Начальник Псковского гарнизона
Начальник Псковского гарнизона
Управление Воздушно-десантных войск с военных времен располагалось в продуваемом всеми ветрами деревянном здании, находившемся рядом с Петровским дворцом который занимала Военно-воздушная академия имени Н. Е. Жуковского.
По сложившемуся правилу, выпускники военных академий представлялись командующему ВДВ. Генерал-майор В. Ф. Маргелов, зачисленный в его распоряжение, не являлся исключением. В точно назначенный день и время он оказался в приемной А. Ф. Казанкина, в кабинет которого вела ковровая дорожка. Совершенно неожиданно в приемную зашел молодцеватый полковник. Им оказался не кто иной, как Иван Иванович Лисов. Вот как последний описывает встречу с собратом по Минским курсам имени ВЦИК БССР.
«После окончания военной школы в Минске мы с Василием Филипповичем, моим грозным старшиной, разъехались в разные стороны... Через друзей-однокашников мы, конечно, знали друг о друге не очень много, а когда я стал "полузасекреченным" парашютистом-десантником, мы потеряли всякую связь...
Закончилась Великая Отечественная. Я работал в штабе командующего Воздушно-десантными войсками генерал-лейтенанта А. Ф. Казанкина... Был сентябрь37 1948 года. В приемной командующего толпились незнакомые мне офицеры. Каждый, естественно, волновался — ведь решалась судьба: кем быть и где нести нелегкую офицерскую службу. Я... чуть не вскрикнул от удивления: в затемненном углу сидел Василий Маргелов. Я его сразу узнал, хотя прошло много лет.
Я подошел к нему со стороны, взглянул на генеральские погоны и Геройскую Звезду и, чуть оробев, подумал — как ему представиться. И решил:
— Товарищ старшина! Помощник командира второго пулеметного взвода Иван Лисов. Здравия желаю!
Он удивленно поднял голову, узнал меня сразу, обхватил за плечи, и мы крепко при всех расцеловались.
— Ваня, дорогой ты мой товарищ, наконец-то встретились! Давно ты здесь? Что делаешь?
— Да нет, Вася, всего год. А ты к нам на работу?
— Что это у вас за войска: летчики, пехота...
Я пригласил его в свою рабочую комнатку поговорить «про жизнь десантную".
— Напрасно, дорогой мой Маргелыч, расстраиваешься, я ведь хорошо тебя знаю по нашей курсантской жизни как сильного, волевого человека, инициативного, да еще с партизанским характером. Наши войска для тебя и ты для них — находка.
...Тут к нам подошел адъютант и передал, что Маргелова ждет командующий для беседы. Маргелов встал, расправил гимнастерку, опустил гармошкой еще ниже блестящие голенища сапог и направился в двери вслед за офицером.
У меня была бумага на подпись командующему, и я вошел вместе с Маргеловым... Василий представился. Его личное дело лежало на столе командующего. Он пригласил его сесть, быстро пробежал глазами по моей бумаге, подписал ее и передал мне. Уходя, я сказал:
— Вася, когда командующий тебя отпустит, зайди ко мне.
— Что это за обращение к генералу, полковник Лисов? Он что — родственник ваш, сват, брат?
— Прошу прощения, товарищ командующий. Он мне больше чем родственник, он мой друг и наставник — старшина курсантской роты, а я его подчиненный — помощник командира взвода, почти три года были вместе и три пятилетки не встречались.
— Надо же где встретились! Успели вы рассказать вашему другу о наших войсках, завербовали в десантники?
— Не совсем, товарищ командующий. Но генерал Маргелов очень нужный нам командир, он просто по своему характеру десантник».
76-я гвардейская Черниговская Краснознаменная стрелковая дивизия летом 1946 года стала десантной, неожиданно для всех, кто сражался в ее рядах под Сталинградом, кто форсировал Днепр и Вислу, кто освобождал Польшу и в победном 1945 году вышел на соединение с союзными войсками на побережье Балтийского моря. Пятьдесят Героев Советского Союза, тысячи орденоносцев — таков итог боевых Действий соединения в 1941 — 1945 годах. Весной 1947 года дивизия была передислоцирована в Псков и, сохранив геройскую атрибутику и номер, стала именоваться 76-й гвардейской воздушно-десантной.
