ДЖОАККИНО РОССИНИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ДЖОАККИНО РОССИНИ

29 ФЕВРАЛЯ 1792 — 13 НОЯБРЯ 1868

АСТРОЛОГИЧЕСКИЙ ЗНАК: РЫБЫ

НАЦИОНАЛЬНОСТЬ: ИТАЛЬЯНЕЦ

МУЗЫКАЛЬНЫЙ СТИЛЬ: КЛАССИЦИЗМ

ЗНАКОВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ: «ВИЛЬГЕЛЬМ ТЕЛЛЬ» (1829)

ГДЕ ВЫ СЛЫШАЛИ ЭТУ МУЗЫКУ: В КАЧЕСТВЕ ЛЕЙТМОТИВА «ОДИНОКОГО РЕЙНДЖЕРА»[8], РАЗУМЕЕТСЯ.

МУДРЫЕ СЛОВА: «НИЧТО ТАК НЕ СПОСОБСТВУЕТ ВДОХНОВЕНИЮ. КАК СЖАТЫЕ СРОКИ. И НЕ ВАЖНО, СТОИТ ЛИ У ВАС НАД ДУШОЙ КОПИРОВАЛЬЩИК, ЯВИВШИЙСЯ, ЧТОБЫ ЗАБРАТЬ ЗАКОНЧЕННУЮ РАБОТУ, ИЛИ ВАС ПОДГОНЯЕТ ИМПРЕСАРИО И ОТ НЕТЕРПЕНИЯ РВЕТ НА СЕБЕ ВОЛОСЫ. В МОЕ ВРЕМЯ ВСЕ ИМПРЕССАРИО В ИТАЛИИ ЛЫСЕЛИ УЖЕ К ТРИДЦАТИ ГОДАМ».

Слава, обрушившаяся на Джоаккино Россини, когда ему еще не исполнилось и двадцати пяти лет, завораживала Европу. В Италии он пользовался таким обожанием, какое в нынешний век выпадает только на долю поп-идолов подростковой аудитории и солистов «мальчуковых» групп. (Представьте молодого Джастина Тимберлейка, овладевшего тайнами контрапункта и вставшего за дирижерский пульт.)

Все ходили на его оперы, все заучивали его песни. Любой венецианский гондольер, болонский купец или римский сутенер мог запросто разразиться арией Фигаро из «Севильского цирюльника». На улице Россини неизменно окружала толпа, и самые пылкие поклонники норовили срезать прядь его волос на память.

А потом он исчез. Бросил все Вышел на пенсию. Ничего подобного в мире музыки прежде не случалось. Человек, которому за одни-единственные гастроли в Лондоне заплатили 30 000 фунтов, вдруг ставит крест на своей карьере, — это казалось немыслимым. Еще более немыслимым оказался тот человек, в которого Россини превратился десять лет спустя: затворник, почти не встававший с постели, парализованный депрессией и мучимый бессонницей. Он растолстел и облысел.

«Брильянт» итальянской оперы превратился в развалину с расшатанными нервами. Какова же причина подобной перемены? Коротко говоря — изменившееся время, которое Россини не мог — или не хотел — понять.

НЕ СОЧИНИШЬ — НЕ ВЫЙДЕШЬ

Отец композитора, Джузеппе Россини, был странствующим музыкантом, а когда ему надоело переезжать с места на место, он обосновался в Пезаро, городе на Адриатике, где сошелся с певицей (сопрано) и по совместительству белошвейкой Анной Гвидарини — поговаривали, однако, что Анна вместе с сестрой время от времени промышляла на панели. Как бы то ни было, в 1791 году молодые люди поженились, когда Анна была на пятом месяце беременности. Вскоре она родила сына.

Детство Джоаккино протекало относительно благополучно до тех пор, пока Наполеон не вторгся в Северную Италию. Джузеппе Россини охватила революционная лихорадка, и в дальнейшем его горести и радости целиком зависели от фортуны французского генерала — иными словами, он то попадал в тюрьму, то выходил из нее. Анна как могла развивала очевидный музыкальный дар сына. И хотя наставляли Джоаккино далеко не музыкальные светила, в 1804 году двенадцатилетний мальчик уже пел на сцене. Публика наслаждалась его высоким чистым голосом, и, подобно Йозефу Гайдну, Джоаккино подумывал о том, чтобы влиться в ряды кастратов. Его отец всей душой поддерживал идею кастрации сына, но Анна решительно воспротивилась осуществлению этого плана.

Настоящая слава пришла к Россини, когда в возрасте восемнадцати лет, перебравшись в Венецию, он написал свою первую оперу — «Брачный вексель». Эта музыкальная комедия немедленно стала хитом. И внезапно Россини оказался востребован всеми оперными театрами Италии. Его уважали за скорость, с которой он писал партитуры: он мог сочинить оперу за месяц, несколько недель и даже (по его словам) за одиннадцать дней. Работу облегчало то обстоятельство, что Россини не колеблясь переносил мелодии из одной оперы в другую. Обычно он приступал к выполнению заказа далеко не сразу, и эти проволочки доводили импресарио до бешенства. Позже Россини рассказывал, что, когда он сильно запаздывал с партитурой «Сороки-воровки», директор сцены посадил его под стражу, подрядив для этой цели четырех мускулистых работников сцены, и не выпускал, пока композитор не закончил партитуру.

