1937[19]
1937[19]
7 февраля.
…М. А. дописал еще две картины для «Минина»… — В июне 1936 г. М. А. Булгаков и Б. В. Асафьев заключили договор с Большим театром на написание либретто и музыки к опере «Минин и Пожарский». Уже в июле Булгаков закончил первую редакцию либретто.
9 февраля.
И тут же Коля сообщает, что этот негодяй Каганский… — Каганский З. Л. — бывший издатель журнала «Россия»; в 1925 г. выехал за границу, где нагло объявил себя полномочным представителем Булгакова, издавая его произведения. Булгаков протестовал решительно, но безуспешно: СССР в те годы не был членом Международной конвенции по авторскому праву.
Каганский послужил прототипом издателя Рвацкого в романе «Записки покойника».
17 февраля.
Две телеграммы М. А…. — Телеграмма, посланная Б. В. Асафьеву, сохранилась: «Начинаю постановку Минина Заканчивайте музыку кратчайший срок Немедленно ознакомьте Дмитриева оперой Булгаков».
Ф. Ф. Федоровский — театральный художник, много лет проработавший в Большом театре.
…Вечером Вильямсы и Любовь Орлова… — Л. П. Орлова и Г. В. Александров были большими друзьями Вильямсов, часто бывали в их доме. Здесь они познакомились и подружились с Булгаковыми.
А. П. Глоба — поэт, писатель и драматург. В 1936 г. написал пьесу «Пушкин», которая через год была поставлена в Ярославле и Сталинграде; впоследствии с успехом шла в Москве в Театре им. Ермоловой с В. С. Якутом в роли Пушкина.
…Яншин объяснялся по поводу статьи о «Мольере»… — См. об этом: Яншин М. М. Дни молодости — «Дни Турбиных»//Воспоминания о Михаиле Булгакове. С. 268–275.
5 марта.
Городинский В. М. — музыковед, критик. В 1935–1937 гг. — заведующий сектором искусств Культпросветотдела ЦК ВКП(б).
18 марта.
После бешеной работы М. А. закончил «Черное море». — 9 сентября 1936 г. Большой театр и композитор С. И. Потоцкий обратились к Булгакову с предложением написать либретто оперы на революционную тему (взятие Перекопа). Договор подписали 1 октября, а уже 18 ноября либретто было готово. Текст композитору понравился. Однако Булгаков продолжал работу и 18 марта 1937 г. завершил вторую редакцию. Но либретто не получило одобрения П. М. Керженцева, музыка Потоцким не была написана.
Замысел остался нереализованным.
20 марта.
Асафьев шлет нервные письма… — 10 марта Булгаков посылает Асафьеву телеграмму с просьбой ускорить высылку музыки для новых сцен. 12 марта композитор отвечает: «<…> Я, собственно, удивляюсь спешке с нотным материалом дополнительных картин, а следовательно, непонятны мне и обе телеграммы, особенно В. И. Мутных («работа «Мининым» задерживается отсутствием музыки, просьба ускорить присылку»). Если опера идет, то ведь в театре клавир семи картин, как же отсутствует музыка? <…> Или я чего-то не разобрал, и речь шла о переработке всей музыки? И я должен выслать совсем новый клавир? Но тогда — другой разговор. Пишу Вам и чувствую, что волнуюсь, хотя чего ради?.. Завтра надеюсь еще написать Вам, получив ноты. А строго говоря, зачем их высылать? Не лучше ли им лежать у меня. Лежит же с декабря клавир в Москве, а «музыка», говорят, «отсутствует»? <…> Прямо беда».
21 марта.
…Замятин умер в Париже. — Е. И. Замятин умер 10 марта 1937 г. 16 апреля 1940 г. Е. С. запишет: «<…> Потом Анна Ахматова. Прочитала то, что написала для него. Взяла фотографию. Сказала: Замятин умер ровно за три года, 10 марта 1937 года».
24 марта.
Утром письма… — В этот день Булгаков написал два письма: первое — Асафьеву в Ленинград («Обе картины получены в театре. Одну из них, именно «Кострому», 22-го Мелик играл у меня. Обнимаю Вас и приветствую, это написано блестяще! Как хорош финал — здравствуйте, граждане костромские, славные!!
