Глава 2 Флот, который построил Джек (1913–1914 гг)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 2

Флот, который построил Джек (1913–1914 гг)

Гаральд варяга в Британии ждет

Саксонец-Гаральд, его тезка;

Червонного меда он вам поднесет,

И спать он уложит вас жестко!

А. Толстой

Когда 1 марта 1913 г. Битти поднял флаг на «Лайоне», флагманском корабле эскадры линейных крейсеров, он прекрасно отдавал себе отчет, что в случае большой европейской войны его соединению предстоит сыграть совершенно особую роль. И здесь представляется уместным хотя бы кратко сказать о том оружии, при помощи которого в 1914–1918 гг. Англия и Германия решали вопрос о господстве на морях в XX веке.

Хотя существует огромное количество публикаций о роли Фишера в разработке проектов «Дредноута» и «Инвинсибла», в настоящее время появился целый ряд новых данных по этому вопросу. В случае с «Дредноутом» было очень много споров о времени, затраченном на его вооружение и о своевременности его строительства вообще. Как известно, появление «Дредноута» сразу же сделало все существующие линейные корабли устаревшими, независимо от срока их службы. Но с другой стороны, его появление дало Германии шанс, о котором она не могла бы и мечтать при прежнем положении дел: после 1906 г. гонка морских вооружений началась с новой точки отсчета, и она оказалась в равном положении с Англией. Таким образом, данную проблему правомерно рассматривать именно в контексте англо-германского морского соперничества.

Роль лично Фишера в создании линейного корабля, появление которого наряду с подводной лодкой ознаменовало «вторую революцию» в развитии военно- морского искусства, была сильно преувеличена его современниками и почитателями. Сама идея создания линейного корабля, вооруженного как можно большим количеством тяжелых орудий единого калибра, впервые высказывалась итальянским военным инженером Витторио Куниберти. Его статья «Идеальный линейный корабль для британского флота» была опубликована в 1903 г. в военно-морском ежегоднике, выходившем под редакцией Ф. Т. Джейна. Корабль, спроектированный итальянским конструктором, должен был иметь водоизмещение 17 000 т, бортовую броню 305 мм, скорость хода 21–22 узла и нести двенадцать 305- мм орудий в шести башнях. Главные размерения и тактико-технические данные, намеченные Куниберти, оказались очень близки к тем, которые были воплощены в «Дредноуте». В то время Фишер занимал пост начальника военных верфей в Портсмуте. Он, несомненно, ознакомился с этой статьей, и проект Куниберти оказал на него влияние. События русско-японской войны полностью подтвердили правильность идеи итальянца. Теперь ее нужно было воплотить в жизнь.

По распоряжению первого морского лорда был создан особый комитет для разработки технических деталей нового линкора. Комитет работал в обстановке строжайшей секретности. В его состав входили «семь самых светлых голов на флоте»: пять военных — капитаны I ранга Генри Джексон, Джон Джеллико, Реджинальд Бэкон, Чарльз Мэдден, Уилфрид Гендерсон — и двое гражданских инженеров — главный конструктор портсмутских военных верфей Уильям Кард и лучший конструктор фирмы «Фэйрфилд Шиппинг Компани» Александер Граси.

«Дредноут» был построен в беспрецедентно короткий срок. Его киль заложили 2 октября 1905 г., а 3 октября 1906 г. линейный корабль отправился на ходовые испытания. В декабре 1906 г. «Дредноут» вступил в состав флота. Этот замечательный корабль, являвшийся чудом техники того времени, был вооружен всего за один год и один месяц. Обычно на строительство эскадренного броненосца в те годы требовалось не менее трех лет, поскольку все дело упиралось в изготовление орудийных башен главного калибра, на сооружение которых требовалось гораздо больше времени, чем на строительство корпуса.

В случае с рекордными сроками строительства «Дредноута» «ларчик открывался просто». По распоряжению Джеллико, занимавшего тогда пост начальника артиллерийского обеспечения флота, для «Дредноута» были переданы уже готовые орудийные башни, предназначавшиеся для строившихся броненосцев «Лорд Нельсон» и «Агамемнон». Таким образом, благодаря расторопности капитана I ранга сроки ввода в строй нового линейного корабля сократились в три раза.

Когда стали известны тактико-технические данные «Дредноута,» военные моряки всего мира были поражены. Его стандартное водоизмещение равнялось 17 900 т, что на 2–5 тыс. т превышало водоизмещение обычного линейного корабля додредноутного типа. К числу главных новшеств принадлежали прежде всего особенности размещения артиллерии. Обычное вооружение эскадренного броненосца того времени составляли четыре 305- мм орудия в двухорудийных башнях в носу и на корме и 12–16 пушек калибром 152 мм, размещенных на верхней палубе в башнях или казематах. Главное артиллерийское вооружение «Дредноута» составляли десять 305- мм орудий в пяти башнях. Их расположение было, по-видимому, недостаточно хорошо продумано, поскольку в бортовом залпе могли участвовать только 8 орудий из 10. Таким образом, при бортовой стрельбе «Дредноут» был равен двум линейным кораблям предшествующего типа, а при стрельбе с носа и кормы — трем. В качестве вспомогательной артиллерии на «дредноуте» имелось 27 пушек калибром 76 мм. От артиллерии среднего калибра было решено вообще отказаться. Общий вес бортового залпа «Дредноута» в 1,5 раза превышал этот показатель у сильнейших английских эскадренных броненосцев типа «Кинг Эдвард VII».

