Вышедшая из легенды
Вышедшая из легенды
Согласно легенде, Анастасия Лисовская потеряла свободу как раз накануне своей свадьбы. Сначала полонянка оказалась в Крыму – таким был обычный путь всех невольниц. Пораженные ее красотой и грацией, татары решили отправить девушку в Стамбул, надеясь выгодно продать на одном из самых больших невольничьих рынков мусульманского Востока. Так случилось, что девушка попалась на глаза всесильному визирю молодого султана Сулеймана І, и он решил подарить ее султану.
Обратившись к творчеству мастеров художественного слова, к творчеству писателей, умеющих словами, как мазками красок передавать те или иные события, мы увидим пленницу, сбываемую как самый редкий и дорогой товар. Павло Загребельный так описывает покупку визирем Ибрагимом в присутствии итальянского купца сеньора Грити (знакомые нам по сериалу имена!) некой молодой особы.
«Грити, спотыкаясь в темноте, попадая в зловонные лужи своими тонкими сафьяновыми сапожками, с возмущением вдыхая запах плесени на стенах.
Из тьмы навстречу им выступили две какие-то фигуры, еще чернее самой тьмы, узнали Синам-агу, исчезли, а впереди заморгало несколько огоньков.
– Валлахи, я выполнял твое повеление с покорной головой, бей-эфенди[1], – кряхтел Синам-ага.
Невольничий рынок
Художник Жан-Леон Жером
– Ты нарочно завел нас в такую темень, где не увидишь даже кончика своего носа, старый пройдоха, – выругался Грити.
– О достойный, – всплеснул руками Синам-ага, – то, что уже продано и зовется «сахих», принадлежит тому, кто купил, и зовется «мюльк», и никто без согласия хозяина не смеет взглянуть на его собственность. Так говорит право шариата. Так мог ли я не спрятать то, что надо было скрыть от всех глаз, чтобы соловей не утратил разума от свежести этого редкого цветка северных степей? Он вырос там, где царит жестокая зима и над замерзшими реками веют ледяные ветры. Там люди прячут свое тело в мягкие меха, оно у них такое же мягкое…
Они уже были около светильников, но не видели ничего. – Где же твой цветок? – сгорал от нетерпения Грити.
– Он перед тобой, о достойный.
Ибрагим, у которого глаза были зорче, уже увидел девушку. Она сидела по ту сторону двух светильников, кажется, под нею тоже был коврик, а может, толстая циновка; вся закутана в черное, с черным покрывалом на голове и с непрозрачным чар-чафом[2] на лице, девушка воспринималась как часть этого темного, затхлого пространства, точно какая-то странная окаменелость, призрачный темный предмет без тепла, без движения, без малейшего признака жизни.
Свет гарема
Художник Лорд Фредерик Лейтон
Синам-ага шагнул к темной фигуре и сорвал покрывало. Буйно потекло из-под черного шелка слепящее золото, ударило таким неистовым сиянием, что даже опытный Луиджи, которого трудно было чем-либо удивить, охнул и отступил от девушки, зато Ибрагима непостижимая сила как бы кинула к тем дивным волосам, он даже нагнулся над девушкой, уловил тонкий аромат, струившийся от нее (заботы опытного Синам-аги), ему передалась тревога чужестранки, ее подавленность и – странно, но это действительно так – ее ненависть и к нему, и к Грити, и к Синам-аге, и ко всему вокруг здесь, в затхлом мраке Бедестана и за его стенами, во всем Стамбуле.
– Как тебя зовут? – спросил он по-гречески, забыв, что девушка не может знать его язык.
– У нее греческое имя, эфенди, – мигом кинулся к нему Синам-ага. – Анастасия.
– Но ведь в ней нет ничего, что привлекало бы взгляды, разочарованно произнес Грити, уняв свое первое волнение. – Ты, старый обманщик, даже ступая одной ногой в ад, не откажешься от гнусной привычки околпачивать своих заказчиков.
– О достойный, – снова заскулил Синам-ага, – не надо смотреть на лицо этой гяурки, ибо что в том лице? Когда она разденется, то покажется тебе, что совсем не имеет лица из-за красоты того, что скрыто одеждой.
– Так показывай то, что скрыто у этой дочери диких роксоланов! Ты ведь роксолана? – обратился он уже к девушке и протянул руку, чтобы взять ее за подбородок.
Девушка вскочила на ноги, отшатнулась от Грити, но не испугалась его, не вскрикнула от неожиданности, а засмеялась. Может, смешон был ей этот глазастый турок с толстыми усами и пустой бородой?
– Не надо ее раздевать, – неожиданно сказал Ибрагим. – Но ведь мы должны посмотреть на эту роксоланку, чтобы знать ее истинную цену! – пробормотал Луиджи. Он схватил один из светильников и поднес его к лицу пленницы.
