Август

Август

1 августа

Сегодня на уфимском турнире мы сыграли с Ладой. В предыдущем сезоне они были одной из лучших команд лиги, поэтому я мог, наконец, увидеть как наша команда может выглядеть в этом сезоне. Тренировочный сбор и две победы над Молотом не оставили у меня хорошего первого впечатления, но сегодня мы бились и матч закончился вничью — 1:1. По дороге в отель наш автобус остановился на перекрестке у светофора, где пол-десятка цыганят, возрастом 8-10 лет, стояли на белой разделительной полосе. Когда машины останавливались на красный свет, эти дети начинали стучаться в окна, прося деньги. У некоторых не было обуви, все были очень плохо одеты. Поразительный контраст. Вот мы, сидим в автобусе, хоккеисты, зарабатывающие целые состояния по российским меркам, и вот эти бедные дети, в истрепанных до ниток одеждах, с печальным и виноватым выражением лиц. Это было как возврат к реальности, произведшей отрезвляющий эффект на всех, не только на меня.

3 августа

Сегодня, в финале уфимского турнира, мы сыграли вничью 3:3 в основное время и затем уступили в серии буллитов. Несколько дней тому назад три наших хоккеиста — вратарь Константин Симчук, Сергей Арекаев и Юрий Добрышкин — подошли ко мне и спросили: «По окончании турнира есть прямой рейс Уфа-Москва, можно мы улетим на нем?» Они хотели слетать домой на несколько дней, чтобы повидаться с семьями. Я сказал: «Нет проблем», потому что мы и так собирались дать хоккеистам два дня отдыха. Они забронировали билеты, но рейсы оказались слишком близки по времени к окончанию матча. Когда игра закончилась, им нужно было сразу ехать в аэропорт, потому что времени было мало. Проблема была в том, что я не знал точное время вылета, знал только, что после игры. Итак, финальный матч турнира, закончилось основное время, начинается овертайм. Он ничего не дает, и мы переходим к буллитам. Как и положено, лайнсмен подъехал ко мне и дал карточку для указания пятерых хоккеистов на исполнение буллитов. Моей первой мыслью было поставить в ворота Симчука, потому что он показывал себя лучше на тренировках, чем Трэвис Скотт, но я подумал: «Нет, оставлю Скотта», потому что в матче он сыграл хорошо.

Но двух других хоккеистов, отправлявшихся в Москву, Добрышкина и Арекаева, я в список включил. После того, как судья подписал карточку, я зачитал фамилии. По скамейке прошел гул. Я увидел, что хоккеисты машут руками и что-то говорят, но не мог понять, что. Оказалось, что сразу по окончании основного времени Добрышкин и Арекаев ушли в раздевалку, переоделись и уехали на такси в аэропорт. Вот-вот должна была начаться серия штрафных бросков, а их уже нет. Тогда я подозвал судью и попытался объяснить, что включить-то этих игроков в список я включил, но они уже переоделись. Спасибо ему, судья разрешил произвести замену. Иначе, я подумал, пришлось бы обходиться серией из трех бросков вместо пяти? Неужели я настолько опозорился бы в своем дебюте в этой лиге? Да, весело. В дальнейшем, подумал я, мне предстоит еще много узнать что к чему в этих краях.

4 августа

Сейчас, по окончании уфимского турнира, пора принимать решения по составу. На данный момент у нас шесть полных пятерок — слишком много. Я уже увидел 7–8 команд, и все они смотрятся примерно одинаково.

У нас много квалифицированных российских игроков, по-настоящему умных и хитрых. Выходя на лед, они выглядят на «миллион баксов» — пока не попадают в «трудные» зоны площадки, где за возможность забить гол приходится платить всерьез, и тогда у них нет понятия что делать. Здесь становится видно, почему их статистика столь плоха. Понимаешь, почему некоторые из них не могут играть в НХЛ. У них есть навыки и умения, но нет твердости характера и способности добиваться своего. Их игра не годится для НХЛ. Сейчас я вижу, почему у многих наших форвардов возникают проблемы в лигах, играющих в силовой хоккей. Они гораздо больше подходят для здешнего хоккея.

Другая заметная глазу проблема — нехватка защитников. У нас немного высококачественных пасующих защитников. В каждой из команд, с которыми мы до сих пор сыграли, есть вполне мобильные парни с хорошими габаритами, и их способности дать пас хороши, но не исключительны. У них получается лучше, чем в Америке, но по стандартам международного хоккея они — не великие распасовщики.

В конце концов, мы решаем освободить трех хоккеистов — братьев Макаровых, Дмитрия и Константина, и Сергея Пискунова. У всех троих были проблемы с весом и они оказались недостаточно конкурентоспособными для нашей команды. Это было первое освобождение в нашей команде, и первая тренировка после ухода этих трех игроков прошла очень хорошо. Показалось, что оставшиеся хоккеисты поняли суть. Когда освобождаешь трех игроков на столь раннем этапе предсезонной подготовки, это становится хорошей проверкой действительностью для всех остальных.