«Дредноут» оснастили принципиально новой системой централизованного управления артиллерийским огнем. Наблюдательный пост размещался на фок-мачте и имел связь со всеми башнями для корректировки стрельбы. Этот корабль стал первым английским броненосцем, на котором отказались от подводного носового шпирона, предназначенного для таранного удара по вражескому кораблю. Его конструкторы совершенно справедливо решили полагаться только на пушки. Благодаря тому, что осадка «Дредноута» несколько превысила проектную, корабль оказался очень устойчивой артиллерийской платформой, что не могло не сказаться на точности артиллерийской стрельбы.

Другим важнейшим новшеством стали машины линкора. «Дредноут» был первым в мире большим военным кораблем, на котором в качестве главной силовой установки использовали паровую турбину мощностью 23 000 л. с. Это позволяло ему развивать скорость хода 21 узел — на три узла больше броненосцев, оснащенных поршневыми паровыми машинами. Во время первых испытаний на мерной миле он превысил максимальную проектную скорость на 3/4 узла. Впоследствии его неоднократно удавалось разогнать до 22 узлов. Существенное преимущество в скорости позволяло «Дредноуту» занимать выгодную для него артиллерийскую позицию и навязывать свою инициативу в сражении.

Паровая турбина дала также и ряд других важных преимуществ, Любой военный моряк начала века мог бы подтвердить, что машинное отделение эскадренного броненосца, идущего на полном ходу, представляло собой настоящий ад. Нестерпимая жара, оглушительный шум, в трюме — настоящее болото из смеси воды и машинного масла. Машинное отделение «Дредноута» являло собой разительный контраст. Даже во время работы паровой турбины на полных оборотах оно оставалось чистым и сухим. Первый командир «Дредноута» Реджинальд Бэкон даже утверждал, что определить, работают машины «Дредноута» или нет, можно было только поглядев на датчики приборов.

Конечно, «Дредноут» не был свободен от конструктивных недостатков. Наиболее последовательный их разбор сделал американский военно-морской теоретик Франклин Персиваль. Как уже говорилось, на «Дредноуте» не совсем удачно разместили артиллерию главного калибра, в результате чего из 10 орудий в бортовом залпе участвовало только 8. Пояс бортовой брони оказался слишком узким, и при полной загрузке корабля он практически полностью погружался под воду. Не ясно, почему фок-мачта с центром управления артиллерийским огнем оказалась размещенной позади первой дымовой трубы, а не впереди нее, как это было на всех кораблях. Дым из трубы мешал наблюдателям определить дистанцию артиллерийского огня. Существенным недостатком оказалось отсутствие артиллерии среднего калибра. 76- мм пушки «Дредноута» были слишком слабыми для борьбы с новыми эсминцами. Можно также отметить, что Фишер и его «команда» так спешили с разработкой и постройкой «Дредноута», что даже не позаботились обеспечить сооружение достаточно больших доков, способных принять такой крупный корабль и осуществить его ремонт. Но в целом перечисленные недостатки можно квалифицировать как несущественные, особенно, если учесть, что «Дредноут» был революционным кораблем и первым в своем роде. Все эти недостатки легко устранили на кораблях дредноутного типа последующих серий.

Под командой Р. X. Бэкона «Дредноут» отправился в длительный поход через Атлантику — в Тринидад и обратно для прохождения всех испытаний. Тринидад был выбран не случайно. Огромная, закрытая со всех сторон бухта позволяла почти в идеальных условиях опробовать его скоростные качества, маневренность и провести артиллерийские стрельбы при полном отсутствии волнения. Длительное плавание, протяженностью почти 70 тыс. миль, корабль выдержал вполне успешно. Конкретные результаты испытаний и тактико-технические данные «Дредноута» тщательно скрывались и долгое время не были опубликованы. После своего трансатлантического похода новый линейный корабль стал флагманом Отечественного флота.

Вскоре англичане приступили к планомерному строительству линейных кораблей дредноутного типа. Первая тройка новых линкоров — «Беллерфон», «Сьюперб» и «Темерер» — вошла в состав флота в 1907 г. На этих кораблях уже была установлена вспомогательная артиллерия — 16 пушек калибром 102 мм. Они имели водоизмещение на 700 т, больше, чем «Дредноут» и меньшую скорость хода. Следующие две тройки линкоров — типа «Сент-Винсент» и типа «Колоссус» — имели такую же артиллерию главного калибра, как и «Дредноут», и, по сути дела, ничем от него не отличались, за исключением несколько большего водоизмещения (19 500 т и 20 000 т соответственно) и более мощной вспомогательной артиллерии.

Качественно новую ступень представляли сбой дредноуты нового типа «Орион» («Орион», «Конкверор», «Тандерер» и «Монарк»), явившиеся следствием «морской паники» 1909 г. и вступившие в состав флота в 1911–1912 гг. Вместо традиционных 305-мм пушек, «Орионы» вооружили орудиями калибром 343 мм. Позднейшие исследователи считают, что идея отойти от традиционных двенадцатидюймовок и увеличить калибр главной артиллерии принадлежала Джону Джеллико. Вес снаряда новых пушек был большим и при стрельбе они оказались более точными. Однако отметим, что первенство в предложении новой идеи Фишеру отстаивал Р. X. Бэкон: «Я должен также заметить, что 13,5-дюймовые орудия внедрил не сэр Джон Джеллико. В то время когда они были одобрены, он находился в море. В качестве начальника отдела артиллерийского обеспечения флота я доложил свои предложения непосредственно Фишеру, который был моим прямым начальником в таких вопросах… Потребовался весь авторитет сэра Джона Фишера, чтобы протолкнуть это дело, поскольку кабинет был категорически против увеличения тоннажа линкоров, но он и министр Маккенна настояли на своем. Таким образом, это полностью заслуга их двоих».

