ЭПИЛОГ
ЭПИЛОГ
После гибели Кармалюка чиновник особых поручений Визерский сидел со своей комиссией в Галузинцах еще четыре года. В тюрьмы были брошены сотни людей. Десятки людей умерли в острогах, посаженные туда по одному подозрению: паны пользовались случаем избавиться от неугодных им крестьян. Канцеляристы исписали тысячи страниц бумаги, а делу все конца не видно было.
Наконец в 1837 году сам «государь император высочайше повелеть изволил: немедля кончить в правительствующем Сенате дело о содержащихся в городе Летичеве под стражею арестантах». Министр юстиции Дашков предписывает исполняющему должность обер-прокурора 5-го департамента Сената «в возможной скорости представить для доведения до высочайшего сведения дело о разбойничьей шайке Кармалюка». Министра юстиции возмущает то, что дело это рассматривается в Сенате уже с 1835 года. Обер-прокурор отвечает министру юстиции, что дело движется так медленно потому, что «количество подсудимых, состоящее из 138 человек, препятствовало ранее марта сего года привести дело о разбойничьей шайке Кармалюка к окончанию».
И только 1 июня 1837 года статс-секретарь Сената Танеев «имел счастье представить государю императору» приговор на 138 человек, просидевших под следствием более четырех лет.
— Так сам Кармалюк убит? — спросил царь, глянув на список подсудимых.
— Убит, ваше величество!
— А шайки его не все еще пойманы?
— Почти все, ваше величество! — ответил Танеев. — Но суды продолжают, как мне о том доподлинно известно, вылавливать соучастников этого разбойника. По его милости, ваше величество, за двадцать три года из Подолии переселено в Сибирь властями около двадцати тысяч простолюдинов. Это дело, как ваше величество изволит видеть, тоже весьма обширное, а потому и было задержано производством…
Царь Николай I утвердил определение Сената, и по дорогам Подолии опять двинулись, гремя кандалами, боевые товарищи Кармалюка. Но Андрей Словинский продолжал громить панские поместья. И в народе все упорнее ширился и креп слух, что Кармалюк не погиб, что это он мстит панам. Народ слагал песни о нем, как о живом.
Так Кармалюк — этот славный рыцарь, как сказал о нем Тарас Шевченко, вечно живым и остался в памяти народа, за волю и счастье которого он всю жизнь боролся с оружием в руках.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.