СЕСТРЫ
СЕСТРЫ
СИЗО. ДЕНЬ
У серых металлических ворот следственного изолятора толкались, как обычно, родственники, в стороне стояла привычная очередь с сумками к окошку передач. Было жарко, окна в машине были открыты, но выйти Дине не разрешали. Дядя Миша курил снаружи, мама нервничала, красила губы и поправляла прическу.
– Ма-ам, ну можно выйти, я писать хочу…
– Господи, ну неужели ты посидеть не можешь, скоро уже…
Время тянулось медленно, какая-то тетка разревелась возле окошка.
– Пятый месяц уже, сколько можно… У кого же узнать…
Потом пришел Толя.
– Ну, скоро уже. Сейчас одного выписывают, потом Алик.
– Господи, долго-то как… – вздохнула мама.
Тут вдруг ей захотелось заплакать, и она судорожно стала махать на глаза, чтобы не потекла тушь.
Дина еще понаблюдала за милиционерами, за цыганской семьей в бархатных камзолах, и тут ее пронзила одна догадка.
– Мама, а ты знаешь, что это – тюрьма? – шепотом спросила она.
Мама после паузы посмотрела на нее как на ненормальную.
– Чтобы я этого слова от тебя больше не слышала.
И снова стала пудриться.
А потом Дина увидела, что идет папа. Такой же красивый и независимый, как всегда, с сигареткой, только в трениках и кроссовках, на плече – спортивная сумка.
– Вон, вон папа!
Все бросились навстречу, мама выскочила, а Дина все никак не могла справиться с дверью. Это было особенно обидно, тем более что она увидела его первая.
– Па-а-апа! – заорала она изо всех сил.
И тут уж они бросили целоваться и поспешили к ней, и папа поднял ее на руки, и они поцеловались тоже. Тушь у мамы, естественно, потекла, а еще сверху Дина отметила завистливый взгляд грустного цыганского мальчика.
Когда уже начали усаживаться, подошел какой-то парень, которого Дина не знала. Но дядя Миша поднял стекло, так что она особенно ничего не слышала, а сам вышел.
– Здравствуй, Алик.
– Здравствуй.
– С выпиской тебя.
– Вам того же.
– Алик, тема насчет казны возникла.
– У кого?
– Костя спрашивает.
– Казну менты забрали. Пусть у них спрашивает.
– Алик, говорят, что не забирали. Надо возвращать казну как-то.
Что-то они там еще сказали, а Дина видела, как папины пальцы щелкнули окурком и тот полетел прямо на пиджак незнакомому парню.
– Поехали, пап, я писать хочу, – Дина застучала в окошко.
Парень посмотрел на Дину, потом на пиджак, но дядя Миша уже открыл дверь, папа сел, и они наконец поехали.
КВАРТИРА. ДЕНЬ
Дома уже все было готово, салаты нарезаны, рыба под фольгой. Света сидела на огромной кухне, следила за мясом в духовке, слушала музыку. Что-то их долго не было. Зазвонил телефон. Пока Света думала, подходить или нет, включился автоответчик, и бабушка заверещала:
– Наташенька, доча… Наташа, Алик, вы приехали, нет?..
– Нет, не приехали еще, – противным голосом сказала в трубку Света. – Ни Наташенька, ни Аличка.
Бабушка, видимо, смутилась, и Света продолжала подружелюбнее.
– Не знаю… Как ты? Чего делаешь?.. Не знаю я во сколько; как приедут, так вернусь… Ну да, еще чего… Да не буду я тут сидеть… Все, пока. Лекарства выпила? Давай.
ДВОР. ДЕНЬ
Машина въехала во двор, как раз когда выгружались гости – Витек и Артур с какой-то девицей. Витек был с цветами и в костюме, все снова начали целоваться и поздравлять папу. Дина решила держать его за руку, чтобы было все-таки понятно, кто есть кто.
КВАРТИРА АЛИКА. ДЕНЬ
Света посмотрела в окно, потом на себя в зеркало и пошла открывать дверь. Гости с шумом ввалились. Сначала прибежала мама:
– Ой, доченька, мясо, наверное, пересохло все…
– Естественно. Его же не три часа готовят.
– Так там же ждали сколько! Ужас! Я уж измыкалась вся. – Мама вытащила противень.
– Ну привыкай, поди не в последний раз.
Мама не успела отреагировать – в дверях появился Алик.
– Привет, – улыбнулся он Свете.
– Привет.
– Привет, Свет, – помахал Толик.
– Здрасьте.
Потом прибежала Дина и попыталась ухватить какой-то кусок с тарелки.
– Можно не трогать? – ледяным голосом осекла ее Света.
– Ма-ам, а чего она тут командует?
– Иди за стол, сейчас все принесу, – вступилась мама. – Нечего куски хватать.
Мясо выложили, посыпали зеленью.
– Как бабушка?
– Нормально. Позвони ей.
– Ладно. Ну пойдем… А ты свеклу сварила?
– Сварила. И белье погладила вам.
– Да я бы сама погладила, Господи…
– Мужу своему рубашки погладь. Я их не трогала. И так уже как Золушка у вас.
– Доча, прекрати, пойдем, бери рыбу.
КВАРТИРА АЛИКА. ВЕЧЕР
Гости выпивали, сидели кто где, Артур с девушкой курили что-то вонючее на балконе, музыка была хорошая. Алик и Наташа танцевали. Света выждала и помахала ей из коридора. Наташа выбежала.
– Пошла уже? Кур взяла? На деньги вот, бабушке отдай.
– Спасибо. Ну ты позвонишь?
– Позвоню завтра. Дину встретишь из школы?
– У меня тренировка.
– Хорошо, из музыкальной забери тогда. Наташа поцеловала дочку.
– Пока.
КВАРТИРА АЛИКА. НОЧЬ
Дина, хотя ей пора уже было спать, рисовала за журнальным столиком. Рисунок предназначался папе в подарок и изображал кирпичное здание с решетками на окнах. Из одного окошка смело спускался на канате красивый человек с сигареткой в зубах. Внизу лежали поверженные враги и стояла небольшая девочка, похожая на принцессу.
КВАРТИРА СВЕТЫ. НОЧЬ
– Ну вот, а Нина Павловна, причем у самой-то сын в аэропорту работает, что-то там по самолетам, какие-то перевозки, небось так там воруют, что мало не покажется, – нудела бабушка, раскладывая продукты.
Света особенно не слушала, смотрела по телевизору концерт Цоя и ела виноград. На столе стояли пакеты с едой, которые она принесла.
– И говорит мне, как же тебе, Нина, повезло, такой зять, так зарабатывает хорошо… Как будто она живете ними…
– А ты поменьше трепись со своей Ниной Палной.
– Я ей хоть слово сказала? Сколько он зарабатывает, чего он там делает… Я и сама знать не знаю… Нет, ну он же такой богатый, да как тебе повезло…
– Да уж, редкая удача.
– Ну, ладно тебе, Свет, парень-то он неплохой…
– Ага. Только ссытся и глухой.
