Глава 16. Вместе с командой
Глава 16. Вместе с командой
Команда «U-99» покинула Англию в то же время, что и офицеры, но по прибытии в Канаду их отправили в лагерь для «прочих чинов» Монтейт, который также располагался рядом с озером Онтарио. В лагере находилось около 4000 человек, а лидером среди них стал уоррант-офицер Петерсон, как старший по званию. Спустя всего лишь несколько дней после своего прибытия на новое место люди впервые повстречали скунса. Он мирно спал под половицами в кухне. Было известно, что, если скунса не тревожить, он не станет обороняться, а значит, ужасная вонь никому не грозит. Поэтому первоначально люди мирно сосуществовали со зверьком. Но однажды вечером Клазен увидел его выбегающим из кухни. Решив, что это крыса, моряк вышел на тропу войны и начал энергичное преследование. Ему удалось довольно быстро загнать мохнатого врага в угол. Когда же, воодушевленный близкой победой, Клазен приблизился, чтобы нанести решительный удар, скунс воинственно поднял хвост и показал ошеломленному человеку, как он умеет защищаться. Одежда остолбеневшего Клазена мгновенно пропиталась отвратительным зловонием. Смеющиеся охранники объяснили, что произошло. На протяжении нескольких дней после происшествия пострадавший пускался на всяческие ухищрения, но, несмотря ни на что, продолжал благоухать, будто только что вылез из сточной канавы. И тем не менее он ни за что не соглашался избавиться от провонявшей одежды. Потерявшие терпение соседи по дому как-то ночью выкрали его одежду и сожгли ее.
Умельцы из Монтейта довольно скоро изготовили неподвижный манекен, который должен был заменять беглецов. Его укладывали в постель, и охранники ни разу не обнаружили подмены. Эту «куклу» чаще других использовал бывший десантник по имени Брозик. Он стал одним из первых немецких военнопленных, прибывших в Канаду. И чаше других пытался убежать. Он даже заслужил прозвище «король побегов», потому что использовал самые разнообразные способы, чтобы покинуть лагерь: в пустом ящике из-под хлеба, сквозь дыру в заборе, через подкоп. Он готовил побеги каждую осень, но и не упускал случая воспользоваться любой подвернувшейся возможностью в течение остальных времен года.
Он увлекался музыкой. Поэтому его желание сбежать потеряло свою остроту только после дня «Д», когда войска Монтгомери захватили в плен военный оркестр. Музыканты были отправлены в Монтейт вместе с инструментами и давали здесь еженедельные концерты. Их мастерство произвело настолько сильное впечатление на коменданта лагеря, что он даже пригласил на одно из представлений дирижера одного из ведущих в Канаде симфонических оркестров. После окончания концерта именитый гость признался:
— У вас один из лучших в Канаде оркестров. Но мой все-таки лучше.
В начале 1945 года несколько сотен пленных были отправлены в Медсин-Хэт в Альбертсе, где им предстояло работать у местных фермеров. Рабочих рук не хватало, поэтому туда отправляли всех, кто давал слово работать честно. Кассель вызвался ехать добровольно, и его назначили ответственным за работу пленных, которым предстояло претворить в жизнь большой ирригационный проект, в который входило несколько ферм. Сначала он прибыл в Медсин-Хэт, а затем получил приказ подготовиться к поездке в небольшой городок под названием Брукс, где размещались рабочие. Путешествие на поезде оказалось долгим и утомительным. В купе, которое занимал Кассель и сопровождающие его охранники — капрал и рядовой, было жарко и душно. Больше других от этого страдал Кассель, на которого надели шинель, чтобы скрыть немецкую форму. Вагон-ресторан был переполнен военными, ехавшими домой в отпуск. А два солдата, вынужденные охранять военнопленного, с тоской выглядывали в коридор и прислушивались к веселым голосам, звону стаканов и взрывам смеха, доносящимся из ресторана. Они чувствовали себя ужасно обиженными, можно сказать, обездоленными судьбой, и вскоре один из охранников не выдержал.
— Послушай, — доверительно обратился он к Касселю, — нам необходимо выпить. Сейчас мы пойдем ненадолго в ресторан, а ты присмотришь за нашими винтовками. В благодарность мы принесем тебе пива.
Кассель согласился. Все равно ему некуда было деваться — он же дал слово. Он поставил винтовки в угол и приготовился ждать.
Прошел час. Поезд остановился на небольшом полустанке. В вагон вошел офицер и уселся напротив Касселя. Когда поезд тронулся, он завел разговор о том, какой все-таки странной теперь стала форма у военных моряков. Он еще немного поговорил и заснул. Кассель, который больше не мог выносить жару, расстегнул шинель. Через некоторое время офицер пробудился и потрясенно уставился на немецкую морскую форму своего недавнего собеседника и украшавший его грудь Рыцарский крест.
— Так, значит, ты нацист! — воскликнул он и с опаской покосился на две винтовки за спиной у немца.
Кассель уже успел привыкнуть к тому, что его часто называли нацистом, поэтому ответил совершенно спокойно:
— Нет, — сказал он, — я не нацист. Я немец. Он объяснил, почему оказался в купе один, и попросил офицера не делать ничего, что могло бы повредить его охранникам, которые не имели в виду ничего плохого, просто немного устали.
