II.I. Шаг небоевым конем

II.I. Шаг небоевым конем

20 февраля 1995 года Листьев объявил о вводе моратория на все виды рекламы, пока Первый канал не разработает некие «этические нормы».

После путча «Останкино» продавало рекламным агентствам эфирное время по стандартной цене, а те перепродавали его, иногда за бартер. Кроме того, пошла «джинса» (так называемый «черный нал» за пиар, тоже черный порою). Лидером рекламного рынка на ТВ была компания «Премьер СВ». Ребята Лисовского закупали мексиканские сериалы («Богатые тоже плачут» и т. п.), получали под них рекламные заказы и передавали права на показ «Останкино». В каждой серии минут десять рекламы, и за каждую минуту «Премьер СВ» получал по $8 тыс. Прибыль была свыше 500 %.

В «Останкино» было аккредитовано 14 рекламных агентств. Они, собственно, фактически и владели Первым каналом. «ИнтерВИД» Саши Горожанкина был несоизмерим с концерном Лисовского. Все попытки консолидировать поступления денег заканчивались провалом, Листьев и коллеги в этом смысле не могли ничего сделать. Борис Березовский предложил акционировать канал и сделать его, условно говоря, народным (по образцу его терпящего крах ABBA — Автомобильного Всероссийского альянса). Аналогичные предложения Влада и его партнеров поддержку в Кремле не находили. Но вот БАБ сумел сделать так, что в конце ноября 1994 года Ельцин подписал-таки указ об акционировании «Останкино».

Борис Березовский говорил:

«Я абсолютно понимал, что в 1994 году, когда появилось много людей, заработавших много денег и ставших значительно более независимыми от государства, чем при советской власти, а коммунисты после проигрыша на выборах в Думу попытаются взять реванш, будет нужен независимый от государства телевизионный канал — мощнейший инструмент политической борьбы. В то время экономика не была такой сильной, реклама не могла покрывать расходы на содержание телевидения. И поэтому оно могло быть только политикой, что, собственно, и продемонстрировали в 1996 году ОРТ и НТВ, решив исход выборов в пользу Ельцина. Так же, как в 1999 году ОРТ, уже в борьбе против НТВ, решило исход в пользу Ельцина — Путина против Примакова — Лужкова».

Игорь Шабдурасулов подтверждает:

«Конечно, этот канал создавался как политический инструмент — только дурак мог этого не понимать. Понятно, что этот инструмент мог быть на время отложен, но за него уже тогда стоило платить. Ну и, конечно, было просто необходимо остановить тот беспредел, в том числе рекламный, которые творился в „Останкино“».

Арина Бородина 10 лет спустя после расстрела Влада резюмировала:

«Поскольку проект организовывался по схеме „государство+частный капитал“, то необходимо было заручиться поддержкой государства. Березовский утверждает, что в числе первых госдеятелей, с кем обсуждалась схема создания ОРТ, были Валентин Юмашев, Александр Коржаков и Виктор Илюшин. В числе тех, кто согласился войти в так называемый консорциум банков, были: „ЛогоВАЗ“ и „Объединенный банк“, принадлежащие Борису Березовскому, банк „МЕНАТЕП“ Михаила Ходорковского, банк „Национальный кредит“ Олега Бойко, банк „Столичный“ Александра Смоленского, „Альфа-Банк“ Михаила Фридмана и Петра Авена, компания „Микродин“ Александра Ефанова. Первоначальная идея Березовского состояла в том, чтобы контроль был у частного капитала. Против выступал Игорь Шабдурасулов. Но в результате многочисленных встреч, которые проходили с участием как банкиров, так и тех, кто должен был представлять в ОРТ интересы государства (Шамиль Тарпищев от Еоскомспорта и Национального фонда спорта, Анатолий Чубайс от Еоскомимущества, Виталий Игнатенко, возглавлявший уже тогда ИТ АР — ТАСС, и Александр Яковлев, возглавлявший в тот момент „Останкино“), все-таки удалось найти компромисс: контрольные 51 % будет у государства, 49 % — у частного капитала.