7 августа

Моя жизнь резко облегчилась: в нашей команде появились два знакомых лица (оба — долго поигравшие за Торонто Мэйпл Ливз). Сначала мы заполучили хоккеиста, которого я добивался в течении месяцев — Дмитрия Юшкевича, в предыдущем сезоне игравшего за Череповец. Юшкевич семь лет, с 1995 по 2002 г.г., играл за Кленовые Листья и было вполне очевидно, даже на этом, позднем, этапе его карьеры, почему бывший генеральный менеджер Клифф Флетчер отдал за него Филадельфии право выбора в первом раунде драфта. Он — боец, во всех смыслах этого слова. В день, когда приехал Юшкевич, мы узнали, что к нам едет еще Игорь Королев. Королев отыграл в Торонто четыре сезона, с 1997 по 2001 г.г., и не оставил столь большого следа, как Юшкевич (хотя забил двадцать голов в сезоне 1999–2000 г.г., неплохой показатель для центрфорварда сдерживающего звена). Всего Юшкевич сыграл в НХЛ 786 матчей, Королев — 795, и я просто не смогу передать, насколько ценным весь этот их опыт будет для меня. Во-первых, оба превосходно говорят по-английски. Во-вторых, оба знакомы с тренировочными понятиями, используемыми в Северной Америке. В-третьих, оба они пользуются уважением своих коллег. Юшкевичу — тридцать три года, Королеву — тридцать пять. По российским стандартам это много, фактически они слишком стары для нашего руководства. Или, по меньшей мере, они уже находятся в начале своей осени. Когда меня еще только брали на работу, я говорил о том, чтобы взять обоих в команду, но мне было сказано просто: «Нет, мы не можем взять этих парней». У них обоих были проблемы с коленями на протяжении их карьер в НХЛ, их выбили, потому что они на самом деле бились и заплатили высокую цену за то, чтобы играть в НХЛ. Наконец, после месяца упрашиваний я убедил их, что нам нужен еще один защитник, и мы подписали Юшкевича. Но у него в контракте была оговорка, что, если будет возможность уехать в НХЛ, он мог бы поехать — а именно это Дмитрий и хотел сделать. Поэтому он не присоединился к нам 28 июня, как все остальные игроки. Он приехал сегодня, как и говорил, что приедет, если исчерпает варианты с НХЛ.

Когда он вошел в раздевалку, вау! все просто замерли на своих тренажерах, потому что, во-первых, он очень хорошо сложен, а во-вторых, шагал, явно прихрамывая на правую ногу. У него были две серьезные операции на правом колене. На протяжении всей своей карьеры в НХЛ Юшкевич играл через боль. Тренеры говорили мне: «Юшкевич … мне нравится этот парень, потому что он играет через боль». Вероятно, тем самым сокращая свою карьеру. Он настолько близок к образу одноногого хоккеиста, насколько это вообще можно представить.

Первые четыре дня его пребывания с нами мы проходили очень интенсивную программу тренировок вне льда, в нее входило много плиометрических (т. е., требующих резкого напряжения мышц) прыжков через препятствия. Наконец, я сказал ему: «Дмитрий, зачем ты это делаешь! Это же тяжело, с твоим-то коленом». Он ответил: «Я постоянно принимаю антивоспалительное средство, чтобы колено не беспокоило». Я говорю: «Почему ты не сказал мне об этом?». А он отвечает: «Потому что я только-только приехал. Все остальные уже полтора месяца, как тренируются. Я не хочу быть исключением». Я привел его к врачу, и врач сильно удивился, что Дмитрий пытался делать эти прыжковые упражнения. Поэтому теперь, когда мы прыгаем или делаем что-либо подобное, он занимается с тяжестями. За исключением этого пункта, он занимается по общей программе.

Но мне он ничего не говорит — вот такой он человек. Он не подойдет и не скажет, мол, я не могу это делать. Он просто выжимал из своего колена все, до последнего. Он говорил: «Кататься-то мне относительно легко, вот ходить тяжело — колено опухает и болит». И все же, его мобильность ограничена и односторонне. Но видно, что он умело выходит из положения — он сам направляет соперника в нужную ему сторону. Он владеет всеми этими приемами и навыками, которые приобретаешь, играя столь долго. Иногда, правда, он срывается на бег наперегонки и не может выиграть, потому что подвижность и быстрота уже не те, что были в молодости. Я видел его в самом начале его карьеры, когда он играл за сборную России на Олимпиаде 1992 г. И Дмитрий, и Игорь Королев играли против нас в том турнире и в первых же разговорах со мной напомнили о золотом матче, который они выиграли, оставив нас вторыми. Так что, я их знал «с детского возраста», и Дмитрий — настоящий боец и великий спортсмен. Когда видишь, как он блокирует удар, под который никто другой и не рискнет броситься, это — что-то. И он уже привнес изменения в нашу команду: я вижу, что некоторые из молодых игроков под влиянием Дмитрия стали выкладываться больше.

