Пункты родословной

Пункты родословной

Поиски родословной актера неожиданно столкнули меня с множеством трудностей. Оказалось, что о звезде советского экрана Георгии Юматове почти ничего не известно и найти хоть какие-то документы о его детстве, образовании (пусть даже и школьном, ведь институтов он не кончал), о составе семьи: кто были его отец и мать, были ли у него сестры-братья… непросто. Детей у Георгия Александровича и Музы Викторовны, как известно, не было, а распространяться на тему родственников актер не любил.

С Музой Крепкогорской оказалось проще – она успела немного поведать о себе. В архивах Гильдии актеров Союза кинематографистов России, где состояли супруги, хранится заполненный рукой Юматова личный листок. Не успела я обрадоваться находке, как обнаружила, что никаких действительно личных сведений в нем тоже не было. И на «Мосфильме», и в Театре киноактера меня также ждало разочарование. Никто из друзей и коллег, снимавшихся когда-то с актером, не в силах был прояснить что-либо о его родословной. Да и Виктор Иванович Мережко, у которого хранится весь семейный и актерский архив Юматова и Крепкогорской, как в воду канул – его городской телефон по неизвестным причинам уже несколько месяцев молчал.

Казалось, что проще – найти родственников знаменитого артиста. Однако даже в Гильдии актеров о них никто ничего не знал. Юматов оказался столь закрытым человеком, что ни журналистам, ни друзьям никогда ничего о «докиношном» периоде своей жизни не рассказывал, разве что немного о войне. Если родня у актера и осталась, то скромность этих людей вызывала во мне восхищение, но не могла помочь в работе. Более чем за полгода кропотливой исследовательской работы ничего существенного о биографии актера я так и не узнала, кроме главного – воевал, снимался… Что еще раз утвердило во мнении: даже после смерти Юматов явно не желал уступать своему правилу и выставлять на всеобщее обозрение подробности своей частной жизни.

Перелом в работе произошел неожиданно. Помощь пришла «откуда не ждали», стоило лишь мне побывать на могиле Георгия Юматова и Музы Крепкогорской на Ваганьковском кладбище. Буквально через неделю все завертелось, причем, как бы само собой....

Неожиданно удалось буквально «за хвост» поймать архив, сначала затерявшийся в дебрях «Мосфильма», а вскоре благополучно «нашедшийся» в РГАЛИ (Российском государственном архиве литературы и искусства). Причем обнаружились сразу два тома «Личного дела» Юматова и том «Дела» Музы Крепкогорской!

А накануне похода в архив со мной произошло еще одно интересное и необъяснимое событие, в корне перевернувшее ход дел. Мне приснились Георгий Александрович и Муза Викторовна! Они были молоды, полны сил и пребывали в весьма радужном настроении. И помогали мне в поисках, вместе бегая по длинным коридорам какого-то учреждения, собирая и подписывая какие-то документы. Причем, Муза Викторовна нас все время подгоняла, волнуясь, что мы можем не успеть… После этого стало ясно – герои книги решили мне помочь. «Значит, все теперь пойдет по-другому», – подумала я и не ошиблась.

Действительно, как по мановению волшебной палочки, вслед за этим «нашелся» и Виктор Иванович Мережко. Оказывается, весь прошедший год сценарист работал в Санкт-Петербурге над новым фильмом. Удалось, наконец, отыскать и племянников Георгия Юматова. Только помнивших «дядю Жору» оказалось шесть человек! И пусть не всеми воспоминаниями пришлось воспользоваться, я благодарна всем им за помощь. Неоценимую поддержку в изучении истории семьи оказали мне дети старшего брата Юматова – Лидия Константиновна и Алексей Константинович.

Георгий Александрович действительно был коренным москвичом. Родился он в районе Чистых прудов, на улице Чаплыгина, 8, в квартире 5. Будущий актер – младший, третий ребенок в семье. Его брат и сестра были намного старше его. Константин, 1910 года рождения, – на 16 лет, сестра Татьяна, 1912 года рождения, – на 14. Георгий, как мы помним, родился в 1926 году.

…Юматов, Юмашев… Возможно, эти фамилии происходят от названия пятницы – праздничного дня мусульман. Их основа, по-видимому, связана с диалектным словом «юмаш» – «мучная похлебка». Также Юмаш – мужское тюркское имя, бытовавшее и среди русских. На русском Севере «юмашем» называли медлительного, малоразговорчивого ребенка. Не стала ли в таком случае фамилия определяющей чертой сложного характера Георгия Юматова? Правда, здесь стоит учитывать и полную невзгод судьбу актера.

