ГЛАВА 4 ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ
ГЛАВА 4
ШКОЛЬНЫЕ ГОДЫ
Учительница
Я окончил сто сорок четвертую среднюю школу, что по улице Краснозвездной, шесть. Всегда вспоминаю ее в каком-то розовом цвете. Это не игра слов. Школа была построена после войны. Когда строители сдали в эксплуатацию новенькое четырехэтажное здание, вокруг него был пустырь с грудами строительного мусора. И тогда, рассказывали нам учителя, директор школы Мария Константиновна Коробко бросила клич: «Каждый класс должен привезти в школу по одному самосвалу чернозема». Потом на эту землю сами ученики высадили сто двадцать молодых яблонь. Они разрослись, и весной, в пору их цветения, здание кажется розовым за цветущими деревьями.
Мария Константиновна любила детей, кажется, больше, чем все остальные учителя, и мы это чувствовали. В школе знали о горе в ее семье (она похоронила семнадцатилетнего сына). Все старались хоть как-то приглушить ее боль.
Моим классным руководителем с четвертого по десятый класс была Алла Анатольевна Лакизо. Своих детей у нее не было, вероятно, поэтому всю свою теплоту она отдавала нам. Очень хотела, чтобы мы все дружили, любили свой класс, свою школу, и придумывала для нас все новые и новые интересные дела. Помню, как мы всем своим пятым «Д» совершили интересную поездку на автобусе в Триполье. Алла Анатольевна обещала, что, если постараемся в учебе, сборе макулатуры и металлолома, повезет нас в шестом классе в Прибалтику. Мы постарались, и учительница тоже сдержала слово. Во время зимних каникул я первый раз в жизни уезжал далеко от дома. На вокзале меня провожали мама и папа. Это была очень интересная поездка. Особенно запомнился Вильнюс, его старинные красивые и уютные улочки, первое в Советском Союзе детское кафе «Ежик», интересные встречи с нашими вильнюсскими сверстниками…
К слову, об этой первой в жизни Олега «далекой» поездке мне рассказывала и А. А. Лакизо. Вспомнила довольно курьезный случай:
— В программу пребывания в Вильнюсе, — говорила Алла Анатольевна, — входило и посещение нашими детьми своих вильнюсских сверстников в их семьях. «Эксперимент» был рискованный: не все дети у нас были хорошо воспитаны. Мы, учителя, волновались и накануне тщательно инструктировали наших мальчиков и девочек, напомнили им правила хорошего тона: «Если будут угощать, не жеманьтесь», «За столом старайтесь не чавкать», «Не разговаривайте с полным ртом — прожуйте, а потом говорите»… Блохин пошел в гости вместе с товарищем по классу Юрой Ермишевым. Наши дети возвратились из гостей очень довольные: их прекрасно принимали, сделали на память подарки. Я обратила внимание, что Олег чем-то недоволен. «Олег, что случилось?» — поинтересовалась я. «Ничего особенного», — отвечает. «А все-таки?» — «Не хочется вас расстраивать». Я ему говорю: «В любом случае лучше всегда говорить правду!» А он мне: «Алла Анатольевна, вы только не очень огорчайтесь, но Юра не умеет себя в гостях вести». — «А в чем это проявилось? « — спрашиваю Олега. «Вы же запретили нам разговаривать, пока полностью не прожуешь, — говорит Блохин, — и вот, когда нас угощали, Юрку и спрашивают: «Понравился тебе Вильнюс?» А он им в ответ: «Подождите, вот прожую, тогда и отвечу»…»
Помню, как вместо обязательной политинформации одно время мы играли в дипломатов. Это тоже придумала Алла Анатольевна. Каждый ученик по своему усмотрению выбирал себе страну, в которую он «назначался» послом Советского Союза. По газетам, журналам, книгам каждый должен был изучить быт и нравы «своей» страны, а потом поделиться впечатлениями со всем классом. В то время в мире уже гремела слава бразильских футболистов и их короля Пеле. Я, конечно же, «отправился» в Бразилию и так изучил ее, что порой сам себе казался бразильцем-аборигеном.
В учебе я не отставал. Правда, и в первые ученики не выбивался.