Что касается Игоря, его семья живет в Торонто, у него есть канадский паспорт. Как россиянин с канадским паспортом, он может играть за нас в качестве нелегионера. Его семья собирается оставаться в Канаде и приезжать к нему время от времени. В НХЛ Игорь играл и в центре, и на фланге, он — универсал. У него была вполне приличная статистика, он из тех парней, которые прибавляют мощи атаке своей команды. Глядя на его цифры — 14, 15, 16 голов за сезон — можно подумать, что среди них, должно быть, есть голы очень важные для его команды. Кроме того, он — центр сдерживающего звена, и может сыграть против любого, выполняя оборонительную работу. Настоящий парень с характером. В прошлом году он играл за Ярославль и причиной, по которой я так сильно хотел его видеть в своей команде, была рекомендация от Пола Хенри, давнишнего скаута сборной Канады, еще со времен моей работы в ней. В прошлом году, во время локаута, Пол работал спортивным психологом в Ярославле. Он очень хорошо знает Николая Антропова из Мэйпл Ливз, поэтому во время локаута, когда Антропов играл за Ярославль, Пол действительно помог ему выступать. Пол сказал мне: «Ты должен заполучить Королева, потому что этот парень невероятно хорош». Он сказал, что во время тренировок Игорь выполнял всю переводческую работу для финского тренера команды. Он рассказал, как хорош Игорь на вбрасывании, как упорно он бьется за место в составе и как здорово сыграл в плей-офф. Поэтому я спорил до синевы, утверждая, что нам нужен Игорь, но никак не мог убедить наше руководство.

Все изменилось за пару месяцев. Игорь должен был появиться в Ярославле только в начале августа — и это вызвало недовольство Владимира Юрзинова, который тренировал команду. Он хотел, чтобы все хоккеисты были на месте одновременно, без исключений. Затем получилось так, что из-за визовых проволочек Игорь задержался еще дольше и появился еще позже. Видимо, для Юрзинова это было уже слишком. Поэтому агент Игоря, Марк Гандлер, неожиданно позвонил мне и сказал: «Там слишком много шума по этому поводу и я не думаю, что Игорю следует ехать туда». С Марком я разговаривал все лето, и он знал о моих мыслях насчет Королева. Поэтому он спросил: «Можешь поговорить со своим менеджментом еще раз?». В тот момент наш тренировочный сбор был в разгаре, и я видел, что глубина состава в центре может стать для нас проблемой. Даже с Королевым у нас оставался дефицит в центре, и это было очевидно всем, поэтому в этот раз они сказали: «Отлично, цена хорошая, подписываем Королева». Я был рад, как никогда! Не мог дождаться его приезда! Совершенно неожиданно все изменилось. Мы получили Юшкевича, а через два дня — еще и Королев приехал. Просто манна небесная.

8 августа

Я делаю пробежки каждый день. На прошлой неделе, когда мы были в Уфе, исполнилось ровно 18 лет, как я бегаю, не пропустив ни единого дня. Cейчас многие люди, которые занимаются бегом, всерьез говорят, что бегают ежедневно. Но я говорю это буквально. Я бегал, будучи простуженным или подхватив грипп. Я бегал при +30 градусах на улице, и при -30. Я бегал в тот день, когда мне удалили карциному на лице (после того, как врач сказал мне, что не следует этого делать, и я реально не мог). Я бегал, когда в Коламбусе мне сломали ребра, и в тот день я был как никогда близок к тому, чтобы пропустить, потому что было очень больно. Но врач дал мне на ночь морфина и на следующий день я сказал Линде: «Ничего не чувствую». Она в течение нескольких часов пыталась отговорить меня и, в конце концов, пошла на компромисс, выйдя на пробежку вместе со мной. Скрючившись, как старик, я ковылял по дороге, но с глупым упрямством совершил-таки свою пробежку и в этот день. На следующий день мне было дико больно, я попросил Линду обвязать мне туловище, чтобы я не мог слишком глубоко вдыхать, и бегал таким образом, через боль, в течение 3–4 недель. У меня были шпоры в пятках. У меня были все болезни, как и у всех других людей, но я просто так хочу и так поступаю.

Я начал бегать летом 1987 г в Калгари, в предолимпийский сезон. Джордж Кингстон, мой друг и помощник в олимпийской команде 1984 года, бегал постоянно, редко пропуская день. В тот год мы начали бегать вместе, отправляясь в длинные пробежки по 15–20 километров, которые мы рассматривали как легкий разминочный бег. В те моменты я, бывало, думал про себя — когда же мы повернем обратно? А 1 августа того года я решил себя проверить — смогу ли я бегать каждый день в течение целого календарного года. Я хотел сделать это для себя и хотел подать пример хоккеистам, чтобы, слыша мои разговоры о поддержании формы и выполняя изнурительные наземные упражнения, они знали, что я и сам тоже упорно работаю. Таким образом, я пробегал целый год и затем решил: «Не брошу. Буду продолжать». Мне нравится бегать. Моей жене удивительно как я встаю по утрам и выскакиваю за дверь, накинув спортивный костюм и кроссовки. Я считаю, что бег дает лечебный эффект. У меня бывали невероятные пробежки и я видел невероятные вещи за многие годы занятий бегом, включая мой участок проноса олимпийского огня в Олд Коуве, провинция Нова Скотия, под дождем, перед началом Олимпиады-88.