Командующий ВДВ генерал-лейтенант А. Ф. Казанкин прекрасно сознавал, что каким бы названием Генштаб ни наградил, даже такое заслуженное соединение, как Черниговская Краснознаменная дивизия, в одночасье десантной не станет. Для этого требовалось время, и притом немалое. Прежде всего дивизия обрела структуру, единую для всех соединений Воздушно-десантных войск. Затем штаб ВДВ разработал особый план, по которому боевая подготовка в частях дивизии строились с учетом специфики Воздушно-десантных войск, с упором на совершение прыжков с аэростатов и самолетов. Вначале азы воздушно-десантной подготовки (ВДП) осваивали офицеры на специальных сборах. Каждому из командиров предстояло совершить как минимум три прыжка. Такое же количество прыжков должны были иметь и солдаты. Весь зимний период в 1947 году ушел на изучение материальной части укладки ПД-47, массового парашюта, поступившего в ВДВ.
На своем веку древний русский город Псков, ровесник Киеву и Новгороду, трижды пережил немецкую оккупацию. Последняя, длившаяся с сентября 1941-го по июль 1944 года, оставила глубокие шрамы на чудных строениях Кремля и бесчисленные руины. Псков очень медленно возвращался к нормальной жизни.
Накануне войны в Пскове проживало 60 тысяч жителей. Встречать освободителей на улицы вышло всего 143 человека. Город и его окрестности являли собой обширное минное поле. Сюрпризы, оставленные оккупантами, унесли немало жизней как мирных жителей, так и тех, кто обезвреживал опасные находки.
Постановлением Советского правительства Псков в числе прочих древнерусских городов был включен в планы первоочередного восстановления. К моменту приезда туда В. Ф. Маргелова на разборке руин города трудились немецкие военнопленные, заключенные ГУЛАГа и вольнонаемные рабочие. Их усилиями были приведены в божеский вид 13 уцелевших домов и развернулись работы на наиболее важных объектах жизнеобеспечения: ТЭЦ, хлебозаводе, железнодорожном узле. В конце 1944 года Псков стал центром вновь образованной области.
Жизнь российской глубинки во все времена немыслима была без присутствия в городах и весях военных. До революции в Пскове размещался кадетский корпус и 96-й пехотный Енисейский полк. В тридцатые годы в нем, как городе, граничившем с территорией буржуазной Эстонии, размещался 5-й кавалерийский корпус. В 1936 году на должность комкора был назначен К. К. Рокоссовский, который, как старший начальник, возглавлял Псковский военный гарнизон. В августе 1937 года К. К. Рокоссовский был арестован и почти три года провел под арестом. Псковичи — на редкость отзывчивые и памятливые горожане, и на схеме города без труда можно найти улицы, носящие имена прославленного полководца маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского и генерала армии В. Ф. Маргелова.
Квартировавшая в городе десантная дивизия была весомым подспорьем для местных властей в благоустройстве города. Десантники разбирали завалы, обезвреживали боеприпасы, восстанавливали дороги и мосты. К великому сожалению, сами гвардейцы обитали в бараках и даже в палатках.
Время было нелегкое. Неустроенный быт, очереди за хлебом, который выдавали по талонам, латаные гимнастерки и не раз поменявшие набойки сапоги. Напомним, у Маргеловых на руках — трехгодовалые малыши, накормить которых зачастую удавалось, как говорится, чем бог послал. Однако ни Василий Филиппович, ни Анна Александровна на судьбу не сетовали. Они были полны сил, и самое худшее — страшная война — осталось позади.
Вновь назначенный комдив устроился с семьей в одной из комнат дивизионного клуба. Об этом периоде службы Маргелова сохранилось свидетельство очевидца, начальника штаба дивизии П. Ф. Павленко:
«Трудное это было время: везде были следы недавно закончившейся войны, особенно страдало обустройство войск и жилье офицерского состава... Материально-техническая база боевой подготовки фактически была на нуле. К тому же прежний комдив крайне мало занимался делом и отличался нерешительностью, пассивностью... Учеба в дивизии шла кое-как, организованность и Дисциплина оставляли желать лучшего. Некоторые командиры частей и офицеры штаба дивизии увлекались личными Делами, даже завели коров и свиней. Дивизия была одной из отстающих в ВДВ. Картина была удручающая».
