СТИХИ К ЧЕХИИ (Попытка чистовика)
СТИХИ К ЧЕХИИ
(Попытка чистовика)
сентябрь
1.
Полон и просторен
Край. Одно лишь горе:
Нет у чехов — моря.
Стало чехам — море
Слез: не надо соли!
Запаслись на годы!
Триста лет неволи
Двадцать лет свободы.
Не бездельной, птичьей —
Божьей, человечьей.
Двадцать лет величья,
Двадцать лет наречий
Всех — на мирном поле
Одного народа.
Триста лет неволи
Двадцать лет свободы.
— Всем. Огня и дома —
Всем. Игры, науки —
Всем. Труда — любому —
Лишь бы были руки.
На поле и в школе —
Глянь — какие всходы!
Триста лет неволи
Двадцать лет свободы.
Подтвердите ж, гости
Чешские, все вместе:
Сеялось — всей горстью,
Строилось — всей честью.
Два десятилетья
(Да и то не целых!)
Как нигде на свете
Думалось и пелось.
Посерев от боли
Стонут Влтавы воды:
— Триста лет неволи
Двадцать лет свободы.
На орлиных скалах
Как орел рассевшись —
Что с тобою сталось,
Край мой, рай мой чешский?
Горы — откололи,
Оттянули — воды…
…Триста лет неволи,
Двадцать лет свободы.
В селах — счастье ткалось
Красным, синим, пестрым.
Что с тобою сталось,
Чешский лев двухвостый?
Лисы побороли
Леса воеводу!
Триста лет неволи
Двадцать лет свободы!
Слушай каждым древом,
Лес, и слушай, Влтава!
Лев рифмует с гневом,
Ну, а Влтава — слава.
Лишь на час — не боле —
Вся твоя невзгода!
Через ночь неволи —
Белый день свободы!
* * *
(Париж, 32, B-d Pasteur
12-го ноября 1938 г.
а припев (Триста лет…) и лучшие строки: — Посерев от боли… были уже в сентябре, в те самые дни, всё ходила и повторяла, а остальное — мычала.)
2.
Горы — турам поприще!
Черные леса,
Долы в воду смотрятся,
Горы — в небеса.
Край всего свободнее
И щедрей всего.
Эти горы — родина
Сына моего.
Долы — ланям пастбище.
Не смутить зверья
Хата крышей застится,
А в лесу — ружья
— Сколько бы ни пройдено
Вёрст — ни одного.
Эти долы — родина
Сына моего.
Там растила сына я,
И текли — вода?
Дни? или гусиные
Белые стада?
…Празднует смородина
Лета рождество.
Эти хаты — родина
Сына моего.
Было то рождение
В мир — рожденьем в рай.
Бог, создав Богемию,
Молвил: — Славный край!
Все дары природные,
Все — до одного!
Пощедрее родины
Сына — Моего!
Чешское подземие:
Брак ручьев и руд!
Бог, создав Богемию,
Молвил: — «Добрый труд!»
Всё было — безродного
Лишь — ни одного
Не было — на родине
Сына моего.
Прокляты — кто заняли
Тот смиренный рай
С зайцами и с ланями,
С перьями фазаньими…
Тр?кляты — кто продали
— Ввек не прощены! —
Вековую родину
Всех — кто без страны!
Край мой, край мой, проданный,
Весь, живьем, с зверьем,
С чудо-огородами,
С горными породами,
С целыми народами,
В поле, без жилья,
Стонущими:
— Родина!
Родина моя!
Богова! Богемия!
Не лежи как пласт!
Бог давал обеими —
И опять подаст!
В клятве — руку подняли
Все твои сыны —
Умереть за родину
Всех — кто без страны!
* * *
(Между 12-тым и 19-тым ноября 1938 г.)
3.
Есть на карте — место:
Взглянешь — кровь в лицо!
Бьется в муке крестной
Каждое сельцо.
Поделил — секирой
Пограничный шест.
Есть на теле мира
Язва: всё проест!
От крыльца — до статных
Гор — до орльих гнёзд —
В тысячи квадратных
Невозвратных вёрст —
Язва.
Лег на отдых —
Чех: живым зарыт.
Есть в груди народов
Рана: наш убит!
Только край тот назван
Братский — дождь из глаз!
Жир, аферу празднуй!
Славно удалась.
Жир, Иуду — чествуй!
Мы ж — в ком сердце — есть:
Есть на карте место
Пусто: наша честь.
* * *
(19-го ноября 1938 г. — первая версия, 22-го ноября 1938 г. — эта, окончательная.)