Интересно, что из представителей фамилий Юматовых-Юмашевых море влекло не одного актера. Оно стало делом всей жизни Ивана Степановича Юмашева (1895-1972) – морского адмирала, Героя Советского Союза, в 1939-1947 годы командовавшего Тихоокеанским флотом, а позднее, главнокомандующего ВМС и начальника Военно-морской академии. Юматов Василий Степанович – историк-краевед, живший в XIX веке, уроженец деревни Юматово Уфимской губернии, ныне Чишминского района Республики Башкортостан, тоже служил на флоте.

Сама фамилия Юматов, скорее всего, имеет башкирские корни. Возможно, и предки Георгия Александровича были из Башкирии. За пределами республики представителей этой фамилии можно встретить в Челябинской, Оренбургской, Пермской, Свердловской, Тюменской, Курганской и Самарской областях, а также в Татарстане, Казахстане, Средней Азии и в Украине.

Удалось найти следы и дворянского рода Юматовых, восходящего к концу XVI века, родоначальником которого считается Степан Федосеевич Юматов, записанный в VI части родословных книг Оренбургской и Пензенской губернии. Встречаются в разных источниках и несколько других дворянских родов Юматовых более позднего происхождения.

Попадается эта фамилия и в русской литературе. Так, в последнем, итоговом романе русского писателя Вячеслава Шишкова «Емельян Пугачев» фигурирует персонаж – прапорщик Юматов, ставший пугачевским полковником и воеводой Петровска.

Вот что думает по поводу своей фамилии Алексей Константинович Юматов, сын старшего брата Георгия Александровича – Константина, бережно относящийся к родословной своей семьи, хранящий и изучающий доставшиеся ему в наследство документы: «Происхождение нашей фамилии, я узнавал, сродни таким фамилиям, как Ахматовы, Юсуповы… Это старинная фамилия. Думаю, скорее всего, то были татары: казанские, касимовские или болгарские – мусульмане, принявшие православие. Но если Ахматовы, Юсуповы были ханского рода, то и дворня их получала фамилии своих господ. Вот и Юматовы, как мне кажется, принадлежат к таковым. Наших однофамильцев много, я встречал их не раз, но в «родственники» никто со стороны пока не лез. Помню, как-то мы с отцом были на охоте в Башкирии. Идем мимо картофельных делянок. И вдруг табличка: «Юматов». Говорю отцу: «Посмотри, наша картошка!»

Знаю, что в Башкирии, недалеко от Уфы есть кумысолечебный курорт Юматово. Я там как-то отдыхал и узнал, что название это пошло от фамилии князя Юматова, проживавшего в этих краях…»

В семье Юматовых не одно поколение существовала традиция называть старшего сына именем деда. Так, дед Георгия Юматова был Константином Александровичем, отец Александром Константиновичем, старший брат вновь Константином… Однако наступили другие времена, ломающие старые традиции. И вот уже брат Георгия Александровича назвал своего сына не Александром, а по настоянию жены, – Алексеем, в честь писателя Алексея Константиновича Толстого, автора «Князя Серебряного». А у младшего сына Георгия, как мы знаем, детей не было. Он был назван в честь другого деда, уже по материнской линии. Маму его величали Татьяной Георгиевной, а его сестра, в свою очередь, носила ее имя…

В семье до сих пор на стене висит портрет, на котором изображена потрясающей красоты стройная девушка в подвенечном платье времен начала прошлого века. Это мама актера – Татьяна Георгиевна. Очень жаль, но у картины имеется существенный изъян – поврежден глаз. В семье бытует легенда, объясняющая сей грустный факт. Говорят, что автор портрета – несостоявшийся жених Татьяны Георгиевны, обуреваемый то ли муками творчества, то ли ревностью, скребнул в сердцах по верхнему слою еще не засохшей краски…

Надо сказать, что с женихом-художником произошла весьма занятная история, положившая конец всем его дальнейшим отношениям с невестой. Племянник Георгия Александровича протянул мне две фотографии. На одной из них был запечатлен привлекательный молодой человек в военной или даже скорее ремесленной форме и фуражке, на другой – он же в штатском. «Я был очень шустрым мальчиком. Мы тогда еще жили в коммуналке, в той самой квартире, которую бабушка когда-то снимала и где родился дядя Жора. Там висел и бабушкин портрет, – стал рассказывать Алексей Константинович. – Как-то, играя, я вытащил из-под него эти фотографии. Они меня очень заинтересовали, и я отправился к бабушке за разъяснениями. От нее я и узнал, что на карточках изображен ее первый жених. (Да, интересно… женщина, вышедшая замуж за другого и родившая ему троих детей, всю жизнь хранила образ первой любви. – Н.Т.)