– …И помогает все-таки, и продукты, и деньги дает…
– Ворованные. Хороших парней не сажают.
– Ой, сейчас знаешь как… Оговорил кто-нибудь, завистников знаешь сколько… Все-таки отпустили сразу почти.
– Денег заплатил, и отпустили. Ладно, дай послушать…
На экране, стиснув микрофон и глядя куда-то сквозь зал, пел Цой. Люди бесновались у сцены.
– Вот человек был… Ой, ба, почему только самые лучшие умирают…
КВАРТИРА АЛИКА. НОЧЬ
Наташа не спала, лежала счастливая, смотрела в потолок. Алик обнимал ее татуированной рукой. Телевизор работал без звука, песня подходила к концу, народ махал майками и горящими зажигалками. Наташа дотянулась до пульта, экран погас.
КВАРТИРА АЛИКА. ДЕНЬ
Наташа со Светой заканчивали уборку, вытирали посуду.
– Мам, а он тебе посудомоечную машину не может купить?
– А зачем мне? – удивилась Наташа. – Что деньги-то тратить.
– Да, действительно. И так нелегко достаются.
– Ну что ты, в самом деле…
Наташа, кажется, расстроилась, вышла из кухни. Света вытерла последние тарелки, пошла прилегла к маме на кровать, перед телевизором. Переключила на биатлон.
– Мам, а ты на лыжах-то каталась хоть раз?
– Ну, в общем, да.
– Везет.
– Да ничего трудного, я не любила, правда.
Света горько усмехнулась.
– Тебе бы пацаном родиться. Стрельба, лыжи… Как в секции дела?
– «В секции…» Твоя дочь, между прочим, кандидат в мастера спорта. Уже месяц. Чтоб вы знали.
– Да ты что? Поздравляю, доченька, – Наташа погладила дочь по голове. – Ты вообще девочка у меня способная. Был бы еще отец нормальный, детство нормальное…
– О, Господи…
Наташа замолкла, стала красить ногти.
– Вот Динку бы, может, тоже в какую секцию отправить…
– Да уж не мешало бы. А то растет как сорняк.
– Ну, ты тоже уже! Она на скрипке занимается, к педагогу ходит, рисует.
– Ты ее рисунки видела? Ей скоро к психоаналитику ходить надо будет.
Наташа сушила ногти, смотрела женский журнал.
– Доченька, можешь мне сигаретку прикурить? А то ногти… Здесь в сумке. Только окошко открой.
Света прикурила, дала маме.
Еще немножко посмотрели биатлон.
Света жевала яблоко, Наташа рассматривала ногти на ногах.
– Вроде обещал в Австрию поехать, на горные лыжи.
– Шею там себе не сломай только. Я с Динкой сидеть не буду.
– Да нет, все вместе вроде.
Света взяла другой журнал, потом вдруг спросила:
– Любишь его, мам?
– Да.
– За что?
– Он мой муж.
– А папаша кто был?
– А папаши, считай, у тебя вообще не было…
СПОРТИВНЫЙ ТИР
Бух, бу-бух, гулко бухали выстрелы, и пули ложились в мишень. Под сводчатым потолком тира на матах лежали девочки. Тренер в наушниках и с биноклем что-то говорил Светиной соседке.
– А ты, Малахова, упор свободнее, что ты так вцепилась в ложе…
Потом подвинул Светину ногу.
– И не скреби ногой, расслабь ногу.
Бух, бух.
ВОЗЛЕ ТИРА. ДЕНЬ
На улице, как всегда на железной загородке, ждал Леха.
Света вышла, он спрыгнул и поплелся за ней.
– Свет, а Свет…
– Ну, чего тебе?
– Может, это, в кино сходим?
– Я все кино уже смотрела.
– Ну, может, в кафе тогда?
– Ку-у-уда? У тебя деньги-то есть?
– Есть, – оскорбился Леха.
– У родителей небось воруешь?
– Да я, это, в лагере заработал! Че ты…
Света ответом не удостоила, он решился еще раз:
– Ну, так пойдем в кафе-то?
– Зачем'
– Ну ходят же люди куда-то! – отчаялся Леха.
– Люди вообще очень много глупостей делают.
Мимо проплыли дылды-переростки из тира, из Светкиной команды, критически осмотрев парочку.
– Прогулка под липами, – сострила самая некрасивая.
Леха окончательно стушевался.
– Господи, замуж тебе пора, Малинина, – устало ответила Света.
В ТРАМВАЕ. ДЕНЬ
Они сели в трамвай, Леха спросил:
– Слушай, зачем тебе эта стрельба? В жизни-то навряд ли пригодится…
– Почему это? Я в Чечню завербуюсь, снайпершей.
– Как это? – испугался он.
– По контракту.
– За кого? – Леша совсем растерялся.
– Как за кого, за наших, конечно. Не за чеченов же.
– А-а. Ну да… А ты сможешь вот так вот, в человека выстрелить?
– Если надо будет, смогу.
– А-а… А вот в Израиле, там же женщины тоже в армии служат.
– Опять ты про свой Израиль.
Леху еще что-то мучило, и он наконец выдавил:
– Свет, а у тебя, это, папа твой, он, это… чечен… чеченец? Из Ичкерии, короче?
– Значит, так. Он мне никакой не папа – это первое. Во-вторых, он из Дагестана, это большая разница. Это второе.
Вагон звякнул и остановился, пассажиры начали выходить.
В ТРАМВАЕ. ДЕНЬ
– Слушай, Климкин, у тебя вообще какая-то цель в жизни есть?
– Ну, я, вообще, хотел бы в Израиль уехать.
– А у меня цель – человеком стать. Понимаешь разницу? Все, пока, я здесь выхожу. Мне сестру забрать надо.
КАФЕ НА НАБЕРЕЖНОЙ. ДЕНЬ
На террасе открытого кафе, на набережной, по которой ехал трамвай, сидел Алик. Пил кофе, смотрел на воду. Был он уже в хорошем костюме, в белой рубашке. Заметил, как на углу снаружи появился разведчик, потерся для виду, потом подъехал автомобиль.
Алик посмотрел на своих, – Миша вроде бы был в машине. Возле него крутился второй незнакомый, но ни Толика, ни Вити видно не было. Алик обвел глазами газетный киоск, парикмахерскую, набережную. У парапета стоял Артур в обнимку с девушкой. Алик покосился назад, он сидел спиной к воде, на случай чего, прямо возле балюстрады. Потом вроде за стеклом парикмахерской мелькнула Витькина башка.
Алик скучно посмотрел на приехавших. Вышел Костя с ребятами, помялись, зашли, Костя подошел один.
В МАШИНЕ АЛИКА. ДЕНЬ
Миша, весь потный, в запертой машине наблюдал это через стекло. Параллельно сек в заднее зеркало второго «прикрывалу». Глотал минералку, на переднем сиденье лежал АКМ, на заднем Толик.
– Не спишь, Толик?
– Не. Чего там?
– Да ничего.