Знайте, что <…> несмотря на утомление и мрак, я неотрывно слежу за «Мининым» и делаю все для проведения оперы на сцену <…>»).
Второе письмо — Николаю в Париж («Сообщаю тебе, что в первых числах февраля прекратились всякие известия из Парижа <…>»). Связь между братьями оборвалась вплоть до мая 1939 г.
У нас были Попов… — В 1-й ред.: «У нас — Патя и Тата. М. А. читал им куски романа («Записки покойника»). Потом ужин.
Мой вывод: мы совершенно одиноки и положение наше страшно».
4 апреля.
…В газетах сообщение об отрешении от должности Ягоды… — В 1-й ред. далее: «Первый же вопрос, который мне задала Марья Исааковна (я была у нее сегодня): читали?! И затем: а что Михаил Афанасьевич говорил по этому поводу?
Между прочим, Миша мне в точности предсказал этот вопрос».
11 апреля.
Дзержинский И. И. — композитор, автор опер «Тихий Дон» (1935), «Поднятая целина» (1937), «Волочаевские дни» (1939) и др.
13 апреля.
Ходасевич В. М. — в 1932–1936 гг. — главный художник Ленинградского театра оперы и балета им. Кирова. В театрах Москвы спектакли оформляла эпизодически.
15 апреля.
…Позвонили из Союза писателей, позвали М. А. в караул почетный ко гробу… — В 1-й ред. далее: «В то время, как М. А. стоял в карауле, я стояла недалеко от гроба, смотрела на цветы, на жену Ильфа, стоявшую спиной ко мне, посмотрела наверх — во втором этаже, на пролете лестницы, увидела фигуру в черном, и лицо такое же желтое, как у Ильфа. Фигура была неподвижна. Я испугалась. Когда опять посмотрела, ее уже не было».
…Оттуда пошли в Камерный… — В 1-й ред.: «<…> генеральная «Дети солнца», и видели один акт, больше сидеть не было сил. Миша сказал, что у него чешется все тело, сидеть невозможно! Вот постарался Таиров исправиться! Но как ни плоха игра актеров, — пьеса еще гаже».
19 апреля.
…попала сегодня тоже на удовольствие… — В 1-й ред.: «Эта пьеса настолько чудовищна, что не знаешь, что сказать».
22 апреля.
…М. А. читал, что Комаров смеется странным смешком… — В опубликованном романе персонаж назван Мишей Паниным. Очевидно, Булгаков читал следующий отрывок из «Записок покойника»: «Евлампия Петровна оказалась царственной дамой с царственным лицом и бриллиантовыми серьгами в ушах, а Миша поразил меня своим смехом. Он начинал смеяться внезапно — «ах, ах, ах», — причем тогда все останавливали разговор и ждали. Когда отсмеивался, то вдруг старел, умолкал».
30 апреля.
…На собрании драматургов вытащили к ответу Литовского… — В дневнике писателя Ю. Л. Слезкина имеется следующая запись: «Третий день идет судбище Киршона и Афиногенова. Задели по дороге их «исполнителей» Литовского и Млечина — оба руководили цензурой и писали критику сообразно директивам своих «вождей» <…> Встретили жалкие оправдания Литовского и Млечина свистом, смехом, издевками. Эти «критики» уверяли, что сначала — несколько дней назад — они думали, что Афиногенов и Киршон — лучшие драматурги и пьесы их хороши, а вот теперь они поняли, что ошибались!! Ну кто поверит такой чуши!
Никогда они ничего не думали, писали то, что прикажут, и так, как велят. Типичные конъюнктурщики <…>»
2 мая.
М. А. Добраницкий — муж Н. Г. Ронжиной, знакомой Е. С. В 1936–1937 гг. — партийный работник.
9 мая.
М. А. читал первые главы своего романа о Христе и дьяволе. — В 1937 г. Булгаков трижды начинает роман. Сначала им написаны пять глав (в том числе глава «Золотое копье» — о Пилате и Иешуа); затем, опять начиная с первой, — тринадцать глав. Теперь роман называется «Князь тьмы» и датирован — 1928–1937 гг. Глава 13-я обрывается словами: «Выяснилось, что он написал этот роман, над которым просидел три года, в своем уютном подвале на Пречистенке, заваленном книгами, и знала об этом романе только одна женщина. Имени ее гость не назвал, но сказал, что женщина умная, замечательная <…>»
10 мая.