Я считаю также, что собственное стремление к поддержанию формы помогает устанавливать доверие. Я не прошу своих хоккеистов делать что-либо для обретения формы, чего я не готов делать сам. С некоторыми игроками такая философия дает результат. Другие впечатляются меньше. Многие думают, что я сошел с ума. Некоторые полагают, что я слишком целенаправлен. Они говорят: «Вот еще один пример человека, который никогда не расслабляется». Но я считаю, что мое поведение влияло на нашу команду в 1987-88 г.г. — потому что ни один хоккеист не высказал недовольства по поводу того, как много мы работали в тот год.

Итак, сегодня, в рамках нашего четырехдневного тренировочного блока высокой интенсивности, мы пробежали 8 км при 30-градусной жаре, причем я пробежал вместе с игроками. Я прибежал в середине группы, со временем 43 минуты. Почему-то во время пробежек я несильно потею и, когда пересек финишную черту, все сотрудники и игроки удивились, что моя майка была почти сухая — это произвело на них впечатление. Здесь в Магнитогорске бег довольно небезопасен, ввиду очень плохого состояния тротуаров и дорог. Мне пока везет. В половине седьмого, когда я выхожу на пробежку, бывает еще темно. Сейчас я пытаюсь определиться с безопасным для бега маршрутом. Я пришел к такому заключению: по мере приближения зимы и укорачивания светового дня я могу перенести пробежки с утра на время после тренировок. К декабрю в 8 утра будет все еще темно, и я беспокоюсь, потому что тротуары и дороги находятся в очень плохом состоянии. Можно бежать по прекрасной ровной дорожке и вдруг она прерывается, опускаясь на двадцать сантиметров вниз и становясь гравийной и неровной. Часто люки канализации выступают на 10–15 см над уровнем бетона.

10 августа

С тех пор, как Pittsburgh Penguins выиграл драфт-лотерею НХЛ и затем выбрал Сидни Кросби в первом раунде, здесь все нервничают по поводу возможного отъезда Малкина в НХЛ. Откровенно говоря, мы не можем этого допустить, если целью в этом году является победа в чемпионате. Малкин — лучший хоккеист из тех, кого я видел в лиге в этом году.

В 1992 г. у меня был Эрик Линдрос и вся эта шумиха вокруг него выглядела очень похоже на то, что сейчас творится вокруг Кросби. Линдрос в 19-летнем возрасте играл на Олимпиаде, а в 22 года завоевал титул лучшего снайпера НХЛ, но на нынешней стадии его развития я поставил бы Малкина выше, чем Линдроса в таком же возрасте. Питтсбург тоже чувствует это, вот почему они отчаянно хотят, чтобы он прямо сейчас уехал из России и уже в этом сезоне начал играть вместе с Кросби, Марио Лемьё и остальными хоккеистами их усиливающейся команды. Для нас это было бы катастрофой.

Московские газеты утверждают, что мы, конечно же, проиграем борьбу за него. Овечкин уже уехал. У него был контракт, по которому он должен был играть за команду Романа Абрамовича — омский Авангард, но он сделал выбор в пользу Кэпиталз. Когда переговоры стали накаляться, наш клуб поручил мне обсудить положение напрямую с Марио Лемьё. Мы в дружеской манере переговорили по телефону относительно Малкина и об их планах насчет него. Марио сказал: «Послушай, мы хотим его к себе в команду прямо сейчас». Я ответил: «Мы хотели бы, чтобы он оставался здесь, потому что в него вложили много усилий и времени. Этот клуб растил его с малых лет, и иметь его в составе, доведя до такого уровня, всего лишь один год — слишком дорого».

Я не мог на голубом глазу сказать Лемьё, что Малкин не готов к НХЛ, потому что Марио видел его на чемпионате мира 2005 года и знал, что тот из себя представляет. Поэтому я сказал, что Малкину необходимо окрепнуть и что наш календарь из 51 матча и тренировочная методика помогут ему в этом плане. По телефону Величкин, наш генеральный менеджер, немного говорящий по-английски, сказал Марио, что клуб строит Малкину дачу — летний дом — и расходует на это 300.000 долларов США, подчеркивая тем самым важность этого хоккеиста для нашей команды.

Наше клубное руководство пребывает в стрессе. В течение последних двух недель Величкин выглядит как призрак. В конце концов, решать будет сам Малкин, вместе со своими агентами из компании IMG Group. Они рассказали мне, что хотят, чтобы он остался в России по трем причинам: он мог бы поиграть здесь у канадского тренера и узнать многое из того, что ему встретится в НХЛ; его шансы попасть в олимпийскую сборную отсюда гораздо выше; и за денежным вознаграждением дело не станет.