4.
Родина Радия
<Полторы страницы оставлены незаполненными^
5.
Один офицер
В Судетах, на лесной чешской границе, офицер с 20-тью солдатами, оставив солдат в лесу, вышел на дорогу и стал стрелять в подходящих немцев. Конец его неизвестен.
(Из сентябрьских газет 1938 г.)
Чешский лесок —
Самый лесной.
Год — девятьсот
Тридцать восьмой.
День и месяц? — вершины, эхом:
— День как немцы входили к чехам!
Лес — красноват,
День — сине-сер.
Двадцать солдат
Один офицер.
Крутолобый и круглолицый
Офицер стережет границу.
Лес мой, кругом,
Куст мой, кругом,
Дом мой, кругом,
Мой — этот дом.
Леса не сдам,
Дома не сдам,
Края не сдам, —
Пяди не сдам!
Лиственный мрак.
Сердца испуг:
Прусский ли шаг?
Сердца ли стук?
Лес мой, прощай!
Век мой, прощай!
Край мой, прощай!
Мой — этот край!
Пусть целый край
К вражьим ногам!
Я — под ногой —
Камня не сдам!
Топот сапог.
— Немцы! — листок.
Грохот желез.
— Немцы! — весь лес.
— Немцы! — раскат
Гор и пещер.
Бросил солдат.
Один — офицер.
Из лесочку — живым манером
На громаду — да с револьвером!
Выстрела треск.
Треснул — весь лес!
Лес: рукоплеск!
Весь — рукоплеск!
Пока пулями в немца хлещет —
Целый лес ему рукоплещет!
Клёном, сосной,
Хвоей, листвой,
Всею сплошной
Чащей лесной —
Понесена
Добрая весть,
Что — спасена
Чешская честь!
Значит — страна
Так не сдана,
Значит — война
Всё же — была!
— Край мой, виват!
— Выкуси, Герр!
…Двадцать солдат.
Один офицер.
* * *
Начато в первые дни Октября.
Кончено 16-го — 17-го апреля 1939 г.
Париж, Пастёр
II
март
1.
(Колыбельная)
В ?ны дни певала дрёма
По всем селам-деревням:
— Спи, младенец! Не то злому
Псу-татарину отдам!
Ночью черной, ночью лунной —
По Тюрингии холмам:
— Спи, германец! Не то гунну
Кривоногому отдам!
Днесь — по всей стране богемской
— Да по всем ее углам:
— Спи, богемец! Не то немцу:
Пану Гитлеру отдам!
* * *
28-го марта 1939 г.
2.
Пепелище
1.
Налетевший на град Вацлава
— Так пожар пожирает тр?ву —
Поигравший с богемской гранью!
— Так зола засыпает зданья,
Так метель заметает вехи…
От Эдема — скажите, чехи! —
Что осталося? Пепелище.
— Так Чума веселит кладбище!
2.
Налетевший на град Вацлава
— Так пожар пожирает траву —
Объявивший — последний срок нам:
— Так вода подступает к окнам…
Так зола засыпает зданья…
Над мостами и площадями
Плачет, плачет двухвостый львище…
— Так Чума веселит кладбище!
3.
Налетевший на град Вацлава
— Так пожар пожирает тр?ву —
Задушивший без содроганья
— Так зола засыпает зданья:
— Отзовитесь, живые души!
Стала Прага — Помпеи глуше:
Шага, звука — напрасно ищем…
— Так Чума веселит кладбище!
* * *
29-го — 30-го марта 1939 г.
3.
Барабан
По богемским городам —
Что бормочет барабан?
— Сдан — сдан — сдан —
Край — без славы, край — без бою.
Где — под серою золою
Дум — дум — дум…
— Бум!
бум!
бум!
По богемским городам —
Или то не барабан,
(Горы ропщут? Камни шепчут?)
А в сердцах смиренных чешских
Гне — ва
Гром:
— Где
Мой
Дом?
По усопшим городам
Возвещает барабан:
— Вран! Вран! Вран
Завелся в Градчанском замке!
В ледяном окне — как в рамке —
(Бум! бум! бум!)
Гунн!
Гунн!
Гунн!
* * *
30-го марта 1939 г.
4.
Германии
О, дева всех румянее
Среди зеленых гор —
Германия!
Германия!
Германия!
Позор!
Полкарты прикарманила,
Астральная душа!
Встарь — сказками туманила,
Днесь — танками пошла.
Пред чешскою крестьянкою —
Не опускаешь вежд,
Прокатываясь танками
По ржи ее надежд?
