ИЗ СТАТЬИ «ВЕСЕННЯЯ ОПЕРА», УХО» 4, МОСКВА 1983

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ИЗ СТАТЬИ «ВЕСЕННЯЯ ОПЕРА», УХО» 4, МОСКВА 1983

Акт 2. Смена лидеров. Хит парады областных газет и наблюдения за сейшенами наводят на мысль, что «Зоопарк» выходит вперед. Все, кто присутствовал на концерте 27 февраля под Москвой, не забудет в свой смертный час этого зрелища - лучшего сейшена в истории советского рока. Он продолжался до поздней ночи, музыканты свободно общались с публикой, исполняли вещи по заказу - такое трогательное единство, как разве что в старину, на концертах Высоцкого и Северного.

Это не мода, не продукт рекламы, а человеческое понимание и близость.

То, что произошло через месяц, в конце марта, послужило лишним доказательством особого положения М.Науменко в советской рок-музыке. В районе «Белорусской» выступали ленинградские группы, в том числе должны были пригласить и «Зоо», но устроители как-то случайно забыли вовремя позвонить и передать свое приглашение, поэтому в последний момент Майку пришлось обламываться с работы и срочно собирать группу. Тщетно. С ним приехал только ударник. Попросили подыгрывать гитариста «Пепла». Казалось бы, какая это группа? Огрызок от группы. Но в итоге зал слушал Майка наполовину стоя, рев заглушал 2-х киловатный аппарат, и хотя странный полу-«Зоопарк» выступал в середине концерта, в конце их приглашали на сцену и скандировали без конца: «Майка! Майка!» Только строгий приказ администрации разогнал фанов.

СТРАННЫЕ ДНИ

Странные дни отыскали меня,

Странные дни принесли с собой странные ночи и запах огня.

Кто был прав, кто был виноват?

Кто запер Рай и спустился в Ад?

Кто, кто, кто поставил мне детский мат

В эти странные дни?

Странные дни пришли, как туман,

Странные дни подарили мне горькую правду и сладкий обман.

Кто превратил твою воду в вино?

Кто вышиб двери и вышел в окно?

Кто, кто, кто, а не все ли равно?

Странные дни.

Зачем ты считаешь, кто сколько взял,

Кто сколько выиграл, кто все проиграл,

Кто взял все и ничего не отдал

В эти странные дни?

Странные ночи и странные дни,

Тусклые будни мерцают, как яростный праздник, как странные сны.

Нет сил думать, нет сил, чтобы петь.

Я прожил жизнь, я попался в сеть.

И я уже не боюсь умереть

В эти странные дни.

ГОРЬКИЙ АНГЕЛ

Ночь нежна. Свет свечей качает отражение стен.

Диско грохочет у меня в ушах, но мне не грозит этот плен.

Я ставлю другую пластинку и подливаю себе вино.

В соседней комнате Верочка с Веней.

Они ушли туда уже давно.

И я печально улыбаюсь их любви, такой простой и такой земной

И в который раз призрак Сладкой N встает передо мной. Когда-

то мы были вместе. Я вижу это словно сквозь стекло. Мы бьши

ближе многих других. Увы, это время прошло.

Но все сроки исполнились в срок, и каждый сыграл свою роль.

И я уже не говорю о разбитых сердцах, но я запомнил боль. Я

гляжу туда, где секунду назад еще стояла стена. Мой странный

гость - тень Сладкой N Смотрит сквозь огонь на меня.

Я знал других, но ее лицо я видел в своем лице.

Я знал все, что случится вначале, но кто мог знать, что нас ждет в конце.

И я летел так высоко, что сжег свои крыла,

И, падая вниз, я услышал звон.

Она сказала: «Это колокола».

И вот я здесь, и я еще жив, но я живу, как во сне,

И лишь видение Сладкой N - это все, что осталось мне.

Я видел горы, я видел моря, я был во многих городах.

Мне кажется, я знаю, что такое любовь, я знаю, что такое страх.