Во время переговоров я встречался с Малкиным в моем кабинете для обсуждения его вариантов — довольно разочаровывающий опыт, поскольку общаться нам приходилось через переводчика, и мы не могли установить такое взаимопонимание, какое я хотел бы. У нас состоялся хороший, но довольно-таки стерильный разговор. Я сказал ему: «Я тренировал много таких игроков, как ты — хороших молодых хоккеистов». Я дал ему понять, что считаю его готовым к НХЛ. И не пытался сказать ему, что он не готов, но сказал, что, если он решил бы остаться, здесь есть некоторые преимущества. Я говорил — и с ним, и с Марио Лемьё — о лидерстве. Я сказал: «Ты можешь развить здесь свои навыки и стать сильнее и быстрее, а вдобавок, полагаю, ты будешь иметь возможность показать свои лидерские качества». Малкин воспринимается как лидер даже возрастными игроками, потому что у него есть харизма. Это имеет решающее значение, и встречается довольно редко. Старшие хоккеисты любят его и уделяют ему много времени. Я знаю, что у Евгения есть возможность стать еще более сильной личностью, чем он уже является, если он решит остаться. Мы поговорили и о том, что Кросби уже состоит в команде, я сказал: «Если ты останешься на год, этого прессинга уже не будет». Сама попытка стать хоккеистом НХЛ уже оказывает достаточно сильное давление на психику, и тем более такое давление имеет место при конкуренции в одной команде с первым номером драфта. Мой совет был такой: «Просто подожди, поедешь в НХЛ на следующий год, став еще лучше». Если Питтсбург будет терпелив, они получат готового игрока, который когда-нибудь сможет заменить самого Марио.

Еще я начинаю осознавать, что одним из самых располагающих к себе качеств Малкина является его отношение и подход к хоккею. Он так сильно отличается от некоторых из российских хоккеистов, которых я тренировал в прошлом. Он жизнерадостный, оптимистичный, улыбающийся — всегда счастливый.

У нас есть еще один молодой хоккеист, которого я прозвал Фиш (Рыба) — очень талантливый парень, но как личность — абсолютно отличающийся от Малкина. Малкин — общительный и брызжущий энергией. Всегда веселый. В противоположность ему Фиш — мрачный, замкнутый в себе человек. Во время сборов я ставил Фиша в одно из двух первых звеньев, потому что слышал, какой он умелый хоккеист, и какой у него был номер энхаэловского драфта, и на меня производило хорошее впечатление то, что я видел в его игре до сих пор. Я стараюсь по возможности больше разговаривать с игроками, чтобы лучше узнать их, но этот Фиш — крепкий орешек. С ним никогда не удается встретиться взглядом, и выражение его лица никогда не меняется. Он хорошо сыграл на турнире в Уфе, но, когда бы он ни забивал гол и получал поздравления от ребят, от него не было никакой ответной реакции. Он никогда не бывает радостным, никогда — грустным. Он просто предстает миру холодным, как рыба. Он мог бы забить три гола за игру, и выражение его лица не изменилось бы. Фиш близок к Малкину по уровню мастерства, но в личностном плане он находится на противоположном конце условного спектра характеров. Интересно, что, если вообще что- либо, мы увидим от Фиша в этом году?

12 августа

Сегодня мы вылетели в Москву и остановились в тренировочном центре Одинцово, где есть гостиница, новая арена с двумя ледовыми площадками и великолепный тренажерный зал. Мы сыграли товарищеский матч с воскресенским Химиком и выиграли 4–3. Химик — вторая из двух команд лиги, где тренером работает иностранец, это — Милош Ржига из Чехии. Я в первый раз со дня моего прибытия провожу ночь в Москве, и я вижу огромную, как день и ночь, разницу с той Москвой, которую я знал раньше. Рядом с нашей гостиницей находятся футбольные поля, беговая дорожка, парк для прогулок, с искусственным озером посередине, фонтан, множество скамеек. Мне сказали, что в Москве построено тридцать новых хоккейных дворцов, причем во многих — по два льда. Говорят, что это — результат деятельности Вячеслава Фетисова в качестве министра спорта. Он, несомненно, ускорит появление большего количества российских хоккеистов, чем когда- либо раньше, ведь в течение долгого времени недостаток льда был ограничивающим фактором.

13 августа

Сегодня на утренней раскатке у нас появился неожиданный посетитель — Федор Федоров, младший брат Сергея Федорова, звезды Anaheim Mighty Ducks. Федор играл некоторое время за Магнитогорск во время локаута, и если его дела в НХЛ не сложатся — а следующий месяц он проведет на тренировочном сборе Vancouver Canucks — то, возможно, он будет выступать за нас. У него великолепные габариты, скорость и навыки, но он никак не мог пробиться в первый состав команды НХЛ.

Он — Федоров, у него отличные хоккейные гены, и при большем внимании в НХЛ он еще может доказать, что способен играть на высшем уровне. Сегодня мы сыграли товарищеский матч со Спартаком на их арене. Она напомнила мне старый монреальский Forum, хоккейную святыню, своей огромной расписанной стеной и старыми фотографиями, запечатлевшими важные моменты в истории Спартака, когда он выигрывал чемпионаты страны. Спартак всегда был самой популярной командой России в советские времена и, возможно, остается и сейчас. Динамо — это команда КГБ, ЦСКА — команда армии, а Спартак — команда трудящихся. Под сводами дворца висят свитера таких известных в прошлом хоккеистов, как братья Борис и Евгений Майоровы, Шепелев, Якушев. Перед игрой я натолкнулся на Дэвида Линга — канадца, который сыграл у меня в Коламбусе несколько матчей. За Спартак играл также вратарь Тайлер Мосс, некогда подававший надежды в системе Calgary Flames, солидный по меркам АХЛ кипер — как Трэвис Скотт.

