«ЕСЛИ БЫ Я БЫЛА ПУБЛИЦИСТОМ…»

«ЕСЛИ БЫ Я БЫЛА ПУБЛИЦИСТОМ…»

Публицистическая деятельность Леси Украинки тесно переплетается с ее художественным творчеством. Как-то она писала: «Замечательный пример соединения самой высокой поэзии и самой страстной публицистики мы видим во всей литературной деятельности Мицкевича и его современников». В той же мере это можно отнести и к ней самой. Все ее творчество малых и больших форм (стихи и драмы) насыщено социальным содержанием и острой политической направленностью.

Иначе и не могло быть у настоящего талантливого писателя, так решительно провозгласившего в двадцатилетнем возрасте свой девиз:

Не поэт, кто забывает

О страданиях народа…

Ярко выраженный пафос поэзии в единстве с общественной мыслью и философией подчеркивался Белинским еще в первой половине XIX века. Поэт нашего времени, говорил он, есть одновременно и мыслитель. Поэзия и философия идут рука об руку, взаимно поддерживая, переплетаясь друг с другом до такой степени, что иное философское сочинение можно назвать прежде всего поэтическим, а поэтическое — философским.

К публицистике, то есть творчеству, стоящему где-то на границе между художественной и научной литературой, Леся Украинка прибегала в тех случаях, когда общественно-политические события, актуальные проблемы современности потрясали ее настолько, что она вынуждена была непременно и немедленно откликнуться на них. Так написана, например, упоминавшаяся выше статья для французской газеты «Реформа» «Голос русской узницы». Так родилось письмо-воззвание к товарищам в 1895 году, статьи «Беспардонный патриотизму «Государственный строй» и другие.

Публицистика предоставляла возможность непосредственно обращаться к более широким кругам читателей и таким образом усиливать пропагандистское воздействие революционных идей, утверждаемых в художественных произведениях. Леся Украинка явилась достойным продолжателем лучших традиций таких блестящих писателей и публицистов, как Иван Франко, Михаил Пав лык, Михаил Драгоманов, Михаил Коцюбинский, Павло Грабовский. Она занимает среди них особое место не только как поэтесса, но и как публицист, вписавший новую страницу в развитие революционной мысли на Украине, — ведь все ее выступления тесно связаны со временем, когда обострилась борьба революционного пролетариата против империализма, когда развернулась пропаганда всепобеждающих идей марксизма-ленинизма, когда русские и украинские рабочие подняли знамя пролетарского интернационализма. В тот исторический момент ее публицистическая деятельность была очень близка к марксистской публицистике: в своих статьях Леся Украинка ставила близкие, конкретные и понятные для рабочего класса цели.

Не случайно большевистская газета «Рабочая правда» в 1913 году подчеркивала: «Леся Украинка, стоя близко к освободительному общественному движению вообще и пролетарскому в частности, отдавала ему все силы, сеяла разумное, доброе, вечное. Нам надо сказать ей спасибо и читать ее произведения. Леся Украинка умерла, но ее бодрые произведения долго будут будить нас к работе — борьбе. Добрая, вечная память писательнице — другу рабочих!»

Ориентируясь на рабочих, она избирала соответствующие способы и манеру изложения своих мыслей. Раскрывая сущность сложных категорий науки, она делала их понятными для малоподготовленного читателя. При этом Леся Украинка остается верной себе, своему стилю, отличающемуся прежде всего ясностью и остротой мысли.

В неоконченной статье «Государственный строй» (1898), касаясь вопроса политической свободы и прав человека, она категорически осуждает тех, кто утверждает, «будто не все люди способны жить свободно, и что испокон веков были, есть и будут между людьми господа и подданные, и что так оно и должно быть, а кто хочет изменить такой строй, тот или дурак, или преступник».

