БОРЬБА ЗА УРАЛ И СИБИРЬ

БОРЬБА ЗА УРАЛ И СИБИРЬ

Гражданская война в России (1918–1921) была противоестественной кровавой братоубийственной бойней. О ней очень много написано, но полной и объективной правды мы все-таки еще не знаем. Советская литература дала нам, кажется, исчерпывающее представление, например, о борьбе за советскую власть на западе, на юге, на Урале, в Сибири. Однако сегодня мы понимаем, что это «представление» однобоко.

Между тем к смене царского режима на большевистский не у всех рабочих и крестьян России было однозначное отношение. Из открытых недавно на Урале архивных документов узнаем, что многие уральцы совсем без радости приняли новую власть.

В отличие от пролетариата Москвы, Петрограда, Баку и большинства других — неуральских — промышленных центров России, рабочие Урала были, как правило, потомственными высококвалифицированными и высокооплачиваемыми рабочими. В уральских и сибирских селах и деревнях преобладали крепкие крестьянские хозяйства. Многие рабочие и зажиточные крестьяне вначале с удовлетворением приняли революцию Октября 17-го года. Они надеялись, что получат больше свобод, расширят свои земельные наделы. Но надежды не сбылись. Ни особых свобод, ни земли они не получили, зато узнали, что такое «экспроприация» и «продразверстка». Экономические и политические ошибки большевиков стали причиной восстаний рабочих и крестьян во многих районах Урала в течение 1918–1919 годов. Этим они стремились защитить от экспроприации и продразверстки свои дома, огороды, покосы, всякую живность.

Самое крупное из восстаний произошло на Ижевском заводе. Восставшие выбрали старый состав Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, который большевики до этого разогнали. Они в принципе не были против Советов, они — за Советы, но без большевиков. Красный флаг с Дома советов повстанцы не сняли, профсоюзы сохранили. Наладили выпуск печатных органов совета — «Телеграммо-газеты» и «Ижевского защитника».

Однако восставшие встали против Красной армии. Для борьбы с ней были созданы боеспособные повстанческие отряды. Троцкий бросал на Урал, в том числе и на Ижевск, самые верные свои полки, состоявшие из китайских, латышских и венгерских интернационалистов, чекистов Московской, Тамбовской, Смоленской, Рязанской, Саратовской и Нижегородской губерний, волжскую флотилию Федора Раскольникова, бронепоезда — местные жители были ненадежны и сочувствовали мятежникам.

Когда большевистские части приближались на две или три версты к городу, заводы останавливались, ижевцы брали винтовки и шли в бой. Руководство повстанческих отрядов доверяло оружие рабочим, винтовки лежали прямо у станков.

Патронов у повстанцев было мало, они их добывали у противника. Бойцов Красной армии поражало, когда после рева могучего заводского гудка на них шли почти без выстрелов в штыковую атаку или с охотничьими ножами, с пением «Марсельезы», под залихватские звуки гармошки люди в рабочих куртках: ведь перед боем комиссары говорили, что в Ижевске восстали буржуи и дворяне и им предстоит сражаться с офицерами и кадетами.

Отбив наступление красных, рабочие снова становились к станкам.

За период борьбы ижевцев за свою независимость производительность труда на каждого рабочего выросла в три-четыре раза. Во время обороны Ижевска рабочие оружейного завода трудились без устали. Они собрали 50 тысяч винтовок для себя, 60 тысяч передали окрестным крестьянам. Отступая из Ижевска, оставили 100 тысяч винтовок Колчаку, обеспечив оружием междоусобную войну на Урале и в Сибири на несколько лет.

С тех пор как Блюхер возглавил 4-ю Уральскую дивизию, она непрестанно участвовала в боях и успешно проводила наступательные операции против белогвардейцев и чехов. После ожесточенных сражений были взяты большое село Богородское и город Красноуфимск. 4-я Уральская выбила белых за реки Сылва, Батам, Бисерть, Уфа. Благодаря этому 3-я армия стала постепенно восстанавливаться, хотя ее дивизии по-прежнему остро нуждались в пополнении бойцами и боеприпасами.

Командарм Берзин признал, что новый начдив 4-й — умный и талантливый командир, поэтому возлагал на него большие надежды. Пока дивизия Блюхера держит огромный фронт, Берзин надеялся укрепить остальные истекающие кровью малочисленные дивизии.

Командующий Екатеринбургской группой белых войск Гайда сетовал, что противник, и конкретно части Блюхера, крепко теснит Иркутскую дивизию на Красноуфимско-Кунгурском направлении.

Но Блюхеру каждая победа доставалась дорогой ценой. Просматривая ежедневно сводки потерь, он видел, сколь велики они для частей. И начдив просит командарма усилить дивизию хотя бы двумя полками. Ответ Берзина: резервов нет.