«Орионы» оказались гораздо более удачными кораблями, нежели дредноуты предшествующих типов. При водоизмещении 22 500 т они развивали скорость хода 21 узел. Их артиллерия главного калибра состояла из десяти 343- мм орудий против десяти 305- мм на «Дредноуте». При этом орудийные башни разместили эшелоном в диаметральной плоскости корабля, в результате чего в орудийном залпе были задействованы все десять пушек. В дальнейшем, в 1911–1912 гг. были построены еще две серии дредноутов (или супер-дредноутов, как их стали называть) — типа «Кинг Джордж V» и типа «Айрон Дьюк» — по 4 корабля в каждой. Они представляли собой улучшенные проекты «Ориона».

Появление линейных кораблей дредноутного типа повлекло за собой массу проблем технического и военно- стратегического характера. Дредноуты свели к нулю не только значение прежних эскадренных броненосцев, но и броненосных крейсеров. Необходимость разработки новых крейсеров, которые бы соответствовали линейным кораблям дредноутного типа, была осознана с самого начала. Идеальный эскадренный крейсер будущего должен был выполнять следующие задачи: быстрое сосредоточение и охват флангов противника; навязывание противнику боя и удержание огневого контакта с ним до подхода главных сил; преследование отступающего противника; разведка боем; самостоятельные дальние операции; поддержка легких крейсеров.

В сущности, это должен был быть эскадренный броненосец по вооружению и бронированию и увеличенный в размерах для того, чтобы развивать более высокую скорость. Но в 1904–1905 гг. английским конструкторам, которые проектировали «эскадренный крейсер» под стать дредноуту, еще претила мысль о том, что крейсер может быть крупнее броненосца. Поэтому они избрали второй путь: повышение скорости хода не за счет увеличения водоизмещения, а за счет ослабления бронирования. Немцы, принявшие вызов англичан, пошли по третьему пути: довольствуясь меньшей скоростью, они больше внимания уделили бронированию и живучести.

«Инвинсибл» не в меньшей степени, чем «Дредноут» заслужил право считаться революционным кораблем в военном судостроении. Его появление также заставило другие державы последовать примеру Англии в сооружении кораблей аналогичного класса. Появление «Инвинсибла» и однотипных ему крейсеров повлекло за собой путаницу, за которую главную ответственность несет Фишер. Лишь несколько позднее по классификации, принятой в 1911 г., эскадренные броненосцы стали именоваться линейными кораблями, а «эскадренные крейсера» — линейными крейсерами. Основой для неразберихи послужили не конструктивные особенности корабля, взятые сами по себе, а цель, для которой «Инвинсибл» создавался. Здесь главную роль сыграло убеждение Фишера, что «броненосный крейсер — это не что иное, как быстроходный линкор». Плюс другое его высказывание: «Нет такой задачи для линейного корабля, которую не мог бы выполнить броненосный крейсер».

Такая точка зрения и легла в основу задачи, сформулированной еще в августе 1904 г. и предусматривавшей строительство броненосного крейсера со скоростью хода 25 узлов и линейного корабля с максимальной скоростью хода 20 узлов (на практике «Инвинсибл» и «Дредноут» показали соответственно максимальную скорость 26,5 и 21 узел). Можно с уверенностью сказать, что в первых английских линейных крейсерах защита была принесена в жертву скорости и огневой мощи и упор делался больше на крейсерские функции, чем на эскадренные. «Спор по поводу бронирования был очень ожесточенным; но в тот день победил аргумент, что орудия должны быть такого же калибра, как у линейного корабля, чтобы крейсера могли быть использованы в эскадренном сражении как дополнительное быстроходное соединение… Скорость и вооружение были определены, а бронирование могло быть позволено лишь настолько, насколько возможно было избежать превышения приемлемого тоннажа».

Первые в истории линейные крейсера «Инвинсибл», «Инфлексибл» и «Индомитебл» сошли на воду в течение 1907 г. Будучи почти равными современному им «Дредноуту» по водоизмещению (17 250 т против 17 900 т), они несли по 8 орудий калибром 305 мм, 16 пушек калибром 102 мм и развивали скорость 26 узлов. Цена этих достоинств выявлялась легко при сравнении броневой защиты: там где у «Дредноута» стояла 279-мм броня, у «Инвинсибла» была только 152-мм.

Следующая серия английских линейных крейсеров — «Индефатигебл», «Австралия» и «Ныо Зеланд» — были просто улучшенными «инвинсиблами». Рост водоизмещения на 1 500 т пошел на усиление противоминной артиллерии и броневого пояса в местах, прикрывающих жизненно важные части корабля. Хотя мощность машин сохранилась прежней, увеличение длины корпуса и улучшение его обводов дали прирост скорости на целый узел. На испытаниях «Индефатигебл» развил рекордную по тем временам скорость — 29,13 узла.

Фишер оставил пост первого морского лорда в 1910 г., но, прежде чем уйти, он сделал следующий важный шаг: по его настоянию после нескольких серий дредноутов, вооруженных 305-мм пушками, был заложен первый супердредноут «Орион», несший десять 343-мм орудий. Для новых линейных кораблей понадобились и новые линейные крейсера. Ими стали «Лайон», «Принсес Ройял» и «Куин Мэри», заложенные в 1909–1911 гг.

Вооруженные восемью 343-мм орудиями, при максимальной проектной скорости 28 узлов, они имели водоизмещение по 26 350 т и оказались на несколько тысяч тонн тяжелее современных им линкоров типа «Орион». Мощность силовой установки «Лайона» достигла 80 000 л. с., что позволило ему во время испытаний на мерной миле показать скорость 31,7 узла! При работе машин на 3/4 от полной мощности линейный крейсер развивал скорость в 24 узла. Однако испытания продемонстрировали и другую особенность его силовой установки. При работе машин на полную мощность расход топлива составлял 950 т угля в сутки. Другими словами, могучие легкие «Лайоны» выдыхали почти тонну угля на одну милю пути.