Комментарий А. А. Лакизо:
— С Олегом у меня не было трудностей, в чем большая заслуга его мамы. Екатерина Захаровна любит сына, как всякая мать. Но, когда требовало дело, была с ним строга. Я знала, что у него дома есть свои определенные обязанности по хозяйству. Учиться Олегу было, пожалуй, труднее, чем его одноклассникам, — тренировки забирали много времени. Но я и не требовала от него большего — видела, что он уже весь во власти спорта. Это нетрудно было заметить, как говорится, невооруженным глазом. Вспоминаю, как в пятом классе, когда выпал первый снег, Олегу снежком угодили в глаз. Он ушел домой. Вообще-то Блохин уроки пропускал очень редко, почти не болел. А тут не пришел на следующий день в школу. От матери я узнала, что у него чуть-чуть повреждена роговица. Мне очень хотелось, чтобы наши ребята росли чуткими, отзывчивыми людьми. Договорилась с мамой Олега и сказала, что проведаем его всем звеном. Купили мы конфеты, печенье, яблоки и отправились в гости к Блохину. По дороге поговорила с учениками о том, как вести себя в гостях: мальчикам — помочь девочкам снять пальто, девочкам — поинтересоваться самочувствием Олега. Когда мы пришли, он очень смутился: наш визит был для Олега приятным сюрпризом (мама не предупредила его о нашем приходе). «Олежка, как ты себя чувствуешь?» — спрашивают его наши девочки. Но тут вдруг по телевизору началась какая-то спортивная передача. «Да тише вы, это не так важно, — крикнул Олег девочкам. — Дайте послушать». И он рванулся к телевизору. «Олег, мы же пришли тебя проведать!» — говорят ему девочки. А он уже несколько раздраженно им в ответ: «Да замолчите же! Мое самочувствие — это не так важно». Когда мы ушли от Олега и девочки начали было мне жаловаться на его невоспитанность», я постаралась им объяснить, что у него это — просто искренность и непосредственность: он пленен спортом и весь в его власти. Я рано это поняла, а с годами поняли эту истину и соученики Блохина.
Мальчик он был очень общительный, и ребята его любили. Как радовался наш девятый «Д» его первой поездке во Францию! А возвратившись, Блохин чуть не вызвал у меня слезы умиления: каждому он привез какой-нибудь сувенир! Одному авторучку, второму набор открыток, третьему — брелок. В классе было тогда тридцать два ученика вместе с Олегом, и он привез тридцать один сувенир! Мне подарил небольшую гармошечку с видами Парижа и какую-то безделушку из синельки. «А что ты привез матери?» — спросила я. «Точно такую же, — ответил он. — Хотел маме купить французские духи, хватился, а денег уже нет…»
Я была знакома с ребятами из его команды. Они рассказывали, что в Париже одни бросились покупать себе пестрые свитера, другие — модные джинсы, а Блохин все деньги потратил на сувениры. Себе ничего не купил. Это ли не лучшая характеристика душевных качеств юного Блохина?! И в этом я тоже чувствовала воспитание его матери.
У наших педагогов Блохин оставил о себе добрую память, а в спортивных таблицах — свои рекорды…
Шоколадное золото
Мои первые уроки физкультуры в школе вела Ирина Ивановна Хижняк. Она родилась на родине Ленина — в Ульяновске. Участвовала в Великой Отечественной войне, воевала в тех же местах под Москвой в районе села Петрищево, где и Зоя Космодемьянская. Об этом мы узнали от других учителей, сама Ирина Ивановна при нас никогда о войне не вспоминала. Она была строга, пожалуй, даже чуточку грубовата, но ругала всегда за дело. Мне однажды попало от Ирины Ивановны за то, что не пришел на товарищеский матч по баскетболу с командой другой школы. В тот день у меня был футбол.
Хижняк проработала в школе лет двадцать. Она уже давно на пенсии, но ученики ее не забыли.
