Итоги года не очень оптимистичны

Итоги года не очень оптимистичны

В конце года на первый план стали выходить американо-китайские отношения. Сыграло здесь свою роль и продолжающееся соперничество между Вэнсом и Бжезинским. Каждый из них как бы сосредоточился на определенных областях: Вэнс — на советско-американских переговорах по ОСВ и на переговорах между Израилем и Египтом; Бжезинский — на развитии отношений с Китаем. Каждый стремился продвинуть вперед свои дела.

События развивались следующим образом. В начале декабря Вэнс решил совершить очередную поездку на Ближний Восток, чтобы ускорить соглашение между Израилем и Египтом. Как стало впоследствии известно, перед отъездом Вэнс заблаговременно условился с Картером о том, что объявление о нормализации отношений с Китаем будет сделано после, а не До важной встречи Вэнса с Громыко 21 декабря, чтобы не осложнять эту встречу. Госсекретарь надеялся, что они с советским министром придут к окончательной договоренности о встрече Картера с Брежневым.

Однако вскоре после отъезда Вэнса Пекин снял свои возражения по некоторым ранее не согласованным еще вопросам, связанным с предполагавшимся визитом Дэн Сяопина в США. Как вспоминает Бжезинский в своих мемуарах, он тут же убедил Картера не откладывать публикацию такого важного сообщения и сделать ее, по согласованию с китайцами, 15 декабря, т. е. до встречи Вэнса с Громыко. Вэнс пытался предотвратить эту публикацию в разговоре по телефону с президентом, ссылаясь на свою договоренность с ним, но было уже поздно.

15 декабря Бжезинский пригласил меня в Белый дом и, сославшись на личное поручение президента, попросил передать Брежневу следующее устное послание Картера: „Я хочу информировать Вас, что в пятницу, 15 декабря, я объявляю о нормализации отношений между США и КНР. Это исторический момент в отношениях между американским и китайским народами. Этот шаг пойдет на пользу всем народам… Я испытываю удовлетворение по поводу того, что мы разделяем одинаковую приверженность делу скорейшего заключения соглашения по стратегическим вооружениям, расширению торговых и других отношений. Я надеюсь, что встреча между нашими двумя министрами иностранных дел позднее в этом месяце позволит достичь существенного прогресса в этом направлении и проложит путь к личной встрече между нами. У моего правительства нет более высокого приоритета, чем укрепление отношений между нашими странами".

Надо сказать, что в ходе этой встречи Бжезинский не очень скрывал своего удовлетворения по поводу такого их шага — явно в пику нам — в отношении Китая. Он, конечно, понимал, что все это вызовет серьезное раздражение в Москве, тем более в свете реально появляющейся возможности организовать в скором времени советско-американскую встречу на высшем уровне. В американском руководстве явно взяли верх те, кто стремился разыграть „китайскую карту" до такой встречи и подписания соглашения по ОСВ.

В совместном американо-китайском коммюнике, опубликованном в Вашингтоне и Пекине, было объявлено, что США и Китай договорились признать друг друга, установить с 1 января 1979 года дипломатические отношения, а с 1 марта 1979 года обменяться послами.

Вернувшись в Вашингтон, Вэнс пытался как-то уменьшить негативное воздействие этого объявления на советско-американские отношения. Встретившись со мной, он, касаясь установления дипотношений с Китаем, заверил меня, что этот шаг не направлен против СССР. Он напомнил, что администрация США обещала не поставлять оружие Китаю. „Президент, — подчеркнул Вэнс, — уполномочил меня сегодня снова заверить вас в этом. Президент готов повторить это заверение и на высшем уровне".

19 декабря я передал через Бжезинского довольно сдержанное устное послание Брежнева Картеру по китайскому вопросу: „Я получил Ваше послание от 15 декабря. Установление нормальных отношений между двумя суверенными государствами — дело, конечно, естественное. Другой вопрос — на какой основе происходит нормализация, какие цели ставятся сторонами. Вопрос этот тоже естественный, особенно учитывая совершенно определенную направленность нынешнего курса Китая.

Американской стороной, в том числе и лично Вами, г-н президент, не раз давались заверения насчет того, что развитие отношений США с Китаем не будет направлено против СССР. Мы принимаем это к сведению, хотя мы не можем пройти мимо того, что в совместном американо-китайском коммюнике допускаются выражения, направленность которых в отношении СССР, если учесть обычный лексикон, не подлежит сомнению.

Разумеется, СССР будет самым внимательным образом следить за тем, во что на практике выльется развитие американо-китайских отношений, и будет делать соответствующие выводы для своей политики".

27 декабря я передал Бжезинскому новое послание Брежнева президенту по конкретному вопросу о поставках США оружия Китаю или по их лицензиям союзниками США. „Едва ли могут оставаться, — писал Брежнев, — какие-либо сомнения в том, что содействие вооружению Китая не укрепляет, а, наоборот, размывает с таким трудом формируемое доверие в наших взаимоотношениях… Нынешняя позиция США в отношении поставок оружия и передачи технологий Китаю вызывает у нас вполне определенную настороженность и желание видеть эту позицию более осмотрительной и взвешенной". Бжезинский отмолчался.

События в декабре задержали завершение переговоров по ОСВ почти на полгода, когда наконец в июне 1979 года был подписан соответствующий договор. Однако к тому времени общее внутреннее ослабление позиций администрации и нестабильность советско-американских отношений отодвинули ратификацию этого важного договора на неопределенный период.

Я убежден в том, что отсутствие необходимой целеустремленности, последовательности и должной настойчивости со стороны администрации Картера с самого начала прихода ее к власти сыграло роковую роль в судьбе договора об ОСВ-2, хотя немалая доля ответственности лежала и на советской стороне.

В Москве, как мне говорили позже члены Политбюро, были очень недовольны тем, что Картер к концу года отдал предпочтение форсированию отношений с Китаем, а не скорейшему заключению договора об ОСВ-2 и связанной с этим советско-американской встрече на высшем уровне.

Не знаю, насколько умышленно делал это Картер, но можно думать, что и Бжезинский, и Вэнс, каждый по-своему, понимали негативное влияние такого курса на советско-американские отношения, хотя они и по-разному относились к этому.

На таком не очень оптимистическом фоне отношений между Москвой и Вашингтоном заканчивался 1978 год.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.