Прибегая к полемическим приемам, Леся Украинка остроумно и убедительно опровергает реакционные измышления и «теории» господствовавшей идеологии эксплуататорских классов. «Пусть даже и правда, — отвечала она, — что не все люди способны жить свободно, но какие же это люди? Это или душевнобольные, сумасшедшие, которых, безусловно, следует содержать в лазарете под надзором, чтобы они не сделали какой беды себе или другим, ибо они, конечно, невменяемые.

Или это люди, которые не хотят признавать чужих прав и для своей наживы убивают, грабят и мучают других людей… Это преступники, и от них надо защищаться судом, правом и законом, а если суд, право и закон не защитят, тогда какими угодно средствами, хотя бы и собственной силой».

Вот так последовательно и неуклонно Леся Украинка подводит рабочего к неминуемому выводу: по природе своей он полноправный человек и должен бороться за собственную свободу, надеясь только на собственные силы.

Но поначалу она разъясняет, что такое свобода вообще и, в частности, свобода политическая:

«Мы больше всего будем говорить о политической свободе, то есть о правах человеческих, зависящих от государственного строя. О той свободе, которая называется экономической, то есть о такой, которая определяется тем, что существует богатство и бедность среди людей… Однако следует помнить, что экономическая и политическая свобода очень зависят друг от друга, и об этом мы часто будем напоминать, когда будем говорить о порядках и законах разных государств. Как мы уже знаем, не во всех странах одинаковый государственный строй, а поэтому и не везде люди имеют одинаковые права, одинаковую политическую свободу. Одни народы выбрали себе уже такие права, о которых другие едва только подумать осмеливаются… Человеческие права — это те, которые принадлежат каждому человеку в отдельности, а общественные — те, которые относятся к обществу в целом. Разумеется, и те и другие очень тесно переплетены между собой».

В другой своей работе, написанной через два года как приложение к книжке известного польского социалиста Шимона Дикштейна (1858–1884) «Кто с чего живет», Леся Украинка в доступной форме рисует пути и способы борьбы рабочего класса за свои права, за политическую свободу. И делает она это, опираясь на труды Маркса и Энгельса, а также на программу и устав Первого Интернационала.

В этом приложении Леся шаг за шагом, последовательно и понятно даже для неграмотного человека рассказывает, как практически следует осуществлять объединение трудящихся в борьбе за их освобождение.

Писательница убеждает, что это хотя и не так просто, но вполне осуществимо, так как всегда есть люди понимающие, образованные и сочувствующие рабочему делу, готовые помочь, умеющие разъяснить рабочему и книгами, и живым словом:

«Из таких людей больше всего прославился ученый Карл Маркс и его ученик и товарищ Фридрих Энгельс, которые многому обучали рабочих и написали книги, где совсем иначе изложена политическая экономия, чем она излагалась до них, и где высказаны такие же мысли, как и в этой книжечке, только более глубоко и научно обоснованно. Оба эти ученые (теперь уже умершие) много сделали для того, чтобы в Германии, да и во всех других странах возникли большие рабочие объединения для защиты от всякого насилия и рабства, поэтому память о Марксе и Энгельсе в большом почете среди всех сознательных рабочих».

Разъяснив понятие «сознательный рабочий», Леся Украинка пишет далее:

«Сознательные рабочие не должны обращать внимания на то, кто из них какой веры или какой национальности (рабочий-немец, например, не должен считать, что он лучше поляка, поляк — русского, русский — украинца и т. д.), они должны единодушно держаться вместе, так как у них у всех один враг — класс богачей, капиталистов, который пользуется трудом рабочих. Вот потому-то для каждого рабочего должны быть святы слова: рабочие всех стран, соединяйтесь! Ибо только тогда свобода рабочих становится прочной, когда она во всех странах одинакова, когда никто не может прийти со стороны и уничтожить ее».