СКОЛЬКО НУЖНО ЦИРЮЛЬНИКОВ ДЛЯ ОДНОЙ ОПЕРЫ?

В 1815 году в Риме Россини работал над своей самой знаменитой оперой «Севильский цирюльник». Позднее он утверждал, что сверстал партитуру всего за тринадцать дней. Вероятно, в некотором смысле так оно и было, если учесть, что Россини приспособил к «Цирюльнику» уже трижды использованную увертюру, лишь слегка перекроив ее.

Либретто было написано по знаменитой пьесе Пьера де Бомарше, первой части трилогии о великолепном Фигаро. К несчастью, известный римский композитор Джованни Паизиелло уже написал оперу на тот же сюжет в 1782 году. В 1815-м Паизиелло был глубоким стариком, но по-прежнему имел преданных поклонников, которые замыслили сорвать премьеру оперы Россини. «Оппозиционеры» освистывали и высмеивали каждый акт, а на выходах примадонны издавали такое громкое «бу-у-у», что оркестра не было слышно. Кроме того, они подбросили на сцену кошку, а когда баритон попытался прогнать животное, публика издевательски замяукала.

Россини впал в отчаяние. Запершись в номере гостиницы, он наотрез отказался присутствовать на втором представлении, которое, вопреки почитателям Паизиелло, завершилось триумфом. Импресарио бросился в гостиницу к Россини, уговаривая его одеться и отправиться в театр — публика жаждала поприветствовать композитора. «В гробу я видал эту публику!» — выкрикнул Россини.

МУЗЫКА, СВАДЬБА И ВСТРЕЧА С МАЭСТРО

К началу 1820-х Россини стало тесно в рамках комической оперы, а заодно и в пределах Италии. Кочевье по итальянским городам его более не прельщало, и он устал «строгать» партитуры одну за другой. Россини наконец захотелось, чтобы его воспринимали как серьезного композитора. Он также мечтал об оседлой жизни. В 1815 году Россини встретил Изабеллу Кольбран, талантливую певицу-сопрано, и влюбился в нее; в то время Кольбран была любовницей неаполитанского оперного импресарио, который великодушно уступил диву композитору. В 1822 году Россини и Кольбран поженились.

Возможность явить миру более зрелого Россини представилась в том же году, когда композитора пригласили в Вену. Он ухватился за приглашение, ему не терпелось опробовать свои произведения на новой, иной публике и познакомиться с прославленным Бетховеном. Россини с ужасом обнаружил, что великий композитор одевается в лохмотья и проживает в вонючей квартире, однако меж двумя коллегами состоялась долгая беседа. Немецкий мастер нахваливал «Севильского цирюльника», но затем порекомендовал Россини и впредь не писать ничего, кроме комических опер. «Вы не обладаете достаточными познаниями в музыке, чтобы справиться с подлинной драмой», — подытожил Бетховен. Россини попытался отшутиться, но в действительности итальянский композитор был глубоко задет предположением, что он не способен сочинять серьезную музыку.

УГНЕТЕННЫЙ ПРОГРЕССОМ

В следующем году Россини опять отправился на заграничные гастроли во Францию и Англию. Поначалу все шло хорошо, однако пересечение Ла-Манша на новомодном паровом судне напугало композитора едва не до смерти. Он слег на неделю. И никакие почести, коими его осыпали в Британии, — благосклонность короля, долгие овации в опере, восторженные отзывы в прессе, — не помогли забыть о пережитом кошмаре. Из Англии Россини уехал, изрядно пополнив свой кошелек, но с твердым намерением никогда больше туда не возвращаться.

В тот же период начали проявляться первые признаки разрушительной депрессии. Пусть Россини и обосновался в Париже, а его новая опера «Вильгельм Телль» имела успех, говорил он только о том, что ему пора отдохнуть от дел. Он старался сочинять менее легковесную музыку и даже создал ораторию Stabat Mater («Стояла мать скорбящая»), но в глубине души был убежден, что никто не воспримет ни его — ни тем более ораторию — всерь

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ОДНОЙ ИЗ ОПЕР РОССИНИ БЫЛО СОРВАНО ПРИВЕРЖЕНЦАМИ К0МП03ИТ0РА-С0ПЕРНИКА — ПУБЛИКА ПРИБЕГЛА К КРАЙНИМ МЕРАМ, ПОДБРОСИВ КОШКУ НА СЦЕНУ.

Семейная жизнь с Кольбран стала невыносимой. Потеряв голос, Изабелла пристрастилась к картам и выпивке. Россини утешался в обществе Олимпии Пелиссье, красивой и богатой парижской куртизанки. Сошелся он с ней не ради секса — гонорея сделала Россини импотентом, — нет, это был союз преданной сиделки и беспомощного больного. В 1837 году Россини официально объявил о расставании с Изабеллой и поселился с Олимпией в Италии. Вскоре после того как в 1845 году Изабелла умерла, Россини и Пелиссье сыграли свадьбу.