КАФЕ НА НАБЕРЕЖНОЙ. ДЕНЬ
Алик слушал, слушал, потом вдруг пальцы с окурком зашевелились, но не щелкнули, а отправили его в пепельницу.
– Значит, место мое заняли? – уточнил он.
– Да, Алик, так решили. Только казну все равно возвращать надо.
– И сколько же там насчитали?
– Сегодня – миллион. Сегодня отдал – место свободно.
Алик посмотрел внимательно, полез в карман.
ВОЗЛЕ КАФЕ. ДЕНЬ
В секунду Миша весь покрылся потом, прикрывалы через дорогу встрепенулись, Артур замер, вцепившись в чугун, двери у машины приоткрылись.
КАФЕ НА НАБЕРЕЖНОЙ. ДЕНЬ
Но Алик достал золотой «паркер». Потом стодолларовую бумажку. Подрисовал четыре нуля и вручил Костику.
– Держи. Хочу, чтобы прямо сегодня освободили.
ПО ДОРОГЕ ИЗ ШКОЛЫ. ДЕНЬ
Света вела Дину домой. Та шла сзади с подружкой, на Свету внимания не обращала. Подружка, с таким же бантом и точно таким же ранцем, все выпытывала Динины секреты.
– Она мне никакая не сестра. Она вообще подкидыш, наверное.
– А она с вами живет?
– Нет, она к нам только за деньгами ходит.
– А у нее родители есть?
Света остановилась, чтобы подождать.
– Можно побыстрее? Мне еще в магазин успеть надо.
Подружка послушалась.
Дина не хотела, но по инерции тоже пришлось пойти быстрее.
ДВОР ДОМА АЛИКА. ДЕНЬ
Во дворе, пока девочки прощались,
ПОДЪЕЗД ДОМА АЛИКА. ДЕНЬ
Света уже зашла в подъезд, вызвала лифт, Дина все медлила, пришлось выйти снова.
ДВОР ДОМА АЛИКА. ДЕНЬ
Дина шла в другую сторону, лениво помахивая мешком со сменной обувью.
– Дина!
Та даже не обернулась. Света, свирепея, направилась следом.
Вдруг ее обогнала машина, тормознула около Дины, дверь открылась, кто-то подхватил вторую девочку, водитель рванул с места. Все произошло в секунду, на глазах старух и мам с колясками.
– Дина! – отчаянно закричала Света.
Пока сообразили, запричитали, мамаши с колясками метнулись к подъездам.
– Дина!!
– Ты чего? – удивилась Дина, выглядывая из-за двери подъезда, где были нарисованы классики.
Света схватила ее в охапку и потащила домой.
– Портфель! Портфель! – заорала та.
– Милицию надо! – кричали с балкона. – Номера-то кто запомнил?
Потом выбежала рыхлая женщина в халате и, задыхаясь, стала метаться по двору.
– Ребенка украли! – голосила чья-то бабка.
Динин портфель так и стоял на тротуаре, когда из подворотни с громким ревом выбежала ее подружка. Мамаша бросилась к ней, снова высыпал народ из парадных. Какой-то дядька, родственник, схватил ребенка и побежал домой, мамаша ринулась следом.
– Ее из машины выкинули, – крикнули из толпы наверх.
– А? Чего? – донеслись голоса с балкона.
– Из машины выкинули, говорю, перепутали! Ту, другую, украсть хотели!!
Жильцы загудели, несколько голов повернулось в сторону подъезда Дины.
Толстая мама, рыдая на бегу, все же сделала крюк, чтобы забрать портфель. Ей что-то покричали, указывая на ошибку, но мама уже скрылась в парадке, и дверь захлопнулась.
НЕЗНАКОМЫЙ ДВОР. ВЕЧЕР
Во двор въехала машина Алика и остановилась. Подошел Толик, кивнул, открыл дверь. Все вышли – девочки, Алик, бледная Наташа, – зашли в незнакомый подъезд.
ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА. ВЕЧЕР
Лифт поднялся, около опечатанной двери в квартиру уже ждал Витек.
ЧУЖАЯ КВАРТИРА. ВЕЧЕР
В квартире Алик сказал:
– Значит, так, девочки, останетесь здесь. Шторы не трогать, по телефону не разговаривать. Понятно?
– Продукты вот, – встрял Толик.
– У меня вообще-то завтра тренировка.
– Ничего, я потом сам тебя потренирую.
– Я с ней не останусь, – заявила Дина.
– Останешься и будешь слушаться.
Дина мрачно осмотрелась.
– А чего здесь воняет?
– Алик, я с ними останусь, – вступилась Наташа.
– Со мной поедешь, все должно быть спокойно. Дети у родственников, мы дома. Завтра решим все.
Алик направился к выходу.
– Что-то, правда, запах какой-то… – обернулся он. Толик быстро исследовал пространство и вынырнул с круглым аквариумом на вытянутых руках.
– Рыбки тут… Испортились… – пояснил он на ходу.
– Доченька, Свету слушайся, я завтра приеду, – храбрилась Наташа. – И чтобы в девять спать.
– А если хозяева вернутся? – спросила Света.
– Не вернутся. Хозяин умер недавно. Не бойся. Содержимое аквариума с шумом схлынуло в унитаз.
– Ну, пока, – махнул Толик. Дверь закрылась,
ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА. ВЕЧЕР
Витек снова поставил снаружи печать,
ЧУЖАЯ КВАРТИРА. ВЕЧЕР
а девочки так и остались стоять в коридоре. Света осмотрелась, подошла к окну.
ЧУЖАЯ КВАРТИРА. НОЧЬ
Уже стемнело, она смотрела телевизор, зашла Дина в макияже и фетровой шляпе.
– Ты зачем накрасилась?
– Нравится мне так.
– Где помаду взяла?
– В ванной.
– Иди смой.
Дина не шевельнулась, только прибавила громкость на телевизоре.
Света поднялась и звук вырубила. Взяла телефонную трубку и набрала номер.
– Тебе, кажется, сказали по телефону не разговаривать… – подала голос младшая.
– Можно помолчать?.. Бабушка? Привет, как дела? Я тут на даче у Климкиных останусь. Завтра приеду… Не знаю… Не знаю!.. Не надо за меня волноваться, лучше за себя волнуйся!.. Ты лекарства выпила? Ну, все, пока.
Света положила трубку, опять включила телик.
– А врать нехорошо, в курсе?
– Это кто же тебя так хорошо воспитывает?
– Папа.
– А воровать хорошо? Ты у папы не спрашивала?
– А мой папа не вор.
– А чего же тебя тогда украсть хотели? Думаешь, ты им понравилась, что ли?
Дина подумала.
– Сейчас вообще много детей воруют.
– Лучше бы тебя украли… Я бы сейчас тут не торчала с тобой. В квартире мертвеца какого-то.
Дина покосилась на темный коридор и невольно подвинулась ближе.
Света покопалась в тумбе под телевизором и нашла запись концерта Цоя.
– Хоть кассеты есть нормальные… – она вставила кассету в видик и уселась на место.
– Тебе бы только Цоя своего слушать, – проворчала младшая. – Он умер уже сто лет назад.