– Не надо. Я куплю ее и так. Я хочу ее купить. Сколько за нее?
<…>
– Я хочу, чтобы Синам-ага заработал, поэтому даю тысячу. – Ибрагим заслонил собой девушку от Грити и турка, шагнул к ней, она засмеялась ему еще более дерзко и с еще большим вызовом, чем перед тем Луиджи. Смеялась ему в лицо неудержимо, отчаянно, безнадежно, стряхивала на него волны своих буйных волос, полыхавших золотом неведомо и каким, райским или адским, не отступала, не боялась, выпрямилась, невысокая, стройная, откинула голову на длинной нежной шее, рассыпала меж холодных каменных стен Бедестана звонкое серебро прекрасного голоса: «Ха-ха-ха!»
Османский базар
Ибрагим вздрогнул от мрачного предчувствия, но поборол это движение души, заставил себя улыбнуться в ответ на смех загадочной чужестранки, которая не плакала, как все рабыни, не стонала, не ломала в отчаянье рук, а смеялась, точно издеваясь не только над ним, но и над всем этим жестоким миром, стремившимся покорить ее, сломать, уничтожить. Ибрагим заговорил с ней на ломаном языке – смеси из славянских слов, выученных от султана Сулеймана, хочет ли она к нему, именно к нему, а не к кому-либо другому. Девушка умолкла на мгновение. Словно бы даже посмотрела на Ибрагима пристальнее. Хотела ли бы? Еще может кто-то спрашивать в этой земле, хотела ли бы она? Ха-ха-ха!»
Мерьем Узерли: новая Хюррем. Биография актрисы
Сыгравшая в сериале «Великолепный век» Хюррем Султан (Роксалану) актриса Мерьем Узерли проснулась знаменитой, как только сериал вышел на экраны. Мерьем Сахра Узерли (тур. Meryem Sahra Uzerli) – немецкая актриса турецкого происхождения; играет в театре, кино, на телевидении.
Златовласая, как и описанная большинством авторов историческая героиня, актриса родилась 12 августа 1983 года в городе Касселе, что в Германии. Мерьем довольно высокая девушка, ее рост составляет 170 или 172 сантиметра.
Ее отец по национальности турок, а мать Урсула – немка. Также в этой семье у Мерьем есть два сводных брата Денни и Кристофер от первого брака матери, и сестра Джанан, которая на год младше ее и которую актриса называет своим самым близким человеком. Джанан – тоже творческая личность, она – джазовая солистка.
Венецианская гравюра с изображением Роксоланы-Хюррем
На вопрос о себе и своих родителях Мерьем отвечает так: – Я родилась в Германии. Моя мать немка, а отец турок, родом из Стамбула. История их знакомства удивительная, если учесть, что еще мой дедушка, так сказать, «проложил дорожку» в эту страну. Дело в том, что мой дед работал в Германии. Потом вернулся обратно в Турцию, женился, у него родилось четверо детей, мой отец самый старший из них. Мой папа всегда мечтал учиться в Европе и приехал в Германию. К нему в гости приехал младший брат, который первым познакомился с моей мамой, а потом познакомил ее с отцом. И мама влюбляется в него. Они вместе закончили университет, поженились, а потом родилась я. …Мои детские годы прошли в домике с садом, где всегда царило веселье, где всегда было шумно. У нас были кошка, поросенок и кролик…
Говоря о детских годах и своем характере, звезда турецкого кино говорит:
– я была застенчивым, замкнутым ребенком, живущим в своем собственном мире. Моя сестра иногда сердилась на меня, когда к нам приходили друзья, а через полчаса я уже спрашивала: «Когда же они уйдут? Я хочу побыть одна». Но, взрослея, я поняла, что быть такой замкнутой, нелюдимой не всегда хорошо, тем более что подсознательно я всегда хотела быть на виду.
В детстве и юности Мерьем ходила в специализированную школу с уклоном на искусства. И уже с пяти лет видная, озорная девочка выступала в театре знакомого ее отца в незавидных ролях привидения, деревца или другого бессловесного персонажа.
После окончания старшей школы Мерьем, как и большинство представителей немецкой молодежи, была волонтером, – девушка работала в больнице, ухаживая за тяжело больными пациентами. И выбор подобной «специальности» был не случаен. Уже в раннем возрасте она поняла, что такое борьба за жизнь, сочувствие и поддержка близких.