После активных подготовительных работ на свет появился указ Бориса Ельцина № 2133 от 29 ноября 1994 года о создании АОЗТ „Общественное российское телевидение". Его уставный капитал составлял 10 млрд рублей (по курсу того периода около $3 млн). Список первых учредителей ОРТ выглядел так: Еоскомимущество (36 %), РЕТРК „Останкино“ (9 %), акционерный коммерческий банк „Объединенный банк“, АО „ЛогоВА3“ (по 8 %), банки „МЕНАТЕП“, „Национальный кредит“, „Столичный“, „Альфа-Банк“, АО „Торговая компания «Микродин»“ (по 5 %), Телевизионный технический центр, ИТАР — ТАСС, АО „Ассоциация независимых телекомпаний^ РАО „Еазпром“ (по 3 %), Национальный фонд спорта России (2 %). В первый совет директоров ОРТ вошли от государства: Анатолий Чубайс (правительство РФ), Игорь Шабдурасулов (правительство РФ), Виталий Игнатенко (ИТАР — ТАСС), Шамиль Тарпищев (Еоскомспорт), Валерий Еорохов (Телевизионный технический центр), Александр Яковлев (РЕТРК „Останкино“); от частных акционеров — упомянутые уже Борис Березовский, Александр Смоленский, Михаил Ходорковский, Михаил Фридман, Олег Бойко, Александр Ефанов, Ирэна Лесневская, а также Рем Вяхирев („Еазпром“), Самат Жабоев („ЛогоВА3“), Борис Федоров (Национальный фонд спорта). Дефицит бюджета, по разным данным, составлял около $200 млн в год. Борис Березовский утверждает, что у него в тот момент не хватало собственных средств, и он был вынужден взять у одного из банков-участников $40 млн под большие проценты для первоначальных нужд ОРТ.

Сеткой и творческими проектами канала занимались Влад Листьев, Константин Эрнст, Кирилл Игнатьев, Андрей Разбаш. 25 января 1995 года собранием акционеров первым гендиректором ОРТ был назначен Влад Листьев — самый популярный телеведущий, к тому же успешный менеджер, возглавлявший крупнейшую компанию-производителя «ВИD», продукция которой составляла долгие годы костяк эфира „первой кнопки“. Игорь Шабдурасулов утверждает, что мораторий преследовал две цели: расчистить эфир от левой рекламы и привлечь внимание к новому каналу как зрителей, так и новых „цивилизованных“ рекламодателей».

Через неделю после убийства «Ъ» (номер от 3 марта 1995 года) писал:

«Решение руководства Общественного российского телевидения (ОРТ), генеральным директором которого был выбран Владислав Листьев, отказаться с 1 апреля от рекламы было названо сенсационным. Сначала все решили, что на 1-м канале рекламы не будет вообще. Постепенно руководство ОРТ прояснило свою позицию: реклама не сохранится в том виде, в котором она существует сейчас. Листьев заявил, что наотрез отказывается от практики продажи эфирного времени рекламным агентствам, которые затем перепродавали его рекламодателям по выгодным для себя ценам. Это решение было обнародовано 20 февраля. Таким образом, объединению рекламных агентств „Реклама-холдинг“, скупавшем 100 % рекламного времени на телеканале, ОРТ дало отставку. Общеизвестно, что в холдинге главенствующую роль играло агентство „Премьер СВ“ (в кругах рекламистов бытует мнение, что политику компании определяет Сергей Лисовский). Решение ОРТ грозило дезорганизовать московский рынок телерекламы, построенный по принципу пирамиды. „Премьер СВ“, как известно, всегда находился в ее вершине. Обладая наряду с другими участниками холдинга эксклюзивными правами на покупку всего рекламного времени „Останкино“, „Премьер СВ“ удавалось контролировать дальнейший процесс перепродаж этого самого времени другими агентствами (прежде всего в предоставлении скидок — для предотвращения демпинга). Ситуацию усугубляло и то, что с начала года это был уже второй ощутимый удар для „Премьер СВ“ — месяц назад агентство было (видимо, пропущено слово «изгнано», так в оригинале. — Е. Д.) с 5-го телеканала петербургскими рекламными фирмами.

Вместе с тем интересы „Премьер СВ“ на Первом канале рекламой не ограничивались. Агентство всегда являлось крупнейшим поставщиком кинопродукции, в том числе и дорогостоящей (им было организовано подавляющее число кинопремьер канала — „Фантомас“, „Терминатор“ и многие другие). К тому же после двух кризисных месяцев на рынке телерекламы „Премьер СВ“ понес существенные убытки. По информации „Ъ“, за январь — февраль московские рекламные агентства потеряли только на рынке телерекламы в общей сложности до $15 млн. Естественно, что львиная доля этих убытков пришлась на монстров рынка.