Вспоминаю внутришкольные спартакиады, проходившие как большие праздники спорта, и свои первые золотые медали. Правда, они были из шоколада — фирменные шоколадки Аэрофлота, завернутые в фольгу. Помню, как пришли поболеть за меня мама и папа. По дороге домой я то и дело порывался распробовать вкус своих наград. Отец, заметив это, купил в гастрономе большую плитку шоколада и протянул мне:
— На, ешь, чемпион! А эти давай сохраним…
Мы сохранили их. В домашнем музее они висят рядом с моей бронзовой медалью, полученной на XX Олимпийских играх. Мое шоколадное золото покоится на красных ленточках, на которых сделаны надписи. На одной из них: «За первое место в беге на 60 метров — 8,0 сек. 1966 г.». На второй: «За первое место в прыжках в длину — 4,35 м. 1966 г.». Осталась память о школьной физкультуре! Я тоже постарался оставить о себе хоть какую-то память школе. На четвертом этаже при входе в спортивный зал висит таблица легкоатлетических рекордов школы. Есть там и два моих результата 1970 года, когда я учился в десятом классе: прыжки в длину — 5 м 90 см и метание гранаты — 52 м.
С Ириной Ивановной Хижняк, преподававшей физкультуру в 144-й школе, я беседовал в сентябре 1981 года. В то время она давно уже была на пенсии…
— А вы в нашей школе были? — не дожидаясь моих вопросов, спросила Ирина Ивановна.
— Был. Видел прекрасно оборудованный зал, ухоженные спортивные площадки во дворе…
— Все своими руками делали, — сказала Хижняк, видимо, довольная моим ответом. — Нам очень много помогала Мария Константиновна Коробко. Настоящий директор! Хорошо понимала значение физкультуры в школе, денег на оборудование и инвентарь выделяла столько, сколько нужно было. Сама с нами ходила в туристские походы. У нас был хороший коллектив учителей и учеников. Сборные команды нашей школы успешно выступали на различных городских соревнованиях. Традиционно удачные для нас виды спорта — легкая атлетика, лыжи, баскетбол. Здесь мы всегда были в тройке призеров своего района и города.
— А сами вы какими видами спорта увлекались?
— Всеми! Я окончила Московский институт физкультуры, занималась лыжами, гимнастикой, плаванием, баскетболом.
— Своего школьного спортсмена Олега Блохина помните?
— Помню, конечно. Бегал очень хорошо. Быстро! Да и по другим видам спорта все у него получалось. Помню, обиделся он на меня однажды. Его поставили в сборную школы по баскетболу, а он не явился на игру. Кажется, в тот день у него был какой-то футбольный матч. За это я его фотографию на стенд лучших спортсменов школы и не повесила, хотя он был победителем по многим видам.
— Обиделся?
— Еще как! Здорово рассердился, но зато после этого, кажется, уже никаких наших соревнований, когда его выставляли за сборные школы, не пропускал. Всем своим поведением добился все-таки, что его фотография была возвращена на доску лучших спортсменов школы.
— Значит, был парень с характером…
— Это точно! Характером он здорово похож на маму, а я Екатерину Захаровну хорошо знала. Олег в старших классах был очень вспыльчивым и не так-то быстро отходил. Но, как видите, такой характер не помешал ему стать большим спортсменом.
…Когда я еще ходил в четвертый класс, на стенде лучших спортсменов школы уже висела фотография замечательного советского футболиста Толи Бышовца — выпускника нашей школы. Алла Анатольевна Лакизо не без гордости говорила нам, маленьким фанатикам футбола, что он тоже был ее учеником.
Бышовец на шесть лет старше меня. Но как это много для футбола! Свой футбольный путь он тоже начинал в «Юном динамовце», и наш тренер Леонидов часто ставил Толю в пример нам, юным динамовцам. С 1964 года он играл в составе киевского «Динамо» и четыре раза вместе с командой становился чемпионом Советского Союза. Немало матчей провел он и в составе сборной команды СССР, участвовал в чемпионатах Европы и мира. Его игра отличалась высокой техникой. Он владел целым каскадом обманных приемов — финтов, благодаря чему мог в одиночку обыграть сразу нескольких соперников. Как я завидовал тогда Бышовцу — футбольной звезде из киевского –«Динамо»! Впрочем, в те годы, кажется, вся динамовская команда сама по себе была звездой.
Команда-звезда
Я люблю свой город в любую пору года и завидую его многочисленным туристам. Мечтаю когда-нибудь вместе с женой и дочкой посвятить отпуск… знакомству с Киевом. Пока, увы, на это не хватало времени.
У моего города большая и славная история. Его возраст — свыше 1500 лет. Горжусь тем, что столица Советской Украины — один из крупнейших спортивных центров страны. Здесь выросли многие выдающиеся чемпионы и рекордсмены Европы, мира и Олимпийских игр.