Развивая, иллюстрируя наглядными примерами свою мысль, Леся Украинка убеждает читателя в необходимости объединения «больших и маленьких организаций… в целый рабочий союз — партию». Придя к выводу, что рабочим в их борьбе за освобождение не обойтись без партии, она призывает «не теряться из-за того, что все люди партии не смогут собраться в одном месте и поговорить на одном языке, ведь вот же богачи как-то договорились не давать свободы рабочим? Пусть же и рабочие договорятся, как противостоять богачам, чтобы не быть их жертвой».

Рассказав в подробностях, как следует организовываться рабочим, начиная с отдельных кружков и до партии целой страны, и даже до всемирного объединения «из партий различных стран», она замечает тут же, что, мол, ей могут возразить: совещаться-то не штука, но богачей этим не одолеешь, — ведь деньги, войска, полиция и правительство в их руках. Это, конечно, важно, отвечает она, но переоценивать сил врага не следует. Рабочие тоже располагают деньгами уже и теперь, а когда создадут большие объединения, будут в состоянии устраивать забастовки и заставлять богачей идти на уступки. Но это не единственное и не самое главное средство борьбы с господствующими классами.

«Что касается войска, то из кого же оно главным образом состоит, как не из трудящихся, только не всегда сознательных. Нужно стараться чтобы эти трудящиеся-солдаты стали сознательными и хотя бы не стреляли в своих же товарищей при «усмирении бунтов». Что касается полиции, то без нее рабочим жилось бы значительно лучше, правительство же, если нужно, каждая партия может сама себе выбирать».

Организовать в России рабочие кружки, а тем более такую большую организацию, как рабочая пролетарская партия, дело нелегкое, ведь царское правительство запретило какие бы то ни было собрания рабочих. Это, конечно, так. Но точь-в-точь так же было, — говорит поэтесса, — ив других государствах, и рабочие организации там не с неба упали, «а добыли их себе люди просьбой или угрозой (больше угрозой, нежели просьбой), или уговором, или оружием, как где пришлось. Так же, если мы захотим, будет и у нас».

Убежденностью в конечной победе рабочего класса, призывом к сплочению во имя этой победы заканчивает Леся приложение к книге Дикштейна.

«Ведь и сейчас в российском государстве возникают кое-где рабочие группы, о которых мы упоминали! Пусть пока они собираются украдкой, сначала тайно, а потом будут и явно. Явно — когда наступит благоприятное время, а это благоприятное время наступит тогда, когда рабочие станут сознательными, поймут и свои права, и свое единство, и свою силу. Это благоприятное время не за горами, если мы поможем ему прийти. А для того чтобы пробил час полного освобождения всех рабочих из рабства:

Рабочие всех стран, соединяйтесь! Соединяйтесь, как свободный со свободным, равный с равным!»

Исходя из основных положений марксистской теории, Леся Украинка видела в рабочем классе и его авангарде самую передовую революционную силу. Вообще же следует сказать, что уже в этом приложении к книге «Кто с чего живет» чувствуется огромное влияние марксизма на украинскую поэтессу.

Обратимся к статье В.И. Ленина «Насущные задачи нашего движения», опубликованной в «Искре» (1900, № 1), в которой Ленин настойчиво доказывал потребность и необходимость политической борьбы рабочего класса. «Легко бросается в глаза, — пишет исследователь Лесиной публицистики К. Кухалашвили, — то обстоятельство, что и Ленин и Леся Украинка пользуются положениями устава Первого Интернационала — о том, что «освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих». И в статье В.И. Ленина, и в «Приложении» Леси Украинки идет речь о создании партии пролетариата. Таким образом, вполне вероятно, что Леся Украинка, имея у себя комплект «Искры», была знакома с названной статьей вождя всероссийского пролетариата».

