12 (58)
12 (58)
Перед Девентером, сего 12 ноября [1813] Любезнейший Воронцов, я с некоторых пор не давал о себе знать, но право потому лишь, что не было новостей. В Оснабрюке я получил письмо от г[енерала]{160}, который мне сообщал: "Вся армия через несколько дней тронется с места и устремится через Аинген на Девентер; следственно, выступайте с авангардом и в этом направлении". В тот же день я пошел на Бентейм, чтобы наикратчайшим путем оказаться в виду Девентера. Этим же вечером В. пишет ко мне: "Увидев из вашего последнего письма, что Девентер находится в крепкой осаде, приказываю вам двинуться с вверенными вам полками в окрестности Бентейма, если вы встретите сопротивление". Вечером 9-го числа я прибыл под Девентер и увидел, что этот превосходно укрепленный город с двухтысячным гарнизоном, 86 артиллерийскими орудиями и к тому же окруженный водой на расстояние хорошего пушечного выстрела, нет возможности взять приступом. Мне оставалось только испытать, каково настроение у тамошнего коменданта генерала Шинера{161} и у горожан. Для этого я стал искать и обнаружил два места — единственные, по которым к городу можно было подойти настолько близко, чтобы стрелять из наших небольших орудий. Когда как следует стемнело, я разместил там пушки и в десять часов начал огонь — достаточно сильный, чтобы затруднительно было понять, сколько именно орудий находится в моем распоряжении. В городе возникла ужасная тревога. В то же самое время князь Гагарин, перешедший Иссель ниже по течению, привел два казачьих полка под крепость с другой стороны и вынудил все неприятельские посты вплоть до разбитого моста обнаружить себя ответными выстрелами.
На рассвете я отправил к коменданту офицера с письмом, однако оно не было принято. Я решил, что было бы смешно продолжать осаду крепости, располагая восемью орудиями конной артиллерии, и заставлять людей стоять лагерем в болоте, и отправился на квартиры за семь, восемь и десять верст, держа казачьи посты по обеим сторонам, как можно ближе к городу. Я бы не предпринял этой нелепой попытки, если бы все вокруг не убеждали меня, что жители города поднимут восстание и принудят французского генерала сдаться.
Посылаю тебе копию последнего письма, которое я написал В. Дерсбург, где было всего лишь пятьдесят человек, сдался казакам, которых на следующий день выгнали оттуда две сотни французов, и генерал Оппен снова взял город позавчера. Зуптен был вчера занят прусским отрядом. Нарышкин в Цволле и занял Камней.
Амстердам, Роттердам и Гаага очищены от французов, и над ними реет оранжевое знамя. Наарден, Мюйден, Утрехт и Арнем пока в руках неприятеля, и судя по письмам к коменданту Девентера, которые перехватил Гагарин, в Горкум прибыли шесть тысяч человек, которые должны двинуться на Утрехт. Генерал Оппен{162} увел свои войска от Дерсбурга и идет на Арнем и Утрехт; майор Марклай с 250 казаками позавчера был в Ниенкерке.
Так обстоят дела, и суди сам, любезный друг, хорошо или дурно то, что я предлагаю В. Он ко мне не писал уже шесть дней, и я очень озадачен его молчанием, не решаясь принять на свою ответственность дальнейшие шаги и опасаясь потерять время{163}.