В том, что дивизия доведена до плачевного состояния, В. Ф. Маргелов убедился, проведя строевой смотр частей. Гвардейцы мало походили на испытанных десантников. Участник Парада Победы с подобной строевой выправкой, а точнее с ее полным отсутствием, конечно, мириться не мог. Василий Филиппович начал с офицеров штаба управ ления дивизии. Избегая механической муштры, он организовал соревнование по строевой подготовке и конкурс лучшее исполнение солдатской песни. И военный городок, в котором царила явная скука, словно ожил.
Нельзя думать, что Маргелов с наскока, без должной подготовки попытался в короткий срок стать вровень с бывалыми десантниками. Дни и ночи он осваивал новое для себя дело, проявляя свойственные ему упорство и въедливость. Известно, сколь скудны были запасы специальной и методической литературы по воздушно-десантной подготовке. В то время многое в ней определялось небезызвестным армейским принципом: «Делай как я». И комдив, не стесняясь, выспрашивал, выведывал у знатоков секреты этой военной профессии, постигал опыт ветеранов ВДВ, которых впрочем, в дивизии можно было пересчитать по пальцам. Освоил он и мудреную науку укладки парашюта.
Уже тогда в ВДВ стали бытовать выражения: «Мастерство десантника куется на земле» и «За внешней простотой снарядов наземного воздушно-десантного городка кроется их серьезное содержание». Простота снарядов действительно для несведущих была обескураживающей: один-два трамплина для прыжков, люлька для аэростата, подвешенная между двумя столбами, и остов летательного аппарата, смутно напоминающего самолет или планер. Но именно на них отрабатывались основные приемы и навыки, без которых дальнейшая подготовка десантников была немыслима.
В 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии эскадрилью легких транспортных самолетов Ан-2, которую от расположения 234-го гвардейского Черноморского полка отделял невысокий забор, шутливо называли «Зазаборной эскадрильей». «Летуны» об этом прозвище знали и не обижались, поскольку происхождение оно вело от тех времен, когда на этом же месте располагался воздухоплавательный парк, оснащенный аэростатами. Завершив свою военную службу по обороне Ленинграда в годы войны, они стали незаменимыми для подготовки десантников. Получилось будто в поговорке — «дешево и сердито». Лебедка, трос, небольшая гондола, некоторое время для надувки — и вот блестящая махина через несколько минут, словно фантастическое животное, зависает на высоте 400 — 500 метров. Красота и жуть! Тому, кому посчастливилось стать «гондольером», то есть совершить прыжки с аэростата, никогда не забыть захватывающее чувство высоты, тишину, убаюкивающую слух, и, словно пушечный выстрел, команду «Пошел!».
Чтобы понять, что значила для десантников специальная подготовка, надо представлять, с чем им приходилось сталкиваться в реальности. Травматизм и гибель людей в Воздушно-десантных войсках в послевоенные годы была распространенным явлением. Приведем лишь некоторые факты. В 1948 году на оснащение Воздушно-десантных войск поступил людской парашют ПД-47, который был сшит из паркалевого полотна и имел квадратную форму с усеченными углами. Весил парашют 16 килограммов, а площадь купола составляла 71,8 квадратного метра. Чтобы управлять им в воздухе, требовалась немалая физическая сила, а приземление со скоростью 7 метров в секунду было настоящим испытанием для ног десантников. В этом же году было совершено 67 325 прыжков при 12 отказах, которые закончились катастрофами, сотни человек получили травмы.
Настало время, когда боевому генералу пришлось выступать в роли, выражаясь языком десантников, перворазника. На взлетном поле шла обычная размеренная работа. Натруженно гудел мотор лебедки, аэростат бесшумно поднимался ввысь, над черными точками — людскими фигурками — в считанные секунды раскрывались купола парашютов, и воздух наполнялся восторженными криками «ура».
Вот как рассказывал о своем первом прыжке В. Ф. Маргелов корреспонденту «Красной звезды». Вопрос звучал так: «Правда, что о вас говорят, будто вы родились десантником?»
— Какое там родился! — ответил Маргелов. — До 40 лет я смутно представлял, что такое парашют, мне и во сне прыжки не снились. Получилось это само по себе, а точнее, как положено в армии, по приказу.
В 1948 году после окончания Академии Генерального штаба меня вызвали в кадры и говорят: во время войны вы командовали морской пехотой, а сейчас на передовом рубеже десантники. Я человек военный, если нужно, готов хоть к черту в зубы. Вот так и пришлось, уже будучи генералом, совершить первый прыжок с парашютом. Впечатление, скажу вам, ни с чем не сравнимое. Над тобой открывается купол, ты паришь в воздухе как птица, — ей-богу, петь хочется! Я запел... Но на одних восторгах не уедешь. Заспешил, за землей не следил, в итоге пришлось недели две ходить с перевязанной ногой. Получил урок. Парашютное дело — не только романтика, но и огромный труд и безукоризненная Дисциплина...»