Тем не менее 1840-е годы были мучительным временем для композитора. Современный мир вызывал у него ужас. Путешествие по железной дороге довело Россини до состояния коллапса. Новая поросль композиторов, вроде Вагнера, озадачивала и удручала. А причины политических волнений, охвативших Францию и Италию, оставались необъяснимой загадкой. Пока один итальянский город за другим бунтовал против австрийского правления, Россини с Олимпией скитались по стране в поисках тихой гавани.

Набор физических недугов, которыми страдал Россини, выглядит внушительно: сонливость, головные боли, диарея, хронический уретрит и геморрой. Его с трудом удавалось уговорить встать с постели, и вместе с тем он постоянно жаловался на бессонницу. Но самой страшной болезнью была депрессия, пожиравшая композитора. Изредка он играл на фортепиано и всегда в затемненной комнате, чтобы никто не видел, как он плачет над клавишами.

ЛУЧШЕ… — И ХУЖЕ

По настоянию Олимпии в 1855 году Россини вернулся в Париж, и депрессия немного отступила. Он начал принимать гостей, любоваться красотами города и даже снова взялся писать музыку. Композитор более не пытался сочинять ни серьезную музыку, о чем он когда-то страстно мечтал, ни прославившие его остроумные оперы, — Россини ограничился короткими изящными вещами, составившими альбомы вокальных и инструментальных пьес и ансамблей, которым композитор дал общее название «Грехи старости». В одном из таких альбомов, получившем название «Четыре закуски и четыре сласти» и содержавшем восемь частей: «Редис», «Анчоусы», «Корнишоны», «Масло», «Сушеный инжир», «Миндаль», «Изюм» и «Орехи», — музыка Россини объединилась с новообретенным гурманством композитора. Однако в конце 1860-х Россини тяжело заболел. У него развился рак прямой кишки, причем лечение доставляло ему куда больше страданий, чем сама болезнь. Однажды он даже умолял врача выбросить его в окно и тем самым прекратить его мучения. 13 ноября 1868 года, в пятницу, он умер на руках своей жены.

ОТКОСИЛ ПО ЛЮБВИ

Россини периодически вступал в любовную связь с оперными певицами, и один из этих романов неожиданно обернулся для него благом. Меццо-сопрано Мария Марколини была одно время любовницей Люсьена Бонапарта, брата Наполеона. И когда Наполеон объявил принудительный набор во французскую армию, Марколини, использовав старые связи, добыла для композитора освобождение от воинской повинности. Это своевременное вмешательство, возможно, спасло Россини жизнь — очень многие из 90 000 итальянских призывников французской армии погибли во время незадавшегося вторжения императора в Россию в 1812 году.

СТОЙКИЙ МАЛЫЙ

О Россини рассказывают такой анекдот: однажды друзья решили установить статую композитора во ознаменование его таланта. Когда они поделились этой идеей с Россини, тот поинтересовался, во что обойдется памятник. «Примерно в двадцать тысяч лир», — сказали ему. Немного поразмыслив, Россини заявил: «Дайте мне десять тысяч лир, и я сам постою на пьедестале!»

КАК РОССИНИ РАЗОБРАЛСЯ С ВАГНЕРОМ

В 1860 году путеводная звезда новой немецкой оперы Рихард Вагнер нанес визит Россини, потускневшей звезде старой итальянской оперы. Коллеги осыпали друг друга комплиментами, хотя музыка Вагнера казалась Россини неряшливой и претенциозной.

Приятель Россини как-то увидел на его фортепиано партитуру вагнеровского «Тангейзера», перевернутую вверх тормашками. Приятель попытался поставить ноты правильно, но Россини его остановил: «Я уже так играл, и ничего путного из этого не вышло. Тогда я попробовал снизу вверх — получилось намного лучше».

Кроме того, Россини приписывают такие слова: «У господина Вагнера есть чудесные моменты, но за каждым следует четверть часа плохой музыки».

ПРОТИВНАЯ ПРИНЦЕССА ИЗ ПЕЗАРО

В 1818 году, гостя в родном городе Пезаро, Россини повстречал Каролину Брауншвейгскую, жену принца Уэльского, с которой наследник британского престола давно расстался. Пятидесятилетняя принцесса жила, не таясь, с молодым любовником, Бартоломео Пергами, и бесила общество Пезаро высокомерием, невежеством и вульгарностью (ровно тем же, нем она довела до белого каления своего мужа).

Россини отказывался от приглашений в салон принцессы и не отвешивал ее высочеству поклоны, встречаясь с ней в общественных местах, — подобного оскорбления Каролина простить не могла. Год спустя, когда Россини приехал в Пезаро с оперой «Сорока-воровка», Каролина и Пергами посадили в зрительный зал целую банду подкупленных хулиганов, которые во время представления свистели, кричали и размахивали ножами и пистолетами. Перепуганного Россини тайком вывели из театра, и той же ночью он бежал из города. Больше он в Пезаро никогда не выступал.