Положение на фронте ухудшалось. Усугублялось оно и приближавшейся зимой с усиливающимися морозами. Блюхер держал совет со своим заместителем Николаем Кашириным и военкомом Оскаром Калниным: что делать? белые бешено давят, не сдержать их обескровленным полкам 4-й Уральской. Было принято решение сократить линию фронта и занять выгодные оборонительные рубежи. Блюхер приказывает командирам бригад отвести свои части на позиции по реке Сылва.

На новых позициях дивизия в короткий срок привела в боевой порядок потрепанные полки. Вскоре она пополнилась двумя бригадами расформированной 3-й Уральской дивизии. И вновь ее части перешли в наступление. Белогвардейцы были выбиты из села Урминское, в результате двухдневного боя взят Молебский завод. 6-й Чешский, 25-й Екатеринбургский и 27-й Камышловский полки генерала Гайды оставили свои позиции, неся значительные потери…

В начале ноября Блюхер заболел: открылись старые раны. Медицинская комиссия, обследовавшая начдива, отметила: «В области левого тазобедренного сустава спереди тянется рубец размером 30 см. В отдельных местах подвздошная кость раздроблена и части ее удалены при операциях. Движения в области сустава ограничены во все стороны. При непродолжительной ходьбе появляется боль в пораженном месте».

Врачи настаивали на отдыхе и лечении. Василий Блюхер, пролежав в лазарете чуть более суток, написал рапорт командарму с просьбой дать ему краткосрочный отпуск. Берзин, несмотря на напряженность боевой обстановки, отпустил Блюхера, и в конце ноября Василий уехал в родную Баршинку.

Возвратившись из отпуска, Блюхер узнает, что за время его отсутствия в Сибири произошли крупные перемены. Главная из них — появился «верховный правитель» России адмирал Колчак. На красном Восточном фронте проведена реорганизация войск, переформированы некоторые части, 4-я Уральская дивизия переименована (11 ноября 1918 года) в 30-ю стрелковую.

О бывшем вице-адмирале русского флота Колчаке Блюхер раньше ничего не слышал.

Откуда взялся этот человек — небольшого роста, худощавый, с непропорционально длинными руками, с гладко зачесанными назад черными с проседью волосами, со смуглым лицом с крупным с горбинкой носом, тонкими губами и острым, внимательным взглядом? Почему именно он был выдвинут контрреволюцией на роль спасителя старого строя?

По мнению Ленина, меньшевики и социалисты-революционеры, сторонники Учредительного собрания, западные радетели «великой России», давно искали среди популярных военачальников (царских генералов и адмиралов) нового Наполеона. Наиболее подходящей кандидатурой им показался адмирал Колчак. Он неоднократно заявлял и вождям внутренней антисоветской коалиции, и западным лидерам: «Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом…»

«Шанхайская газета» 11 октября 1919 года опубликовала статью под названием «Нанятый патриотизм», где говорилось: выбор Колчака — это выбор прежде всего Запада. Совершенно не случайно «господин Колчак иностранным вмешательством произведен из адмиралов в правители России».

Известный американский советолог Р. Пайпс писал о Колчаке, что его политическая и социальная ориентация была глубоко либеральной. Колчак давал торжественные обязательства уважать волю русского народа, выраженную путем свободных выборов. Он также проводил прогрессивную социальную политику и пользовался прочной поддержкой крестьян и рабочих.

Итак, 18 ноября 1918 года в сибирском провинциальном городе Омске свершилось событие, ставшее вехой в истории всероссийской контрреволюции: вице-адмирал Александр Васильевич Колчак, срочно произведенный в полные адмиралы, был провозглашен «временным верховным правителем и верховным главнокомандующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России».

Опираясь на политическую, финансовую и военную поддержку Антанты[11], а также на местную буржуазию, казачью верхушку офицеров и чиновников, бежавших из Центральной России (хотя главной своей опорой адмирал видел трудовое крестьянство), он установил жесткую диктатуру на значительной российской территории от Урала до Приморья.

Колчак хотел вернуть Россию в прежнее русло сначала здесь, на Урале, в Сибири и Приморье, затем постепенно привести «в чувство» остальную часть взбесившейся, как он считал, страны. Он понимал, что придется насильственно проводить объединение антагонистических сил, раздираемых многочисленными непримиримыми противоречиями. Временное, в силу ряда причин, совпадение интересов известной части этих сил, и прежде всего основной массы населения — зажиточного крестьянства, против власти Советов казалось ему достаточным, для того чтобы быстро свергнуть Советы и потом уже восстановить в стране разрушенный государственный строй. Но это была ошибочная попытка наладить сотрудничество на почве отрицательного отношения к социалистической революции, так сказать, программа борьбы, построенная на негативной основе. Через какое-то время адмирал поймет это, но будет поздно.

«Верховный правитель» начал крестовый поход против республики большевиков. Он развернул энергичную подготовку к решительному наступлению на красных. Подчиненные ему вооруженные силы были разделены на три группировки: на северном участке — екатеринбургская группа, состоявшая в основном из Сибирской армии, ею командовал перешедший на русскую службу чех Гайда; в центре — Западная армия под командованием генерала Ханжина; на южном участке — так называемая Отдельная Оренбургская армия бывшего атамана Дутова, с ним взаимодействовала Отдельная Уральская армия под командованием генерала Савельева.

