1895 год

1895 год

18 января.

Одного из тверитян, Родичева, сурово наказали — лишили права навсегда служить по выборам. Родичев узнал из Министерства внутренних дел, что Дурново докладывал царю, что у него были отношения с Засулич и Перовской. Ему дали выписку из доклада Дурново. Но он клянется, что этого никогда не было.

Вечером у Е. В. был Радциг, камердинер царя, который ездил с ним и в кругосветное путешествие. Говорил, что Кшесинская писала царю на него анонимные письма, что он их хотел ему отдать, но так как Радциг отказался их читать, велел их сжечь. Кшесинская и в Англию невесте царя писала про него письма, тоже анонимные, что он больной, чтобы за него не выходила замуж. Она даже плакала. Но затем все выяснилось, и тогда царь сказал Радцигу, что теперь верит ему, что она дрянная женщина, так как Радциг всегда просил его, чтобы он ее бросил.

20 января.

Слова царя «бессмысленные мечтания» в иностранные газеты перевели «reveries insensees». В Петербурге эти слова всеми комментируются, очень много недовольных. Все разочарованные уезжают домой. Очень немногие восхваляют речь царя, но сожалеют и те, что он это сказал. Теперь все, кто слышал слова царя, говорят, что видно в нем деспота. Говорят, что слово «бессмысленные» было прибавлено царем по совету вел. кн. Сергея Александровича. Это на него похоже.

^{Николай II и Александра Федоровна. 1895 г.}

27 января.

Зеленой вспоминал, как было в Ницце, когда там умирал цесаревич Николай. В villa Palion, где лежал цесаревич, помещалась и его свита, которая весь день только пила. При Зеленом камердинер цесаревича Костин после консилиума врачей принес рецепт, чтобы послать в аптеку. Начался между лакеями спор, кому идти за лекарством.

3 февраля.

Назаревский говорил, за что запретили розничную продажу «Театральных известий» в Москве. Описывая театр Солодовникова, эта газета говорит, что он выстроен не очень хорошо, в нем слышится скрип. Прочел это Власовский, пожаловался генерал-губернатору, так как комиссия под председательством брандмайора и архитекторов осматривала этот театр, и пришла грозная бумага от вел. кн. Сергея Александровича, что «Театральные известия» позорят московских властей и должна быть на них наложена кара. Подписано: «Сергий». Цензору, кн. Шаховскому, сделан отсюда по этому поводу строгий выговор.

9 февраля.

Делянов знает, что московский попечитель Капнист продает места. Ему приносят чистый лист с загнутым углом, на котором выставлена цифра, которую предлагают за место. Если он ею удовлетворен, он отгибает угол и говорит, чтобы подали прошение, если же нет, то в просьбе отказывает.

14 февраля.

В Москве профессор Безобразов перед большой аудиторией читал лекцию, которую кончил словами: «Какие теперь у нас люди, кому везет? Это холопы и подлецы!». При громких аплодисментах Исторического Музеума, где читалась эта лекция, Безобразов ушел с кафедры. Вел. кн. Сергей донес об этом в Петербург, и теперь Безобразов выслан из Москвы.

19 февраля.

Комаров влетел оскорбленный, что его дворники были вызваны в полицию и с них снимался допрос, правда ли, что они говорили, что полиция им приказала бить студентов.

26 февраля.

Moulin высказывал, что удивлен, что по случаю смерти вел. кн. Алексея Михайловича, который умер в Сан-Ремо 18-го сего месяца, on fait tout de frais[53]. Удивляется он, что всех подняли на ноги из-за сына генерала Петерса. Этому вел. князю было 19 лет. Про него рассказывают, что он любил только своего брата Николая Михайловича, отца же и других братьев не признавал, считал их дураками, в душе был атеист.

3 марта.

Молодая царица, которая хорошо рисует, нарисовала картинку — мальчик на троне (ее муж) руками и ногами капризничает во все стороны, возле него стоит царица-мать и делает ему замечание, чтобы не капризничал. Говорят, царь очень рассердился на эту карикатуру.

Масса появилось стихов на последние события, насчет речи царя. Между ними стихи, которые прислал сегодня Валь:

Государь, говорит,

Земство тварь! — говорит,

Dernier cri[54] — говорит,

Из Твери говорит,

Son adresse[55] — говорит,

Maladresse[56] — говорит,

Ministere[57] — говорит,

Doit faire taire[58] — говорит,

Ces chenapans[59] — говорит,

Autrement[60] — говорит,

Interieur[61] — говорит,

Derniere heure[62] — говорит,

Дурново — говорит,

Tete de veau[63] — говорит.

4 марта.

Прислали нам стихи на злобу дня.