Однако решение об отставке „Премьер СВ“ с Первого телеканала было принято не сразу. До середины февраля велись активные обсуждения проблем, касающихся размещения рекламы. Первым, кого пригласили для консультаций, был Сергей Лисовский. Предлагалось три варианта. Первый: создание центра продаж силами своего канала и отсечение рекламных агентств от процесса перепродаж. Второй: создание консорциума, аналогичного „Рекламе-холдинг“ с контрольным пакетом акций в руках акционеров ОРТ. И наконец, третий: ограничиться заменой состава рекламных агентств, работающих с каналом, которые смогут предложить акционерам ОРТ такой механизм продажи рекламного времени, при котором акционеры смогли бы контролировать рекламные агентства. Агентство телекомпании „ВИD“ — „ИнтерВИД“ — пыталось в составе „Независимого информационно-рекламного альянса“ (где не присутствует ни один из прежних участников „Реклама-холдинг“, кроме самого „ИнтерВИДа“) разыграть последний вариант.

Ни один из вариантов принят не был. Следует также отметить, что накануне объявления решения совета директоров о приостановлении рекламы несколько десятков агентств, серьезно работающих на рынке телерекламы обсуждали ситуацию, складывающуюся на 1-м канале. Некоторые агентства договорились о том, что было бы разумно признать за „Премьер СВ“ главенствующую роль в лоббировании интересов рекламных агентств на ОРТ. Они изложили свои условия в письменном виде и направили их Листьеву. Видимо, эти письма и были найдены в портфеле журналиста после его смерти. Переговоры Листьева с Лисовским продолжались до последнего момента. Условия последнего приняты не были — по прогнозам экспертов ОРТ, стоимость всего объема рекламы на Первом канале в 1995 году должна составить $170 млн. Лисовский же гарантировал только $120 млн. Листьев дал ему отставку. В конфиденциальной беседе с корреспондентом „Ъ“ накануне убийства он сказал, что дважды отказался принять условия Лисовского. Этим, видимо, и объясняется то, что собравшиеся вокруг дома Листьева чаще других произносили фамилию „Лисовский“. В то же время сотрудники телекомпании „ВИD“, пожелавшие остаться неизвестными, заявили, что окончательный разговор между Лисовским и Листьевым состоялся 28 февраля. Лисовский получил последнюю отставку. После этого одному из помощников Листьева позвонили неизвестные и предложили встретиться, чтобы обсудить судьбу Влада. Помощник согласился. На встречу приехали двое. Один из них представился полковником ФСК, другой — неким начальником службы безопасности Бориса Березовского. Они сказали помощнику, что Листьев и Кобзон оплатили покушение на Березовского, что ему не стоит заниматься телебизнесом, а спокойно снимать „Поле Чудес“ и „Час Пик“. Помощник передал все Листьеву. Он ответил, что к подобным угрозам за последнее время уже привык, и внимания обращать на них не стоит.

Утром 1 марта Лисовский улетел в Санкт-Петербург. Впрочем, убийство Листьева заставило его вернуться в Москву уже на следующий день и выступить на пресс-конференции, организованной „Круглым столом бизнеса России“. Сергей Лисовский говорил мало. Он сообщил, что близким другом Листьева он никогда не был, но всегда сохранял с ним приятельские отношения. В гибели Листьева он обвинил его коллег-журналистов: „Вам всегда нужна сенсация“. Он напомнил о том, что убивают не только знаменитостей, но и простых сограждан: „Когда убили моего друга, простого человека, Листьев и Любимов передачу о нем делать не захотели. Никто не хочет разглядеть человеческой трагедии… Я могу убедительно ответить на все ваши вопросы, но ради памяти этого человека я не хочу это обсуждать. Это будет неуважение к нему, если я буду сейчас говорить и отвечать на ваши вопросы“».