Василий Блюхер вступил в командование 30-й дивизией в самый разгар ожесточенных боев за Кунгур и Пермь. Исполнявший обязанности начдива Николай Каширин ввел его в курс политических и военных дел на Урале и в Сибири. Колчак объявил поголовную мобилизацию. По его приказу спешно формировались новые части и тут же направлялись на фронт. По некоторым данным, у «верховного» под ружьем было уже почти 400 тысяч человек. 3-я армия задыхалась, не успевала отбиваться от белых. Соседняя с 30-й дивизией 29-я потеряла более половины своего состава и беспорядочно отступает. Все фланги открыты. В тяжелейшем состоянии находилась и сама 30-я. Погибших, раненых, обмороженных — не счесть.

Несмотря на сложную ситуацию, штаб 3-й армии планирует наступление на Екатеринбург. Основной ударной силой предполагалось использовать дивизию Блюхера. Но белые сорвали эти планы, атаковав неожиданно Особую бригаду и 29-ю дивизию, которые обороняли Пермь.

У деревни Лая был окружен 1-й Крестьянский коммунистический полк «Красных орлов». Ценой больших потерь полку удалось вырваться из вражеского кольца. А 17-й Петроградский и Камышловский полки 29-й дивизии почти полностью были уничтожены колчаковцами в боях в районе станции Выя.

Терпела поражение и Особая бригада. Блюхер направил ей на помощь 1-й морской Кронштадтский полк и эскадрон 1-го Уральского кавполка. Совместными усилиями белогвардейцы были отброшены.

Но колчаковцы продолжали массированное наступление, целя главный удар на Кунгур. 14 декабря противник атаковал деревни Верхние и Нижние Исады, окружил 1-й морской Кронштадтский полк и разбил его. Не смог сдержать напор белогвардейцев и брошенный Блюхером в бой последний резерв — Белорецкий полк…

19 декабря белые подошли к Кунгуру. Упорные бои за Кунгур длились несколько дней. Блюхеровцы сражались за город с жестоким упорством. На его защите стояли бригада Павлищева, полки Уральской бригады Галунова, Богоявленский полк Калмыкова, прибывшая из 5-й Уральской дивизии Архангельская бригада и другие части.

В эти тяжелые дни командование дивизии — сам начдив В. К. Блюхер, комиссары А. Л. Борчанинов и О. Ю. Калнин, заместитель начдива Н. Д. Каширин — все время находилось на самых тяжелых участках фронта, чтобы не допустить решающего перевеса противника.

Объективно оценивая ситуацию, Блюхер сознавал: не устоять дивизии против натиска колчаковцев — все резервы 30-й истощены. В качестве последнего козыря на превосходящего по силам противника была брошена 1-я бригада Ивана Грязнова.

В сложившихся условиях пришлось принять горькое решение — оставить Кунгур. Командарм Берзин согласился с решением Блюхера и поставил задачу: как можно быстрее собрать дивизию воедино и перехватить тракт Пермь — Оханск, чтобы приостановить дальнейшее наступление противника.

К вечеру 21 декабря Кунгур был оставлен. Блюхер разделил дивизию на три группы, которые медленно отходили в направлении заводов Юго-Камского, Бымовского, Бизярского и Юговского.

Сразу после занятия Кунгура генерал Гайда устремляется на Пермь. Перми угрожала реальная опасность. Главком Восточным фронтом И. И. Вацетис усиливает 3-ю армии стрелковой бригадой. Одновременно он требует развить наступательные действия 2-й и 5-й армий, чтобы отвлечь от Перми часть сил Колчака. Принимаются и другие меры по сдерживанию наступления белых на Пермь.

Однако все эти меры успеха не принесли, 25 декабря 1918 года город пал…

Зимой 1919 года Урал (особенно Северный Урал) переживал трудный период: суровые холода, ожесточенные схватки между белыми и красными войсками. Колчак, стремясь как можно быстрее соединиться с интервентами на севере, бросает против армий Восточного фронта все новые и новые хорошо вооруженные и экипированные дивизии и полки.

В руководстве красных сил были произведены крупные кадровые перестановки: вместо И. И. Вацетиса главнокомандующим Восточным фронтом стал С. С. Каменев, командующим 3-й армией — С. А. Меженинов. Отзывается с 30-й дивизии и Блюхер (31 января 1919 года) и назначается помощником командующего армией; сбывается просьба Спунде, изложенная им 19 сентября 1918 года в письме к Ленину, о предоставлении Блюхеру командного поста, который дал бы ему возможность руководить 3-й армией…

С болью в сердце расставался Блюхер со ставшей для него родной дивизией, с верными соратниками: Николаем Кашириным (он возглавил теперь 30-ю дивизию), Александром Борчаниновым, Оскаром Калниным, Иваном Кашириным, Михаилом Калмыковым, Иваном Грязновым, Николаем Томиным, Иваном Павлищевым и многими другими…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.