Тверская конституция

^{(Благонамеренное рассуждение)}

Всех сословий корпорации,

Даже город Повенец,

Посылали депутации

С поздравленьем во дворец.

Были тут и подношения:

Хлеб да соль, блюда, лари

И достойный удивления

Адрес земства из Твери.

Не боясь суровой критики,

Презирая Дурново,

Наши земские политики

Дописались до того,

Что законам эволюции,

Да и Своду вопреки,

Захотели конституции

Либералы-чудаки!

Франко-русские симпатии

Разнесли по волостям

Вид новейшей психопатии —

Равнодушие к властям.

Губернаторов, исправников

Стал крестьянин презирать,

«Нам не надо, мол, наставников.

Будем сами управлять!

Вот во Франции республика,

И живется всем вольней,

А у нас простая публика

Даже пикнуть ты не смей».

И пошло умов брожение.

А к тому же говорят,

Вышло недоразумение

Из-за слова «депутат».

«Депутат», как все вы знаете

(C?est un fait incontest?)[64].

Значит — справьтесь, где желаете —

По-французски: «d?put?»[65].

D?put?  же в департаменте

Избирает весь народ,

Заседает он в парламенте

И законы издает.

Принцип полной автономии

Там господствует во всем,

Запалить по физиономии

Депутату нипочем.

«Положение завидное,

Скажет всякий патриот,

Содержание солидное,

И доходы, и почет!

И кому же не желательно

Быть народным вожаком

И ругать самостоятельно

дядю Ваню дураком?

Мы ведь тоже называемся

Депутатами, так вот —

Мы теперь и добиваемся

Дать народу droit de vote!»[66]

Но тверская декларация

Нам пришлась не по нутру.

И нахмурив очи строгие,

Чтоб скорее зло пресечь,

Корифеям демагогии

Царь сказал такую речь:

«За благие пожелания

Всех я вас благодарю,

Но бессмысленны желания

Власть урезать мне, царю!

Вы о вольностях все грезите,

Как Дантон или Марат

И с суконным рылом лезете

Sans facons[67], в зеркальный ряд.

Ах, калики перехожие,

Провинцьялы, дикари,

Панамисты толстокожие,

Санкюлоты из Твери!

Или вы воображаете

(В самом деле, — как умно!),

Что собою представляете

Вы парламента зерно?

Далеко зерну до колоса!

Не пришла еще пора!

Дам пока вам право голоса

Лишь для возгласа "ура!"»

Вот тебе и революция!

Это значит не спроста,

И тверская конституция

Все по-прежнему — мечта!

Земство стало консерватором,

Позабыло свой задор,

И дрожит пред губернатором,

Как дрожало до сих пор.

13 марта.

Назаревский с удивлением говорил про Позняка, который рассказал в Управлении по делам печати, что в «Агентстве» была депеша из Берлина, из «Кreuz-Zeitung», в которой говорилось, что, несмотря на речь царя про образ правления, в России рано или поздно образ правления должен перемениться и быть таким, как и во всех других государствах. Позняк рассказывал, что без его ведома эту депешу отправили к Воронцову, который разрешил ее напечатать. Позняк был поражен и не решился напечатать. Тогда по телефону его спросили, почему эту депешу не напечатали. Позняк попросил аудиенцию, так как не решился говорить об этом по телефону, и получил ответ после аудиенции, что вопрос исчерпан.

16 октября.

Назначение Горемыкина председателем Совета министров — дело рук Победоносцева и Витте.

27 декабря.

Говорят, что Горемыкин теперь занят ревизией сумм Департамента полиции. Общественный слух говорит, что он хочет проверить Дурново, что будто при нем там были злоупотребления и недочеты, а интимная хроника, с Валем во главе, в этих недочетах винит Н. П. Петрова, что теперь Горемыкину приходится спасать приятеля, так устроить ревизию, чтобы оказалось все в порядке за время управления Петровым этим департаментом. По рассказам Валя, Петров не теперь, а гораздо раньше, очень жирно там поживился.

28 декабря.

Был у нас митрополит Палладий. Рассказал он, что Синод намерен поднести образ Тертию Филиппову. Это по инициативе Победоносцева или «Петровны», как его называют, поднесут за то, что Филиппов содействовал у Витте, чтобы было выдано Победоносцеву 3 млн. 400 тыс. руб. на церковноприходские школы. Оказывается, Победоносцев выхлопотал эти деньги у Витте, а Филиппов, узнав об этом, назначил над ними контроль. Чтобы контроль к нему не придирался, Победоносцев и придумал подношение образа. Филиппов желает, чтобы образ ему был поднесен в Синоде, с подобающей торжественностью.