Сыграв вничью 1–1, мы на автобусе доехали до вокзала и отправились ночным поездом через С.-Петербург в финский город Лахти, где мы примем участие в розыгрыше Кубка Тампере, нашем предпоследнем турнире предсезонья. Русские называют финскую часть путешествия «бархатным ковром», потому что железнодорожное полотно намного ровнее и, соответственно, тише, чем на российской стороне границы.

16 августа

Сегодня к нам приехал Геннадий Величкин, наш ГМ. После встречи с хоккеистами он сказал мне, что они жаловались на усталость и хотели бы выходной день. Вместо двух мы запланировали на сегодня только одну тренировку, но старания было так мало, что на сорок пятой тренировке с этой командой я взорвался. Фактически, с моей стороны это был вполне рассчитанная вспышка гнева. На самом деле я не был зол, а просто хотел показать хоккеистам «свою темную сторону», и дать им понять, что я очень даже могу рассердиться, если посчитаю, что команда сачкует. В частном порядке я отвел Юшкевича и Королева в сторону и дал им понять, что сделал это, в общем-то, демонстративно. Я считал важным, чтобы хоккеисты видели, что недостаточные усилия встретят понятную реакцию с моей стороны.

Я люблю плавать, а как раз напротив тренировочного центра, в котором мы проживаем, есть озеро, поэтому каждое утро я спускаюсь к воде и плаваю. Все это проходило вполне спокойно — до сего дня. Я плыл вдоль берега, метрах в двадцати, напротив какого-то дома, и слышал, как лаяла собака. Вдруг я увидел огромную немецкую овчарку, с лаем срывающуюся в воду и плывущую за мной. Размышляю: за все годы моих занятий бегом на меня ни разу не нападала ни одна собака, а теперь нападет в воде? Что делать? Эта зверюга догоняет меня. Может ли собака кусаться, находясь в воде? Вдруг на причале появляется какой-то парень, что-то кричит ей, и она, наконец, разворачивается и плывет обратно. Какое облегчение! Бывало такое, что меня преследовал лось, и всякое-разное случалось во время пробежек, но что-либо подобное — никогда.

20 августа

Мы выиграли три матча кругового турнира и вышли в финал, но по дороге к нему потеряли из-за травм четырех хоккеистов. Величкин обеспокоен, потому что у нас осталось три пятерки и приходится играть с четырьмя 19-летними игроками в составе. Но я видел ситуацию иначе. Я хотел знать, сможем ли мы выстоять против хорошей финской команды вроде Espoo, и я не разочарован результатом. Мы выиграли 3–2 и взяли Кубок Тампере, при этом дважды убив двухминутное большинство соперника 5х3. Трэвис Скотт сыграл великолепно и произвел неизгладимое впечатление на наше руководство. В конце первого периода Малкин получил большой пятиминутный штраф, команде пришлось по-настоящему сплотиться. И мы сделали это. Я доволен.

26 августа

НХЛ и ИИХФ пытаются договориться о новом трансферном соглашении, и Величкин принимает самое активное участие в этих переговорах. Он состоит в переговорной комиссии и очень хочет заключить соглашение на том только условии, что оно будет учитывать существующие контракты хоккеистов. Он пользуется влиянием в этой группе, и в конце концов Россия стала единственной страной в Европе, не подписавшей новое трансферное соглашение.

По иронии судьбы, сегодня мы получили хорошую новость о том, что Малкин намерен остаться и отыграть весь год. Мы узнали об этом после тренировки, когда вся команда вместе с женами, подругами и детьми выехала на горнолыжный курорт, построенный ММК в горах Южного Урала, в 40 км от города. Малкин выждал время и официально заявил прессе о своем решении.

Это случилось, конечно, после того, как клуб переписал контракт в его пользу, включив стоимость дачи — подарок от клуба. Дача — что-то вроде коттеджей у нас в Канаде, то есть, все выглядело, как если бы клуб НХЛ, например Торонто, решил купить хоккеисту дом на озере Мускока, чтобы убедить его подписать контракт. Так что, для Малкина в ходе этих переговоров все сложилось хорошо, и я предвижу, что для нас тоже все сложится хорошо. В прошлом месяце (так в оригинале, на прошлой неделе — прим. пер.) в Финляндии, на Кубке Тампере, он был просто великолепен. На наш матч против Таппары, местной команды, собралось много зрителей, и Малкин вытворял с шайбой такое, что болельщики просто вставали и аплодировали ему. Такое не часто бывает с иностранным хоккеистом в чужой стране, но мастерство Малкина привело их в восхищение. Я надеюсь еще неоднократно услышать такие аплодисменты в ходе сезона.