– Во-первых, он погиб. Кстати, из-за таких, как ты. Какая-то дура на дорогу выскочила… Ее спас, а сам разбился… (Вот Губин какой-нибудь точно бы задавил.)
Во двор въехала машина, свет фар проскользнул по потолку комнаты. Света прислушалась, посмотрела на Дину; та спала. Машина остановилась, через какое-то время двери открылись, вышли люди.
ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА. НОЧЬ
Потом на этаже остановился лифт. Двое были Костиных, третий – знакомый парень в пиджаке. Они немного поковырялись в замке и быстро вошли в квартиру.
ЧУЖАЯ КВАРТИРА. НОЧЬ
Комнаты были пустые. Кто-то включил автоответчик. Сообщений было много.
– Дима, здорово, это Олег, дозвониться не могу, позвони в клуб.
– Привет… Ты позвонить обещал, я не знаю, ехать мне или как. Сообщи что-нибудь.
– Димочка, я уже соскучилась, сколько ждать можно. Я тебя целую нежно…
– Дмитрий Валерьевич, из автосервиса беспокоят. Фильтры поменяли, во вторник уже. Скажите, когда машину пригнать можно. До свидания.
В квартире никого не было. Один вышел на балкон, посмотрел вниз. На соседнем балконе, за перегородкой сидели девочки. Света зажимала сестре рот ладонью.
– Дима, это мама. Позвони, пожалуйста. Бабушка заболела, в больницу отвезли. Позвони, сыночка.
– Калиныч, Шмята. В субботу на рыбалку едем. Чего не звонишь?
ВОКЗАЛ. УТРО
Как обычно в субботу утром, вокзал был забит дачниками с сумками и тележками. Все ждали электричку, которая опаздывала. Света держала Дину за руку и ждала очереди к телефону-автомату. Когда очередь дошла, она набрала номер, но жетон тут же провалился.
Они стали пробиваться через толпу. Дина загляделась на тетку с пирожками, но надо было спешить. Наконец показалась электричка, толпа зашевелилась, с шипением открылись двери.
В ЭЛЕКТРИЧКЕ. УТРО
Девочки примостились на краю деревянной скамейки, на одном месте. Сквозь вагон протолкался газетчик, две тетки с саженцами на соседней скамье купили себе «Мегаполис» с кроссвордом.
Поезд поехал. Замелькали вагоны на Сортировочной, вошел аккордеонист в синих очках и заиграл, толстые тетки достали бананы. Дине было интересно, хотя очень хотелось есть. Вошли цыганские дети, две девочки лет трех-четырех, босиком, и мальчик, которого, она, кажется, где-то видела. Дети вроде бы и разговаривать не умели, только тянули руки.
– Где родители-то? – спросила тетка.
– Нет родители. Да-а-ай на хлеб.
– Родители небось побираться заставляют? А? Где родители-то?
– В турме. Дай на хлеб.
Тетка достала из сумки батон и отломила кусок.
– На хлеба.
Кусок оказался прямо у Дины перед носом, она даже сглотнула.
Цыганская девочка смерила тетку огненным взглядом и сказала:
– Сука.
Что это значит, Дина не поняла, но тетка радостно обратилась к подружке:
– Я ж говорю, они не голодные! Хлеб они не берут, им деньги надо! А я всегда так делаю – проверяю… – Тетка принялась жевать хлеб сама, Дина долго на нее косилась, пока не заметила неодобрительный взгляд Светы.
Следующим пришел дядька с лотком мороженого. Это было уже чересчур, и, пока соседки выбирали, Дина старалась не смотреть ни на них, ни на Свету.
– Сколько стоит? – вдруг спросила та.
– Сливочное четыре, фруктовое шесть.
– Тебе какое? – строго спросила Света.
– Сливочное, – сказала Дина, хотя вообще-то больше любила фруктовое.
Дядька дал одно мороженое, Дина сказала «спасибо» и стала есть, а Света продолжала смотреть в окно.
СТАНЦИЯ КУРОВСКАЯ. ДЕНЬ
На конечной станции они вышли на перрон, стали осматриваться. Дачники быстро рассеивались по своим направлениям, цыганские дети не спеша перешли на другую сторону, где у ларьков стояли белая «восьмерка» и милицейский «уазик». Рядом курил и скучал молодой милиционер.
Девочки подошли к телефону, Света сняла трубку, стала набирать.
Цыганята миновали «уазик», а мальчик нехотя завернул и сунул сержанту деньги.
– Че так негусто? – спросил тот.
– Сам по вагонам пошарься, – беззлобно бросил мальчик и увернулся от подзатыльника.
– Я тебе пошарюсь счас, малолетка… Никого не видел, беглых, чехов? – спросил вдогонку милиционер.
Мальчик, не оборачиваясь, помотал головой.
Никто не отвечал, шли гудки.
– Ты папе звонишь? – спросила Дина.
– А куда же еще… Пойдем.
ДОРОГА К ПОСЕЛКУ. ДЕНЬ
Девочки шли по улице поселка, Дина отставала.
– А куда мы идем?
– К родственникам. Мамин брат двоюродный здесь живет.
– Далеко еще?
– Рядом уже.
У ДОМА ЗОИ. ДЕНЬ
За забором залаяла собака. Света позвонила у калитки, и высунулся толстый веснушчатый пацан, потом точно такой же, но поменьше.
– Привет, а родители дома?
Пацан спрыгнул с забора и побежал к дому.
– Ма-ам, Светка приехала, Наташкина дочь! С другой дочкой!
Младший брат с любопытством разглядывал гостей, но, пока не показалась мама, калитку не открывал.
– Здрасьте, тетя Зоя, – поздоровалась Света.
– Здрасьте, – сказала Дина.
– Ой… Светочка… – Пока Зоя прогоняла собаку, гремела цепью, пацаны разглядывали девочек.
– Это Дина, тетя Зоя, мы можно у вас один день побудем? Я сегодня позвоню…
Тут вышел дядя Валера.
– Здрасьте, дядя Валера.
– Здрасьте, – снова поздоровалась Дина.
Валера огляделся и наконец открыл калитку.
– Привет, – сказал он. – А это Наташина? – кивнул он на Дину.
–Да.
Валера повернулся к своим и прикрикнул:
– А ну, идите в дом, чего встали!
Пацаны смылись.
– А че случилось-то? Неприятности какие? – быстро спросил он.
– Нас забрать должны были, но не забрали… Позвонить им надо, сказать, что мы у вас…
– Свет, ты, это, знаешь, что… Мне-то неприятности чужие не особо нужны… Ты, это, пойми правильно, у меня дети свои есть… Ее-то отец отмажется, а мне потом… Знаешь… Ты приезжай, если чего надо, мы ж не чужие люди, но без этого чтобы, без проблем потом…
Света наконец поняла.
– А, ну мы пойдем тогда. До свидания, – сказала она.
– До свидания, – сказала Дина.
СТАНЦИЯ КУРОВСКАЯ. ДЕНЬ
Они сидели на станции, народ по-прежнему прибывал, но уже меньше.