Пред горестью безмерною
Сей маленькой страны —
Что чувствуете, Германы:
Германии сыны??
О, мания! О, мумия
Величия!
Сгоришь,
Германия!
Безумие,
Безумие
Творишь.
С объятьями удавьими
Расправится силач!
За здравие, Моравия!
Словакия, словачь!
В хрустальное подземие
Уйдя — готовь удар:
Богемия!
Богемия!
Богемия!
Наздар!
* * *
Париж, Пастёр, 1-ый — 2-ой день Пасхи (9-го — 10-го апреля) 1939 г.
5.
Март
Атлас — что колода карт:
В лоск перетасован!
Поздравляет — каждый март:
— С краем, с паем с новым!
Тяжек мартовский оброк:
Земли — цепи горны —
Ну и карточный игрок!
Ну и стол игорный!
Полны руки козырей:
В ордена одетых
Безголовых королей,
Продувных — валетов.
— «Мне и кости, мне и жир!»
Так играют — тигры!
Будет помнить — целый мир
Мартовские игры.
В свои козыри — игра
С картой европейской.
(Чтоб Градчанская скала —
Да скалой Тарпейской!)
Злое дело не нашло
Пули: дули пражской.
Прага — что! и Вена — что!
На Москву — отважься!
Отольются — чешский дождь,
Пражская обида.
— Вспомни, вспомни, вспомни, Вождь —
Мартовские Иды.
* * *
22-го апреля 1939 г.
6.
Взяли…
Эпиграф:
Чехи подходили к немцам и плевали. (См. мартовские газ<еты> 1939 г.)
Брали — скоро и брали — щедро:
Взяли горы и взяли недра,
Взяли уголь и взяли сталь,
И свинец у нас, и хрусталь.
Взяли сахар и взяли клевер,
Взяли Запад и взяли Север,
Взяли улей и взяли стог,
Взяли Юг у нас, и Восток.
Вары — взяли, и Татры — взяли,
Взяли близи и взяли дали,
Но — больнее чем рай земной! —
Битву взяли — за край родной.
Взяли пули и взяли ружья,
Взяли руды и взяли дружбы…
Но покамест во рту — слюна —
Вся страна вооружена!
* * *
<Справа, поперек страницы:>
Париж, Пастёр, 9-го мая 1939 г., вторник
7.
Лес
Видел — как рубят? Руб —
Рубом! — за дубом — дуб.
Только убит — воскрес!
Не погибает — лес.
Так же как мертвый лес
Зелен — минуту чрез! —
(Мох — что зеленый мех!)
Не погибает — чех.
* * *
9-го мая 1939 г., на улице
8.
О, слезы на глазах!
Плач гнева и любви!
О, Чехия в слезах!
Испания в крови!
О, черная гора
Затмившая — весь свет!
Пора — пора — пора
Творцу вернуть билет.
Отказываюсь — быть.
В Бэдламе нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей
Отказываюсь — выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть —
Вниз — по теченью спин.
Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один — отказ.
* * *
11-го мая 1939 г.
(начато 15-го марта 1939 г.)
9.
Не бесы — за иноком,
Не горе — за гением,
Не горной лавины ком,
Не вал наводнения —
Не красный пожар лесной,
Не заяц — по зарослям,
Не ветлы под бурею —
За Фюрером — фурии!
* * *
15-го мая 1939 г. — на Av<enue> du Maine — обратно от Аллы,[22] к<отор>ой носила пирог.
10.
Народ
Его и пуля не берет —
И песня не берет!
Так и стою, раскрывши рот:
— Народ! Какой народ!
Народ — такой, что и поэт
— Глашатай всех широт —
Что и поэт, раскрывши рот
Стоит — такой народ!
Когда ни сила не берет,
Ни дара благодать —
Измором взять такой народ?
Гранит — измором взять!
(Сидит — и камешек гранит,
И грамотку хранит…
В твоей груди зарыт — горит! —
Гранат, творит — магнит.)
…Что радий из своей груди
Достал и подал: — вот!
Живым — Европы посреди —
Зарыть такой народ?
Бог! Если ты и сам — такой —
Народ моей любви
Не со святыми упокой —
С живыми оживи!
* * *
20-го мая 1939 г. (внезапно)
* * *
Не умрешь, народ!
Бог тебя хранит!
Сердцем дал — гранат,
Грудью дал — гранит.
Процветай, народ —
Твердый как скрижаль,
Жаркий как гранат,
Чистый как хрусталь.
* * *
(дописано, мысленно, на улице — 21-го мая 1939 г.)