Об идейной близости этих двух выступлений свидетельствуют и другие вопросы, затронутые в них, в частности вопрос солидарности рабочих, создания пролетарской партии, пропаганды социализма и революционной борьбы. Лесины взгляды, о которых шла речь выше, совпадают с ленинскими. В «Насущных задачах нашего движения» Ленин писал:

«Социал-демократия есть соединение рабочего движения с социализмом. Оторванное от социал-демократии, рабочее движение мельчает и необходимо впадает в буржуазность… изменяет великому завету: «освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих». Во всех странах был такой период, когда рабочее движение и социализм существовали отдельно друг от друга… В России необходимость социализма и рабочего движения теоретически провозглашена уже давно, — но практически это соединение вырабатывается лишь в настоящее время… Отсюда сама собою вытекает та задача, которую призвана осуществить русская социал-демократия: внедрить социалистические идеи и политическое самосознание в массу пролетариата и организовать революционную партию, неразрывно связанную со стихийным рабочим движением…

Содействовать политическому развитию и политической организации рабочего класса — наша главная и основная задача».[53]

Марксистским пониманием революционной борьбы рабочего класса и его партии проникнуты и «Заметки по поводу статьи «Политика и этика», написанной известным галицийским социалистом Николаем Ганкевичем. Леся Украинка подвергает острой критике мелкобуржуазный нигилизм автора, отбрасывающий всякую этику в партийной борьбе. Она утверждает, что партийная борьба, как и всякая другая, может быть честной или постыдной в зависимости от морального лица тех, кто борется, ибо не так политика портит характеры, как характеры политику. Правый и честный, говорит она, должны придерживаться девиза: «Чистое дело требует чистых средств». Анархистский субъективизм Ганкевича зиждется на фанатизме первых христиан, на их формуле: «Нет правды и разума, как только во мне».

«Взгляд на партийную борьбу как на некую антиномию (противоположность) гуманности, — пишет Леся Украинка, — вполне совпадает с мнением, когда ее считают элементарным злом, как землетрясение, наводнение и т. п. Но даже и эти несчастья люди стараются как-то гуманизировать, предохраняясь от них, устраняя их последствия».

Критикуя Ганкевича за его «угорелый фанатизм», являющийся синонимом слепой веры, бессмысленности и единственным, по его мнению, путем к достижению цели, Леся противопоставляет ему «путь глубокого убеждения, основывающегося на критике и горячей, ненасытной жажде познания истины».

Об изучении Лесей Украинкой революционной теории пролетариата и законов диалектического развития общества свидетельствует также и ее высказывание о том, почему Маркс и Энгельс пришли в лоно пролетариата. Именно на этом примере она показывает всю несостоятельность безапелляционного мнения Ганкевича: «Каков класс общественный, такова его этика. Каков класс общественный, такова его политика, такова и политическая партия, представляющая его потребность и стремления». Она критикует не самую эту формулу, но то, как ее понимает автор статьи «Политика и этика», и то, как примитивно применяет он ее в дальнейшем изложении своих взглядов:

«Этого общего принципа может быть достаточно для того, кто уже принадлежит сознательно к определенному классу или партии. Но вспомним себе двух молодых буржуа Маркса и Энгельса в то время, пока они еще не были сознательными представителями пролетариата — им, видимо, мало было этого абстрактного принципа, чтобы бросить свой класс и пристать к другому, вражескому, не будучи принужденными к этому материально. Им нужен был более точный критерий, чтобы установить и проверить: за каким, собственно, классом будущее и какой должна быть та политика и этика, чтобы к ней могли присоединиться такие прогрессивные идеологи, как эти двое молодых из буржуазных семей?»

Леся Украинка не оставила нам развернутого и систематизированного изложения своих взглядов на основы марксизма. Да и задачи такой перед собой не ставила, ибо она была прежде всего мастером художественного слова, но в ее статьях и письмах есть множество таких высказываний, которые дают нам полное право считать, что она не только близко стояла к марксизму, как это признается многими исследователями, не только была под его влиянием, но что она знала, понимала и разделяла основные его положения о законах общественного развития.