– Есть хочется, – сказала Дина.
– Я, между прочим, тоже ничего не ела.
– Вон, мороженого купить можно.
– Можно, у кого деньги есть. У меня только три рубля осталось – на телефонный жетон как раз.
– Может, попросить у кого-нибудь…
– Чего? – не поняла Света.
– Ну, денег… Или хлеба…
– Попрошайничать собралась?! По электричкам?
– Почему попрошайничать… Можем петь. А нам будут деньги давать.
Света пристально посмотрела на сестру.
– Если у тебя хватит наглости, пожалуйста, пой. Только смотри, чтоб в психушку не забрали.
Дина поднялась со скамейки и забралась на парапет. Света только хотела сделать замечание, как, к ее ужасу, Дина, дождавшись потока пассажиров, вдруг затянула:
Я ис-ка-ла те-бя но-чами темными,
Я же-ла-ла те-бя ноча-ми-ча-ми-ча-мии…
Пассажиры сначала проходили, потом остановилась старушка, кто-то положил мелочь.
Света не знала, куда деваться от стыда. Окликнуть сестру было невозможно, уйти тоже.
Люди вроде бы уже прошли, но Дина не унималась. Краем глаза она посмотрела на сестру, набрала побольше воздуху и увидела напротив себя цыганского мальчика, который очень внимательно за ней наблюдал. Даже прищурился. Куплет пришлось допевать из принципа, хотя было уже не очень удобно.
Ту-лу-ла ту-лу-лу, ту-лу-ла…
Мальчик дослушал до конца, сплюнул, достал из кармана пачку мятых бумажек, отслюнил несколько и положил перед Диной. Сам двинулся дальше, свистнул своим малолеткам и нырнул в электричку.
В ЭЛЕКТРИЧКЕ. ДЕНЬ
Девочки снова ехали в поезде, жевали какие-то пирожки. День клонился к закату, столбы мелькали в обратном направлении.
Света прочитала название станции, дернула Дину, они выскочили, чуть не забыв пакет с пирожками.
СТАНЦИЯ КЛИМЕНТОВСКАЯ. ДЕНЬ
Света опять набирала телефонный номер на станции – все бесполезно.
ДАЧНЫЙ ПОСЕЛОК. ДЕНЬ
Потом они шли по улице старого дачного поселка, стараясь прочитать номера домов.
– Может, этот? – канючила Дина.
– Да не помню я…
– Я уже не могу больше…
– Потерпи, где-то здесь, уже близко… Наконец Дина села на бревно. Сил у нее больше не было.
– Кажется, этот, – неуверенно произнесла Света.
Они пролезли под калиткой и подошли к дому. Света подергала, дверь была закрыта. Девочки обошли вокруг, Света подобрала палку, примерилась и ударила по стеклу. Сначала залезла сама и исчезла. Было тихо, в малине жужжали какие-то насекомые.
– Эй… Ты что, забыла про меня?
Света высунулась и за руки втащила Дину.
ДАЧА. ДЕНЬ
Дом был старый, замшелый, они ходили по комнатам, открывали шкафы. На кухне, под полом нашлось варенье и консервы.
– А где хозяева? – спросила Дина. – Умерли?
– Нет, живы пока.
– А кто хозяева?
– Отстань, а? Какая тебе разница?
– Большая. Надоело мне с тобой по чужим домам шляться…
– Да мне, в общем, тоже. А ты не понимаешь, почему мы прячемся? Тебе объяснить?
Дина молча смотрела.
– Потому что твой папа бандит. А ты – бандитская дочка.
– Врешь! Врешь ты все! Не бандит он!
– Бандит, бандит, самый натуральный. И вор.
Света съела еще ложку варенья, встала и вылезла в окно.
КВАРТИРА АЛИКА. ДЕНЬ
Наташа, Алик и Толян сидели на кухне, на столе – переполненные пепельницы. Толян говорил по мобильному:
– Понял. А потом куда пошли? Неизвестно? Ну, все, давай. Посмотри по этой ветке… Ментов подключи аккуратно.
Толян нажал отбой.
– Дети утром в Куровской были, к родственникам заходили… Вроде не пустили их.
Алик побледнел и яростно метнул окурок в раковину.
– А чего ты хотел? – спросила Наташа мертвым голосом. – Люди боятся… Это только у тебя страха нет…
Наташа взяла таблетки, положила две в рот. Толян налил ей воды и попутно глянул в щель между шторами. Во дворе стояла машина, в тени соседнего дома терлись двое.
– Отдай ты уже им эти деньги, Алик… Как же можно, это же дети!..
Алик внимательно посмотрел на жену.
– А кто тебе насвистел, что я деньги брал?
Наташа как-то легко согласилась.
– А-а… Ты не брал… – равнодушно пробормотала она.
Толик сосредоточенно давил бычок, стараясь никак в разговоре не участвовать.
Наташа посидела немного, потом вдруг так же, без перехода, с ней случилась истерика.
– Ну отдай ты им эти деньги!.. – закричала она. Алик переждал, налил кофе.
– Найди деньги, слышишь!
– Поздно деньги искать. Завтра люди приедут, все решим. Успокойся.
Зазвонил телефон. Наташа вздрогнула, умоляюще глянула на Алика, потом на Толяна. Те сидели, молча смотрели на телефон, который все не умолкал.
Алик встал, подошел к окну.
ДВОР ДОМА АЛИКА, В МАШИНЕ. ДЕНЬ
В машине в наушниках и с термосами сидели Костины люди. Один быстро набрал номер мобильного.
– Танюш, это я снова. Откуда звоночек был, глянь? -312-23-80.
– Танюш, а посмотри, кто это…
– Сейчас, – отвечала девушка с АТС. – Платформа Климентовская, кассы.
– Климентовская… Ага, спасибо.
КАССЫ НА СТАНЦИИ. ДЕНЬ
Света положила трубку. Тетка в станционной кассе протянула руку, чтобы поставить аппарат на место.
– Можно я еще разок? – спросила Света.
– Девочка, это служебный.
Света достала десять рублей, положила.
– Пожалуйста, я быстро…
Тетка взяла деньги и отвернулась.
За окошком на площади шла неспешная привокзальная жизнь. Продавали дыни, стояла очередь.
Опять были долгие гудки, потом наконец трубку сняли.
– Здрасьте, а Лешу можно?.. Климкин, привет, это я.
– Привет… Чего тебя вчера не было? Заболела, что ли?
– Слушай, Леха, тут такое дело… Мне, в общем, деньги нужны.
– Сколько?
– Много.
– Много у меня нету…
– Ну, сколько есть. Когда ты сможешь?
– Я шас в компьютерный класс, вообще…
– Приезжай после, я у тебя на даче.
– Где? – растерялся Леха.
Тетка-кассирша недовольно поглядывала в сторону Светы.