Четвертый корабль серии «Тайгер» в ходе строительства был подвергнут множеству переделок. В результате его водоизмещение возросло до 28 500 т, и на некоторое время он стал крупнейшим военным кораблем в мире, мощность силовой установки которого превысила 100 000 л. с. Но, хотя толщина броневого пояса у новых линейных крейсеров увеличилась со 152 мм до 229 мм, эти «кошки адмирала Фишера», как их непочтительно называли, имели слишком тонкую «шкуру» по сравнению не только с линейными кораблями, но и с линейными крейсерами Германии.

В первую мировую войну Англия вступила с 10 линейными крейсерами, у которых, как уже говорилось, крейсерские качества преобладали над эскадренными. Считалось, что такие корабли смогут уничтожить более слабого противника и уйти от более сильного. Эта концепция блестяще подтвердилась в сражении у Фолклендских островов. Увы, это подтверждение так и осталось единственным: за первым успехом последовали тяжелые потери. В годы войны линейные крейсера прекрасно зарекомендовали себя в качестве защитников морских коммуникаций.

Но получилось так, что в день Ютландского сражения они заняли место в колонне линкоров Гранд Флита без скидок на их конструктивные особенности. Главным фактором, повлиявшим на такое решение, было мощное артиллерийское вооружение линейных крейсеров, которое английское командование стремилось использовать в линейном сражении. Ютландский бой оказался слишком суровым испытанием для ослабленной броневой защиты этих кораблей. Для 3 из 10 английских линейных крейсеров упомянутое сражение стало последним. Немецкие снаряды сравнительно легко пробивали не только палубную и бортовую броню, но даже броневые плиты колпаков и стен башен главного калибра.

Ответственность за конструктивные недостатки линейных крейсеров лежит главным образом на Фишере. Правда, в 1905 г. он допускал возможность появления корабля, в котором были бы совмещены качества линейного крейсера и линкора, т. е. сильная броневая защита и вооружение с достаточно высокой скоростью хода. Но, когда разрабатывался проект «Инвинсибла», в составе флотов потенциальных противников не было линейного корабля, который мог бы принять с ним бой на дальних дистанциях. Фишер забыл только о том, что такое положение дел не могло продлиться долго. Всего полгода спустя после того, как был закончен «Инвинсибл,» начали вступать в строй первые германские дредноуты!

Слухи о «Дредноуте» привели в движение гигантскую машину, созданную в Германии усилиями гросс-адмирала Альфреда фон Тирпица. В течение многих лет он, будучи начальником морского штаба, а с 1897 г. — морским министром, готовил страну к строительству «большого флота». По его инициативе к популяризации флота привлекались издатели, художники и литераторы. Начал издаваться военно-морской журнал; школьникам за сочинения на морские темы выдавались награды; премировались художники и писатели, посвятившие свое творчество военно- морскому делу. А пока шла кропотливая подготовка общественного мнения, казенные верфи из «простых жестяных мастерских» превращались в отлично оборудованные крупные предприятия, обучались рабочие, велись исследования по непотопляемости и бронированию кораблей, по совершенствованию морской артиллерии. Усилия Тирпица не пропали даром: не успели еще отчаянно торопившиеся англичане достроить «Дредноут», как в июле 1906 г. на имперской верфи в Вильгельмсгафене был заложен «Нассау» головной корабль первой серии германских дредноутов.

Первые сведения о германских дредноутах вызвали в Англии вздох облегчения: по сравнению с новыми британскими линкорами немецкие выглядели менее внушительно. Хотя на «Нассау» имелось 12 орудий против 10 на «Дредноуте», они были размещены так неудачно, что в бортовом залпе могли принять участие лишь 8, т. е. столько же, сколько на «Дредноуте». А если учесть, что калибр германских орудий был 280 мм, то сравнения складывались не в пользу немцев. Не решившись отказаться от промежуточной 150- мм артиллерии и 6 торпедных аппаратов, Тирпиц вынужден был пойти на ухудшение условий обитаемости. И, наконец, поскольку в Германии лишь один завод мог изготовлять паровые турбины нужной мощности, гросс-адмиралу пришлось довольствоваться поршневыми паровыми машинами, развивающими скорость только до 20 узлов.

Компенсацией за все перечисленные недостатки была превосходная защита. Высшим качеством корабля Тирпиц считал его способность сохранять устойчивость в вертикальной плоскости и продолжать бой. Спроектированный и построенный в соответствии с этим принципом, «Нассау» нес 300- мм главный броневой пояс, противоосколочную броню для защиты казематных орудий и мощное бронирование оконечностей и шахт орудийных башен. Превосходная подводная защита и оборудование борьбы за живучесть сочеталась с высокой остойчивостью. В результате усиленного бронирования «Нассау» оказался на целую 1 000 т тяжелее «Дредноута» и на 300 т тяжелее «Беллерфона» английского дредноута следующей серии.

Но было бы неверно считать «Нассау» перезащищенным, но недовооруженным кораблем. Неприятным сюрпризом для англичан оказалось, что 280- мм снаряды германских пушек лучше пробивали броню, чем 305- мм английские.

На кораблях этого класса впервые были применены металлические гильзы для зарядов орудий главного калибра. Вероятно, именно поэтому за всю войну был только один случай самовозгорания взрывчатых веществ на германском флоте, да и то на устаревшем корабле. На немецких дредноутах также были более мощные прожекторы и усовершенствованные приборы для ночной стрельбы.

