АЛЕКСЕЙ ТИРОШВИЛИ

АЛЕКСЕЙ ТИРОШВИЛИ

В августе 1996 г. мне позвонил давний товарищ, ведавший у Валентины Васильевны хозяйственными вопросами, и сообщил, что она ищет помощника, который бы разбирался в звуковых установках и организации концертной деятельности. Мы встретились, поговорили, и в процессе беседы Толкунова упомянула о музыкальном фильме с ее участием «Верю в радугу», сказав, что требуется копия. Август считался отпускным месяцем для всего коллектива, и на следующий день после нашей встречи она уехала отдыхать. Недолго думая, я решил воспользоваться случаем и проявить себя: достал кассету и несколько раритетных пластинок с ее песнями, а в начале сентября уже сидел у нее дома и подписывал договор о сотрудничестве.

Первоначально я был принят на должность ассистента, ведающего вопросами размещения, питания и транспорта. Постепенно Валентина Васильевна ввела меня в курс директорских обязанностей. Я находился «в тылу» и координировал гастроли из Москвы, параллельно практикуясь со звуковым оборудованием, будто предчувствуя, что эти навыки пригодятся мне в будущем.

В 1999 г. звукорежиссер Толкуновой решил уйти на покой, и я прошел боевое крещение в этом качестве в Украине, на большом концерте, проходившем в рамках фестиваля, с плавучей сценой посреди озера, где зрители стояли по пояс в воде и даже плавали вокруг сцены. Так я стал директором Валентины Васильевны и звукорежиссером в одном лице, проработав пятнадцать лет, вплоть до ее ухода из жизни.

Трудолюбие и порядочность Толкуновой были чрезвычайными, иначе не скажешь. Дав согласие на гастроли, она не отступалась ни при каких условиях, даже если в другом месте предлагали более высокий гонорар. Путешествия доставляли ей большое удовольствие: куда бы мы ни приезжали с концертами, она находила время для экскурсий, фотографировала, интересовалась историей. Валентина Васильевна много раз бывала у меня в гостях, иногда вместе со своей мамой Евгенией Николаевной. Меня восхищала ее человеческая простота, умение для каждого найти доброе слово. Она могла рассмешить любого, прекрасно рассказывала анекдоты, байки, притчи.

Как-то раз мы поехали на сборный концерт в Химки. Все артисты уже сидели в своих гримерках и готовились к выступлению. Внезапно во всем ДК отключили свет. Что делать? С минуты на минуту должен начаться концерт, отменить его невозможно. Мы поставили свечи по краям сцены, чтобы зрители могли различить хотя бы фигуру артиста. Решили, что первой выйдет Толкунова. В течение получаса она, в темноте и без микрофона, пела а капелла. Воцарилось гробовое молчание – все слушали, замерев. После каждой песни стены сотрясались от аплодисментов. После нее таким же образом программу отработали остальные участники. Публика была в восторге. Не успел концерт закончиться, как включился свет. Была ли это диверсия или стечение обстоятельств, мы так и не узнали, но атмосферу, царившую в зале вплоть до последней минуты, я могу смело назвать волшебной.

Валентина Васильевна, не обращая внимания на тяжелые условия, всегда ехала туда, где ее ждали люди. После концерта в Кремлевском дворце съездов могла на следующий день выступить в Нижнем Новгороде, в зале на сто мест, с деревянными подмостками вместо сцены и «лампочкой Ильича». Во многих городах были аншлаги, а те, кому не удалось купить билет, толпились на улице и не уходили. Завидев приближающуюся Толкунову, кричали: «Валентина Васильевна, нас не пускают!» Она подходила к милиции на входе и говорила: «Если всех не пропустите, концерт не состоится», ждала на улице до тех пор, пока всех не запускали внутрь, и только после этого шла переодеваться. Залы укомплектовывали так, что яблоку негде было упасть, зато зрители были счастливы.

Однажды Толкуновой позвонил молодой композитор и рок-музыкант Василий Попов из Тулы. Он сказал, что хочет предложить песню, написанную специально для нее. Оказалось, его отец – горячий поклонник творчества Валентины Васильевны, который долгое время агитировал сына отвлечься от рока и создать для нее красивую композицию. Попов приехал в Москву, показал песню, и Толкуновой понравилось. Их знакомство вылилось в целую пластинку под названием «Мой придуманный мужчина». Попов стал не только автором музыки, но и текстов, за исключением нескольких, написанных поэтессой Кариной Филипповой. Пластинка вышла на студии «Союз» и быстро стала популярной.

Через некоторое время Попов вновь позвонил Толкуновой и рассказал, что у него есть добрая традиция – раз в год устраивать для соседей концерт во дворе перед домом. «Сможете приехать ко мне?» – спросил он. «Смогу», – не раздумывая, согласилась Валентина Васильевна. И мы поехали всем коллективом в Тулу. У меня сохранилась самодельная афиша: «Концерт народной артистки России Валентины Толкуновой «Во дворе»».