– Забыл, где дача ваша? – разозлилась Света. – Поселок Зеленовод, Чайковского, 15. Понял? И поесть чего-нибудь захвати…
ДАЧНЫЙ УЧАСТОК. ДЕНЬ
Дины в доме не было. Света вышла на участок, прошла мимо кустов смородины, и ей вдруг стало страшно. Она походила еще немного.
– Дина, – позвала она. Никто не отвечал.
– Дина!!
Младшая сидела в малине, натянув на голову свою шляпу.
– Дура, у меня шапка-невидимка… – прошептала она и нехотя вылезла. – Чего ты разоралась…
Света подскочила, хотела что-то сказать, но вдруг влепила сестре затрещину. Потом развернулась и пошла в дом.
Дине хотелось пойти тоже, но гордость не позволяла.
Через какое-то время с веранды раздались звуки старой «Ригонды», «Танец с саблями» Хачатуряна. Дина наконец не выдержала, подошла, встала на цыпочки.
Света танцевала индийский танец. Двигала бедрами, головой и плечами, как в индийском фильме. Хотя вместо чалмы на голове была наволочка, а родинка на лбу нарисована вареньем, танцевала она здорово. Дина засмотрелась, Света ее заметила, но продолжала танцевать.
– Хочешь, на аттракционы сходим? – вдруг предложила Света.
– Давай. А это что за танец?
– Танец живота!
ЧЕРТОВО КОЛЕСО. ДЕНЬ
Скрипучая металлическая конструкция ползла вверх, за серым забором и деревцами открывалась большая река. Буксир толкал баржу. Снизу играла какая-то музыка, дул ветер. Девочки смотрели, ели мороженое. В кабинке напротив целовалась парочка.
СТАНЦИЯ КЛИМЕНТОВСКАЯ. ДЕНЬ
На площади перед станцией остановился запыленный джип, из задней дверцы вышел человек, поднялся на платформу. Сначала поговорил о чем-то с дежурным милиционером, потом направился к кассе. Набрал номер на своем мобильном.
КАССЫ НА СТАНЦИИ. ВЕЧЕР
Внутри будки затрещал телефон.
– Платформа Климентовская, – ответила кассирша.
СТАНЦИЯ КЛИМЕНТОВСКАЯ. ВЕЧЕР
Человек кивнул своим в машине и вошел в кассу.
КОЛЕСО
Колесо подняло их на самый верх, а влюбленные оказались внизу.
– А ты целовалась с кем-нибудь? – спросила Дина.
– Еще чего не хватало!
– А у тебя мальчик-то есть вообще? – настаивала сестра.
– Ходит один… Ты пойми, они в этом возрасте все еще дети…
– Ой, смотри… Пожар… – показала Дина.
Света обернулась. Из-за деревьев вдалеке валил густой столб дыма.
Немного не доходя до дома, они остановились. Горела дача.
Соседи бестолково толкались у колонки, работала пожарная машина.
– Неужели бомжи опять?!!
Рухнула балка перекрытия, поднялся столб искр. Какая-то женщина завизжала.
– Подожгли, подожгли, точно, – кричал кто-то. – Я видел, приезжали какие-то…
– Че ты видел! – обратилась к народу тетка. – Дед вон их спугнул! Поджидали кого-то… Деду по башке дали, а дом подпалили!
Дед с разбитой головой выступил вперед и подтвердил факт.
– Поливай, поливай кусты!!! Сгорим же все!! – заорала соседка заслушавшемуся мужу, спотыкаясь с ведрами.
Сзади тихо подошел Леха с арбузом и стоял, раскрыв рот.
– Это… Что это? – выдавил он.
– Пожар, – сказала Дина.
– Леш, пойдем отсюда, – сказала Света. – Понимаешь, такая история… В общем, ее украсть хотят, бандиты…
– Я понимаю… Чечены?
– Не знаю… При чем тут чечены!.. Надо нам уехать отсюда…
– Это тебе… Вам… – Леша протянул арбуз.
– Спасибо… А денег-то не привез?
– Да ты понимаешь, – смутился Леша. – Мне тут сидиром предложили… По случаю, новый совсем… В общем, у меня только десять рублей осталось…
Помолчали.
– А чего приезжал тогда? – поинтересовалась Света.
– Так договорились вроде…
– А-а… Тебе, наверное, теперь от родителей влетит… – она кивнула на дом.
Леша глупо улыбнулся во весь рот.
– А это не наша дача. У нас дом семнадцать, ты адрес перепутала. Вон тот наш…
Света ахнула, потом ей тоже стало смешно.
– Чего вы смеетесь, как дураки, – расстроилась Дина. – У меня там шапка сгорела…
ПЛАТФОРМА КЛИМЕНТОВСКАЯ. ВЕЧЕР
Девочки стояли на станции, с противоположной платформы, которая в направлении города, им махал Леша. Насмерть перепуганная кассирша наблюдала за ними в окошко.
– Что же мы теперь делать будем?
– Может, в милицию пойти, рассказать все? – неуверенно предложила Света.
– Не надо, по-моему, в милицию… Вдруг папу снова в тюрьму посадят…
Подошла электричка, заслонила Лешу, двери открылись.
В тамбуре курил цыганский мальчик. Он посмотрел на арбуз и сплюнул в щель:
– Заходи, чего стоишь…
СТАНЦИЯ КУРОВСКАЯ. ВЕЧЕР
На Куровской, конечной станции, они вышли и вслед за мальчиком приблизились к белой машине. Света с Диной остановились.
– Я к ним не пойду, – сказала старшая.
– А чего они нам сделают?
– Тебе, может, и ничего…
Из «восьмерки» на них смотрели двое мужчин, старый и молодой, и бабка, все с золотыми зубами. Молодой был носатый, веселый, поговорил с мальчиком, улыбнулся Свете.
Света сделала два шага, остановилась.
– Здрасьте.
– Здравствуй, – вежливо ответил парень.
– Мы на экскурсию приехали и заблудились, – решительно начала Света.
– Легко заблудиться можно, – согласился парень и перебросился парой слов со стариком.
– Мне позвонить надо родителям. Откуда можно? – строго спросила Света.
– Недалеко здесь, садись.
ЦЫГАНСКИЙ ДОМ. ВЕЧЕР
Цыганский дом был почти без мебели, но с огромным количеством ковров и детей. В большой комнате на подставке стоял музыкальный центр и дорогой телевизор. Бабка начала сразу кричать, невестки забегали, стали что-то готовить.
– Иди кушать, – сказала бабка сразу обеим девочкам.
Сели за низкий стол, на подушки. Арбуз уже был разрезан, невестки смотрели на них, что-то обсуждали по-своему. Дина сначала стеснялась, потом стала есть.
– А позвонить можно? – спросила Света.
Один телефон не работал, долго кричали, дети принесли вторую трубку, Света набрала, девушки без стеснения прислушались, но никто так и не подошел.
ЦЫГАНСКИЙ ДОМ. ВЕЧЕР
Потом носатый парень позвал девочек на кухню. Он был в трусах, что Свете сразу не понравилось. На кухне курил мальчик вместе с младшим братом, парень шуганул его, хотел дать подзатыльник, но тот ловко увернулся.
