Конференция по мерам укрепления доверия, безопасностии разоружению в Европе

Конференция по мерам укрепления доверия, безопасностии разоружению в Европе

Эта конференция с участием 33 европейских государств, а также США и Канады открылась в Стокгольме 17 января. В числе выступавших были Шульц и Громыко, которые изложили позиции своих правительств и подвергли друг друга критике.

Там же состоялась беседа двух министров, которая касалась ключевых вопросов мировой политики и состояния советско-американских отношений.

Обмен мнениями порой носил довольно напряженный характер, когда Громыко в соответствии с инструкциями Политбюро резко осуждал позицию Вашингтона в вопросах ограничения ядерных вооружений, а также курс на нагнетание напряженности в различных районах мира, на эскалацию американского вмешательства, в том числе военного, в дела других государств, как это имело место на Ближнем Востоке, в Центральной Америке и т. п. Шульц упорно отстаивал позиции администрации. Однако в целом беседа была полезной с точки зрения возобновления диалога на уровне министров. Громыко сказал Шульцу в конце беседы, что их встреча была „необходима". Шульц считал, что „лед тронулся".

Интересно было наблюдать за двумя министрами. Оба они отличались высоким интеллектом и богатым жизненным опытом. Оба глубоко верили в преимущество своей социально-политической системы, и оба не были готовы как-то поступиться своими идеологическими воззрениями во имя поиска более нормальных отношений между обеими странами. Оба не верили в возможность радикального улучшения этих отношений в обозримом будущем, хотя „ощупью" искали какой-то выход из опасного тупика. Это все-таки вносило некий элемент оптимизма.

30 января я встретился с Шульцем. Он сказал, что, несмотря на „жесткий характер" речи Громыко, которую он произнес на открытии стокгольмской конференции, сама их встреча „прошла в целом гораздо лучше, чем предыдущая в Мадриде". Хотя подчас в ходе стокгольмской беседы, продолжал Шульц, и я, и Громыко говорили как бы „не видя друг друга", излагая свои известные позиции, удалось все же затронуть большой круг вопросов и высказать соображения, которые следовало бы взаимно обдумать на будущее. Громыко сказал в заключение нашей беседы, что ее требовалось провести, и я согласен с этой оценкой, заметил госсекретарь.

В соответствии с поручением я передал ему текст послания Андропова президенту Рейгану. (Это было последнее довольно общего порядка послание больного Андропова.)

Интересно отметить, что в это напряженное время меня в посольстве посетил бывший президент Картер, который сам в прошлом сделал немало для поворота к „холодной войне". Он выразил большую обеспокоенность нынешним состоянием советско-американских отношений и откровенной ставкой Рейгана на гонку вооружений и его отказом от каких-либо соглашений с СССР о контроле над вооружениями, особенно ядерными. Картер оценил „миролюбивую риторику" Рейгана как исключительно предвыборный маневр.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.