За четырьмя дредноутами типа «Нассау» («Нассау», «Позен», «Рейнланд», «Вестфален») в 1908 г. последовали 4 линкора типа «Гельголанд» «Гельголанд», «Тюринген», «Остфрисланд», «Ольденбург». Они стали первыми германскими линкорами, оснащенными 50-кали-берными 12- дюймовыми пушками, сохранив при этом компоновку и конструкцию своих предшественников, включая и такой явный анахронизм, как паровую машину тройного расширения и угольное отопление котлов. Новая артиллерия стала на несколько лет основной ударной мощью флота. 305- мм орудия обладали прекрасными баллистическими качествами и могли посылать в противника 445- кг снаряды с интервалом в 24 секунды значительно быстрее, чем их английские аналоги. Дальность стрельбы первоначально составляла 18 км, а при увеличении (в ходе модернизации) угла возвышения ствола с 13,5 до 16 градусов превысила 20 км. «Гельголанды» были на 4 тыс. т тяжелее своих предшественников.

В 1909–1910 гг. на германских верфях заложили дредноуты следующей серии — типа «Кайзер» — первые турбинные линкоры Германии. Они несли 5 двухорудийных башен: 3 в диаметральной плоскости и 2 в средней части корабля, несколько отнесенные к бортам в шахматном порядке. Такое расположение позволяло 4, а при определенных углах всем 5 башням участвовать в бортовом залпе. Хотя по сравнению с предшествующим типом количество 305- мм орудий уменьшилось с 12 до 10, водоизмещение возросло до 25 390 т. За счет этого толщина главного броневого пояса увеличилась до 350 мм! «Кайзеры» оказались более чем на 2 000 т тяжелее соответствующих им английских «орионов».

Из 4 дредноутов следующей серии, заложенных в 1911–1912 гг., «Кениг», «Гроссер Курфюрст», «Марграф» и «Кронпринц» — только один был закончен к началу войны, остальные уже достраивались в ходе военных действий. На этих кораблях — последних германских дредноутах с 305- мм пушками — башни наконец были расположены в диаметральной плоскости, как на английских линкорах. Водоизмещением новые дредноуты на 1 тыс. т превосходили «Кайзера», благодаря чему удалось увеличить на 1 узел скорость и усилить защиту.

Морское соперничество в области крейсеров развивалось не менее драматично. Как ни скрывали англичане тактико-технические данные своего первого линейного крейсера, кое-какая информация о нем в Германию все же просочилась. Выяснилось, что «Инвинсибл» станет подобием «Дредноута», только вместо 305-мм орудий будет нести такое же количество 234-мм пушек. Не раздумывая долго, немцы заложили крейсер «Блюхер» — облегченное подобие «Нассау», вооруженный 12 орудиями калибром 210 мм. Увы, дошедшие из Англии сведения оказались дезинформацией. Вот почему «Блюхер» получился настолько слабее «Инвинсибла», что немцы не посмели назвать его линейным крейсером. Он получил необычную для тех времен классификацию тяжелого крейсера и рассматривался как переходный тип между прежними броненосными и новыми линейными крейсерами.

В конструкции следующего корабля — «Фон дер Танна» в полной мере проявились те особенности, которые отличали все немецкие линейные крейсера от английских. При разработке проектов линейных крейсеров Тирпиц остался верен себе, поставив во главу угла принцип живучести и способности выдерживать удары вражеской артиллерии. У германских кораблей данного класса эскадренные качества преобладали над крейсерскими. На немецких линейных крейсерах устанавливались лучшие марки броневой стали, использовались наивыгоднейшие способы расположения брони, было принято во внимание свойство угля поглощать энергию подводных взрывов и значение водонепроницаемых переборок ниже уровня ватерлинии. Одновременно разрабатывались новые принципы организации службы по борьбе за живучесть корабля в бою.

Значительную роль сыграло впоследствии и превосходство немецкой морской артиллерии. На первых трех типах германских линейных крейсеров устанавливались 280- мм орудия против 305 — мм на английских. Когда англичане перешли на 343-мм пушки немцы применили 305-мм. Почему же им удавалось обходиться более легкими орудиями? Боевой корабль представлял собой такой симбиоз брони и вооружения, в котором мощь нападения тесно связана со стойкостью защиты. Последние немецкие линейные крейсера имели по восемь 305- мм орудий против 343- мм на английских, зато толщина их брони составляла 300 мм против 229 мм. В итоге 305- мм немецкий снаряд пробивал тонкую английскую броню с дистанции 11 700 м, а более тяжелый английский снаряд становился опасным для германских линейных крейсеров лишь на расстоянии 7 880 м!

В числе недостатков немецких линейных крейсеров специалисты называли установку большого количества торпедных аппаратов, которые, как явствовал опыт, были ненужным балластом на крупных кораблях. При сравнении «Фон дер Танна» и «Инвинсибла» нетрудно заметить, что немецкий корабль был на 1 000 т тяжелее, имел броню на 75 мм толще и развивал скорость на 1 узел больше.

Недостатки «Фон дер Танна» были устранены на крейсерах следующей серии — «Мольтке» и «Гебене». При водоизмещении в 22 616 т и скорости хода 28 узлов, они несли по десять 280- мм орудий, двенадцать 150- мм и столько же 88- мм пушек. Утолщение барбетов башен, две дополнительные броневые палубы, броневая защита оконечностей корабля, дымоходов и дымовых труб, пятая кормовая башня главного калибра, стреляющая поверх другой — все это потребовало увеличения водоизмещения на 3 600 т по сравнению с «Фон дер Танном». Для повышения живучести в бою на «Мольтке» и «Гебене» установили два руля (один за другим), приводимых в действие из разных отсеков, что должно было свести к минимуму возможность их одновременного выхода из строя.