– Тебе сколько лет? – сел и спросил он Свету.
– Пятнадцать, – соврала та.
– Поработать хочешь?
– Не знаю… Кем?
– Сестра твоя? – кивнул он на Дину.
– Да.
– Я петь умею, – скромно вставила Дина. – И на скрипке занимаюсь…
– Хорошо. А ты что умеешь?
– А она умеет танцевать танец живота!
Цыган заулыбался.
На кухню вошел старик и еще один, видимо старший брат.
Он задал своим несколько вопросов и, судя по тону, был не очень доволен.
Потом сел, осмотрел почти в упор Дину, потом Свету.
– Откуда вы?
– Из города. Мы от группы отстали… Дослушивать он не стал, опять перешел на свой язык, без выражения смотрел то на одну, то на другую. Свете почему-то стало тоскливо.
– Встань, – сказал он вдруг.
Света машинально встала, и он быстро ее ощупал с ног до головы. Пока она сообразила, что происходит, цыган повернулся к Дине и посмотрел у нее в волосах, на предмет вшей.
– Девочка, ты разденься, а, – бросил он Свете.
Тут Дина вырвалась и отчаянно заколотила по нему руками. Цыган удивленно отодвинулся.
– Не трогай! Я папе расскажу, что вы меня тронули, он вас убьет! Он уже одного убил за это!
Цыгане внимательно слушали.
Дина посмотрела на сестру и продолжила:
– У меня папа – бандит. Алик Мещерский зовут. А это моя сестра.
Цыгане снова стали что-то обсуждать, потом старший плюнул в сердцах и вышел, а за ним и старик с носатым парнем.
Несколько секунд Света с Диной стояли на кухне. Потом заглянула бабка.
– Там спать иди, – она показала на кучу красных одеял в комнате.
ЦЫГАНСКИЙ ДОМ. НОЧЬ
Ночью бабка кряхтела на матрасе. Молодая мать, года на два старше Светы, пела грудному ребенку, кормила его грудью. На груди было вытатуировано сердце и надпись «Roma». Дина спала. Цыганка тихо пела и рассматривала ребенку ладонь. Потом вытащила сигарету, поманила Свету.
Что-то шепотом спросила на непонятном языке, взяла ее ладонь, поводила по ней пальцем.
Ребенок всхлипнул, она его качнула и сказала:
– Ты – хорошо. Хорошо будешь… – и протянула Свете сигарету из своих пальцев. Та затянулась и чуть не закашлялась, цыганка беззвучно рассмеялась.
– Мальчик твой есть? – спросила она. Света неопределенно кивнула.
– Большой? – весело подмигнула та. Света тоже улыбнулась:
– Нет…
Цыганка прыснула, зажав рот рукой. Бабка заворочалась, невестка замахала рукой, разгоняя остатки дыма, но все затихло.
– Мой, – показала она на грудь, на наколку, – далеко… плачу… – махнула куда-то и вдруг правда заплакала.
Бабка снова закряхтела, и они выключили свет.
БАЛКОН КВАРТИРЫ АЛИКА. НОЧЬ
Алик сидел на балконе, вглядывался в темноту. Во дворе, под кленом, кажется, все стояла машина, но разглядеть было невозможно. Горел одинокий фонарь, но он только создавал непонятные тени от деревьев и водосточной трубы. Алик, стараясь на свет не высовываться, привязал между прутьями решетки кусок эластичного бинта. Аккуратно высыпав на кафельный пол кучу железной мелочи, он вложил монету в резинку и, как из рогатки, стал целиться в фонарь. Монетка просвистела и звякнула где-то далеко, за гаражами. Алик терпеливо подобрал следующую.
В МАШИНЕ. НОЧЬ
В машине, которая дежурила внизу, один дремал, а водитель устало поглядывал на подъезд. Вдруг хлопнула лампа где-то наверху, стало темно. Человек в наушниках вздрогнул и вскинул голову.
– Лампа перегорела…
– Вот, блин… Вот так ночью будешь идти, хлоп – и света нет! Прикинь… Подумаешь, что завалили…
Они тихо хохотнули, водитель посмотрел на часы.
– Через полчаса смена подтянется…
ДВОР ДОМА АЛИКА. НОЧЬ
Алик тем временем под прикрытием темноты быстро спускался по балконам с помощью швабры. Вставлял ее между прутьями поперечиной, а палка свисала вниз, как шест…
СТАНЦИЯ КУРОВСКАЯ. УТРО
От станции через стоянку шли за братом цыганские девочки, за ними Дина, а Света шла в сторонке и всем видом старалась показать, что она не с ними. Мальчик нес в руках затертый черный футляр и осматривался по сторонам. У входа на рынок он опять огляделся, подозвал Дину и вынул из футляра скрипку. Сам футляр он положил на землю, немного подвинул Дину, еще раз сверив всю композицию по каким-то своим признакам.
Дина наконец возмутилась:
– Я на трехчетвертной играю.
Мальчик на секунду задумался.
Сестренки уже вовсю чесали по толпе. Света стояла в сторонке, будто происходящее ее совершенно не касалось.
– Не можешь на скрипке, значит? – сухо спросил он.
– Это целая, для взрослых. Понятно? Я на такой не играю еще.
– Надо для взрослых играть.
– Что я как дура тут буду… – но у Дины уже загорелись глаза, она взяла смычок. – Плохо получится…
– Хорошо не надо. Надо жалостно.
Звук был ужасный, но проходящие действительно стали оборачиваться, одна женщина даже схватилась за сердце.
Света отошла еще подальше.
Пока мальчик договаривался о чем-то с продавцами фруктов, она сидела на ящиках и уныло слушала скрипку с другого конца площади. Мальчик появился с пластмассовым ящиком-термосом, открыл крышку. Внутри были напитки.
– По пятнашке бутылка. Нам по рублю.
– Я по электричкам, что ли, с этим должна шляться?
– На рынке тоже хорошо берут, – с пониманием ответил он.
Света фыркнула, но ничего не сказала.
– В два на станцию приду. – И мальчик исчез за палатками.
Было жарко, Света медленно шла вдоль забора, волоча тяжелый ящик. Дина сидела в тени на корточках, считала денежки.
Большой черный «мерседес» проехал по площади и остановился невдалеке. Когда Света с ним поравнялась, задняя дверца открылась, и оттуда вылез молодой парень. Потом водила и еще двое. Они постояли, потянулись, посмотрели по сторонам. Видно, ехали издалека.
– Эй, малая! Это что за деревня?
– Станция Куровская, – ответила Света. Парень был красивый, с черными бешеными глазами, а сам блондин. Он посмотрел на Свету, на ящик.
– Пиво-то есть у тебя? – спросил он.
Свете почему-то захотелось, чтобы пиво у нее оказалось в ящике, но она знала, что его нет.
– Кола, пепси, спрайт, – по возможности холодно ответила она.