С Валентиной Васильевной случались мистические курьезы – у нее периодически пропадали наручные часы; а мистика заключается в том, что через некоторое время они непременно находились. Как-то раз, в начале осени, она пожаловалась мне: «Леша, я где-то часы потеряла. Все обыскала, но безрезультатно». Прилетаем в январе в Париж, я несу багаж в ее номер. На моих глазах она начинает распаковывать вещи, и я замечаю часы, лежащие в самом центре раскрытого чемодана. Феноменально! Несколько месяцев спустя выясняется, что часы снова исчезли. Нашлись они в машине, когда делали химчистку салона. История с этими часами повторялась раза четыре, но они всегда возвращались к хозяйке неведомыми путями.

Еще один забавный случай произошел на гастролях в Кургане. У Валентины Васильевны стояла ваза с фруктами, шоколадом и орешками. С утра она мне говорит: «Представляешь, просыпаюсь – нет шоколадки. Исчезла». Я, разумеется, не придал этому никакого значения. Вечером заходим в номер, Толкунова делает большие глаза: «Леша, теперь и виноград исчез!» Костюмер Лена высказала предположение: «Может быть, Вы в задумчивости съели и забыли?»

На следующий день Толкунова обнаружила, что уже не хватает яблока. Мы с Леной вовсю хохочем: мол, пока Вы находитесь в глубоких раздумьях о высоком, фрукты сами незаметно отправляются в рот. Решили зайти к Валентине Васильевне выпить чаю, открываем дверь в номер – и видим, как огромная крыса с подоконника выпрыгивает в распахнутое окно.

Бывало, у Толкуновой появлялись новые друзья из почитателей ее творчества. Однажды ей позвонили из Нижнекамска, от директора местного завода. Он был из числа горячих поклонников и чуть ли не всю жизнь мечтал о дне, когда Толкунова приедет и споет для него. Директор завода оказался изобретательной личностью. К нашему приезду он декорировал помещение в стиле советского ретро: где-то раздобыл аппарат с газировкой советского образца, стены оклеил плакатами, на которых счастливые люди шагают на демонстрацию, а вместо лиц прилепил портреты известных артистов. Толкунова на плакате была комсомолкой с двумя детьми. Получилось очень смешно! При входе в зал поставил фокусника, переодетого милиционером, который останавливал членов городской администрации и гостей вопросом: «Нет ли у вас с собой оружия или других запрещенных предметов?» Получив отрицательный ответ, милиционер грозно рычал: «А это что такое?» – и ловким движением извлекал какой-нибудь нелепый предмет – огурец или вилку – из кармана гостя. После столь памятного концерта в Нижнекамске мы еще неоднократно приезжали туда выступать по случаю дня рождения директора завода, и Толкунова поддерживала с ним дружеские отношения до конца жизни.

Одна из моих последних поездок с Валентиной Васильевной, ее мамой и братом Сергеем – круиз в «страну эльфов» (Норвегия, Исландия, Фарерские острова). Только мы вышли с Фарерских островов и взяли курс на Исландию, как начался шторм в десять баллов. Я не преувеличиваю – мы попали в десятибалльный шторм, который продолжался трое суток. Начался он накануне Валиного дня рождения, который она планировала отметить выступлением.

Перемещаться по кораблю было небезопасно: в концертном зале перевернулся рояль, а на стол невозможно было поставить чашку – она улетала в другой конец каюты и разбивалась вдребезги. Судно было небольшим, его швыряло и болтало во все стороны. Пассажиры поднялись на верхнюю палубу и пластами лежали в спальных мешках в музыкальном салоне. Три дня корабль медленно-медленно разворачивался, чтобы не перевернуться. До Исландии мы не доплыли, но зато по окончании круиза получили из рук капитана памятные грамоты «Морскому волку, пережившему шторм в десять баллов».

Всем известно, что Валентина Васильевна родилась в Армавире, но считала себя москвичкой, так как ее семья переехала в столицу, когда Толкуновой исполнился год. Как это ни удивительно, за всю жизнь она ни разу не выступала на «малой родине» – не было предложений. А три года назад раздался звонок из Армавира с просьбой приехать. Состоялся большой концерт на центральной площади; принимали очень тепло, с любовью, как гордость города. Но главным сюрпризом для Толкуновой стала «экскурсия» в роддом, где она родилась. Ей показали палату, в которой она появилась на свет; нянечки и медперсонал устроили торжественную встречу, преподнесли цветы…

Толкунова успела еще дважды посетить Армавир. Последний концерт проходил на стадионе, под проливным дождем, но ни один зритель не ушел. Это удивительное, знаковое событие – вернуться к своим истокам незадолго до перехода в мир иной.

Пятнадцать лет работы с Толкуновой – лучшее время моей жизни. Благодаря Валентине Васильевне мне посчастливилось увидеть мир, объездить всю Россию, познакомиться с чудесными, талантливыми людьми. Для меня она была и всегда останется уникальной женщиной, великой певицей и человеком с большой буквы.