…Потом М. А. продиктовал мне письмо Асафьеву… — В письме Булгаков сообщал: «Вот уж месяц, как я страдаю полным нервным переутомлением <…> На горизонте возник новый фактор, это — «Иван Сусанин», о котором упорно заговаривают в театре. Если его двинут, — надо смотреть правде в глаза, — тогда «Минин» не пойдет. «Минин» сейчас в Реперткоме. Керженцев вчера говорил со мной по телефону, и выяснилось, что он не читал окончательного варианта либретто.
Вчера ему послали из Большого экземпляр <…>
Дорогой Борис Владимирович! Вам необходимо приехать в Москву. Настойчиво еще и еще раз повторяю это. Вам нужно говорить с Керженцевым и Самосудом, тогда только разрешатся эти загадки-головоломки с «Мининым» <…>»
20 мая.
Пиотровский А. И. — в 30-е гг. — заведующий литературной частью в ленинградских театрах; руководитель сценарного отдела Ленфильма.
25 мая.
Гейтц М. С. — директор МХАТа в 1929–1931 гг. В 1-й ред. Е. С. записала: «Вот фигура, между прочим, была этот Гейтц! Производил впечатление уголовного типа».
7 июня.
Куза В. В. — актер, режиссер Театра им. Вахтангова; дружил с Булгаковым в 20-е гг. Был одним из инициаторов приглашения Булгакова в Театр им. Вахтангова, по каковому приглашению Булгаков специально для вахтанговцев написал «Зойкину квартиру».
13 июня.
Кторов А. П. — исполнитель роли Шервинского, Комиссаров А. М. — Николки в «Днях Турбиных» (30-е гг.), Зуева А. П. — Коробочка в «Мертвых душах». Актеры МХАТа.
15 июня.
…М. А. работает сейчас над материалом для либретто «Петр Великий». — 12 декабря 1936 г. Асафьев обратился к Булгакову: «Намерены ли Вы ждать решения судьбы «Минина» или начать думать о другом сюжете уже теперь? Сюжет хочется такой, чтобы в нем пела и русская душевная боль, и русское до всего мира чуткое сердце, и русская философия жизни и смерти. Где будем искать: около Петра? <…>» Постановка «Минина» затягивалась, и 13 февраля 1937 г. Булгаков написал Асафьеву: «Ко мне обратился молодой композитор Петунин и сказал, что хочет писать оперу о Петре, для которой просит меня делать либретто.
Я ему ответил, что эта тема у меня давно уже в голове, что я намереваюсь ее делать, но тут же сообщил, что Вы ее уже упомянули в числе тех, среди которых ищете Вы, и, что если Вы захотите осуществить Петра, я, конечно, буду писать либретто для Вас». Асафьев ответил мгновенно, 16 февраля: «Петра обязательно со мной. Я подбираюсь к нему давно и не хотел бы ни его, ни Вас уступить кому либо <…>»
В июне Булгаков приступает к работе и в сентябре ее завершает.
В архиве писателя сохранились две редакции текста либретто — черновая и машинописная.
24 июня.
…Разговор за ужином о писателях… — В 1-й ред.: «Разговор о Достоевском. Петя говорит, что он его ненавидит как тип человека.
О Гоголе — Петя ставит его необыкновенно высоко как писателя. Миша спросил — «но я, не похож на Достоевского?» На это Петя ответил — «Никак! Вы похожи на Гоголя»».
29 июня.
…Городецкий уже сделал либретто… — Городецкий С. М. — поэт, либреттист. Подготовил для Большого театра новую редакцию либретто оперы «Иван Сусанин», возобновлявшейся на сцене театра к 20-летию Октября. Для Булгакова это означало, что еще одна его работа — «Минин» — осуществлена не будет. Тем не менее, будучи либреттистом Большого театра, Булгаков много сил отдал «Сусанину», выправляя, как отмечала Е. С., «каждое слово текста».