За «Фон дер Танном» и «Мольтке» последовал линейный крейсер «Зейдлиц», вооруженный, как и его предшественники, десятью 280- мм орудиями. Орудийные башни на нем располагались так же, как и на «Мольтке», за исключением носовой, установленной на высоком полубаке, возвышавшемся на 10 м над ватерлинией. Высокий полубак, усиленная защита носовой части, увеличенный объем боеприпасов и дополнительная 30-70- мм броневая защита погребов повысили водоизмещение корабля до 24 610 т.

В 1913 г. был заложен «Дерфлингер» — головной корабль фактически последней серии немецких линейных крейсеров. Он вступил в строй в 1914 г., за ним в 1915 и 1917 гг. последовали «Лютцов» и «Гинденбург». Они ознаменовали собой переход к своего рода международному стандарту 12-дюймовой артиллерии и линейно возвышенной схеме ее размещения. Конструктивно повторяя «Зейдлиц», новые корабли отличались еще более внушительными размерами (26 180 т), а их котлы впервые получили смешанное отопление на угле и нефти. Поначалу многим специалистам казалось, что «Дерфлингер» явно недовооружен (восемь 305- мм орудий в 4 башнях). Во всех странах корабли такого же или даже меньшего водоизмещения несли значительно более мощную артиллерию. Однако, как показал опыт войны, соотношение скорости, вооружения и защиты у германских линейных крейсеров было оптимальным, а сам «Дерфлингер» позже назвали лучшим кораблем в своем классе. Именно «Дерфлингер» стал прообразом будущего «быстроходного линкора» 30-х гг.

Большой неожиданностью для англичан оказалась быстроходность немецких линейных крейсеров. Фактически они развивали скорость на 1–3 узла больше, чем указывалось в официальных справочниках. Так, «Мольтке» вместо 25,5 узла давал 28,4, а «Дерфлингер» вместо 26,5-28 с лишним. Удачно разрешили немцы и проблему мореходности: сильно увеличив высоту носовой части своих кораблей, они получили достаточный надводный борт при пониженном расположении главной артиллерии. Это дало экономию в весе, улучшило остойчивость и уменьшило размеры цели для артиллеристов противника. Более совершенной была и система обеспечения живучести немецких кораблей. Затопление главного машинного отделения и прилегающих к нему боковых отсеков на «Дерфлингере» создавало крен всего 6,9, в то время как на английском «Принсес Ройял» целых 17 градусов.

Но, несмотря на отдельные недочеты, британское Адмиралтейство добилось главного: накануне первой мировой войны в составе Гранд Флита имелось 12 практически однотипных мощных сверхдредноутов с 343- мм артиллерией. И это не считая 10 линейных крейсеров, 10 двенадцатидюймовых линкоров и строившихся на экспорт «Эрина», «Канады» и «Эджинкорта»! Конкурентов столь внушительной силе не было, и Англия лишний раз доказала свое право называться «владычицей морей».

Тем не менее раскрутившийся маховик гонки морских вооружений, пожирая огромные средства, не собирался останавливаться. Следующий этап начался уже в министерстве Черчилля. «Я немедленно решил пойти на порядок выше, — писал морской министр. — Во время регаты я намекнул на это лорду Фишеру, и он с жаром принялся доказывать, что нужно не менее чем 15 дюймов для линкоров и линейных крейсеров новой программы». Так родилась идея создания знаменитого «быстроходного дивизиона» линейных кораблей. Новые дредноуты типа «Куин Элизабет», заложенные по программе 1913 г., имели выдающиеся по тем временам тактико-технические данные. При водоизмещении в 27 500 т и основательном бронировании они развивали необычайно высокую для таких больших кораблей скорость — 25 узлов. Их главная артиллерия состояла из восьми 381- мм орудий, размещенных в 4 башнях. Эти пушки были способны поражать цель своими 885-кг снарядами на расстоянии до 30 км.

От Черчилля потребовалась большая смелость и настойчивость, чтобы убедить правительство в необходимости столь дорогостоящей судостроительной программы. Более того, морской министр взял на себя ответственность отдать распоряжение о закладке корпусов линкоров до того, как новое 381- мм орудие прошло необходимые испытания. Такое решение было крайне рискованным, поскольку этих пушек не существовало даже на бумаге. Если бы испытания оказались неудачными, вся дорогостоящая программа потерпела бы полный провал. По словам Черчилля, он «обливался кровавым потом» при одной мысли об этом. Однако риск оправдал себя. Опытное 15-дюймовое орудие с длиной ствола 42 калибра военный завод в Элсвике изготовил всего за 4 месяца.

Результаты его испытаний превзошли все ожидания. Точность стрельбы даже на максимальную дальность (на полигоне — 32 км) была великолепной, а износ ствола совсем незначительным. Благодаря решительности Черчилля, дредноуты типа «Куин Элизабет» начали вступать в строй уже в 1915 г. А участие «быстроходного дивизиона» в Ютландском сражении основательно повлияло на его исход. Парадоксальная ситуация: родившийся в столь драматических обстоятельствах проект воплотился в корабль, по праву считавшийся лучшим линкором первой мировой войны! Эти корабли с честью прошли две мировые войны, прослужив в составе британского флота более 30 лет.

В отличие от Черчилля, его немецкий коллега фон Тирпиц решил не рисковать, и строительство аналогичных германских дредноутов было начато только после тщательных испытаний 380-мм орудий. Германские линкоры типа «Байерн» были на 2 350 т тяжелее «Куин Элизабет» и имели бортовую броню почти на 7 дюймов толще. Если бы «байерны» появились в Ютландском сражении, они, по выражению Ф. Персиваля, «просто стерли бы эскадру Битти с лица земли». Но из-за нерасторопности германского морского министра они вошли в состав флота только в 1917 г.

