Глава 13

Глава 13

В полете ничего особенного не происходило. В большом пассажирском самолете я, затянутый в летный мундир с блестящими крылышками, боролся с приступами тошноты под восхищенными взглядами пассажиров. Я до сих пор уверен, что, если бы сел за руль истребителя, война была бы намного короче. Но тогда мы бы точно проиграли.

Наконец мы прибыли в Нью-Йорк, страну Брилл-билдинг, «РКО Джефферсон», Макса Рича и воспоминаний, принадлежащих другому миру и другому времени.

Бен встретил меня в аэропорту и по пути в отель рассказывал о последних событиях.

– Сижу в Форт-Диксе, пишу учебные фильмы. Не поверишь, какую только чушь нас не заставляют снимать. В одном фильме мы целых десять минут учим новобранцев поднимать капот машины. Все равно что писать для пятилетних детей. Долго ты пробудешь в Нью-Йорке?

Я покачал головой:

– Понятия не имею. Может, час, может, неделю. Скорее всего час. Жду отзыва на курсы ВВС, а это может произойти в любую минуту.

Мы доехали до отеля, и я подошел к стойке портье.

– Я ожидаю важного междугородного звонка. Очень важного. Пожалуйста, постарайтесь сразу соединить меня, – попросил я дежурного.

Мы с Беном договорились встретиться следующим вечером.

Утром я позвонил своему калифорнийскому агенту Луису Шуру, сообщил, что я в Нью-Йорке и вполне свободен, пока не откроется высшая летная школа.

– Почему бы тебе не зайти в местный офис? – предложил он. – Поговори с моим партнером Жюлем Зиглером. Может, он подыщет для тебя что-нибудь.

Жюль Зиглер, глава нью-йоркского офиса, загорелый, энергичный мужчина лет сорока, приветливо встретил меня:

– Луис предупредил о вашем приезде. Ищете новый проект?

– Ну, я…

– У меня имеется кое-что интересное. Никогда не слышали о Яне Кипуре?

– Нет. Это какой-то праздник?

– Ян Кипура – европейская оперная знаменитость. Как и его жена Марта Эггерт. Там они снимались во многих фильмах, но теперь хотят сделать шоу на Бродвее. «Веселая вдова».

«Веселая вдова», известная оперетта Франца Легара, история князя из маленького королевства, который ухаживает за богатой вдовой, чтобы ее деньги остались в стране. Ее постоянно ставили по всему миру.

– Они думают немного осовременить либретто. Хотите с ними встретиться?

Какой смысл? Я не пробуду в Нью-Йорке достаточно долго, чтобы написать письмо, не говоря уж о бродвейском шоу.

– Вряд ли я смогу…

– По крайней мере повидайтесь с ними.

Встреча состоялась в номере люкс отеля «Астор». Открыв дверь, Кипура с недоумением оглядел мой мундир и спросил:

– Вы и есть драматург?

– Да, сэр.

– Входите.

Ян, мускулистый мужчина лет сорока, говорил с сильным венгерским акцентом. Он представил мне свою жену Марту, стройную, привлекательную, с вьющимися волосами до плеч и приветливой улыбкой, и предложил сесть.

– Мы хотим ставить «Веселую вдову», но в более современном варианте. Жюль сказал, вы хороший писатель. Что вы написали?

– «Опасные каникулы», «К югу от Панамы», – начал перечислять я сценарии, написанные вместе с Беном. Супруги непонимающе переглянулись. Наконец Ян Кипура сказал:

– Мы свяжемся с вами.

Ну вот и все. Конец. Впрочем, это даже к лучшему.

Из отеля я отправился в офис Жюля.

– Они только что звонили, – сообщил тот. – Хотят, чтобы вы написали либретто.

Меня словно окутал черный туман. От меня требуют невозможного! Бродвей был Меккой, куда стремился каждый писатель. Что я знал о создании бродвейских шоу? Абсолютно ничего. Я только выставлю себя дураком и испорчу постановку. И кроме того, в любую минуту мне могут позвонить и призвать на службу.

– Вы себя нормально чувствуете? – встревожился Жюль, наблюдавший за мной.

У меня не хватило храбрости признаться, что я не собираюсь браться за либретто.

– Конечно.

– Они предлагают вам начать немедленно.

– Договорились.

Я вернулся в отель. Нужно объяснить, что у меня нет ни времени, ни способностей для подобного проекта. Но, хорошенько подумав, я сообразил, что выход есть. Бен Робертс! Вот кто может написать либретто со мной. А если в разгар работы меня призовут на службу, Бен закончит работу.

Я позвонил ему в Форт-Дикс.

– Что новенького? – спросил он.

– Сейчас расскажу. Я собираюсь писать новое либретто «Веселой вдовы».

Долгая пауза.

– Не знал, что ты пьешь.