А было все так. Маргелов приехал в 234-й полк, командовал которым полковник М. П. Аглицкий. Комполка, как полагается, доложил о том, что полк совершает тренировоч ные прыжки. Первый батальон отпрыгал, очередь был за вторым батальоном. Комбат, майор Смирнов, представив присутствующих.
— Секретарь комсомольского бюро гвардии старт Михалев.
— А почему не в офицерском звании? — спросил Маргелов.
— Готовлюсь к поступлению в военно-политическое училище в Ярославле.
В разговор вклинился начальник парашютно-десантнтной службы дивизии А. И. Зигаев.
— Василий Филиппович, Николай Михалев не только один из лучших комсомольских вожаков, но и отличный парашютист.
— Возьмешь меня в свою команду?
— Так точно, товарищ генерал!
Старшина Михалев и полковник Зигаев помогли надеть и подогнать парашют, приладили сбоку кобуру с любимым маузером. Каким образом на старте оказался фотограф многотиражки «Солдатская правда», осталось неизвестно. Но боец оказался мастером своего жанра, и фотография перворазника Героя Советского Союза генерал-майора В. Ф. Маргелова получилась настолько удачной, что несколько лет спустя армейский художник В. Конюченко написал по ней замечательный портрет, вложив в работу всю душу. Кстати, в характере Василия Филипповича нередко проявлялось своеобразие. Так, он категорически не желал позировать для портрета. Напрасны были уговоры родных и близких, в своем упорстве «батя» был непреклонен и либо отшучивался, либо употреблял ядреное словцо, навсегда отбивавшее охоту возвращаться к обсуждению этой темы.
Но возвратимся на старт. Первым зашел в гондолу Михалев и сел на «хлеборезку» — так на солдатском жаргоне называется сиденье, выступающее за корзину. За ним разместился Маргелов, третьим — полковник Зигаев и последним — аэронавт-инструктор.
...С площадки приземления Маргелова на скорой помощи доставили в медсанбат, на сломанную ногу наложили гипс, вручили костыли. Вот в таком виде отец родной и предстал перед домашними. Каково же было удивление Василия Филипповича, когда его близнецы-сорванцы, одетые в солдатские кителя, сшитые по такому знаменательному случаю, дружно пролопотали: «Поздравляем с первым прыжком», — и вручили букетик полевых цветов, собранны на площадке приземления.
По выражению П. Ф. Павленко, 76-я гвардейская воздушно-десантная дивизия до прихода Маргелова «плелась в хвосте» среди соединений ВДВ, что вызывало беспокойство и недовольство у командования. Все изменилось с появлением «настоящего командира». И если в десантном деле Маргелов был новичок, то в организации боевой подготовки, как говорится, «собаку съел». Маргеловские методы — смелость и ответственность командиров в принятии решений, дерзость и внезапность действий на поле боя, отменная огневая выучка, глубокое изучение противника, твердая политическая убежденность — стали мерилом для всех частей дивизии.
Параллельно с боевой учебой шла не менее важная работа по обустройству личного состава, семей офицеров. И здесь всех удивляла настойчивость Маргелова. «Солдат должен быть сыт, чист телом и силен духом» — любил повторять суворовское высказывание Василий Филиппович. В нем неожиданно раскрылся природный дар архитектора. Конечно, в полном смысле листы, на которых был изображен дивизионный городок, на проектный шедевр не тянули, но идея была проста и, самое главное, жизнеспособна. Казармы полков — в одну линию, в другую — дома командного состава, на каждую часть — строевой плац, парашютно-десантный комплекс, столовая, полигон.
К солдатскому здоровью — самое серьезное внимание. Пустые кровати в полковых медицинских пунктах — признак командирской заботы. Хромающий солдат с мозолями или потертостями на ногах — основательный повод для разговора с младшими командирами.
