День подводника

День подводника

Праздники бывают разные: государственные, церковные, семейные, личные… В стране утвержденного атеизма церковные праздники общими не признавались и были отнесены в разряд личных и… запретных. Запретный плод всегда сладок. Отмечались церковные праздники кулуарно, но добротно. И очень даже часто — с хреновыми последствиями. Атеизм, особенно у вояки, должен быть воинственным, а не ущербным. Понимать надо! Общегосударственные праздники для тех же вояк — это усиление боевой готовности. Как свадьба для лошади — весь в позументах, а задница в мыле. Еще точнее — на чужом пиру твое похмелье. Вояки обожают праздники личные. Оттягиваются на них по полной программе. Иногда до парткомиссии. Очень чтят праздники профессиональные. На уровне личных. Отмечают их ежемесячно. Как получка, так, скажем, и день Подводника. Майский «День Подводника» отметить широко и по широте (в градусах) — сам Бог велел! Уж очень замечательные события сконцентрировались в один букет: окончание зимнего периода Б и ПП (боевой и политической подготовки); инспекция — без дралова и порева; Полярный день, заглянувший в окна; канун летнего периода Б и ПП; и, наконец, сама получка. Согласно судовой роли, то бишь, по ранжиру, по весу и по жиру, зашхерились по закуткам казармы и стали «отмечать». Для затравки провели апробацию водчонки, коньяка-маньяка, под один и тот же, но вдохновенный тост штурмана «С-…»:

Не пьянства ради, а пользы для,

Не через день, а каждый день,

Не по чарочке, а по стопочке,

Во славу Божию… Аминь!

Интеллигентную «казенку» (водка, коньяк) полирнули живительной влагой. Шилом. Корабельным спиртом, разведенным по широте места употребления (69 град 15 мин). Сразу захорошело.

— Вот теперь можно шлепать к родному причалу! — дал отмашку на завершение праздника тот же штурман. Заматерелый каплей. «Вечный штурман», как он всем представлялся. А был он представителем мудрого племени, но вечно притесняемого. Отчаянный оптимист. Частенько заявлял:

— Штурман — это не только моя профессия, но и, можно сказать, фамилия. Менять их я не собираюсь…

В партию его вежливо не приглашали, а он в нее и не рвался. И на это у него было свое пояснение:

— Похмелье — само по себе не в радость, а если оно не стопкой локализуется, а парткомиссией, то это уже геноцид. Мне его и дома хватает…

Росточка он был, что ни на есть подводного. Без бицепсов в положенных местах, но с множеством извилин под черепной коробкой. Про таких говорят: ума — палата! Особые приметы: пилотка, венчающая лысоватый череп. Под ней — плутоватая рожица Вини-Пуха, вещающая мультфильмовским голосом Леонова. Ниже — флотская канадка (кожаная куртка), из которой торчат ноги в сапогах. В этой фигурке, как в «эсочке», всего было напихано на полную автономность: ума, юмора, стойкости и… непотопляемости. Где-то в нем располагались и цистерны главного балласта, обеспечивающие его запас плавучести. До состояния «кувалды» он себя не доводил, ограничиваясь «позиционным» положением. По праздникам. В промежутках — ежедневно остопаривался.

— Жизнь — это борьба! Борюсь за независимость от домашнего геноцида проверенным способом — стопарем. После него мне и сам черт не брат! И с Машкой легче разговаривать… — бормотал он, поощряя себя вечером стопкой шила. И шел домой.

 Поскольку шильное довольствие «эсочки» было столь мизерным, что его хватало не более, чем на один «День Подводника», то приходилось подключать тактический резерв — заначку. Заначка — это эпохальное изобретение советского главы семьи, страждущего независимости и суверенитета. Семья, как основная ячейка советского общества, во все серые будни бытия выкраивала крохи от зарплаты и ныкала их на книжке Сбербанка или просто в банке, на кухне. Как стратегический резерв на черный день. Глава семьи, полководец, упреждая жену, отщипывал от получки свою толику тугриков, на свой тактический резерв. Прятал его от разведки супротивной стороны (жены) так, что порой и сам найти не мог. В зависимости от пристрастий «полководца», получка и заначка иногда выступали в одной весовой категории.

В сявзи с тем, что нашего героя всегда и во всех случаях величали Штурманом (с большой буквы), ему не просто внимали, но и выполняли его указивки неукоснительно и безоговорочно. А как же иначе? Сам командир выполняет его рекомендации, а уж внутрикорпусная шантрапа реагировала на них, как на приказ.

— Прежде чем шлепать по домам или по дамам, материальную часть привести в исходное состояние. Замести следы праздника и разложить по схронам документацию. Простую и секретную. Не перепутайте местами. Двигаемся домой завесой, — порекомендовал Штурман, когда «полировочная» бутылка шила была опустошена и «продезинфицирована». В бутылку из-под «Советского Шампанского» или «Монастырской избы», познавших вкус шила, швыряется горящая спичка и … Пуфф!!! Нет и следов шила!

Из остатков закуси формируются поощрительные продпайки для собачьего «штаба». Будут сопровождать завесу до жилого городка. Рассована документация: простая (получка) и секретная (заначка). Никаких следов праздника.

— Материальная часть в исходном положении. Личный состав здоров и почти готов… — докладывает ответственный за праздник, минер или связист. Тайные вечери подводничков, атеистов и марксистов, опираются на трагический опыт Христа. Среди дюжины апостолов всегда найдется Иуда. Поэтому «празднуют» тройками. Все мужики и повсеместно. В кабаке, в буфете, на службе и работе. В подворотне, на скамейке и даже в чрезвычайке. Менталитет называется!

— От мест отойти! — разрешает Штурман.

Троица выходит из казармы под восторженный брёх Брига, Нюши, Флюгера, Пробы и Бирки.

Бриг, как опытный корсар, безошибочно определял наступление «Дня Подводника» и перемещал свою «эскадру» от камбуза на коммуникации троек.

«Завеса» во главе со «штабом» добрый час форсирует сугробы и лужи от казарменного городка до жилого. В городке «штаб», щедро одаренный продпайком, ретируется к казармам. Вдруг, да еще какая-нибудь «завесочка» вывалится. Корсарство эскадры Брига в одну праздничную ночь было не менее результативным, чем действия корсаров Екатерины Великой на коммуникациях турок в Средиземноморье.

P. S. Хорошо то, что хорошо кончается. Праздники всегда имели конечный результат. Случалось, завершались выводами парткомиссии. Чаще — междусобойчиком. На перекуре после «проворота» (осмотр, проверка и проворачивание технических средств). Травля — это обмен опытом. По-флотски.