О своих предшественниках

О своих предшественниках

О большинстве из них Михаил Сергеевич не сказал ни одного доброго слова. Даже о тех, кто его двигал вверх.

О И.П. Бойцове:

(Руководил Ставропольской краевой партийной организацией с 1946-го по 1956 г.)

— С 1946 года десять лет проработал у нас первым секретарём Иван Павлович Бойцов — один из руководителей партизанского движения в Калининской области. Это был человек, оставивший после себя в крае самые противоречивые суждения. Он был довольно сухим, жёстким, влиянием и авторитетом обладал огромным. Но авторитет этот в значительной мере держался на страхе, который был характерен для сталинских времён. После XX съезда положение Бойцова пошатнулось. Со стороны ЦК его упрекали в том, что он вяло разворачивает новые дела. Все те, кто ещё вчера трепетал перед ним, предъявили свой счёт. И его перевели в Москву, на работу в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС.

О И.К. Лебедеве:

(До назначения первым секретарём Ставропольского крайкома КПСС он был вторым секретарём ЦК Компартии Латвии, первым секретарём Омского и Пензенского обкомов партии. Последний пост перед приходом в Ставрополь — первый заместитель Председателя Совета Министров РСФСР.)

— Лебедев был человеком совершенно необузданной энергии, мог заставить работать любого. Мне кажется, в момент страды он и мёртвого поднял бы и заставил убирать хлеб или заготавливать сено. Но спроси его: зачем, ради чего? — и Иван Кононович затруднился бы ответить.

Беда в том, что, будучи заимствованным, да ещё при общей низкой культуре, стиль «лидера» приобретал часто вульгарные формы. Непосредственность и народность выливались порой в откровенное хамство, не говоря уже о сквернословии и пьянстве. Видимо, желание походить на Хрущёва где-то в глубине души сидело и у Лебедева, но результат чаще всего получался карикатурный. Он мотался по краю, сталкиваясь с непорядками, устраивал разносы, матерился.

О Н.И. Беляеве:

— В январе 1960 года Лебедева сменил Н.И. Беляев — до этого член Президиума ЦК КПСС, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана. Пришёл он к нам после драматических событий в Темиртау, где в ответ на недовольство и волнения рабочих против них были направлены войска, введены танки. Беляев прибыл как бы в «ссылку». Производил он впечатление человека совершенно потерянного, выбитого из колеи, и всего лишь через полгода покинул Ставрополь, первым секретарём крайкома КПСС стал Фёдор Давыдович Кулаков.

О Ф.Д. Кулакове:

— У Кулакова отношение к секретарям райкомов строилось на основе двух критериев — способности «сделать план» и личной преданности. Всё остальное ему представлялось несущественным. Ну а совместные выпивки упрощали взаимоотношения до такой степени, что некоторые из секретарей, как говорится, потихоньку сели Фёдору Давыдовичу на голову. Многие из них чувствовали себя в районе чуть ли не удельными князьками.

О Л.Н. Ефремове:

— Многие рассказывали: стоило зайти к Ефремову в кабинет с каким-либо деловым вопросом, как он тотчас же брал со стола аккуратно расставленные томики Хрущёва с многочисленными закладками, обильными подчёркиваниями и начинал цитировать. Заканчивал беседу так: «Вот что сказал по этому вопросу товарищ Хрущёв. Из этого вы и исходите».

От своего предшественника (Ф.Д. Кулакова! — Н.3.) Ефремов отличался широтой политического кругозора, эрудицией, общей образованностью и культурой. Личностью он был, несомненно, крупной и в то же время — рафинированный продукт системы, яркий представитель аппаратной школы КПСС.

В наших отношениях с Ефремовым как бы появилась трещина, стали возникать недоразумения по различным, иногда никчемным поводам. В частности, причиной недоразумений стали мои контакты — по телефону — с Кулаковым. К подобным контактам Леонид Николаевич относился очень ревниво. Он по-прежнему надеялся на возвращение в Москву, зондировал почву и опасался утечки любой информации, которая могла бы помешать его планам. На этой слабости, подозрительности и играли те шептуны и подхалимы, которые после моего ухода из крайкома стали группироваться вокруг Ефремова.