Я уточнил: «Дедушка, что ли?» Сам я его никогда не видел, он умер в 47-м году, за два года до моего рождения. «Нет, – услышал я в ответ, – не дедушка». И бабушка рассказала такую историю. 8 марта. Только-только в моду вошел этот женский праздник, и его стали отмечать повсеместно – эмансипация. Жених сфотографировался (оба снимка датированы этим днем) и решил сделать любимой презент – свою фотографию. Вручил. Она смотрит, а там на другой стороне надпись: «Миленькой и хорошенькой дорогой Марусеньке от давнего друга и т.д.» Она спрашивает: «Дорогой мой, а что это за Марусенька такая?» Он стушевался: «Ой! Я спутал…» И протягивает ей другую: «Дорогой Таточке…» (она же была Татьяной). Он просто перепутал! Все, свадьба расстроилась…

Да, то была судьба! Если бы не эта «мелочь» – ни Георгия Александровича, ни моего отца… да и меня тоже не было бы сейчас на свете. А так… бабушка вышла за дедушку, с которым они уже через полгода, в июле того же, 1909 года и обвенчались. А от того парня остались на память лишь портрет его работы да вот эти две фотокарточки…»

Познакомились молодожены в Москве. На момент свадьбы невесте было 23 года, жениху – 25. Родом Танечка была из Симферополя. Других сведений о родне невесты не сохранилось. Известно лишь, что в семье, из которой она вышла, было двенадцать душ детей. Татьяна была средней. По жизни она поддерживала отношения лишь с самым младшим братом – Колей, который не раз бывал в Москве и состоял с сестрой в теплой родственной переписке. Остальная родня бабушки ее детям и внукам неизвестна.

В семье бережно хранится документ – свидетельство о рождении Александра Константиновича, отца Георгия Александровича, выданное в 1893 году, хотя сам он родился в 1884-м. Это же свидетельство стало и документом о браке – с другой стороны имеется соответствующая запись и печать. Приведу его полностью.

«СВИДЕТЕЛЬСТВО

По указу Его Императорского Величества, выдано сие свидетельство Ярославской Духовной Консистории Помощнику Пристава г. Рыбинска Константину Степановичу Юматову, согласно его прошению, в том, что в метрических книгах церкви села Городка, Рыбинского уезда у записного старшего писаря 99-го Иваногородского полка Константина Степанова Юматова и законной его жены Анны Александровой, оба православного вероисповедания, младенец Александр записан рожденным одиннадцатого, крещеным двадцатого ноября тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года; восприемниками были: Коллежский Регистратор Иван Александров Флоров и обер-офицерская дочь Елисавета Александрова Флорова. Гербовый сбор оплачен

Член Консистории священник дмитрий Крастрин

Секретарь…

Октября «30» дня 1893 года.

№ 7910».

Здесь же, на другой стороне и свидетельство о браке родителей актера:

«Означенный в сем свидетельстве Александр Константинович Юматов 1909 года июля 24 дня повенчан первым браком с Симферопольскою мещанкою девицею Татьяною Георгиевною Шалимовою, 23 лет, Православного вероисповедания. Что удостоверяю с приложением церковной печати, Московской Воскресенской, в Таганке, церкви.

Протоирей Николай Красновский».

Молодые тогда жили неподалеку на Таганке. К сожалению, до наших дней уникальная по своей архитектуре церковь Воскресения Словущего не сохранилась. Она была разрушена в советское время. Стояла она на Таганской площади на месте нынешнего торгового центра «Таганка», рядом с выходом из станции метро «Марксистская».

Церковь Воскресения Словущего была возведена Дмитрием Старцевым и перестроена Матвеем Казаковым. Возвели ее по случаю избавления Москвы от страшной чумы, а поводом для сноса в 1930 – 1931 годах стала мнимая необходимость построить непременно на этом месте автоматическую телефонную станцию. Здесь же находилось и захоронение знаменитого московского зодчего Осипа Старцева.