1 июля.
Степун В. А. — актер МХАТа. Булгаковы отдыхали на его даче в Богунье в июле — августе 1937 г. 20 октября 1955 г. Е. С. записала на листке календаря: «На улице встретила Вл. Авг. Степуна. Был в ссылке 16 лет. На допросах били и заставляли подписать черт знает что. В частности, что в 37 г. М. А. жил у него на даче и занимался контрреволюционной деятельностью, пропагандой. Донос написали 2 женщины, жившие там».
8 июля.
…дневник Берхгольца — самый интересный материал для «Петра»… — Имеется в виду «Дневник камер-юнкера Ф. В. Берхгольца» (М., 1902–1903), содержащий богатый материал из жизни русского общества начала XVIII в.
14 августа.
Клычков С. А. (1889–1940) — поэт, писатель. О нем см.: Сергей Клычков: переписка, сочинения, материалы к биографии//Новый мир. 1989. № 9. С. 193–224.
31 августа.
«Потап» — так Сережа Шиловский называл Булгакова.
17 сентября.
…Утром я отвезла экземпляр либретто в Комитет… — К либретто было приложено сопроводительное письмо:
«Председателю Комитета по делам искусств
Платону Михайловичу Керженцеву
от Михаила Афанасьевича Булгакова
Прилагая при этом экземпляр оперного либретто «Петр Великий», сочиненного мною и сданного в Большой театр (согласно договоренности, по которой я обязался сочинять одно либретто в год для Большого театра), прошу Вас ознакомиться с ним.
М. Булгаков
Москва, 19, ул. Фурманова 3, кв. 44.
Тел. Г 6–47–66.
17 сентября 1937 года».
Израилевский Б. Л. — бессменный дирижер и заведующий музыкальной частью МХАТа. Послужил прототипом дирижера Романуса в романе «Записки покойника».
Иверов А. Л. — врач МХАТа. Прототип врача театра в «Записках покойника».
22 сентября.
Биндлер позвонил из Большого, сказал, что есть письмо Керженцева о «Петре». — Записка состояла из десяти пунктов (приводятся с сокращениями):
«1. Нет народа (даже в Полтавской битве), надо дать 2–3 соответствующие фигуры (крестьянин, мастеровой, солдат и пр.) и массовые сцены.
2. Не видно, на кого опирался Петр (в частности — купечество), кто против него (часть бояр, церковь).
3. Роль сподвижников слаба (в частности, роль Меншикова).
4. Не показано, что новое государство создавалось на жесткой эксплуатации народа (надо вообще взять в основу формулировку тов. Сталина).
5. Многие картины как-то не закончены, нет в них драматического действия. Надо больше остроты, конфликтов, трагичности.
6. Конец чересчур идилличен — здесь тоже какая-то песнь угнетенного народа должна быть. Будущие государственные перевороты и междуцарствия надо также здесь больше выявить. (Дележ власти между правящими классами и группами.)
7. Не плохо было бы указать эпизодически роль иноземных держав (шпионаж, например, попытки использования Алексея).
8. Надо резче подчеркнуть, что Алексей и компания за старое (и за что именно).
9. Надо больше показать разносторонность работы Петра, его хозяйственную и другую цивилизаторскую работу <…>
10. Язык чересчур модернизирован — надо добавлять колориты эпохи…
Это самое первое приближение к теме. Нужна еще очень большая работа».
Замечания Керженцева, по существу, перечеркнули всю работу Булгакова. 2 октября 1937 г. Булгаков писал Асафьеву. «<…> Начну с конца: «Петра» моего уже нету, то есть либретто-то лежит передо мною переписанное, но толку от этого, как говорится, чуть.
А теперь по порядку: закончив работу, я один экземпляр сдал в Большой, а другой послал Керженцеву для ускорения дела. Керженцев прислал мне критический разбор работы в десяти пунктах. О них можно сказать, главным образом, что они чрезвычайно трудны для выполнения и, во всяком случае, означают, что всю работу надо делать с самого начала заново, вновь с головою погружаясь в исторический материал.
Керженцев прямо пишет, что нужна еще очень большая работа и что сделанное мною, это только «самое первое приближение к теме»».