Ребята все осматривались, хотя смотреть было не на что: станция, рынок, шашлычная с автоматами и тиром. Парень достал дорогой бумажник, а из него сотку:
– Малая, притащи пивка, будь другом, – как-то по-человечески попросил он и улыбнулся. Света машинально взяла деньги, хотя собиралась ответить что-то едкое.
– А сдачу оставишь.
Он двинулся в сторону тира, ребята не спеша пошли следом.
– Слушай, а бандитов тут нет у вас? – обернулся он. Друзья заржали.
– Сюда неси, ладно? – парень тоже засмеялся и махнул рукой на тир. Света вдруг тоже улыбнулась в ответ.
ТИР НА СТАНЦИИ. ДЕНЬ
Противно щелкали свинцовые пульки, гасили тонкие свечки. Когда третья пулька щелкнула, свечка не погасла. Здоровый водила «мерса» сплюнул, прицелился, выстрелил снова и снова промазал. Товарищи загудели.
Черноглазый весело хлопнул его по спине и забрал с барьера деньги.
В сторонке, в уголке, сидели два кавказца и какой-то спортивный, в майке без рукавов, со жвачкой. То ли хозяева шашлычной с посетителем, то ли еще кто, но явно, что в каком-то двойственном положении. Гостей они не ждали, но и делать теперь было нечего. Особенно человек в майке не понимал – выйти ему или держаться той же линии.
Алик вышел из машины, огляделся, быстро поднялся на перрон. Он подошел к милиционеру, они поговорили немного, Алик ему сунул что-то. Потом развернулся и пошел обратно. Подошедшая электричка догнала его и накрыла шумом.
– Еще? – предложил черноглазый.
Здоровяк попыхтел, посмотрел другое ружье, потом третье.
– А ружья-то пристреляны? – вдруг пристально посмотрел он на хозяина, как бы осененный страшной догадкой.
Послышались смешки.
– Обязательно… обязательно, должны быть… – уклончиво ответил тот и снова зажег свечки.
Водила шлепнул на барьер пачку купюр и достал свой пистолет. Ребята снова загоготали, он навернул глушитель, начал целиться.
Света тихо стояла с пивом у входа, смотрела на свечки и на белого парня с черными глазами, который играл зажигалкой и все время улыбался.
– Ну, кто еще? – спросил он, когда проигравший отошел от барьера.
Свете показалось, что он скользнул по ней взглядом.
– Можно мне?
– Давай, – легко согласился он. – Чего ставишь?
– Как это? – не поняла она.
– Я деньги ставлю, а ты на что играешь? Света растерялась. Кто-то хмыкнул.
– Ставь шарманку свою, – он кивнул на ящик.
– Это не мое, – сказала Света и поставила ящик на пол.
– Бывает, и чужое проигрываешь, – черноглазый взял ружье и прицелился.
Все присутствующие – два кавказца, ребята, спортивный фраер – внимательно следили за стрельбой, слышно было только, как цокают пульки.
С крыльца заглядывала Дина. Внутрь она не заходила, под мышкой держала футляр со скрипкой.
Когда последняя Светина свечка щелкнула и погасла, наступила пауза.
– Молодец, малая, – сказал черноглазый и протянул ей деньги с барьера.
– Как ружье-то? – тихо спросил здоровяк.
– Да так себе, – Света пожала плечами.
Ребята загалдели, но водила обвел всех уничтожающим взглядом, остановившись на хозяине.
– Понял, чурка?
ПЛОЩАДЬ ПЕРЕД СТАНЦИЕЙ КУРОВСКАЯ. ДЕНЬ
Компания весело высыпала наружу.
– В телохранители пойдешь ко мне? Света опять пожала плечами.
– Пойду.
– Забили. Подрастешь, я тебя заберу отсюда. В Москву.
Все стали садиться в машину.
Парень помедлил у двери и серьезно спросил:
– Никакая тварь тебя не обижает здесь? Света помотала головой.
– Если тронет кто, мне скажешь. Ну, бывай, малая! Машина резко взяла с места.
СТАНЦИЯ КУРОВСКАЯ. ДЕНЬ
Днем на станции мальчик купил своим сестрам йогурты и вопросительно посмотрел на Дину со Светой. Они стояли чуть поодаль.
– У нас деньги есть, – сказала Света.
Мальчик дал йогурт Дине, и они двинулись вдоль перрона.
В конце, у ограды, стояли два милиционера. Цыганские дети никакого внимания на них не обратили, а Света напряглась.
– Мы здесь постоим, – сказала она и, взяв Дину за руку, отошла под козырек, где несколько пассажиров ждали поезда.
– Вас что, менты ищут? – спросил мальчик.
– Да, – не без гордости ответила Дина.
Мальчик задумался.
Милиционеры лениво смотрели в их сторону. Света сделала шаг назад, в тень.
– Стой здесь, – сказал мальчик и зачем-то пошел прямо к ним.
– Чего это он тут командует? – неуверенно спросила Дина.
– Может, уйдем отсюда, а?.. – предложила Света и огляделась.
На подоконнике павильона жмурилась только грязная рыжая кошка.
Из-за угла вышел мальчик, а за ним милиционеры. Один был молодой, худой, из того самого «уазика», второй – капитан, здоровый дядька.
Они остановились, поглядели на девочек.
– Поди сюда, – позвал старший.
Мальчик уже на них не смотрел: тут как раз подошла электричка, он аккуратно взял у Дины скрипку, выискал глазами сестер, и они растворились в толпе.
– А деньги… – только и успела сказать Дина.
КОМНАТА МИЛИЦИИ. ДЕНЬ
– Мы не проститутки никакие, мы потерялись, – объясняла Света, сидя в тесной комнатке станционной милиции. Старший кипятил чай на электроплитке, молодой заполнял протокол.
– Мы на экскурсию поехали… – попыталась помочь Дина, но молодой ее перебил:
– Фамилия, имя, отчество?
– Малахова Светлана Александровна.
– Год рождения?
– 1987.
– Проживаешь?
– Марата, 8, квартира 4.
– Сестра?
–Да.
– Что-то непохожа, – посмотрел молодой на Дину, жуя леденец. – Фамилия, имя?
– Муртазаева Ди… – стала отвечать Света, но милиционер перебил:
– Она что, фамилию свою не знает?
– Знает.
– Ну, пусть сама отвечает. Фамилия, имя, год рождения?
Капитан заварил себе чай, насыпал сахара, глянул в окошко.
– Муртазаева, тебя родители ищут, знаешь?
– Да… – неопределенно ответила Дина, а Свете стало как-то тоскливо оттого, что ее никто не ищет.
– Ну, иди, звони, – сказал он молодому.
Тот ушел в соседнюю комнату, девочки молча сидели, прислушивались к шуму электричек, капитан пил чай, поглядывал в окно, потом вышел наружу.
– Нашли детей, Муртазаева Динара и Малахова… Да, да, у нас… Забирайте, райотдел Октябрьский… – слышалось из-за стенки.
Молодой вернулся:
– В следующий раз в приемник-распределитель поедете, – он выглянул наружу. – Палыч, дозвонился… Ну что, мне отвезти?
– Куда ты собрался? Здесь сиди.