Назначение Дэвида Битти командующим эскадрой линейных крейсеров сразу же сделало его фигурой известной в общенациональном масштабе. В этом нет никакого преувеличения. В «эпоху нового маринизма» английская общественность очень живо интересовалась всем, что касается военного флота. В начале XX в. любой английский школьник мог без запинки ответить, кто командует флотом в водах метрополии. Линейные крейсера — «стратегическая кавалерия» отечественного флота — очень быстро стали любимыми кораблями британской публики и прессы.

Англичане верили, что эти внушительные, красивые и стремительные корабли, реально олицетворявшие их морскую мощь, ждут великие дела. Поэтому назначение нового командующего эскадрой линейных крейсеров незамедлительно получило отражение в прессе. 3 марта 1913 г. в «Пэлл Мэлл Газетт» была опубликована большая статья о Битти, подготовленная известным военным обозревателем Филсоном Янгом. В ней, в частности, говорилось, что Битти является «самым молодым флагманом в мире», получившим звание контр-адмирала в возрасте 39 лет, в чем он превзошел «даже Нельсона». Янг описал подвиги, совершенные Битти в Китае и Африке; выразил уверенность, что в будущем адмиралу суждены еще более великие свершения. Статья заканчивалась призывом к читателям: «Я говорю вам, следите за Битти».

Битти прекрасно отдавал себе отчет, какую ответственность налагает на него новый командный пост. Контр-адмирал был полон решимости превратить свою эскадру в образцовое соединение. Он работал не покладая рук и не щадил своих подчиненных. Дивизион линейных крейсеров часто выходил в море, отрабатывая сложнейшие маневры, артиллерийские стрельбы, уклонение от торпедных атак условного противника, буксировку одного корабля другим и т. д. В ходе учений он тщательнейшим образом изучил сильные и слабые стороны своих кораблей.

Но было бы ошибкой утверждать, что адмирал интересовался только материальной частью. Не меньшее внимание он уделял и работе с людьми. В своих подчиненных он прежде всего стремился воспитать наступательный дух, уверенность в себе. В командирах кораблей и офицерах Битти всячески старался развить инициативность, самостоятельность, умение не ждать от командующего инструкций и готовность в любой момент принять командование на себя. Ведь в морском сражении, в отличие от генералов, укрытых в блиндажах или штабах за много километров от передовой, адмирал подвергался такой же опасности, как и любой матрос.

Энтузиазм командующего передался экипажам, и они с готовностью выполняли все его распоряжения. Вскоре Битти завоевал уважение не только в официальных кругах, но и на «нижних палубах». Личность командующего, несомненно, обладала в глазах офицеров огромной притягательной силой. Для морского офицера, начавшего службу в викторианскую эпоху, Битти имел необычайно широкую эрудицию. Он получает истинное наслаждение от чтения «Французской революции» Карлейля и интересуется многими вещами за пределами узкопрофессиональной сферы. Изучение рутинных технических вопросов нагоняло на него скуку. Битти не проявил особого интереса ни к одной из отраслей военно- морского дела и не пожелал специализироваться углубленно ни в одной области.

В отличие от других знаменитых адмиралов начала века, из него не получилось ни выдающегося «оружейника», какими были специалисты по торпедному делу Фишер и Тирпиц, ни стратега-теоретика, как Ричмонд. Тем не менее все современники Битти признавали за ним качества выдающегося лидера. Его сослуживец, один из лучших боевых адмиралов первой мировой войны, Уильям Гуденаф вспоминал впоследствии: «Меня часто спрашивали, что же выделяло его среди всех. Отнюдь не великий ум — я имею в виду не глубокие знания профессионала, и уж, конечно, не подкованность эксперта по артиллерии или торпедам. Ему была присуща особая сила духа, помноженная на способность мыслить масштабными категориями. Особый дар выделять главное и не размениваться на второстепенное».

Словом, Битти несомненно обладал всеми качествами выдающегося лидера, тем, что современные социологи назвали бы харизматической натурой. Даже маленькие слабости адмирала не роняли его авторитета в глазах моряков. Битти был суеверен и частенько обращался к гадалкам. В Лондоне он пользовался услугами миссис Робинсон и Эдит Дюбуа.

Во время войны, когда эскадра линейных крейсеров базировалась на порты восточной Шотландии, командующий отыскал в Эдинбурге некую Жозефину, на предсказания которой привык полагаться. Если перед походом он по какой-либо причине не имел возможности отправиться на берег собственной персоной, то мог попросить кого-нибудь из офицеров эскадры проконсультироваться у мадам от своего имени. Те охотно исполняли просьбу командующего. Суеверия Битти представляли собой странную смесь веры в карточные гадания и в древние кельтские обряды и приметы. Когда дивизион линейных крейсеров первый раз вышел в море под командованием Битти, офицеры штаба эскадры, стоявшие на мостике «Лайона», были повергнуты в глубочайшее изумление, когда их командующий вдруг повернулся и с самым серьезным видом отвесил три поклона полной луне.

Из всех офицеров эскадры Битти самой примечательной личностью, пожалуй, можно считать его флаг-капитана. Капитан I ранга Эрнел Чэтфилд был немногословным уравновешенным человеком, реалистом, твердо стоявшим «обеими ногами на земле». Как уже говорилось, впервые они познакомились во время больших маневров 1912 г., когда Битти командовал дивизионом броненосных крейсеров и держал свой флаг на «Абукире», а Чэтфилд был его флаг-капитаном. Став командующим эскадрой линейных крейсеров, Битти добился перевода Чэтфилда на «Лайон». Первые два года войны Чэтфилд командовал «Лайоном» и принял участие практически во всех крупнейших эскадренных сражениях в Северном море. Битти настолько привык полагаться на трезвые, взвешенные суждения своего флаг-капитана, что, подняв в 1916 г. флаг командующего флотом на «Куин Элизабет», забрал с собой и Чэтфилда, назначив его командиром дредноута.