Удалось найти документ о настоятеле церкви Николае Красновском, венчавшем родителей Юматова. В нем сказано, что 8 сентября 1907 года, в день Рождества Пресвятой Богородицы, «Высокопреосвященнейший Владимир, Митрополит Московский и Коломенский, совершил литургию и молебен в Воскресенской, в Таганке, церкви, при огромном стечении молящихся. В этот день прихожане означенного храма чествовали настоятеля церкви, о. Н. Красновского, по случаю исполнившегося двадцатилетия служения его в этом храме».

Сегодня, в эпоху возрождения Русской Православной Церкви, появился и проект о воссоздании этой церкви заново.

Надо сказать, что сама Таганская площадь, названная так по стоявшим здесь с конца XVI века Таганским воротам Земляного вала, всегда была старым ремесленным и торговым районом Москвы. Здесь находилась дворцовая Таганная слобода, где изготовлялась металлическая посуда и «таганы» – треножники для походной кухни. В центре слободы находилась церковь Николая Чудотворца на Болвановке.

Таганская площадь неоднократно перестраивалась и реконструировалась. В конце XVI века здесь построили Таганские ворота, которые прорезали Земляной вал. За ним от Таганских ворот веером расходились дороги к ближним монастырям и городам, расположенным к востоку, юго-востоку и югу от столицы – Владимиру, Нижнему Новгороду, Рязани, Коломне и др. После пожара 1812 года площадь было не узнать, она стала застраиваться каменными лавками. В 1813 году архитектор О.И. Бове возвел здесь торговые ряды, снесенные в 70-е годы прошлого века. В 1960-х годах под Таганской площадью был проложен тоннель. Сегодня это место превратилась в крупную транспортную развязку…

А тем временем в семье Юматовых, на следующий год после венчания, родился старший сын Костя. Малыша решено было отправить на время к родителям мужа в село Варнавино, уездный центр Нижегородской губернии. Потом, уже при Советской власти, в 40 км выше села был построен город Ветлуга, и район стал называться Ветлужским.

Когда Татьяна забеременела второй раз, то рожать поехала в то же Варнавино, но после рождения дочки вынуждена была вернуться в Москву. Дети же пока остались там. Про бабушку Анну Александровну Юматову и дедушку Константина Степановича в семье не сохранилось никаких сведений. Известно только, что до войны бабушка еще была жива, а дедушка умер еще в 24-м году…

В 1912 году молодые, одолжив денег у родителей, сняли ту самую квартиру на Чаплыгина, в которой через 14 лет родился последний, третий по счету, сын Жора. У отца тем временем дела блестяще шли на фирме «Феррейн», у мамы в самом расцвете была карьера кассирши – ей удалось поступить на очень престижное место в «Булочной» на Мясницкой, недалеко от дома. Она так представительно сидела за кассой, что на нее ходили просто посмотреть. На этом месте Татьяна Георгиевна проработала шесть лет – с 1912 по 1918 год. Здание сохранилось и по сей день. В красивом, резном, все в драконах доме, напротив Биржи, где раньше располагался Московский Главпочтамт, теперь расположилась известная на всю Москву «Чайная».

Сначала дом, в котором молодые сняли пятикомнатную квартиру, находился в Машковом переулке, между Большим Харитоньевским переулком и улицей Покровка. Теперь это Басманный район Центрального округа Москвы. Переулок носил имя домовладельца XVIII века, дворцового гоф-юнкера Машкова. В 1942 году переулок был переименован в улицу Чаплыгина.

В 20-е годы в угоду установившимся порядкам в квартиру подселили новые семьи. Причем, сначала новоселы получили по комнате, которые потом решили еще и «располовинить» перегородками, чтобы добавить жильцов. Таким образом, в пятикомнатной квартире оказалось восемь семей…

Занимаясь родословной семьи Юматовых, мне посчастливилось ознакомиться с еще одним весьма занятным документом – автобиографией отца Георгия Юматова, написанной им от руки и датированной 1940 годом.