И слишком часто мне делали больно, я до сих пор не знаю за что.

Наверное, счастлив может быть только тот, кому не нужен никто.

Я одиноко курю, пуская кольцами дым, я уже не жду перемен.

Со мной остался только горький ангел -

Призрак моей Сладкой N.

КОГДА Я ЗНАЛ ТЕБЯ СОВСЕМ ДРУГОЙ

Когда-то ты жила рядом со мной,

И я был вхож в твой дом.

Я часто видел себя в твоих зеркалах,

Я любил играть с твоим котом.

Но время текло слишком быстрой рекой,

Ты не стала женой, я не стал звездой.

Но я часто вспоминаю те времена,

Когда я знал тебя совсем другой.

Ты верила в то, во что верить нельзя, Но ты

знаешь, тебе это шло. Ты видела свет, ты

писала стихи. Скажи, куда все это ушло?

Теперь ты стала чужой, Но твое число –

девять, твой цвет голубой. Я помню все это с

тех самых пор, Когда я знал тебя совсем

другой.

Ты помнишь, мы с тобой говорили о снах?

Теперь ты говоришь о деньгах.

Твой рот стал жестче, руки - смелей,

Но свет потух в твоих глазах.

Тебе нужна передышка, нужен покой,

Но на это наплевать тому, кто рядом с тобой.

Он очень мил, но он не знает о том,

Что когда-то ты была совсем другой.

Он приносит бутылки в гитарном чехле,

Он крайне доволен собой.

И вы проводите день в обсуждении того,

Кто стоит за чьей спиной.

И вы проводите ночь в ожидании дня.

День придет и уйдет, не оставив следа.

Я смотрю на вас и вспоминаю о том,

Что я когда-то знал тебя совсем другой.

Я посижу рядом с вами, я послушаю джаз

И даже поддержу разговор.

И когда, наконец, я захочу курить,

Ты прогонишь меня в коридор.

И когда соседи застучат за стеной,

Я посмотрю на часы, я пойду домой.

И дома я увижу сон о тех временах,

Когда я знал тебя совсем другой.

ПРИГОРОДНЫЙ БЛЮЗ N2

В который раз пьем с утра.

Что делать на даче, коли такая жара?

Минуты текут, как года,

И водка со льда льется, как вода.

И мы могли бы пойти купаться на речку,

Но идти далеко, да к тому же и в лом,

А у меня есть червонец, и у Веры - трюндель, И

Венечка, одевшись, пошел в гастроном.

В который раз пьем целый день,

Сидя на веранде, спрятавшись в тень.

Я подливаю пепси-колу в ром,

И всем наплевать на то, что будет потом.

И в пятисотый раз мы слушаем Дэвида Боуи,

Хотя Дэвид Боуи всем давно надоел.

И мы играем в дурака, и мы валяем дурака,

Ведь сегодня лето и нет других дел.

Вот уже вечер, а мы все пьем.

Венечка прилег, мы пьем с Верой вдвоем.

Странно, но не хочется спать.

Мы взяли с ней бутылку и пошли гулять,

И я сказал ей: «Вера, стало прохладно -

Давай пойдем к стогу».

Она сказала: «Не надо». Но пошла.

Она спросила меня: «А как же Сладкая N?»

Запечатлев на моем плече финальный укус.

И я ответил пространно: «Я влюблен в вас обеих,

И меня так сейчас достал все тот же пригородный блюз».

Она спросила меня как бы невзначай:

«А как же Венечка, он будет сердит?»

Я сказал ей: «Ах, какая ерунда, пойдем, заварим чай.

Знать ему зачем? Ведь он еще спит».

В который раз пьем всю ночь.

День и ночь, день и ночь, еще одни сутки - прочь.

Венечка проснулся и киряет опять.

Он спросил меня: «Тебе наливать?»

Я сказал: «Оставь назавтра, завтра будет новый день,

завтра все это будет важнее,

А теперь - я пошел спать».