– Я вполне серьезно. Уже успел поговорить со звездами шоу. Они выбрали нас.

Похоже, Бен потерял дар речи.

Следующим утром я отправился в театр, где должна была идти «Веселая вдова». Шоу ставила «Нью опера компани», возглавляемая Иоландой Миро-Айрион, маленькой полногрудой женщиной средних лет с высоким пронзительным голосом.

Все делалось по высшему разряду. Танцы ставил легендарный Джордж Баланчин, один из самых выдающихся хореографов. Я часто встречался с этим мужчиной среднего роста с хорошо развитой мускулатурой танцовщика. До конца жизни он не потерял легкого русского акцента.

Постановщиком был гениальный Феликс Брентано, а дирижером – Роберт Штольц, который к тому же считался блестящим композитором. Прима-балериной была Милада Младова, талантливая европейская танцовщица.

Я обсудил либретто с Баланчином, Штольцем и Брентано.

– Оно должно быть как можно более современным, – требовал постановщик, – но при этом нельзя терять атмосферу того периода.

– Веселым и развлекательным, – вставил Баланчин.

– Беспечным и легким, – добавил Штольц.

Потрясающе! Современное, но с налетом эпохи, развлекательным, веселым, беспечным – и все это вместе!

– Без проблем.

Мы с Беном решили, как будем работать. Поскольку днем он был занят учебными фильмами в Форт-Диксе, приезжать в Нью-Йорк придется вечерами. После ужина мы будем работать вместе часов до двух ночи.

Мои страхи относительно написания бродвейской пьесы почти исчезли. Работа с Беном заставляла забыть о трудностях. Он был невероятно способен и возвращал мне уверенность.

Когда первый акт был закончен, я отнес его продюсеру, Иоланде Миро-Айрион, и с нетерпением смотрел, как она листает страницы.

– Ужасно! – прошипела она, дочитав. – Настоящий кошмар!

– Но мы сделали все, что… – пролепетал я.

– Это провал! Настоящий провал! – злобно завопила Иоланда.

– Мне очень жаль. Скажите, что вам нужно, и мы с Беном все перепишем…

Она поднялась, окинула меня уничтожающим взглядом и удалилась.

Значит, не зря я хотел отказаться с самого начала! Что заставило меня вообразить, будто я способен написать бродвейское шоу?!

Я не мог сдвинуться с места, придавленный свалившимся на меня несчастьем, и тупо оценивал размеры катастрофы. Но тут в офис вошли Баланчин и Брентано.

– Я слышал, вы принесли первый акт, – начал Баланчин.

– Принес, – мрачно кивнул я.

– Давайте посмотрим.

У меня не было ни малейшего желания давать им либретто, но что я мог поделать?

– Разумеется.

Они начали читать, и мне очень захотелось оказаться где-нибудь за тридевять земель.

И вдруг я услышал смешок. Это Феликс Брентано! За смешком последовал взрыв хохота. Баланчин! Губы обоих то и дело расползались в улыбке.

Им понравилось!

Перевернув последнюю страницу, Брентано объявил:

– Прекрасно, Сидни. Именно то, на что мы надеялись!

– Если второй акт так же хорош, как первый… – покачал головой Баланчин.

Мне не терпелось поскорее рассказать об удаче Бену.

Я почти все время проводил в отеле, боясь, что в мое отсутствие позвонят из ВВС. Выходя на улицу, я неизменно объяснял, где можно меня найти.

Холостякам в Нью-Йорке порой очень одиноко. Несколько раз я дружески болтал с нашей прима-балериной Миладой Младовой, и мы прекрасно ладили. Как-то в воскресенье, когда репетиций не было, я пригласил ее поужинать, и она согласилась.

Мне очень хотелось произвести должное впечатление. Поэтому повел ее в «Сарди», любимый ресторан представителей шоу-бизнеса. Надо сказать, я по-прежнему носил мундир.

За ужином мы обсуждали шоу, и Милада призналась, что для нее большая честь танцевать на Бродвее.

Под конец официант принес счет на тридцать пять долларов. Чего-то в этом роде следовало ожидать. Но беда в том, что у меня не было тридцати пяти долларов! Я долго смотрел на счет. Кредитных карт тогда еще не изобрели.

– Что-то не так? – спросила Милада.

– Нет, – поспешно ответив я, решив идти ва-банк. – Сейчас вернусь.

Я поднялся и пошел к выходу, где стоял владелец ресторана Винсент Сарди.

– Мистер Сарди…

– Чем могу быть полезен?

Похоже, мое дело плохо. Вряд ли Винсент Сарди сколотил состояние, кредитуя бездельников и банкротов.

– Я… видите ли, мой счет, – нервно начал я.

Он продолжал изучать меня.

Должно быть, привык узнавать банкротов с первого взгляда.

– В нем ошибка?

– Нет. Все в порядке. У меня просто нет… нет… ну, вы понимаете… денег.