Пока Кассель говорил, канадец бочком осторожно двигался к двери. Когда расстояние до нее показалось ему безопасным, он, не дослушав собеседника, выскочил в коридор и бодро рванул в сторону вагона-ресторана, крича, что по поезду бродит нацист, вооруженный двумя винтовками сразу. На вопль из вагона-ресторана появилась большая группа солдат, которые решительно ворвались в купе и застыли в недоумении, увидев спокойно сидящего Касселя, который приветливо улыбнулся, помахал им рукой, не делая никаких попыток схватиться за стоящее в углу оружие. В конце концов ситуация разрешилась к обоюдному удовольствию громким смехом, после чего добродушные канадцы притащили Касселю пива, еды и сигарет. А вскоре появились и охранники. Они уже изрядно выпили, но вовсе не собирались на этом останавливаться. Они решили выйти на станции и послать за машиной, которая забрала бы Касселя. После чего они бы смогли продолжить выпивать в поезде.
На платформе охранники снова оставили Касселя одного, поручив ему охранять винтовки, а сами отправились в кабинет начальника станции позвонить. Затем они вернулись и принялись решать, кто им подпишет расписку, если они оставят пленного одного на станции ожидать транспорта из Брукса. В соответствии с существующей практикой охрана, передавая пленного друг другу, получала расписку в том, что «одно тело доставлено». Поразмыслив, капрал решил, что Кассель должен написать эту расписку сам. Пленный ответил, что вряд ли такой документ будет иметь законную силу, поскольку само «тело», скорее всего, не имеет права удостоверять свою доставку. Но капралу очень хотелось поскорее вернуться в поезд, и он продолжал настаивать. Более трезвый рядовой нерешительно поддержал Касселя. Стоящий на платформе посторонний человек азартно включился в спор и тоже стал на сторону пленного. Дискуссия продолжалась довольно долго. Все это время ухмыляющийся Кассель держал под мышкой обе винтовки. В конце концов несколько подуставший капрал объявил, что он пойдет и позвонит опять в Брукс. Пусть решение примет сержант.
Оба охранника, покачиваясь, удалились в сторону станционных построек. Больше их никто не видел. А Кассель продолжал разговор со своим случайным собеседником до тех пор, пока на перроне не появился дребезжащий старенький «форд». Сидящий за рулем фермер высунул в окно голову и крикнул:
— Где здесь пленный для Брукса?
Кассель пожал руку собеседнику и направился к машине. А на следующий день в утренней газете Калгари появилась статья под заголовком «Добросердечный нацист трогательно заботится о своих перепившихся охранниках». Случайный знакомый Касселя оказался репортером местной газеты. Кассель был занят на сельскохозяйственных работах в районе Альберте до самого конца войны. Как-то раз из лагеря Медсин-Хэт прибыли проверяющие. Пока офицеры беседовали с владельцем фермы, Кассель успел пообщаться с водителем джипа. Водителю было явно скучно возить офицеров с одной фермы на другую. Разговорившись с приветливым пленным, он рассказал, что в прошлом был моряком торгового флота, но его судно торпедировала и потопила немецкая подводная лодка. Сам он был ранен, а после госпиталя остался служить дома. Кассель поинтересовался названием судна и даже слегка вздрогнул, когда услышал в ответ: «Магог». Бывший моряк начал было описывать детали своего последнего плавания, но Кассель его перебил:
— Не стоит. Я знаю, как это было. Вы все находились в шлюпках, потопившая вас лодка подошла очень близко, и ваш капитан получил бутылку бренди и немного еды. А потом, если я правильно помню, ваш капитан встал и поблагодарил нашего капитана.
Теперь настала очередь водителя удивляться:
— Откуда ты знаешь?
— Кому же еще знать, если не мне, — слабо улыбнулся Кассель. — Это была моя лодка «U-99», а ваше судно было первым или, может быть, вторым, что мы потопили в Атлантике. Как же я мог это забыть.
В какой-то момент Касселю показалось, что солдат вот-вот вцепится ему в горло. Но тот быстро взял себя в руки, немного подумал, потом мрачно ухмыльнулся и полез под водительское сиденье, откуда извлек две бутылки пива. Новые знакомые прикончили их еще до того, как к машине вернулись офицеры-проверяющие. Кассель потом еще долго стоял и смотрел вслед удаляющейся машине, пока она не скрылась в клубах дорожной пыли.
В конце 1946 года началось грандиозное перемещение пленных. Узники снова возвращались в Англию. На борту парохода «Аквитания» команда «U-99» встретилась со своими офицерами. Судно шло в Ливерпуль. По прибытии на место Кречмер и другие офицеры отправились в лагерь Лодж-Мур возле Шеффилда, а остальные моряки — в Олдхэм. Британское правительство осуществляло тщательную проверку пленных. Следовало обеспечить, чтобы первые пленные, которым предстояло вернуться домой, не были нацистами. Власти автоматически занесли всех без исключения командиров немецких подводных лодок в список самых опасных преступников, поэтому у них не было надежды быстро покинуть Англию.
В начале 1947 года 40 немецких капитанов-подводников, носящих ярлыки нераскаявшихся милитаристов, были отправлены в Шотландию в лагерь Уоттен. Там они оказались в одной команде с летчиками люфтваффе и офицерами СС, обвиненными в симпатиях к нацизму.
Проведя два месяца в Уоттене, Кречмер заболел и попал в один из госпиталей, расположенных в Уэльсе. Там он узнал, что вокруг него снова бродит призрак полузабытого суда чести, который вполне может убить надежды на скорое освобождение.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.