«Не люблю банкиров» Jan 31@15:02

«Не люблю банкиров»

Jan 31@15:02

Через минуту после того, как нас завели на сборку, дверь открылась - на пороге стояли двое осужденных, работающие в санпропускнике. Они сказали, что шутки закончились, что мы приехали в очень серьезное место, поэтому надо четко и неукоснительно следовать всем инструкциям. К нарушителям будут применяться санкции, если нарушителей выявить не получится - санкции будут применены ко всем.

Последовали первые инструкции - ничего сверхъестественного в них не было: в здании санпропускника категорически запрещается курить (что, честно говоря, очень здорово), необходимо раздеться до трусов (в помещении, где мы находимся, тепло и чисто). Нас всех выводят в коридор, строят в шеренгу по одному. Это телесный осмотр, на предмет заболеваний или травм. Естественно, его проводит доктор. Обращаю внимание на идеальную чистоту вокруг (такой антипод Бутырки). Как я выяснил позже, тщательная уборка здесь проводится три раза в день. Заходим обратно на сборку. Вновь появляются осужденные, работающие в санпропускнике. Они предупреждают, что сейчас будет проводиться обыск, поэтому если кто смог пронести с собой что-то запрещенное - прежде всего, конечно, сим-карты, которые проще спрятать, - то их надо сдать добровольно. Нарушений за это не напишут. А обыск будет очень тщательный, так что думайте сами. Они уходят, дав время подумать. Потом я выяснил, что сдали сим-карты пять человек. Да, хотелось бы отметить, что все происходило без рукоприкладства или иного насилия.

Далее следует обыск - действительно тщательный, как и обещали, но корректный. Обыскивает, естественно, сотрудник в погонах. В отличие от Саратова, здесь разрешают взять с собой в камеру практически все вещи. Есть, конечно же, какие-то исключения, к примеру, консервы. Их надо сдать. Выдают квитанцию, по которой я смогу получить их, когда буду выезжать (действительно, все отдали, ничего не пропало). После обыска мы из подвала поднимаемся наверх, на очередную сборку. Сборка такая же, как и внизу, идеально чистая, только размером побольше, да в одну из стен врезаны деревянные ставни. Выясняется, что за ними находится цех термообработки одежды, так называемая «прожарка». Нам выдают вешалки, на которые надо повесить вещи, чтобы они прошли термообработку. Каждый может по своему желанию повесить туда все, что считает необходимым - никакого насилия и здесь нет. Более того, мне показалось, что щуплый парнишка, который занимается прожарочной работой, сам нас немного боится.

Параллельно с термообработкой проходим парикмахерские процедуры. Парикмахер приходит и говорит, что все должны быть подстрижены одинаково коротко, это тоже элемент санобработки.

В этот момент к нам подходит впечатляющих габаритов осужденный, работник этих мест. Просит выйти в коридор всех поселенцев (осужденных с режимом содержания в колонии-поселении). Строит нас в одну шеренгу. Далее следует вопрос - с интонацией актера Владимира Басова в фильме «Операция Ы»: «Кто хочет поработать?». Классическая сцена повторяется почти буквально, разве что вместо фразы «Огласите весь список, пожалуйста», следует по смыслу похожий вопрос: «А что нужно делать?». «Мне нужны штукатуры и каменщики», - говорит габаритный зек. Далее опять, как в кино, - гробовое молчание (ничего не изменилось за 40 лет). Он обходит наш строй, как Буденный на плацу, выпятив грудь вперед. Начинает интересоваться, у кого какая профессия. Доходит до меня. На вопрос о своей профессии я просто, чтобы не вдаваться в подробности, говорю: банкир. «Не люблю банкиров», - все, что он смог ответить. Да, штукатурку ровно положить - это не к нам, это он верный сделал вывод. В общем, расходимся. В этот момент заканчивается термообработка вещей, нас просят взять мочалки и гель - идем в баню. Баней, как и в зоне, оказывается душевая, расположенная напротив прожарки. После бани одеваемся и идем в соседнее здание, где нас разводят по камерам, в соответствии с режимом нашего содержания.

Я достаточно подробно рассказал, как был организован наш прием, так как именно по тому, как прием организован, можно судить о порядках, царящих в учреждении. Если при приеме бьют, отбирают все, что можно и что нельзя, - значит, всю дорогу будет так. Если все четко и спокойно, как в нашем случае, значит, порядок здесь поддерживается нормальный.

В нашем этапе было человек 10 уроженцев Кавказа: из Грузии, Осетии и других мест. Все они ехали в основном на строгий режим, сидели уже неоднократно. Вообще, кавказцы - люди эмоциональные, а в тюрьме особенно. И им на шею сесть сложно. Если их несколько человек, и они видят, что их пытаются унизить, не дают что-то, что положено и т.д., будут поднимать кипеж. В Бутырке я наблюдал это неоднократно. Так вот - здесь эти ребята вели себя спокойно и сдержанно.

Конечно, основной массе людей очень хотелось курить, но все понимали: чем быстрее мы пройдем формальные процедуры, тем быстрее окажемся в камерах, где можно будет покурить и поесть, у кого что оказалось с собой. Вся процедура приема заняла часов 5-6, за все это время никто даже не попытался затянуться.

Попали мы в камеру после 10 вечера, так что ужин пропустили. В камере были установлены двухъярусные нары, на которых уже лежали матрасы и белье. По периметру первого ряда нар шли батареи, которые уже прилично грели, на уровне второго ряда располагалось окно, соответственно, там было холоднее. Тем не менее, я решил лечь наверху, так как знал, что если в камере есть клопы (а нары были деревянные), то верхний ярус более безопасен. Выспался хорошо. Клопов, кстати, не оказалось.

Подъем. Приносят завтрак, я хотел было отказаться, как всегда. Смотрю, однако, - дают гречку. Здорово. За те восемь дней, что я провел на «Лебеде», гречку давали еще пару раз.

Я осмотрелся: в камере висит распорядок дня и довольно много документов, среди которых я обратил внимание на образец заявления, которое надо писать на прием к врачу. Выглядело все очень четко.