Постепенно набирала силу мысль о возрождении полковых школ. Маргелов, имевший за плечами значительный педагогический опыт, положил его в основу создания дивизионной школы по подготовке младших командиров. Без сомнения, в таком деле невозможно было обойтись без надежных помощников. Ими стали начальник штаба дивизии полковник Попов, заместитель по воздушно-десантной службе полковник Зигаев и начальник политотдела полковник Воронцов. Начпо, можно сказать, был душой просветительской работы — ведь солдат, имевших десятилетнее образование, в дивизии насчитывалось всего несколько десятков человек. Из них формировались курсы слушателей вечерней дивизионной партийной школы, выпускники которой ставились помощниками политруков. В полках функционируй свои «ликбезы», в которых трудились жены офицеров. Ход боевой подготовки и жизнь дивизии широко освещала дивизионная многотиражка «Солдатская правда». Попасть под острое перо критики считалось позорным и наоборот, репортаж об успехах того или иного гвардейца или целого подразделения служил ориентиром в социалистическом соревновании. Развернулось оно под лозунгом:
«Отличники боевой подготовки — золотой фонд Воздушно-десантных войск».
В. Ф. Маргелов и А. И. Воронцов в отношении целей задач этого соревнования были единодушны и от лозунгов перешли к делу. Больным местом в боевой подготовке дивизии являлось отсутствие полноценного аэродрома. С кочковатого поля близ деревеньки Кресты Ли-2 взлетали с превеликим трудом. Вот бы укатать взлетную полосу, пройтись по ней механическим катком — да где ж его взять! Возможно в то время и зародилось выражение: «отделение десантников — экскаватор, взвод — асфальтовый каток». До седьмого пота подразделения дивизии лопатами и мотыгами скребли, уминали, ровняли землю. Все прекрасно понимали, что это не прихоть и не блажь комдива, а насущная потребность.
И когда в небо одновременно поднялась парочка Ли-2, уносивших первый десантный взвод, в задачу которого входила высадка в тыл «противника» с боевой стрельбой, Маргелов первый раз облегченно вздохнул. Ритм подготовки соединения постепенно стал набирать обороты. И за взводными учениями последовали ротные, батальонные.
Учитывая тот подъем, на котором находилась дивизия, начпо А. И. Воронцов предложил В. Ф. Маргелову вызвать на соревнование соседнюю гвардейскую воздушно-десантную дивизию, располагавшуюся в городе Острове. Командовал ею генерал-майор Н. Т. Таварквеладзе. Но на такое действие необходимо было согласие командира корпуса генерала И. В. Грибова. Иван Владимирович дал «добро».
В то время каждый из командиров ВДВ, можно сказать, вел на ощупь поиск путей и решений проблем как одиночной подготовки воина-десантника, так и отработки тактического взаимодействия подразделений и частей. У генерала Таварквеладзе был накоплен свой, уникальный опыт руководства десантными соединениями, и он живо воспринял инициативу 76-й гвардейской дивизии.
Несколько дней Маргелов с офицерами штаба дивизий и командирами полков провел на огневых и парашютных полигонах, в учебных классах и на командных пунктах. В конечном счете дивизионная команда парашютистов продемонстрировала свое высокое мастерство и превосходство над «гостями», совершив отлаженные прыжки на точность приземления. И хотя комбриг был доволен, Маргелов с большим трудом скрывал свое разочарование. Учебная база дивизии в сравнении с увиденным у соседей была примитивной, и ни о какой победе в соревновании в ближайшее время не могло быть и речи.
На обеде, устроенном Таварквеладзе с кавказским гостеприимством, хозяева и гости обменивались дружественными тостами, спели, как водится, и любимые застольные. Настало время прощаться.
— Не покривлю душой, — сказал В. Ф. Маргелов, — хотелось бросить вам вызов, но теперь вижу, что он не созрел. Мы отстали, но, как говорится в народе: «Долг платежом красен».
Потерзали маргеловцы на осенних учениях дивизию Таварквеладзе. Не случайно комкор подписал атестацию:
«Тов. Маргелов, 76 гв. ВДД командует с апреля 1948 года после окончания ВВА им. Ворошилова. Участник Отечественной войны, в должности командира стрелкового полка с 1941 до 1943 года и с 1943 года до конца войны в должности начальника штаба, заместителя и командира стрелковой дивизии. Как командир дивизии, за форсирование Днепра и взятие г. Херсон награжден званием "Герой Советского Союза". За время войны на всех должностях характеризовался положительно.
