Путешествие по Джохору

Путешествие по Джохору

15 декабря 1874 года Миклухо-Маклай в сопровождении Хоула выехал на канонерской лодке махараджи к устью реки Муар и поднялся по ней до укрепленного поселения Линга (Ленга). Начальник этой «станции», прочитав грамоту, данную путешественнику Абу Бакаром, сказал, что готов выполнить все его пожелания, и обещал быстро подобрать людей, которые могут быть носильщиками и гребцами. 17 декабря канонерка с Хоулом ушла в Джохор-Бару, и на следующий день Николай Николаевич приступил к путешествию по джунглям Малакки.

Миклухо-Маклай, его двое слуг и нанятые им малайцы плыли вверх по Муару в больших плоскодонках, снабженных навесами из сплетенных пальмовых листьев. На пятый день они добрались до деревни Кепонг, где сменились носильщики и гребцы, а местный старшина вызвался лично сопровождать именитого путешественника до следующей малайской деревни. Дальнейший путь пролегал по узкому притоку Муара. Приходилось разбирать завалы, лавировать между пнями и лианами. Путешествие происходило в сезон дождей, многочисленные ручьи и речки вышли из берегов. Николай Николаевич с удивлением заметил, что лодки незаметно вышли из речного русла в затопленный водой лес. Продвигаясь на восток, отряд нередко делился на две части: одни люди тащили лодки, освобожденные от груза до ближайшей речки, другие вместе с Миклухо-Маклаем несли поклажу, передвигаясь по пояс в воде, прорубали тропинки через чащобы, сооружали мостки для перехода через речку и особенно заболоченные участки. Так добирались до очередной деревни, где обычно происходила смена носильщиков и проводников. Здесь можно было хоть на время просушить одежду и поспать в стоящей на высоких сваях хижине. Но малайские деревни в этой местности были очень редки, а потому часто приходилось ночевать в лесу на пригорке, где для Николая Николаевича сооружали подобие шалаша, крытого прорезиненным полотнищем.

Путешественник внимательно приглядывался к образу жизни, нравам и обычаям малайцев в посещенных им деревнях, но основное внимание уделял поиску и изучению оранг-утанов (по-малайски «лесные люди»), которые, как он полагал, могут быть родственны папуасам Новой Гвинеи и аэта Филиппин и, как эти племена, относиться к «меланезийской расе». Он справедливо не доверял рассказам малайцев о «лесных людях», в которых трудно было отличить правду от вымысла. «Лесные люди» в Джохоре в большинстве своем принадлежали к древним насельникам Малакки — протомалайским племенам джакунов. Малайцы выделяли среди них «ручных» (оранг-утан-дина) и «диких» (оранг-утан-лиар). Первые мало чем отличались от малайцев, общались с ними и вели полукочевой образ жизни, вторые скитались в джунглях, старались никогда не показываться на глаза малайцам и только при посредстве «дина» получали нужные им предметы малайского происхождения. По просьбе Миклухо-Маклая старосты малайских деревень устраивали ему встречи с «лесными людьми», а позже, в дебрях Малакки, исследователь иногда сам наталкивался на временные поселения «лесных людей», обычно расположенные на лесной поляне или речном берегу. В этих случаях он устраивал привал на день или двое суток и погружался в изучение оранг-утанов.

Николая Николаевича прежде всего интересовал их антропологический тип. Он проводил измерение голов, описывал физиологические особенности, брал образцы волос, определял по специальной шкале цвет их кожи. С большой тщательностью ученый составлял словарики ключевых слов их диалектов, отмечая сходство и отличие от малайских эквивалентов (к этому времени Миклухо-Маклай основательно изучил малайский язык). В течение дня ученый обычно делал краткие заметки и наброски будущих рисунков, а вечером при свете факела вносил более подробные записи в дневник, а зарисовки превращал в более тщательно проработанные рисунки. Несколько десятков таких рисунков уцелели и представляют большой интерес не только в научном, но и в художественном отношении. У путешественника произошли три короткие встречи с оранг-утан-лиар.