Я вдруг испугался, что Милада наблюдает за нами, и поспешно закончил:

– Мистер Сарди, я написал пьесу, которая пойдет в театре «Маджестик». Вон там, на другой стороне улицы. Но премьеры еще не было А пока… у меня просто нет достаточной суммы… то есть… может, поверите мне на слово, а я расплачусь потом?

– Разумеется, – кивнул он. – Никаких проблем. И позвольте заверить, у нас вы всегда желанный гость.

На душе сразу стало легче.

– Огромное спасибо.

– Не за что. – Он пожал мне руку, и в моей ладони оказалась пятидесятидолларовая банкнота.

Наш продюсер Иоланда подвергала жесточайшей критике все, что бы мы с Беном ни написали, вне зависимости от того, нравилось это окружающим или нет. Казалось, она была заранее настроена все осуждать.

– Нас ждет провал, – твердила она. – Я это знаю. Нас ждет провал.

Я же отчаянно надеялся на то, что ее предсказание не окажется пророческим.

А вот Баланчин, Брентано и Штольц неизменно нас хвалили.

На репетициях Иоланда скакала по сцене гигантским кузнечиком, раздавая приказы направо и налево. Но профессионалы были слишком заняты, чтобы обращать на нее внимание.

Однажды во время перерыва Баланчин подошел ко мне:

– Мне нужно с вами поговорить.

– Конечно. Что-то случилось?

– Нет. Просто мой друг Винтон Фридли ставит новую пьесу и ищет драматурга. Я рассказал ему о вас, и он бы хотел встретиться.

– Спасибо, – выдохнул я с благодарностью. – А когда?

Баланчин взглянул на часы:

– Собственно говоря, уже сегодня. В час дня.

Два бродвейских шоу одновременно? Невероятно!

Винтон Фридли один из самых известных бродвейских продюсеров, поставил «Смешное лицо», «Сумасбродную девчонку» и не менее полудюжины других хитов. Фридли был энергичным, деловым продюсером и потому сразу перешел к делу:

– Джордж сказал, что вы молодец.

– Стараюсь.

– Я ставлю новое шоу под названием «Джекпот». О девушке, которая позволяет разыгрывать себя в лотерею, чтобы собрать деньги на военные нужды. И выигрышный билет достается трем солдатам.

– Ничего не скажешь, смешно, – одобрил я.

– У меня уже есть либреттист, Гай Болтон, но он англичанин, и, думаю, ему не помешает поработать с американцем. Беретесь за работу?

– С удовольствием, – ответил я, но тут же добавил: – Кстати, у меня есть соавтор, Бен Робертс. Он будет со мной работать.

Фридли кивнул:

– Согласен. Музыку написали Верной Дьюк и Говард Дитц.

Два самых известных бродвейских имени!

– Когда вы сможете начать? – спросил Фридли.

– Прямо сейчас.

Я старался говорить уверенно, но мозг сверлила единственная мысль: «Мне вот-вот позвонят, и придется идти на летные курсы».

– Мы уже начали кастинг, – пояснил Фридли. – Пока отобраны Аллен Джонс и Нанетт Фабри. Позвольте показать вам декорации.

Удивительно, что декорации сделаны еще до того, как написана пьеса!

Мы отправились в театр «Олвин». На сцене возвышался огромный белый южный дом с палисадником.

Я озадаченно посмотрел на Фридли:

– Но вы говорили, что это шоу об американских солдатах, которые выиграли девушку, и…

– Декорации остались от предыдущего шоу, – объяснил Фридли. – Оно провалилось, так что мы используем декорации для другого. Сэкономим кучу денег.

Я задался вопросом, как вставить южный особняк в современную военную историю, но промолчал.

– Давайте вернемся в офис. Я хочу познакомить вас с Гаем.

Гай Болтон оказался обаятельным англичанином лет пятидесяти, написавшим несколько пьес с П. Дж. Вудхаузом, кумиром английских читателей.

Я опасался, что Гаю не понравится появление неизвестно откуда взявшегося соавтора, но он сказал:

– Счастлив, что мы будем работать вместе.

Я сразу понял, что мы поладим.

Вернувшись в отель, я спросил портье, не звонил ли кто-нибудь мне, и затаил дыхание, пока он просматривал записи.

– Нет, мистер Шелдон.

Вот и слава Богу. Значит, у меня еще есть время.

Я поспешил к себе и позвонил Бену в Форт-Дикс:

– Мы с тобой пишем мюзикл для Винтона Фридли.

Бен долго ошеломленно молчал.

– Нас сняли с «Веселой вдовы»?

– Нет. Мы делаем и «Веселую вдову», и пьесу Фридли.

– Господи! Как тебе это удалось?

– Не мне. Джорджу Баланчину. Мы работаем с английским драматургом Гаем Болтоном.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.