XVIII

XVIII

Петр Степанович не зря много размышлял в своем трактате о смысле жизни – и глубоко размышлял, правильно размышлял, в диалектическом ключе, а не в метафизическом, как Лев Толстой. Поэтому он пришел и к правильным выводам. Как истинный натурфилософ он понимал: чтобы ответить на вопрос о цели жизни, надо все-таки иметь, как он писал, если не понятие, то хотя бы представление о жизни вообще. Правда, сейчас, – не скрывал Петр Степанович, – в высших учебных заведениях и в техникумах проходят диалектический материализм, так что можно о нем иметь представления довольно солидные. Но чтобы получить понятие о жизни флоры и фауны (мы снова цитируем), – то здесь уже нельзя ограничиться только диалектическим материализмом, а надо окунуться в физико-химические науки, сдобренные анатомиями, физиологиями и другими биологическими дисциплинами. Ведь только тогда можно говорить о Цели Жизни Человека, когда вы будете понимать существо жизни, то есть изучите материю, из которой возникли живые существа флоры и фауны.

Не иначе, как изучение флоры и фауны заставило Петра Степановича в корне пересмотреть свое прежнее миросозерцание, с каковым мы имели счастливую возможность ознакомиться в первой части нашего повествования, и связать смысл жизни с достижением «я» человеческого сознания, мышления, памяти и воли в расцвете прогрессивного развития. Флора и фауна подсказали и наилучшие политические формы, приближающие нас к желанному «апогею», хотя воспользоваться ими мы, пожалуй что, еще не вполне готовы. Получили развитие и его мысли о Всемирном правительстве.

На сегодняшний день – надо отметить откровенно – человек еще далек от «апогея», – самокритично утверждал Петр Степанович, – человеку до апогея «лететь» придется долговато. Заметно, что мутации появляются все новые и новые, и особенно большой скачок в «человеческой селекции» произошел после 1917 года, то есть после Октябрьской революции. За SO лет в человеческом роду произошел большой сдвиг в сознании, мышлении, памяти и воле. Но все же, по всей видимости, их «апогея» человек достигнет лишь тогда, когда Земной шар будет находиться под руководством единого центрального управления и планирования, Общеземельного правительства и обязательно социалистического типа.

Таким был вкратце в высшей степени оригинальный эскиз будущего мирового устройства, продуманный Петром Степановичем до многих деталей.

Петр Степанович, поверьте, не склонен был преуменьшать трудности в виде капитализма, не говоря уже о его высшей стадии – империализме, стоявшие на пути достижения «апогея». Мы же знаем, мы читали труд Петра Степановича! Некоторыми тормозами он считал также появление культов личности, когда хорошие идеи искажаются, и возникает тормоз в прогрессе не только в одной стране, но и на всей Земле. Но все это не мешало Петру Степановичу оставаться оптимистом и видеть приближение того времени, когда на Земле будет создано единое социалистическое управление, с сохранением национальных республик – по типу нашего СССР. Тогда, – заверял Петр Степанович, – Англии нечего будет шнырять по всяким там Сингапуром, Австралиям, Родезиям, Канадам; перестанут заниматься политическим бандитизмом и США…

Умудренный личным опытом, Петр Степанович, желая всем добра, никому не желал вреда. Единый социалистический строй на Земле, заверял он, вовсе не значит, что англичанам или американцам тогда будет хуже жить, чем сейчас, притом, что всем остальным станет лучше. Он не держал зла даже против всяких там Ротшильдов, Рокфеллеров, Морганов и других Фордов. Конечно, сейчас можно смело сказать, что они безумно прожигают свою жизнь, оставаясь рабами в зубах капиталистических бирж, постоянно должны быть озабочены состоянием акций, а иной раз и ломать голову о том, чтобы отправить любимую кошечку на курорт в Италию.

Но Петр Степанович не мог понять этой глупой жизни.

– Зачем человеку иметь «собственный» миллион долларов, «собственный» миллиард долларов? Зачем семье в шесть человек иметь дом в 77 комнат? – допытывался как-то Петр Степанович в разговоре со своим старшим сыном. Вразумительного ответа он так и не получил.

Если же реализуется замысел Петра Степановича, то все эти Ротшильды, Морганы и другие Форды будут избавлены, освобождены от глупой жизни в болотах своих собственных капиталов. Тогда они сами с радостью перестанут планировать свое производство не с точки зрения благополучия и гармонии человеческой жизни, а только думая о том, как бы сесть на шею рабочего класса и побольше с него выжать прибыли. Это же и ежу ясно! – пожимал плечами Петр Степанович.

Петр Степанович сознавал, конечно, что у диких капиталистических порядков, все еще существующих на Земле, есть и немало защитников, и его это не удивляло, ибо, с точки зрения формологии, могут и даже должны существовать самые разные формы сознания и мышления. Но как эволюционист Петр Степанович понимал и прямо об этом писал: такие сознание и мышление, какие имеют Муссолини, гитлеры, аденауэры, джонсоны, голдуотеры и иже с ними, очевидно, приречены на вымирание и скоро выведутся.

– Умри, Денис! – подумал Петр Степанович, перечитав только что написанную главку «Заметок дилетанта», и поставил жирную точку.