Дорога уходит вдаль
Дорога уходит вдаль
В конце октября позвонила Марина Тарковская, сестра Андрея Арсеньевича. Голос взволнованный, усталый и, как всегда, искренний.
– …Наташа, я, конечно, понимаю, что звоню поздно, но 30 октября открывается музей Андрея в Завражье, там, где он родился. Ехать нужно в автобусе, потом ночевка и… – в голосе были безнадежные нотки.
– Я еду, – сразу успокоила Марину.
– Правда? – голос повеселел. – Выезд 29 октября.
– Сколько ехать?
– Где-то шестьсот километров, часов шесть пути.
– Хорошо, едем…
– Спасибо Вам…
– Это вам спасибо, Марина…
И вот мы на Рижском вокзале, с Мариной едет ее муж и однокурсник Андрея режиссер Александр Гордон, больше кинематографистов нет.
– Я, конечно, всех обзвонила, – с грустью говорила Марина, – …но такой путь, да еще и с ночевкой…
– Ничего, – улыбнулась я, – справимся.
– Конечно, – подхватила она и тут же стала встречать едущих с нами.
В автобус втащили огромное зеркало, часть музейной экспозиции.
Дождались Виталия Трояновского, автора телефильмов «Острова», и его команду, и двумя автобусами тронулись в путь.
Выехали из Москвы, и вот она – Русь, Золотое кольцо. Как всегда, бедные селенья и немного прибранные города, особенно красив Переславль-Залесский и его храмы. Дорога длинная. Конечно, спрашиваю Марину об Андрее и его рождении.
Я призналась ей, что давно задумала фильм об Андрее «Встречи на Солярисе».
Показала ей фотографии своей дочери.
– Она очень на вас похожа! Сколько ей лет?
– Исполнилось семнадцать. До встречи на Солярисе осталось два года… – намекнула я на будущее.
Марина и ее супруг пригласили меня в Тарусу на дачу летом… Часы летели незаметно. В память об этом дне я предложила каждому участнику поездки написать мне в дневник о тех чувствах, которые они испытывали перед открытием музея Андрея Тарковского.
Вот эти записи.
Ксения Головкина – дизайнер, оформитель музея Тарковского:
«С чувством ответственности за одну из последних, может быть, нот, которую необходимо поставить в оформлении Дома, именуемого отньше Домом-музеем А. Тарковского, а также с чувством трепета и радости, как, прикоснувшись к имени, не навредить…»
Марина Тарковская:
«Эти бедные селенья,
Эта скудная природа.
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа…
Но тем не менее, именно в селе Завражье, завтра, 30 октября 2004 года, будет открыт музей Андрея».
Александр Гордон:
«Открывать музей еду по воле провидения. В душе – поэма Марины Тарковской о месте, где родился ее брат.
На память о поездке, дружеских чувствах к вам, Наташа, к вашему отцу и матери, которой до сих пор не отдал 2 руб. 50 коп. со студенческих лет 1959 года.
С любовью, Саша Гордон».
Наталья Краснобаева, биохимик:
«Еду с предчувствием радости от встречи с любимой приволжской природой и одновременно с грустью, что так несправедливо этого не видит Андрей Тарковский.
Он должен быть с нами».
Павел Глебов, фотохудожник:
«На полпути к Волге утрачивают ясность очертания Москвы и ширится задумчивая русская даль, и слава Богу. Нас ждет доброе дело, святое. На сердце радость, на душе покой. Чувства любви, благодарности и высокой ответственности.
Версты, деревенские ребятишки, Россия. Тарковские. Спасибо».
И от меня:
«Спасибо, Марина, что позвала меня, всех нас в путь к месту рождения Андрея Тарковского. Его везли родиться подальше от Москвы – суеты… на Волгу. Узнала в дороге, как Марию Ивановну снарядили в путь, повезли на поезде до Кинешмы, а дальше в санях по льду через Волгу – боялись, не тронется ли лед на Волге. Но в розвальнях Марию Ивановну растрясло, и сынок родился на две недели раньше. Шел ножками, а не головкой, сразу проявил характер. Много кричал… Шесть часов пути по России, на “роды” музея Тарковского».
С Богом, Н. Бондарчук
Вечером добрались до Костромы. В дороге девушки-дизайнеры купили ведро яблок для экспозиции музея, а я – забавного медвежонка моей Маше, она как раз делает этюды на предметы, а это предмет смешной и все время повторяет: «Мне есть хочется. Винни-Пух».
Около села Болотова увидели необыкновенный красный закат. Огромный огненный диск солнца торжествовал над Русью. Дальше дорога вела к храму, правда, еще не реставрированному. В Судиславле показалась прекрасная белоснежная церковь. Таким торжественным аккордом встретила нас земля, подарившая миру Тарковского. Поздно ночью добрались до краевого центра Кадый, отсюда до Завражья еще 50 верст. Марина с двумя помощницами и зеркалом отправилась в ночь в Завражье доделывать экспозицию. Все остальные заночевали в уютном пансионате здорового образа жизни.
К моей радости и радости Павла Глебова, все кушанья в пансионате были вегетарианскими.
Утром автобус повез нас в Завражье. Оказалось, что в одном доме создан не только музей Андрея Тарковского, но и Павла Флоренского.
Народу возле одноэтажного (раньше был двухэтажный) отреставрированного дома собралось много.
Марина, сдерживая душившие ее слезы, говорила об Андрее, ее семье и благодарила всех, кто помогал делать музей брата.
Перерезали ленточку. Дверь открылась.
Светлая комната, в центре наше зеркало, перед ним яблоки. Полупрозрачная фотография той самой комнаты, у окна сидит с ребенком Мария Ивановна, в центре белый стол, на котором и родился Андрей. Всё просто, красиво. На стенах фотографии Андрея, семьи – отца, матери, сестры, Ларисы, детей…
Справа на стенке с потолка спускаются киноленты с кадрами из семи фильмов Андрея: «Иваново детство», «Андрей Рублев», «Солярис», «Зеркало», «Сталкер», «Ностальгия», «Жертвоприношение».
Беру в руки ленту «Солярис», на меня смотрят кадры из нашей с Андреем жизни, я в рубашке Донатаса, Андрей что-то мне говорит…
Был всеми ощутим физически
Спокойный голос чей-то рядом.
То прежний голос мой провидческий
Звучал, не тронутый распадом…
Почти физически ощутила присутствие Андрея… Волга искрилась под солнцем.
Шла божественная литургия в память Тарковского в храме, где его крестили…
– До встречи, Андрей, на Солярисе!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.