После войны, заняв кресло первого морского лорда, Битти перевел Чэтфилда в Адмиралтейство. В 20-30-х гг. Чэтфилд занимал ряд ответственных постов, в том числе заместителя начальника морского штаба, командующего Средиземноморским флотом и, наконец, первого морского лорда. Возможно, по качествам флотоводца он в чем-то уступал Битти, но бесспорно считался одним из самых одаренных английских флагманов межвоенного времени. Чэтфилд был интеллектуалом. Его хорошо продуманные, взвешенные и немногословные отчеты и докладные записки всегда получали оценку в Уайтхолле. Помимо перечисленных качеств, сослуживцы отмечали, что у этого офицера практически начисто отсутствовало чувство юмора.

Если Чэтфилд оказался настоящей находкой, то с выбором флаг-офицера Битти никак нельзя было поздравить. В его письме от 1 апреля 1913 г. есть строчки: «Практически весь день мы провели на якоре, и я вытащил моего маленького кругленького флаг-лейтенанта на прогулку по берегу. Он маленький приятный человечек и мне очень нравится, гораздо больше предыдущего; в общем весь мой штаб мне очень нравится. Они все интеллигентны и очаровательны, что является не очень распространенным сочетанием». «Маленьким кругленьким» флаг-лейтенантом был Ральф Сеймур, которого Битти взял на место Чарльза Дикса, унаследованного им от предыдущего командующего контр-адмирала Льюиса Бейли. Но Сеймур, в отличие от Дикса, оказался совершенно никчемным сигнальщиком. Зато он происходил из старинного аристократического рода. Трудно сказать, что повлияло на выбор Битти, то ли желание окружить себя людьми с высоким социальным статусом, то ли чьи-то просьбы. В конечном итоге непрофессионализм флаг- лейтенанта стоил эскадре серьезных просчетов в двух сражениях, Сеймуру — его карьеры. Груз этой вины и позора оказался для него слишком тяжел. Вскоре после окончания войны Ральф Сеймур покончил жизнь самоубийством.

Превращение эскадры линейных крейсеров в высокоэффективное боевое соединение с хорошей выучкой экипажей оказалось сложным и длительным делом. Когда Битти поднял свой флаг на «Лайоне,» в составе его эскадры было только 4 корабля — «Лайон», «Принсес Ройял», «Индомитебл» и «Индефатигебл». «Инвинсибл» проходил плановый ремонт. Недавно вступившие в состав флота «Австралия» и «Нью Зеланд» находились в дальнем походе с посещением доминионов, имена которых они носили. Строительство «Куин Мэри» было еще не завершено, и она находилась у достроечной стенки. Что касается «Тайгера», то он присоединился к эскадре только в октябре 1914 г., уже во время войны. По мере пополнения эскадры новыми боевыми единицами им требовалось некоторое время для адаптации и тренировки команд.

Эскадра линейных крейсеров, которой отводилось столь почетное место в стратегических и тактических раскладах британского морского командования, принимала самое активное участие во всех учениях и маневрах, проводившихся в водах метрополии. Буквально через несколько дней после вступления Битти в должность его соединение было задействовано в больших маневрах. Отечественный флот был под общим командованием адмирала Джорджа Каллагана. Наблюдать за учениями прибыл лично морской министр на адмиралтейской яхте «Эншантресс». На глазах у высшего флотского начальства эскадра Битти должна была осуществить сложный маневр «охвата головы колонны линейных кораблей условного противника». «Кошки адмирала Фишера» неслись со скоростью 25 узлов, когда прямо по курсу неожиданно вынырнул маленький грузовой пароходик. Пароходик заметался, ордер дивизиона был сломан, и лихой маневр провалился. И хотя вины адмирала в этом инциденте не было, Битти сильно переживал неудачу.

Интенсивное участие в маневрах и учениях на протяжении 1913 г. заставило Битти задуматься над выработкой тактических принципов использования линейных крейсеров как в эскадренном сражении, так и в крейсерских операциях. Высокие скоростные качества, мощная дальнобойная и скорострельная артиллерия и, наконец, наличие аналогичного соединения в составе флота потенциального противника создавали совершенно другие параметры морского сражения. В апреле 1913 г. Битти представил командующему флотом тактическую разработку «Функции эскадры линейных крейсеров», в которой изложил свои соображения по поводу того, как должно решать боевые задачи его соединение.

Битти прежде всего требовал пересмотреть условия проведения артиллерийских стрельб. Предписания инспектора по артиллерийским учениям (в британском Адмиралтействе существовала такая должность) требовали проведения стрельб на дистанции, не превышающей 9 000 м при скорости хода не свыше 14 узлов. Инспектора интересовали прежде всего статистические показатели, и прогресс флотских артиллеристов легче было проследить при заранее заданных параметрах артиллерийских учений. Битти совершенно справедливо полагал, что реальное морское сражение с участием современных линейных крейсеров едва ли будет проходить в таких «тепличных условиях». Ему стоило большого упорства и нервов, чтобы в конце концов добиться разрешения тренировать своих артиллеристов по- другому и ставить перед ними более сложные задачи. Первый же опыт стрельбы по буксируемой мишени с дистанции 16 000 м при скорости 25 узлов дал плачевные результаты. Учения выявили серьезные недостатки в оптике английских дальномеров. По инстанции была подана докладная записка, однако в Адмиралтействе ей не придали большого значения. В результате английские тяжелые корабли вступили в первую мировую войну с дальномерными системами, значительно уступающими немецким.