Еще в школьные годы у меня захватывало дух от одного словосочетания: «Динамо», Киев! Три года кряду — с 1966 по 1968 — динамовцы никому не уступали лавры чемпиона Советского Союза.
О «Динамо» в то время писали как о своеобразном эталоне нашего футбола. Обозреватели пытались докопаться: в чем же секрет великолепных достижений киевлян? Забегая вперед, замечу, что сам тренер динамовцев Виктор Александрович Маслов не любил разговоров о своих секретах. Однажды он довольно резко высказался по этому поводу:
— Вам секрет? Пожалуйста! Он заключается в нашей повседневной кропотливой работе, работе трудной. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Как балерина у станка: раз-два, раз-два. А завтра снова то же самое. Только и успеваешь переодеваться…
В ту пору команда «Динамо» во весь голос заявила о себе и на международной арене. День 20 сентября 1967 года запомнился мне как большой праздник: в Глазго на стадионе «Паркхед» в одной шестнадцатой розыгрыша Кубка европейских чемпионов мои земляки со счетом 2:1 победили «Селтик»! Ту самую команду, которая первой отвоевала самый почетный из европейских кубков у испанцев, итальянцев и португальцев, попеременно владевших этим призом со дня его учреждения в 1955 году.
На ответный матч «Динамо» — «Селтик», кажется, хотел попасть весь Киев. Как мне завидовали тогда товарищи по классу: за неделю до этой игры на одной из тренировок Леонидов выдал мне входной билет на стадион! А накануне самого поединка мне даже посчастливилось вблизи увидеть «Селтик». После тренировки я шел мимо гостиницы «Днепр», и вдруг из ее дверей начали выходить и садиться в автобус одинаково одетые крепкие парни. «Селтик»! — крикнул кто-то из мальчишек, обступивших автобус. Вмиг я сообразил, что шотландцы едут тренироваться на стадион. Помчался туда. Я был поражен тем, что на трибунах за разминкой шотландцев наблюдало тысяч пять-шесть болельщиков. И как они только узнали о тренировке?! Меня удивила бело-зеленая яркая и красивая форма «Селтика» и еще — порядок, царивший на поле во время тренировки.
Матч в Киеве закончился вничью — 1:1, и команда «Динамо» вышла в следующий круг.
В одной восьмой финала жребий свел «Динамо» и польский «Гурник» из Забже. На этой игре я был вместе с отцом. В ту пору польский футбол не привлекал к себе особого внимания, и все мы предвкушали легкую победу «Динамо». Похоже, что так настроились и сами динамовцы. Они начали встречу, штурмуя ворота «Гурника», и уже на тринадцатой минуте один из моих кумиров тех лет Виталий Хмельницкий открыл счет. Но тут во всем блеске раскрылся великолепный дар мастера атак двадцатилетнего Любаньского: через две минуты после пропущенного поляками гола он сравнял счет. Отличился и двадцатипятилетний полузащитник «Гурника» Шолтысик, который во втором тайме точным ударом вывел гостей вперед. У динамовцев была возможность хотя бы свести матч вничью, но лучший пенальтист клуба Йожеф Сабо не забил одиннадцатиметрового удара!
По дороге домой мы с отцом обменивались впечатлениями. Обидно было за любимую команду. Динамовцы, вероятно, решили, что после своей громкой победы над «Селтиком» они возьмут «Гурник» голыми руками. А поляки вовсе не испугались, и слава победителей «Селтика» только прибавила мощи и азарта «Гурнику». В Хожуве в повторном поединке соперники сыграли вничью, и «Динамо» выбыло из дальнейшего спора за Кубок. Но все же победа над «Селтиком» сделала свое дело, и на международной арене соперники стали относиться к киевскому «Динамо» со всей серьезностью.
…Быстро пролетели мои школьные годы. Прекрасные светлые воспоминания остались о родной школе, об уроках физкультуры, о стартах на школьных спартакиадах, о первых грамотах, медалях и рекордах. Жаль, что слишком мало у меня воспоминаний о школьных товарищах, о школьном вальсе. К удивлению моих одноклассников, школьный вальс звучал для меня слишком редко — я почти не появлялся на наших вечерах. Я жил футболом. И, оканчивая десятый класс, был уже игроком дублирующего состава команды — мечты моего детства и юности — «Динамо», Киев.