С командованием дивизией справляется успешно. Большую заботу генерал Маргелов проявил в деле создания и улучшения материальной базы, боевой и политической подготовки и установлении культуры в быту солдат и офицеров. Парашютные городки дивизии, учебные классы по всем специальностям, стрельбище являются лучшими в корпусе и не раз ставились в пример другим. Столовые, склады, автопарки приведены в хорошее культурное состояние. Большую заботу генерал Маргелов проявил в создании благоприятных условий, боевой и политической подготовки учебных подразделений дивизии; подготовка их и быт — хорошие. Командирской подготовкой генерал Маргелов занимается успешно, не перекладывая ее на других лиц. Свой штаб готовит умело; штаб дивизии, несмотря на явное несоответствие занимаемой должности НШ дивизии, генералом Марковым сколочен и подготовлен вполне удовлетворительно.
Программа парашютной подготовки дивизией как в 1948, так и в 1949 г. выполнена полностью. За 1949 г. дивизией совершено 39 855 прыжков с аэростата и самолетов. При совершении прыжков в 1948 году катастроф в дивизии не было; в 1949 году произошла 1 катастрофа, в которой погиб 1 человек; тяжелых травм от прыжков в 1949 году было 17. В текущем году под руководством и при участии генерал Маргелова были проведены тактические учения с фактической выброской и высадкой рот, батальонов и полков штабные учения штабов дивизий и полков. Все учения организовывались лично генералом Маргеловым и проведены поучительно. При проведении занятий с офицерами на учениях с войсками генерал Маргелов успешно применяет опыт Отечественной войны и богатый личный опыт действий в тылу противника и знания, полученные в Академии.
Вступив в командование ВД дивизией, генерал Маргелов быстро, энергично, умело изучил ВД подготовку войск, штабов и офицеров. Лично совершил три прыжка, хотя по имеющимся последствиям ранения на войне прыгать не должен».
Когда осенью островчане по договоренности нанесли ответный визит псковичам, комкор не мог поверить своим глазам: «хилое хозяйство Маргелова», которое он прежде посещал лишь наездами, радовало глаз, везде чувствовалась заботливая рука. По-иному выглядели даже лица и осанка солдат — на них читалась гордость за принадлежность к прославленному соединению. Не скрывал восхищения и генерал Таварквеладзе: «ученик» оказался достойным «учителя» и преподнес ему неожиданный сюрприз.
Во время десантирования в тыл врага в годы Великой Отечественной войны желание любого десантника при спуске на парашюте «полить свинцом» место своего приземления было неисполнимым. Автоматическое оружие облегчало эту задачу, и в воздушно-десантную подготовку стали внедряться приемы стрельбы с воздуха и метание гранат. В частях и соединениях ВДВ прыгали с парашютом все — и фельдшера, и повара, и оркестранты. Для последних В. Ф. Маргелов усложнил задачу, приказав совершать прыжки с инструментами. Начальнику воздушно-десантной службы дивизии капитану Г. Н. Панькову понадобилось немало поразмыслить над тем, как трубу, кларнет или баритон привести в воздухе в «боевое» положение. Две проведенные репетиции показали, что такое возможно. Наверно, не стоит говорить, что подготовка к такому необычному концерту велась в строжайшей тайне.
И однажды после показательного десантирования с боевой стрельбой и выступлением парашютистов-спортсменов в воздухе раздалась мелодия «Польки-бабочки». И. В. Грибов и Н. Т. Таварквеладзе открыли рты от удивления. Эффект музыкального номера был впечатляющим. Зрители смеялись, хлопали в ладоши, качали на руках участников «музыкального десанта». И конечно, после этого комдив 76-й гвардейской дивизии не ударил в грязь лицом: праздничный обед отличался истинным маргеловским хлебосольством. Не обильное застолье, а реальные дела Маргелова позволили командиру корпуса генералу Грибову сделать вывод:
«После годичного срока закрепления навыков в командовании дивизией может быть выдвинут на должность командира корпуса».
Аттестация В. Ф. Маргелова легла в декабре 1949 года на стол командующего воздушно-десантной армией Вооруженных Сил СССР (так в то время именовали ВДВ. — Б. К.), который поставил свою подпись под резолюцией:
«К осени 1950 года... может быть выдвинут на должность командира воздушно-десантного корпуса».
Решение высшей аттестационной комиссии под председательством маршала Советского Союза А. М. Василевского гласило:
«Должности командира корпуса соответствует. Зачислить кандидатом на должность командира воздушно-десантного корпуса».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.