1895

1895

Париж

Клара забыла в кебе свой зонтик. Сюзи забыла в кебе несколько свертков. Миссис Клеменс забыла на прилавке кошелек. Я тоже забыл в кебе несколько вещей, но никому об этом ничего не сказал.

В Париже 26 244 кеба. Каждый в среднем делает за день тридцать поездок и перевозит сорок пять человек. Два человека из троих что-нибудь забывают в кебе. Итого на каждый кеб тридцать предметов в день. Десять тысяч в год. 262 440 000 в год, исходя из числа 26 244 кеба, если моя статистика справедлива.

Воскресенье утром

Трое из шести или восьми спутников, с которыми я вместе приехал в Париж, отправились в Лондон с американским мультимиллионером, чтобы вкусить от его триумфа. Прошел уже месяц, но они все еще не могут ни думать, ни говорить ни о чем ином. Они счастливы, оглушены, полны благостности, как если бы они побы-вали в раю и трапезовали с господом богом.

Комментарии Джин по доводу присланного мне приглашения на обед к германскому императору: «Папа, если так будет и дальше, тебе не с кем будет знакомиться. Разве что с богом».

Машинист на железной дороге: «Вы вылитый Марк Твен. Вы могли бы сойти за его близнеца!»

Канада

Торонто тянется на двадцать миль в одном направлении. Бедняки живут на одном конце города, а работают на другом. В воскресенье трамваи не ходят. Два мира отстоят друг от друга, как если бы их разделял Атлантический океан.

Ну и что же? Лишь бы были довольны бог и попы[61].

Вчера во время чтения сзади меня по сцене прошел котенок. Публика смеялась в несмешном месте. Я не знал до конца, что случилось.

Навязчивый сон: я выхожу читать перед публикой, не заправив рубашку в брюки. Очень тревожный сон.

Воскресенье в Австралии строго соблюдается. Даже нет воскресного выпуска газет. Говорят, церковь боится, что не выдержит соперничества с печатью.

Все время, что мы были в Мельбурне, я не вставал с постели из-за карбункула.

С сотворения мира родилось и отправилось в ад 225 000 000 000 язычников.

Из них 28 000 спасены трудом миссионеров.

Епископ, вернувшийся из Китая: «Четыре пятых человечества не знает истинного бога. У бога не хватит времени их всех просветить, мы должны оказать ему помощь».

Мы легко соглашаемся, что у менее цивилизованных народов особенно сильно чувствуется неравенство между мужчиной и женщиной. Мы говорим, что это дикарство. Почему же мы так тупы и не видим, что тем самым мы признаем, что ни одна цивилизация не может быть совершенной, пока она не признает полное равенство мужчины и женщины.

Меня бесконечно поражает, что весь мир не заполнен книгами, которые с презрением высмеивали бы эту жалкую жизнь, бессмысленную вселенную, жестокий и низкий род человеческий, всю эту нелепую смехотворную канитель. Странно, ведь каждый год миллионы умирают с этим чувством в душе. Почему я не пишу эту книгу? Потому что я должен содержать семью. Это единственная причина. Может быть, так рассуждали и все другие?..

Пальмерстон, 2 декабря

Рано утром заплакал ребенок; не беда, я люблю детей. Потом звуки рояля — играет кошка или очень неопытный пианист. Более чем странная музыка: на три верных ноты в среднем четыре фальшивых. Играет с темпераментом, с видимым удовольствием. Старые-престарые мелодии сорокалетней давности. Если считать, что играет кошка (а это конечно кошка), то исполнение достойно всяческой похвалы. Это снова меня убеждает, что кошка смышленее, чем принято думать, и что ее можно подвигнуть на любой ужасный поступок.

Собаки ходят на мои лекции толпами. Подрались только однажды, в Омору. В Напьере висело объявление: «Категорически запрещается являться с собаками в первый ряд». Таким образом их присутствие в других рядах узаконивалось.

Утром небольшое землетрясение. Недостаточное, чтобы стрясти церковный звон.

Как часто люди, которые сами не умеют толком соврать, берутся рассуждать, где ложь и где правда.

Мы непоследовательны. Мы возмущаемся и протестуем, когда к нам проявляют неуважение, однако кто в глубине души уважает себя?

Хохот австралийского зимородка. Хищный, рыжий, лысый, покатая голова, мало перьев, красные плешины, огромные черные глаза в пурпуровом ободке глядят напряженно, вид совершенно беспутный. Деловит, эгоистичен, бессовестен, способен на все; так должен выглядеть профессиональный убийца. Между тем говорят, эта птица никому не приносит вреда.