27 августа

Сегодня суббота, и после утренней тренировки мы с Линдой пошли в город. Мы прошли к зданию городского совета, в котором, точнее — в загсе, проходила регистрация десятков браков. Это была картина, достойная того, чтобы ее увидеть. Автомобили с невестами и женихами, вместе с их свидетелями, выстроились в ряд, и через каждые пятнадцать минут пары заходили внутрь, выходили, уже женатые/замужние, и, счастливые, разъезжались по городу, при этом машины гудели в ознаменование столь важного события. Отсюда молодожены обычно отъезжали к Военному Мемориалу, находящемуся на берегу реки Урал, или к новой православной церкви, для фотографирования.

В Магнитогорске церквей немного, поскольку город был основан только в 1929 году, когда Россия была в тисках «безбожного» коммунизма. Все церкви, которые мы видели — либо абсолютно новые, либо построены всего несколько лет назад. Религия как бы возвращается сюда, и одно из самых интересных проявлений этого я вижу в нашей раздевалке. Внутри шкафчиков практически всех игроков висят иконки. Люди не могли показывать свою веру и исполнять религиозные обряды на протяжении многих лет, и теперь они наверстывают упущенное, украшая стены этими иконами. Перед выходом на лед многие хоккеисты осеняют себя крестным знамением точно так же, как в Северной Америке спортсмены делают это уже многие годы.

Позже, гуляя по городу, мы набрели на еще одну очень важную находку — только что открывшуюся пиццерию. Маленькое признание: я — просто «пиццеман», и это просто рай — тонкая хрустящая корочка с качественным сыром. Было здорово встретить такое в этом удаленном месте.

28 августа

Вчера вечером к вратарю Трэвису Скотту на десять дней приехали жена Лиза и двое детей. Они — канадцы, проживающие в Сан-Антонио; за сезон она приедет к нему 2–3 раза, дорогу оплачивает клуб. Она еще раз приедет в декабре, а он съездит домой в ноябре, когда у нас будет 10-дневный перерыв на турнир сборной страны. Ежедневно я стараюсь поговорить с Трэвисом на льду — и часто разговор бывает не о хоккее. Обо всем, что угодно. Мы сравниваем свои мнения об увиденном, сравниваем, как мы адаптируемся, и насколько все здесь отличается от привычного нам. По какой-то неведомой причине возможность обсудить с кем-либо эти вещи крайне важна. Или, если я услышу что- нибудь через сарафанное радио, я спрашиваю его: «Ты слышал, что происходит в Северной Америке?»

На днях мы говорили с ним об урагане в Новом Орлеане, и он сказал, что два года играл за команду города Батон Руж, и что у него там есть знакомые. Даже российское телевидение довольно широко освещало ту ситуацию, и, конечно, у нас в квартирах был канал CNN, так что мы могли быть в курсе событий. Трэвис сказал, что не может поверить, дворец, по его предположению, должен был совершенно разрушиться, потому что он и был- то неважным, и затопило его полностью.

Как может подтвердить любой человек, имеющий отношение к хоккею, вратари — это особая порода, потому, видимо, что им приходится вставать на пути шайбы, выстреливаемой со скоростью полтораста километров в час, часто — в голову. Некоторые вратари — веселые везунчики, как например, Грант Фюр (Grant Fuhr) и Майк Вернон (Mike Vernon), и кажется, что у них совершенно нет забот. Так они справляются с ситуацией. Другие — наглухо закрытые, такие, как Патрик Руа.

Трэвис Скотт больше подпадает под вторую категорию. Он — серьезный парень, спокойный, можно сказать — размышляющий. Когда я думал о нем вне тренировок, именно эти мысли несколько беспокоили меня. Все, у кого я интересовался, говорили мне, что он — по-настоящему хороший командный парень и партнер, но тихо делающий все по-своему. Я подумал: «Да… это может превратиться в проблему». Потому что, когда я ввожу хоккеистов в команду, всегда учитываю, насколько они вольются в коллектив и справятся с новой ситуацией. По Трэвису у меня сложилась запутанная картина, потому что некоторые говорили: «Нет-нет, он очень сильный духом человек». Так что нам пришлось присматриваться к нему. Он очень спокоен. И наблюдателен. И в нем чувствуется сила. Его присутствие ощущается. Когда он выходит на лед тренироваться, он полностью погружается в работу.

Я знаю, что случаются моменты, когда он бывает раздражен. Вратарю здесь приходится нелегко, потому что во время тренировки партнеры по команде могут сделать двадцать пять пасов от центра круга до сетки ворот. Я пытался говорить ребятам, чтобы они бросали по воротам, но они не делают этого. Иногда с другого конца катка доносится громкое «Fuuuuuuuck», и, не оборачиваясь, я знаю, что это Трэвис. Потому что хоккеисты так изобретательны и мастеровиты, что практически заводят шайбу пасами в ворота. Еще одно сильное отличие для него — объем работы на земле, который мы проделываем во время тренировочного сбора. Тренер вратарей у нас — Юрий Шундров, из Киева, работник украинской федерации хоккея, он заставляет этих парней прыгать через препятствия — то, чего Трэвис никогда не делал. Вот вам пример. Игра у нас будет через два дня. Сегодня утром мы собрались в десять часов, и провели с ребятами получасовую разминку в спортзале. Затем полтора часа позанимались на льду. После льда мы поднялись в тренажерный зал для занятий плиометрией (упражнения, при выполнении которых мышцы развивают максимальное усилие в кратчайший период времени — прим. пер.) и работы с тяжестями. Так что, Трэвис оказывается в совершенно новой для него обстановке, поскольку в Американской хоккейной лиге приходится так много ездить, что проводить хорошие тренировки вне льда просто нет возможности. Я доверяю ему, потому что он проявляет вполне достаточную приспосабливаемость. До сих пор он успешно проходил этот тест, но нынешняя ситуация означает для него огромные изменения и вызов, и нам придется постоянно отслеживать ее.