Некоторые исследователи, говоря о мировоззрении Леси Украинки, всегда делают ударение на том, что она признавала закон классовой борьбы. Но и революционные демократы как в России, так и на Украине еще в 40 — 60-х годах XIX столетия говорили о борьбе классов, их непримиримости. Таких высказываний мы найдем немало, например, у Герцена и Шевченко, Чернышевского и Добролюбова. Но тем не менее они не были марксистами. Ведь сущность марксизма не в этом, о чем не раз писал сам Маркс:

«Что касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою… Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов… То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего:

1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства,

2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов».[54]

Марксистом может называться только тот, говорил Ленин, кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата. У нас нет достаточных материалов, оставленных самой поэтессой, чтобы безоговорочно судить о полноте ее понимания принципа диктатуры пролетариата, но зато есть ряд документов, свидетельствующих о ее сочувствии и одобрении революционного движения пролетариата, в частности Парижской коммуны.

В тех же своих «Заметках», высоко оценивая первую пролетарскую революцию, Леся говорила: пусть у нее были ошибки, но это была справедливая революция. «После коммуны не осталось новой формы гильотины, новой версии этого буржуазного усовершенствования Брутового меча… ибо парижские коммунары были потомками Спартака, а не Брута и Цицерона… они верили в восстание, отважную и открытую войну, но без классических и средневековых варварств. Они пали, как и Спартак, но дух Спартака не пал вместе с ними, а нашел себе новую форму. Они выступили самостоятельно без опеки буржуев и показали делом, что психология новейшего сознательного пролетариата, его революционная практика пошла вперед, а не вспять».

После этих проникновенных и справедливых суждений Леси Украинки о Парижской коммуне, где впервые была осуществлена, пусть и не на долгое время, диктатура пролетариата, нет оснований сомневаться в ее глубоком понимании основных идей марксистской теории пролетарской революции. Именно это прежде всего поднимает поэтессу над ее предшественниками — революционными демократами — и ставит в ряды борцов, исповедующих марксизм.

Много ли нашлось в те времена поэтов, в творчестве которых так органично сливались бы голос музы и голос политической борьбы? Вряд ли. К тому же пропаганде идей пролетариата служили не только публицистические выступления Леси Украинки, но и ее художественное слово, ее стихи, воспевающие социалистические идеалы, а потому бравшиеся на вооружение революционными кружками.

Примерно за год до II съезда РСДРП был создан организационный комитет, который издавал немало прокламаций, популяризировавших идеи «Искры». В одной из и их после лозунга «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» была заверстана переведенная на русский язык строфа из стихотворения «Слово мое, почему ты не стало…»:

Звякнет клинок о железо цепей,

Эхо пойдет по твердыне царей,

Встретится звяканье многих мечей

С гулом иных, не тюремных речей.

Слово и дело для Леси — единый акт бытия. Если надо, не чуралась она и черновой работы, например занималась распространением нелегальной печати. Некоторые следы этой деятельности сохранились в архивных документах царской полиции. Один из них свидетельствует, что в 1902 году после ареста группы социал-демократов и следствия по их делу установлено участие Леси в распространении газеты «Искра». В это время Леся была за границей — лечилась в Италии, в Сан-Ремо, и Киевское жандармское управление обратилось в Петербург за санкцией на ее арест по возвращении в Россию. Департамент полиции ответил: «Что же касается… выбывшей за границу дворянки Ларисы Петровны Косач, то об обыске ее по возвращении в Россию будут отданы департаментом полиции соответствующие распоряжения на пограничные пункты с тем, чтобы о результатах обыска Косач и направлении избранного ею пути было сообщено одновременно департаменту полиции и вашему превосходительству, а в случае задержания ее она была бы препровождена в ваше распоряжение».

Задержать Лесю не удалось — ее предупредили об этих замыслах полиции, и при обыске в Одессе у нее не обнаружили никакой «крамолы».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.