ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Вчера, перед отъездом в Москву, де Бурже принес мне газеты: «Пари суар», «Матэн», «Фигаро», «Пари миди». Повсюду он обвел жирной синей чертой заметки, в которых говорилось о преступлении Габи. Весь вечер я не могла думать ни о чем другом:

«Розыски Габриэлы Перье остаются безуспешными». «Амазонка в автомобиле. Студентка ограбила американца».

«Вчера, 28 июля, американец Юджин Сандерс, 80 лет, познакомившийся с хорошенькой француженкой, 20-летней Габи Перье, окончательно разочаровался в прекрасных парижанках. Великолепная ночь проведена в танцульках и барах Монмартра. Увы, когда бедный американец захотел оплатить счет в ресторане на площади Бланш, он не обнаружил своего бумажника…

Пока полицейский выслушивал жалобы пострадавшего, Габи Перье исчезла. Швейцар видел, как она уехала в автомобиле американца по направлению к Сен-Лазарскому вокзалу. Молодая преступница — дочь почтенных родителей, потрясенных свалившимся на них горем. Она получила воспитание, основанное на правилах порядочности и нравственности. Тайна подсознательного, так догадываемся мы, влекла ее к преступлению. Потемки человеческого инстинкта — чья человеческая рука осмелится прикоснуться к вашему покрову…»

Идиоты!

«Статистика показывает, что растущая преступность среди молодого населения превращается в опасное общественное явление. Это поколение пугает нас. Начиная с угрюмых вырождающихся низов и кончая культурной средой, на которую Франция возложила свои надежды на будущее, повсюду угрожающе растет преступность. Мы должны задать себе вопрос, чья вина в этом. Кто причина этого морального одичания. Наш долг обратить внимание родителей, наставников и руководителей школ на опасность той излишней свободы, которую они предоставляют вверенным их попечению детям…»

Вот как!

«Бедные послевоенные дети. Их характеры преждевременно завяли в жарком ветре нашего века, как нераспустившиеся бутоны…»

Этим все оказано. Мы — послевоенные дети: и Молино, и я, и Габи.

Габи стала Преступницей. Никто в этом не виноват. В этом виновата «пагубная свобода», «ветер нашего века», может быть, темные инстинкты, «врожденная» склонность к воровству?

Директор школы удивился бы, если бы кто-нибудь вздумал его обвинять. Редактор был бы возмущен, если бы кто-нибудь потребовал, чтобы он вместе с Габи был посажен на скамью подсудимых. А составители учебников, по которым мы занимались, взбалмошная и скупая мать Габи, экзаменаторы, знакомые, учителя!