Опера по этому либретто так и не была написана.
Биндлер И. Г. — в 1936–1937 гг. — управляющий делами Большого театра.
25 сентября.
…подарила М. А. книгу, составленную Марковым. — Очевидно, речь идет о сборнике «Московский Академический театр Союза ССР им. М. Горького» (М., 1936).
23 октября.
…выправить роман («Мастер и Маргарита»)… — Это первое упоминание нового названия романа, ставшего теперь уже окончательным. С этого момента работа над романом не прекращалась до весны 1938 г., когда была завершена вторая полная редакция.
16 декабря.
Пришло письмо от Асафьева — сплошная истерика. — В письме отмечалось: «Вчера мне сообщили из здешнего Радио, что на их просьбу исполнить в виде обычного для них монтажа, как это принято делать с операми, «Минина», им ответили из Всесоюзного комитета сухим безапелляционным отказом. Смысл отказа: «опера не утверждена, еще пишется и до постановки в Большом театре ее исполнять нельзя» <…>
Очевидно, я видел во сне, что я написал «Минина», что еще в прошлом году ее слушали и не отвергли… Пишу Вам, чтобы выяснить следующее: если по мнению комитета опера «Минин» еще пишется, то значит и надо что-то писать, т. е. что-то вновь переделывать. Так не знаете ли Вы: что?! <…>
Правда, я догадываюсь, что Вам рекомендуется не общаться со мной, но ведь речь идет не о каком-либо новом Вашем либретто. Может быть, надо просто забыть и уничтожить «Минина»? Что ж, я готов. Я же просил вернуть мне клавир и освободить Ваш текст от моей музыки. Тогда и я буду свободен и Вы <…>»
18 декабря.
М. А. послал Асафьеву письмо очень спокойное, логическое. — Булгаков писал: «Я получил Ваше письмо от 15-го; оно меня очень удивило. Ваша догадка о том, что мне рекомендовали не общаться с Вами, совершенно неосновательна. Решительно никто мне этого не рекомендовал, а если бы кто и вздумал рекомендовать, то ведь я таков человек, что могу, чего доброго, и не послушаться! А я-то был уверен, что Вы уже достаточно знаете меня, знаете, что я не похож на других (выделено мною. — В. Л.). Посылаю Вам упрек!
Теперь сообщаю Вам важное известие о «Минине». 14 декабря я был приглашен к Керженцеву, который сообщил мне, что докладывал о работе над «Мининым», и тут же попросил меня в срочном порядке приступить к переделкам в либретто, на которых он настаивает <…>
Что же предпринимаю я? Я немедленно приступаю к этим переделкам и одновременно добиваюсь прослушания Керженцевым клавира в последнем варианте <…>
Не знаю, что ждет «Минина» в дальнейшем, но на сегодняшний день у меня ясное впечатление, что он снят с мертвой точки <…> Опера ставится под важный знак <…>»
21 декабря.
М. А. послал письмо Асафьеву… — Письмо очень короткое: «Если Вас серьезно интересует судьба «Минина», предупреждаю Вас, что Вам необходимо теперь же приехать в Москву. Захватите с собою Ваш экземпляр клавира». Булгакову рассказывали, что многим в Комитете искусств и в Большом театре, в частности Самосуду, музыка Асафьева не нравится, поэтому он и настаивал на немедленном приезде композитора в Москву.
25 декабря.
…М. А. написал Асафьеву в суровом тоне… — 24 и 25 декабря Булгаков отправил композитору две телеграммы, требуя немедленного выезда в Москву. Не получив ответа, он писал: «21-го декабря я послал Вам письмо, где предупредил, что Вам нужно выехать в Москву. Я ждал единственно возможного ответа — телеграмму о Вашем выезде. Ее нет. Что же: Вам не ясна исключительная серьезность вопроса о «Минине»? Я поражен. Разве такие письма пишутся зря?
Только что я Вам послал телеграмму, чтобы Вы выезжали. Значит, есть что-то очень важное, если я Вас так вызываю.
Повторяю: немедленно выезжайте в Москву.
Прошу Вас знать, что в данном случае я забочусь о Вас, и помнить, что о необходимости Вашего выезда я Вас предупредил».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.