АВТОБИОГРАФИЯ АЛЕКСАНДРА КОНСТАНТИНОВИЧА ЮМАТОВА

«Родился 11 ноября 1884 года в Ярославской губернии Рыбинского уезда, село Городок (позже оно было затоплено водами Рыбинского водохранилища. – Н.Т.). Отец и мать мещанского сословия. До 1908 года отец служил в полиции, а затем субагентом по страхованию лесосплавов. Умер в 1924 году. Мать проживает с дочерью в селе Уренье Горьковской области. Образование – незаконченное, в объеме 4 классов гимназии. Учился в Рыбинской и Костромской гимназиях и техническом училище. В 1905 году поступил учеником в аптеку при земской больнице в селе Таки Горьковской области, где проработал до двух лет. В 1907 году, в феврале месяце поступил в фирму ВК «Феррейн» в Москве и проработал до 1 января 1915 года.

1 января 1915 года был мобилизован и в конце марта месяца был отравлен на фронт, где и был зачислен в 282 Александрийский полк рядовым. 19 апреля месяца 1915 года в одном из боев был взят в плен и отправлен в лагерь военнопленных в городе Визельбург (Австрия), где и пробыл до апреля месяца 1918 года. В плену все время работал в госпитале по обслуживанию больных и раненых солдат. В апреле месяце 1918 года, после подписания Брестского мира при обмене военнопленных возвратился в Россию. По возвращению поступил на прежнюю службу, к тому времени уже национализированную.

На протяжении времени – с 1918 года по настоящее, предприятие это неоднократно реорганизовывалось, и я автоматически переходил из одной организации в другую. В настоящее время работаю экономистом планового сектора Главхимфармпрома. Женат. Жена не работает по болезни и занимается домашним хозяйством. Сын 30 лет, аспирант, член партии ВКП(б). Дочь 27 лет, замужняя. Сын учащийся 14 лет» (речь идет о Георгии. – Н.Т.).

И… красивая витиеватая подпись.

И вот эта запись, что дед был полицейским, брату Георгия, Константину, очень навредила – после школы его не взяли в институт, пришлось сначала идти на рабфак. Хорошо еще, что все обошлось…

Не этого ли боялся и сам Георгий, всячески избегая упоминания о своей семье и напрочь не указывая в автобиографических документах своего происхождения. А вдруг бы докопались? Дошло до того, что многие его коллеги стали считать Юматова круглым сиротой, чуть ли воспитанником детского дома. В «легенду» хорошо вписался и побег 17-летнего паренька на фронт. Какая бы мать добровольно отпустила сына? Вот только кто ее спрашивал…

Георгий знал, что за правду надо платить, даже на примере старшего брата. Ведь Константину, ставшему известным ученым-физиком, нет-нет, да и припоминали столь нежелаемое родство.

Как указано в автобиографии отца Георгия, когда началась Первая мировая, 1 января 1915 года Александр Константинович был мобилизован и отправился на фронт. Вот что рассказывает об этом периоде жизни деда его внук Алексей Юматов: «В марте дедушка был зачислен, в какие не знаю войска, и в первом же бою в апреле месяце попал в австрийский плен. И три года, до лета 1918 года, провел там. Так как в мирной жизни он был фармацевтом, то и в плену стал заниматься своей профессией, трудился и санитаром при госпиталях. К концу плена, по его рассказам, ездил с санитарным австрийским поездом по тылам. В семье даже сохранились две фотографии тех лет. И на них он не похож на пленника… Потом, по обмену пленными после подписания Брестского мира, дедушка был освобожден и вернулся домой».

Оказывается, всю жизнь, до революции и после, отец Юматова проработал на «Феррейне», принадлежащем теперь Брынцалову. До революции завод так и назывался, потом не раз менял названия, самое известное – фабрика «Свобода», выпускающая парфюмерию – духи, одеколоны, мыло… Сохранился в семье, кроме всего прочего, еще и «Листок по учету кадров», в котором указано: военнопленный, счетовод, в 24-м был статистиком…

Как уже упоминалось, первые свои годы старшие брат и сестра Георгия Юматова – Костя и Танечка провели у родителей отца в Варнавино. Костя там же окончил и первый класс гимназии. В семье на стене до сих пор висит их огромный портрет. Его вместе с рамой сделал местный французский фотограф, невесть каким образом оказавшийся в далеких варнавинских краях. На нем Косте четыре года, его сестре – два с половиной.

В Москву ребята попали уже после того, как отец вернулся из плена. Вместе с женой Александр Константинович съездил в село к родителям и забрал детей. В деревне к тому времени наступили трудные времена – голод, Гражданская война… Москва есть Москва – тут и работа, и дом. С тех пор семья безвыездно поселилась в столице. А когда, как им казалось, миновали все беды и лихолетья, на свет появился Жора.