Многие до сих пор подозревают Лисовского. Марк Рудинштейн, по-моему, до сих пор уверен, что так оно и есть, причастен. Он рассказывал мне, что накануне убийства был в приемной Листьева, видел, как оттуда вышел Сергей, и помнит, что там звучало. Но дело ведь в том, что решение о запрете на рекламу было коллегиальным, Листьев, повторюсь, его только озвучил и Лисовский не мог этого не знать. Это во-первых. А во-вторых, косвенное подтверждение невиновности Лиса: в день убийства у него в «пыточной» на Олимпийском находились два «клиента», с которыми его попросили разобраться за угон какой-то там машины. Да, да. В офисе Сергея Федоровича на Олимпийском проспекте было оборудовано особое помещение без окон, с привинченным столом, кольцами в бетонных стенах, с впечатляющим антуражем, где «специально обученные люди» вели беседы с провинившимися. По словам Разбаша, первым «клиентом» этого «заведения» был Юрий Грымов, который работал на Лиса, но в какой-то момент решил уйти, нарушив обязательства. С ним, правда, разговаривали без физического воздействия, давили на психику. В общем, если бы он заказал Листьева, то, конечно же, освободил бы помещение, понимая, что повальные обыски неминуемы. Вряд ли бы осмотрительный бизнесмен стал так подставляться, если бы планировал это убийство. Зачем дополнительный компромат?

Кого-то эти детали могут удивить. Но не надо забывать: время было такое, многие (если не все) серьезные бизнесмены имели подобные «переговорные».

Версия, обнародованная в «Московском комсомольце» Э. Николаевой (номер от 13 февраля 1997 г.):

«Трагедия Листьева началась, когда слабые в финансовом отношении компании „ВИD“ и „ИнтерВИД“, начав контролировать на основном канале значительный процент прайм-тайма, т. е. наиболее „смотрибельного времени“, стали опасны политически. Телекомпания „ВИD“ определяла и регулировала противостояние Верховного Совета и президента. Огромная политическая рекламная кампания Руцкого, Хасбулатова проходила по „Красному квадрату“. Неважно, кого они критиковали в этой передаче, а кого хвалили. Важно то, что они показали свою влиятельность. В тот момент, когда это их количественное влияние на телевидении (а они имели на останкинском канале 80 % наиболее важного времени) перешло в качественное, получилось, что это уже не Андрей Разбаш и не Влад Листьев, а чуть ли не главная группа на ТВ. Эта группа начала демонстрировать свое влияние. Она демонстрировала свою силу и до назначения Листьева, и после. Листьев стал мешать группе, которая пыталась подчинить себе политическую и экономическую ситуацию в стране. Как вы помните, сначала планировалось создать „президентское телевидение“ — это та же группа депутатов, только на телевидении. Она должна была снова привести Бориса Николаевича во власть.

Трудно сказать, знал ли Листьев, для чего его зовут на ОРТ, в то самое „президентское телевидение“, или не знал, какая ему отводится роль, и думал, что, как профессионалу, ему дадут возможность делать свободное телевидение. Ведь Листьев, Любимов, Разбаш — это фанатики телевидения. Им все равно, что им придется делать, — для них важно владение самим инструментом. Они, конечно же, не хотели, чтобы какие-то сумасшедшие задушили свободу слова совсем, и думали, что если на постах „душителей“ окажутся они, то смогут сдержать этот процесс. Они не совсем рыночники, они пытались решить этот вопрос чисто административным путем. Влад и „ВИD“ получили „административную валюту“ — право что-то решать, кого-то снимать. Но эта „валюта“ плохо конвертируется в доллары, но легко конвертируется в убийство. Но зачем столь кровавый конец — возникает резонный вопрос. Ведь Листьева можно было просто снять с должности исполнительного директора или назначить туда другого талантливого человека из другой структуры — не из „ВИDa“. Ответ прост — нельзя. Это общественное телевидение. Все приняли правила игры — рыночные. Назначение Влада — это рыночный ход. А назначить какого-то неизвестного человека на должность директора этого телевидения значило убить это телевидение с самого начала. Или, во всяком случае, еще больше усложнить и так непростую ситуацию. Листьев был обречен на эту должность…

Влад просчитался, когда, получив административные рычаги, решил, что получил все. Когда „там“ поняли, что к Листьеву надо подходить с просьбой что-то поставить в сетку вещания, что надо просить, чтобы он помог избрать президента или нужных людей в парламент, то все — в этот момент его судьба была решена.»

Данный текст является ознакомительным фрагментом.