Продвигаясь далее на восток поперек полуострова Малакка, Миклухо-Маклай достиг реки Сомбронг, притока Индау (Эндау), и по последней спустился к побережью Южно-Китайского моря. В устье Эндау находился джохорский укрепленный поселок с военным гарнизоном. Отдохнув на этой «станции» и пополнив запасы риса и хинина, Николай Николаевич повернул обратно вглубь страны. Добравшись до реки Маде (Мадек), другого притока Сомбронга, он направился на юг, в сторону Джохор-Бару. Теперь путешественник плыл по мелководным речкам в маленькой плоскодонке, вмещавшей трех-четырех человек, тогда как носильщики с грузом шли посуху по прибрежным тропинкам.

Прекратившийся было дождь пошел с удвоенной силой. У Николая Николаевича участились пароксизмы малярии, которые он глушил большими дозами хинина. Длительное пребывание в воде и атмосфера, насыщенная влагой, спровоцировали, как он писал, приступы ревматизма. Малярия вновь атаковала и Ахмата. В этой непростой обстановке путешественник не только не пал духом, но, судя по дневнику, временами находился в приподнятом настроении, так как местные условия напоминали ему те, в которых он жил на Новой Гвинее. «Нахожу, что я положительно чувствую себя отлично во всех отношениях при таком образе жизни, — записал он 24 января. — Чем долее я живу в тропических странах, тем более они мне нравятся. Лес, который меня окружает теперь, так хорош, что не только описать его не могу, но даже не могу подыскать для него подходящего прилагательного, поэтому употребляю самые обыкновенные. Несколько раз, несмотря на безветрие, я слышал сегодня падение больших деревьев в лесу, что я уже замечал в Гвинее»[588].

Бессонными ночами, ворочаясь в волглой одежде на своем неудобном ложе под назойливое зудение москитов, Николай Николаевич предавался лирическим мечтаниям — вспоминал женщин и девушек, которых встречал на своем жизненном пути, обдумывал планы новых экспедиций. Впрочем, лирические образы возникали не только в мечтаниях и сновидениях, но и наяву. Во временном поселке «лесных людей» на реке Лундан Николаю Николаевичу приглянулась девочка лет тринадцати, по имени Мкаль, и он нарисовал ее портрет. Путешественник почувствовал, что и ей понравился таинственный чужеземец. Мкаль не отходила от него ни на шаг, а вечером, когда Миклухо-Маклай делал записи в дневнике, она уселась рядом и пристально смотрела на него затуманенным взглядом. «Положительно здесь девочки рано становятся женщинами, — гласит запись в дневнике, — и имеют то превосходство над европейскими, что во всех отношениях натуральнее и откровеннее. Я почти убежден, что если я ей скажу: "Пойдем со мною", заплачу за нее ее родственникам — роман готов»[589]. Мы не знаем, как прошла ночь, но наутро, когда наступило время продолжить путешествие, Мкаль по собственной инициативе взяла тяжелый короб с провизией и, улыбаясь, пошла вместе с Николаем Николаевичем по скользким, шатающимся мосткам к его лодке. Вероятно, она надеялась сопутствовать Маклаю. «Странное дело, — признался путешественник, — я бы охотно взял бы эту девочку»[590]. Но соображения о прозе жизни — а может, и неугасшее чувство к Сюзетте Лаудон — остановили исследователя. Что станет с Мкаль в Джохор-Бару, Сингапуре, а потом на Яве? Кодекс чести, которого придерживался Миклухо-Маклай, не допускал и мысли о том, чтобы бросить девочку на произвол судьбы или продать ее в гарем малайского вельможи. Пока поселок «лесных людей» не исчез за поворотом, Николай Николаевич видел Мкаль, которая в одиночестве стояла на краю мостков.

Добравшись до реки Джохор, путешественник быстро спустился по ней до города Котатингги. Ландшафт изменился: кругом виднелись рощи плодовых деревьев, сады и плантации. Эту местность населяли малайцы. Но Николай Николаевич увидел тут много китайцев, которые работали в оловянных рудниках, заготовляли и транспортировали ценные породы дерева. В Котатингги русского путешественника приветствовали представители махараджи. На парусном судне, присланном за ним Абу Бакаром, Николай Николаевич прибыл в Джохор-Бару и утром 2 февраля 1875 года перебрался через пролив в Сингапур. В тот же день в местной газете появилось интервью с Миклухо-Маклаем. В нем кратко описывались ход и результаты путешествия, которое заняло 50 дней, и намечалась программа следующей экспедиции. Телеграфные агентства разнесли известие о возвращении путешественника из джунглей Малакки по всему миру.