В моих руках свидетельство о рождении Георгия Юматова. Оно очень показательно для своего времени:

«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Народный Комиссариат Внутренних Дел СССР

Отдел актов гражданского состояния

СВИДЕТЕЛЬСТВО О РОЖДЕНИИ АР 2125175

Гражданин – ЮМАТОВ ГЕОРГИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ Родился – одиннадцатого марта тысяча девятьсот двадцать шестого года (11. III. 1926 года), о чем в книге актов гражданского состояния о рождении за 1926 год 23 числа марта месяца произведена соответствующая запись № 1753.

Родители:

Отец – Юматов Александр Константинович

Мать – Татьяна Георгиевна

Место рождения ребенка – г. МОСКВА

Место регистрации Баум. ЗАГС

Место печати м.п.

Завед. ЗАГС (подпись)

Делопроизводитель (подпись)

Жора рос очень живым и смышленым мальчуганом. Уже в возрасте 6 лет, в 1932 году, он пошел в школу. Родители очень радовались успехам младшего сынишки, не предполагая, что вскоре учеба ему наскучит. Он начнет отлынивать от школы, целыми днями пропадая во дворе. Как многие мальчишки тех предвоенных лет, шалопай Жорка всего себя, без остатка, отдавал голубям и рыбалке на близлежащем пруду…

Когда сын все же нашел свою дорогу в жизни, мама от всего сердца радовалась успехам младшенького Жоры. Всегда собирала все вырезки о нем, фотографии. Так, в семье сохранилась уникальная, на мой взгляд, газета. Кто теперь знает, что был такой орган печати армии, как «Защитник Родины». Татьяна Георгиевна особо дорожила этой коротенькой заметкой. То была первая публикация о ее сыне.

Статья называлась «Демобилизованный моряк-киноактер». Она крохотная, поэтому приведу ее полностью:

«Когда я смотрел кинофильм «Молодая гвардия», то мне показался знакомым облик исполнителя роли юного подпольщика Анатолия Попова. Где я видел этого артиста? Ответ получил недавно. В Москве во время отпуска повстречал своего бывшего сослуживца, участника боев на Дунае Георгия Юматова. Он рассказал, что после демобилизации окончил Институт кинематографии (мы знаем, что это не соответствует действительности – Н.Т.). Моряк стал киноактером. За участие в фильме «Молодая гвардия» комсомолец Юматов (здесь опять ошибка: он не состоял в комсомольской организации. – Н. Т.) был награжден почетной грамотой ВЛКСМ.

Сейчас Юматов снимается в фильмах: «Жуковский» и «Адмирал Ушаков». Только в нашей стране так заботятся о демобилизованных воинах. Для них открыты широкие пути к труду, учебе. На жизненном пути моего товарища Георгия Юматова видно, как большевистская партия предоставляет демобилизованным возможность развить свои способности.

С. Тепляков

14 марта 1950 года».

В семье Юматовых рядышком стоят две фотографии особо чтимых в этом доме людей – Георгия и Музы. Они сразу бросаются в глаза входящему в комнату. Мне даже показалось, что это какие-то памятные портреты, подаренные именитыми родственниками с посвящением на память. Оказалось, что нет. То были самые обычные открытки, когда-то в огромном количестве продаваемые на каждом шагу в киосках «Союзпечати» и просто купленные родственниками. Судя по словам племянника, сам Юматов небрежно относился к собственной славе и поэтому никогда ничего подобного не дарил.

А вот что рассказала о знаменитом дяде его племянница, дочь сестры Татьяны, Марина Александровна: «Мы жили рядом, они иногда приходили к нам в гости. Вначале мы довольно плотно общались, но после смерти бабушки, мамы Георгия, самого близкого из родни ему человека, это общение почти сошло на нет. Так, иногда, встречались на улице, поскольку жили рядом…

Да и потом, у каждого была своя жизнь – у Георгия с Музой – своя, у нас – своя, далекая от кино. Муза больше поддерживала отношения со своими родственниками – братом, племянницей Леночкой, которую она особо привечала. А потом, уже после смерти мамы Георгия, появился Мережко, которому Муза оставила все – и награды, и квартиру…

– А Мережко никогда не связывался с семьей Юматовых? Не предлагал вернуть что-то из вещей Георгия Александровича?