На второй или третий день пребывания здесь Линда напекла ему шоколадного печения. Он сказал: «Здорово! Пока сохраню, отнесу домой, в квартиру». Он был просто поражен этим жестом — тем, что кто-то думает о нем. Линда живет здесь уже несколько дней и постепенно привыкает, но даже простейшие мелкие вопросы могут оказаться тяжелой задачей. Пример: у нас есть пластиковая карта российского банка, и сегодня утром Линда позвонила мне на работу: «Дэйв, я только что была в двух разных банках с нашей карточкой, она не работает. У нас вообще есть деньги на счету?» Да, есть. Я сказал: «Не волнуйся. Скорее всего, в банкомате просто кончились деньги». Ну, конечно, так оно и оказалось. Дело кончилось тем, что мы обошли пять разных банкоматов, и все они были пусты — потому что на выходные дни их иногда не заполняют. Поэтому, если в пятницу вечером не позаботишься, к полудню субботы зачастую остаешься у разбитого корыта.

29 августа

Если бы вы увидели тренировки или игры моей команды, на вас произвело бы впечатление общее мастерство и количество пасов, даваемых игроками. Однако, если начать анализировать чуть глубже, и рассматривать не столько количество пасов, сколько их «ценность» или преимущество, достигаемое пасом, — вы пришли бы к тому же выводу, что и я.

Мы слишком много передаем шайбу без особой цели, особенно когда пересекаем синюю линию атаки. Я начинаю понимать, что это будет существенной частью моей тренерской задачи: принуждать наших хоккеистов забрасывать шайбу в сетку ворот. Для нас характерно делать так много лишних передач, что мы проскакиваем зону поражения ворот, уходя в зону, откуда голы не забиваются. Стоя за скамейкой во время игры, я вдруг подумал, что нам интересно, скорее, развлекать публику распасовкой, чем забивать голы. Мы начинаем играть так заумно и артистично, что становимся сами себе врагами; в конце концов, плохой пас становится началом контратаки соперника, при этом нам сложнее обороняться из-за усталости вследствие старательных усилий развлечь болельщиков. Я надеюсь, что эта мысль постепенно дойдет до команды, и к середине сезона я устраню эту тенденцию в игре нашей команды. Я не жду, что она исчезнет полностью. Я был бы рад, если бы она даже проявлялась время от времени — мы были бы менее предсказуемой командой, против которой сложнее защищаться.

30 августа

Сегодня, работая в своем кабинете перед тренировкой, я услышал нечто необычное: звуки тишины. Никакой привычно ревущей музыки из раздевалки; никаких звуков ремонтных работ из столярки, где хоккеисты доводят свои клюшки. Я выглянул из-за двери, прошел по коридору, вошел в раздевалку и оказался посреди церковной службы. Священник Русской Православной церкви с двумя певчими ходили по комнате, разбрызгивая святую воду на хоккеистов. Хоккеисты стояли, склонив головы, у своих шкафчиков. Это был совместный молебен за успешный и свободный от травм сезон. Медленно отойдя в уголок, чтобы наблюдать эту торжественную церемонию, я вновь поймал себя на мысли — насколько всё теперь совершенно по-другому в России.

31 августа

Наступило время конечного этапа подготовки к регулярному чемпионату. Название этого этапа — Кубок Ромазана, и здесь это — очень важное событие. Это турнир, в котором мы выступаем в качестве хозяев, он проводится в честь отца магнитогорского хоккея — Ивана Ромазана, который был директором металлургического комбината до Рашникова. Ромазан скончался от инфаркта в молодом возрасте — пятидесяти пяти или пятидесяти шести лет. Во дворце висит его портрет; его здесь глубоко уважают за то, что он вывел магнитогорский хоккей на уровень XX века. Как гласит история, после Олимпиады-80 строительство каких- либо спортивных сооружений в России было заморожено, потому что Олимпиада оказалась очень затратной. Но Ромазан убедил Москву, что он строит объект культуры — театр. На самом же деле он строил крытый хоккейный стадион. И в конечном итоге это помогло клубу выйти в Суперлигу.

Все тренеры команд-участниц посетили могилу Ромазана. Вместе с ними были его вдова, дочь, и, по моим прикидкам, еще человек 70–80 — целый автобус плюс два микроавтобуса. Мы все возложили цветы. Было много венков, у всех в руках было по розе; по одному человеку все подходили и клали цветок у основания большой статуи. Это был не бюст, а именно статуя. Это была очень торжественная церемония. Огромное уважение к этому человеку и ко всему, что он сделал для хоккея в Магнитогорске, впечатляло.