Мерьем Узерли
– Мама поддержала меня в желании стать актрисой. Моя мама потрясающая, сильная женщина! К своим 60 годам она и карьеру построила, и матерью стала замечательной, если возникает какая-то непростая ситуация, мы все до сих пор с ней советуемся. Ей диагностировали рак на ранней стадии, она мужественно боролась с болезнью, несколько месяцев пролежала в больнице, похудела на 38 килограммов… Врачи говорили, что ей осталось самое большое два месяца. Я жила в больнице, рядом с ее кроватью поставили кровать для меня, днем ходила в школу, потом опять приходила к ней. И случилось чудо – мама поправилась. Меня тогда так потрясла мамина болезнь, что после того, как мама выздоровела, я год работала с детьми, больными лейкемией…
Когда же и чудо свершилось, и Мерьем набралась опыта и сострадания к ближним, пришла пора выбрать университет. И тогда она (как признавалась впоследствии Мерьем) не задумываясь, разложила возле себя анкеты всех имеющихся в Германии университетов и, закрыв глаза, ткнула пальцем наугад. Вышло: актерская школа в Гамбурге. Будущая актриса послала туда резюме и начала готовиться к экзаменам. Ей предстояло продекларировать три отрывка из разных произведений, прочитать стихотворение и спеть песню. Конкурс предстоял умопомрачительный: из 300 претендентов студентами могли стать только пятеро! Рыжекудрой красавице повезло, она поступила.
Мерьем Узерли проснулась знаменитой, как только сериал вышел на экраны
Как признавалась впоследствии в одном из интервью Мерьем, дело происходило так.
– Мой брат, который старше меня на 12 лет, жил в Гамбурге. Сначала его испугало то, что я к нему перееду. Конечно, он не хотел за меня отвечать. Но я вышла с экзамена, а мне никто не перезвонил. Когда я сдавала экзамен, у меня были брекеты, прыщавое лицо, кудрявые волосы, еще и одета я была в гавайскую рубашку. Точно тинейджер. Они позвонили очень поздно. Спорили по моей кандидатуре. Говорили: «Ты еще очень молода, у тебя много времени, можешь приехать и в следующем году, но мы подумали, что все же не хотим тебя отправлять обратно. Как ты поняла, можешь открывать шампанское!» Да какое шампанское! У меня в голове один апельсиновый сок!
Первый год Узэрли в Гамбурге прошел между театральной школой Schauspielstudio Frese и… часовней. Оказывается, накануне отъезда дочери ее мать начала подыскивать ей подходящее жилье в чужом городе, и случайно позвонила не в студенческое общежитие, а в квартиру женщины-пастора, которая как раз подыскивала себе квартиранта, который жил бы в часовне, скрашивал ее одиночество, а заодно и присматривал бы за ее собакой. Помимо прочего, пасторша жила в пяти минутах ходьбы от учебного заведения, в котором должна была учиться Мерьем.
В Гамбурге Мерьем прожила 10 лет, и по завершении учебы в гамбургской Schauspielstudio Frese несколько раз участвовала в небольших театральных постановках. В этом же городе она познакомилась с турком, – парень, как и она сама, вырос в Германии. Их отношения продолжались 6 лет, но так ничем и не закончились… После разрыва с возлюбленным Мерьем принимает решение переехать в Берлин, чтобы добиться новых высоких целей в жизни и в творчестве.
По приезду в Берлин, Мерьем сразу же предложили роль в коротком военном фильме под названием Jetzt Aber Ballett. В течение трех месяцев она готовилась к своей премьере, усиленно посещая спортзал. После этого фильма ею заинтересовался другой режиссер и предложил роль специального агента в фильме Journey of No Return. Однако надежда оказалась напрасной, проект не состоялся. Что вызвало у впечатлительной актрисы сильную депрессию, девушка постоянно плакала и переживала…
Об этом нелегком периоде своей жизни актриса говорит так: – Началась осень, никаких проектов не намечалось. Я впала в депрессию. Все так хорошо начиналось, а потом я вдруг почувствовала себя чужой и одинокой. Все тихо. Я спрашивала себя: «Кто ты, где ты, Мерьем?» Я сидела неделями дома, выходила только за покупками, даже душ не принимала. Постоянно рыдала, будто я прощалась с чем-то в душе.
В Гамбурге Мерьем прожила 10 лет
Думается, истинные психологи объяснили бы это состояние актрисы предчувствием, когда душа отторгает то, что прежде было мило в преддверии значимых, но незнаемых еще перемен. Наверное подобным состоянием некие высшие силы показывают нам, что мы должны сделать какой-то решительный шаг навстречу судьбе, и не будь тяжести в сердце и депрессии, мы вряд ли решились бы на него…
А через полгода ей позвонила актриса и продюсер Хюлья Дуяр, с которой Мерьем Узерли еще прежде познакомилась в театре. Хюлья рассказала ей об одном проекте в Турции и пригласила поучаствовать в нем. Мерьем не особо радовалась, тем более что с турецким языком у нее было совсем неважно. Но уже через тридцать минут она была в самолете!
Впрочем, откуда ей было знать, что у ее персонажа тоже изначально было плохо с турецким?!
Хюррем Султан