Глава 6
Глава 6
Есть два рода законов: одни — безусловной справедливости и всеобщего значения, другие же — нелепые, обязанные своим появлением лишь слепоте людей или силе обстоятельств. Смею уверить всех в том, что закон о водворении в ЛТП был не просто нелеп, он приводил к результатам, противоположным ожидаемым. Наркоманы кололись там еще больше, этому способствовало то, что теперь они кайфовали не на «блатхатах» под постоянным страхом запала, а под охраной этого самого закона о водворении в ЛТП. А те, кто был обязан охранять и лечить их, сами же наживались на этих людях, занося в зону наркотики. Для мусоров, охраняющих любой лагерь, а тем более ЛТП, это был всегда самый доходный бизнес.
По окончании процесса впервые в жизни я сказал судье спасибо, даже сам не знаю за что. Слова благодарности сорвались с моих губ сами собой. Через час после этого представления меня водворили в свою «родную» махачкалинскую КПЗ, будь она трижды проклята, и, уставший от всех этих передряг последних дней, я вырубился на голых нарах, будто на мягкой перине в спальне лучшего номера отеля «Шератон».
Спал я на редкость крепко и долго, пока мое ухо, привыкшее слышать в ночной тишине камеры паука, прядущего свою паутину, не уловило какой-то странный шорох. По-колымски, по старой лагерной привычке, чуть приоткрыл веки и, не сбивая ритм дыхания, продолжая лежать в той же позе, увидел маленькое существо, стремительно поедавшее хлебные крошки на краю нар, оставшиеся от паек предыдущих поселенцев этой камеры. Этим существом была мышь.
Долго еще я лежал не шевелясь, для того чтобы это маленькое существо смогло спокойно поесть, и вспоминал давние события, когда почти вот так же я лежал на нарах, но это были нары изолятора одной из северных командировок, после побега, покоцанный людьми и зверями. Первой, кого я увидел тогда и кому был по-настоящему рад, была именно мышь. Что изменилось для меня с тех пор? Да ничего — те же нары, те же менты и та же козья масть! Откровенно говоря, в тот момент мне было грустно и обидно за свою судьбу. Я подождал, пока моя гостья насытилась и убежала, приподнялся и, размяв кости, сел на нарах и закурил, продолжая размышлять о превратностях человеческой судьбы.
Очевидно, предполагая, что его не слышно, на полусогнутых, коридорный мент подкрался к двери и, чуть приоткрыв заслонку, уставился в узкую щель глазка. Видно, недавно здесь работает, подумал я машинально и тут же спросил, даже не поворачивая головы в его сторону:
— Сколько времени, начальник?
— Скоро утро, — после некоторой паузы послышался спокойный и тихий голос надзирателя, а вскоре я услышал и его шаги, удаляющиеся прочь.
Я непроизвольно вспомнил слова следователя и судьи о том, что 31 декабря заканчивается срок санкции на наш арест. Что же будет дальше? — подумал я. Сколько вопросов, на которые я не знал ответов, встали в эти несколько дней. Да, мне было над чем поломать голову.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.