179
179
{179} Великий князь Константин Павлович, с которым у Бенкендорфа, судя по всему, не сложились отношения еще раньше (см. письмо 2(49)).
Фрагменты двух последних писем небезынтересны для биографии их автора. Скорее всего, в неудачах его карьеры повинны все те же военно-придворные "красавцы", что всегда в изобилии теснились около Константина Павловича. Не прошла Бенкендорфу даром и история с подмосковными крестьянами, которых он защищал от "петербургских интриганов". "Интриганы" всегда сильны. Награды Бенкендорфу за "Амстердам и Бреду" и за всю войну, как бы ни казались щедрыми, но не идут в сравнение с тем, как были награждены многие его соратники (граф Чернышев, Теттенборн и др.). Бенкендорф получил в командование только бригаду в армейской дивизии, расквартированной вне Петербурга, в провинции, был отлучен от столицы, от круга родных и друзей (как позднее, при других обстоятельствах, Пушкин). В чине и в должности он с окончания кампании 1812 года не поднялся. Командование дивизией, чин генерал-лейтенанта или назначение генерал-адъютантом, следующая степень ордена Св. Георгия — это те ступени в воинской иерархии, что соответствовали бы его исключительным заслугам в Голландии, при Краоне и Сен-Дизье. В письмах Воронцову Бенкендорф не случайно называет имена кавалерийских офицеров, кто изъявил желание служить с ним и под его командованием. Для них, героев небывалых походов и битв, он — желанный товарищ и командир. Их желание вместе с ним "тянуть лямку" новой, забытой ими мирной службы — вот его награда!
Бенкендорф явно в обиде на Императора Александра (как Винценгероде "за Голландию"), вернее — в обиде "за ситуацию". Но — ни слова упрека, видимо, он хорошо знал ту старинную житейскую правду, что заключается в пословице: "Жалует Царь, да не жалует псарь". Через год он "пойдет вверх", получит в командование дивизию, затем станет генерал-адъютантом, ко времени петербургского наводнения он вместе с Милорадовичем будет вблизи Императора, а тогда он пережил глубокое разочарование. Переживает он его вполне достойно, как подобает солдату, без ропота, упреков и обвинений. А виной тому, безусловно, те, от кого Бенкендорфу досталось в молодости, и кто позже постарался подорвать его репутацию.