– Нет. Никогда даже не было таких разговоров. Мне тоже казалось странным, что постороннему человеку Муза оставила все, но я никогда не поднимала этот вопрос.

– А ваши детские, юношеские впечатления о Георгии?

– Вы сами понимаете, как девчонки завидовали мне, у которой был такой знаменитый дядя, можно сказать, звезда. Конечно, расспрашивали о нем, просили автографы. Когда я училась классе в пятом, подружки уговорили поехать к нему на дачу, которую он снимал на Клязьминском водохранилище. Дядя Жора только что пришел с охоты, потрошил каких-то мелких птичек. Девчонки тогда остались очень довольны…

Надо сказать, что в самом доме у дяди вечно была грязь. Муза была очень неряшливой и неаккуратной женщиной. Хозяйка она была никакая. Одно время, когда они только въехали в эту квартиру, все увлекалась сменой мебели – у них бзик был такой, у этих актеров… Они ставили все новое чуть ли не каждый год. Вот она тоже этим увлеклась и часто все вокруг меняла. Но бардак всегда был жуткий, и пыль кругом. Никакого особого богатства, особенно к концу их жизни уже не наблюдалось. Машина – старая «Волга», гараж – навес во дворе, бриллиантов, о которых как-то написали в одной статье, тоже особых не было…

До этого они жили в коммуналке, у мамы Музы, потом выстроили этот кооператив и были в составе первых жильцов. Мама у нее была замечательная. Думаю, жизнь дяди Жоры сложилась бы иначе, если бы не пьянка эта и то, что у них не было детей. Но это уже Музочка постаралась… Он всегда очень хотел детей. Не случилось. Поэтому животные и были у них на первом месте, держали они всегда по несколько собак. Была даже такая памятная фотография в «Советском экране», где он запечатлен в обнимку с двумя своими питомцами.

Умер дядя Жора от аневризмы брюшной аорты, хотя я не знакома с результатами вскрытия, в то время мы ничего не знали. Это моментальная смерть».

И еще из разговора с племянником Георгия Александровича Алексеем Константиновичем Юматовым, встреча с которым прояснила многие обстоятельства жизни актера:

«Надо сказать, что дядя Жора нас, мальчишек – меня и двоюродного брата Мишку, всегда путал. Это беда всех творческих людей, вечно витающих мыслями где-то далеко от реального мира. «А ты – кто?» – восклицал он обычно при нашем появлении.

Вслед за отцом и дядей Жорой я тоже учился в школе № 657, находящейся буквально в тридцати метрах от нашего дома, на углу улицы Чаплыгина и Фурманного переулка (названного так в XIX веке, потому что здесь был «извозчий двор»; от немецкого «фурман» – возница, извозчик). По-видимому, здесь же находились и пожарные повозки с трубами – «заливными насосами», раз переулок какое-то время носил и название Трубного.

Дом постройки 1898 года, в котором проживала наша семья, был знаменитым. Он сохранился и сейчас. На нем вензель, в подъездах на потолках масонский знак – паук. Дом был задуман для сдачи квартир в наем среднему классу. Можно сходить – посмотреть: ул. Чаплыгина, дом 8. Наша квартира 5 на втором этаже. Рядом арка, если к ней лицом встать, то подъезд будет сразу справа. Вот там дядя Жора и родился. Напротив – школа, в которую он ходил, буквально в тридцати метрах. Только вход в нее теперь сбоку, с торца, а раньше был со стороны фасада.

Рядом со школой находился знаменитый дом политкаторжан, на углу улицы Чаплыгина, дом 1 – ныне это театр «Табакерка». Доска на здании сообщает, что какое-то время здесь жил Максим Горький. В свое время, помните, был фильм «Рассказы о Ленине». Там Владимир Ильич приезжал в этот дом слушать «Аппассионату» Бетховена в исполнении какого-то знаменитого пианиста.

Ранее наша школа носила номер 657, сейчас это школа № 613, носившая имя Н.А. Некрасова. Работающие в ней и учащиеся, наверное, даже не подозревают о том, что в ее стенах некогда учился знаменитый артист Георгий Юматов. Здесь всех и в пионеры принимали. Ляля (сестра Алексея Константиновича Лидия. – Н.Т.) тоже училась в ней, правда до седьмого класса, пока образование не разделили и ее не перевели в женскую школу. Когда-то именно здесь был организован и первый в Союзе пионерский отряд, членами которого стали мой 12-летний отец и 10-летняя тетя Таня…»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.