Суд и тюрьма
Суд и тюрьма
В первый же день зал судебных заседаний был забит до отказа. Броза доставили в зал суда утром на второй день процесса — 7 ноября. Лучшего варианта для него и быть не могло. В этот символический для всех коммунистов мира день — годовщину Октябрьской революции — он был настроен по-боевому и хотел превратить суд в трибуну для обвинений королевского режима.
Для начала Брозу зачитали обвинение. Его обвиняли в принадлежности к запрещенной компартии и хранении огнестрельного оружия и боеприпасов. Когда судья спросил, признает ли он себя виновным, Броз ответил, что действительно является членом компартии, однако не признает тот закон, который делает его виновным. «Вы глупо жертвуете своей молодой жизнью», — заметил на это судья. «Я за свои идеалы готов пожертвовать и своей жизнью», — ответил Тито под аплодисменты зала[40].
«Его лицо напоминает вам о стали, — писал о нем один из репортеров. — Его горящие глаза смотрят из-за очков трезво и одновременно энергично. Большинству зрителей наверняка известно то упрямство, с которым он придерживается своих воззрений, ведь, пока он говорил, зал слушал его затаив дыхание»[41]. Именно тогда, во время «процесса бомбометателей», в газетах впервые появились его изображения. Поскольку фотографировать в зале суда запрещалось, редакции посылали на процесс художников.
Когда подсудимым предоставили последнее слово, Тито начал говорить о том, как он стал коммунистом. Однако его лишили слова за «коммунистическую пропаганду» и вывели из зала. Уже выходя, он крикнул: «Да здравствует коммунистическая партия Югославии! Да здравствует Третий Интернационал!»
Он получил пять лет заключения. Впрочем, Броз не собирался смиряться с ролью мученика. Уже через несколько недель после приговора он попытался бежать.
Все развивалось как в старинных приключенческих романах. Один из охранников, симпатизировавших коммунистам, передал Тито в камеру спрятанный в куске хлеба напильник, и он осторожно начал пилить прутья решетки на окне. Он перепилил уже пять из шести прутьев, но сбежать не успел — его перевели в другую камеру, а потом и в тюрьму Лепоглава, недалеко от родного Загорья.
Тито привезли в эту тюрьму в те дни, когда в стране происходили важнейшие политические события. 6 января 1929 года король Александр запретил политические партии, распустил парламент и отменил конституцию 1921 года. Вскоре было объявлено о переименовании Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев в Королевство Югославия. Это должно было символизировать государственное и национальное единство населявших его народов.
Менялось и национально-территориальное устройство страны. Теперь она делилась на области (бановины), причем старые, исторические границы между Сербией, Хорватией, Словенией и другими национальными территориями ликвидировались, а в каждой из бановин обязательно должны были проживать представители нескольких народов. Хорватию разделили на две бановины, а Сербию — на пять. Все национальные эмблемы, знамена, гимны, газеты и т. д. были запрещены. Король пытался создать в стране что-то вроде американского «плавильного котла», из которого выплавлялась бы единая нация югославов. При этом, однако, не скрывалось, что сербы по-прежнему играют в Югославии главную роль.
Новое правительство возглавил генерал Петар Живкович. С коммунистами военная диктатура теперь вообще не церемонилась. Один из лидеров партии Джуро Джакович был просто убит вскоре после ареста. Оставшиеся на свободе представители руководства КПЮ эмигрировали из страны.
Тито, можно сказать, повезло. Если бы он в это время не находился в тюрьме, не исключено, что и его ожидала бы судьба Джаковича. Ему удалось устроиться работать на тюремную электростанцию. Проверяя электропроводку, он получил возможность посещать камеры, в которых сидели другие заключенные. Ему даже выделили помощника — это был художник и писатель Моше Пьяде. В 1925 году Пьяде как члена КПЮ и редактора коммунистической газеты осудили на 20 лет тюрьмы.
Вскоре в Лепоглаву перевели члена Загребского горкома КПЮ и хорошего знакомого Броза Андрию Хебранга, осужденного на 12 лет тюрьмы. Были здесь и другие коммунисты, которым предстояло сыграть в будущей югославской революции различные, но весьма заметные роли.
«Для нас, коммунистов, на каторге… не было вакуума, — вспоминал Тито. — Мы сумели превратить ее в школу, партийную школу… Я, например, помимо всего прочего, учил языки. Вначале — эсперанто, затем перешел на английский. С появлением Моше Пьяде мы начали читать и изучать марксистские теоретические труды, так как Пьяде переводил „Капитал“, ему были доступны все эти книги»[42]. Пьяде также рисовал портреты своих товарищей по заключению. Сохранился и портрет Тито того времени.
Вскоре тюремное начальство стало подозревать, что коммунисты наладили связь со своими товарищами на воле и готовили побег. Поэтому в мае 1931 года Броза и группу его товарищей перевели в Словению, в тюрьму города Марибор. Здесь условия были хуже — первые несколько месяцев Тито держали в одиночке, запрещали прогулки и общение с другими заключенными.
Позже Тито перевели в общую камеру, где сидели еще семь человек. Им разрешалось получать книги, газеты и журналы. Тито продолжал совершенствовать свой английский язык: он регулярно читал британский журнал «Экономист» и много лет спустя говорил англичанам, что это был отличный журнал. Получали в тюрьме и марксистские книги. Для этого применяли нехитрый трюк: к работам Маркса или Ленина приклеивали обложки от приключенческих романов, и охрана свободно пропускала их в тюрьму.
Броз по-прежнему получал деньги от Пелагеи. Теперь уже из Москвы. «Недавно я получил от нее письмо и фотографию Жарко, — писал Тито из тюрьмы в мае 1932 года. — Сынишка так вырос, что я с трудом узнал бы его. Жена пишет, что он учится хорошо. Написал мне и он: спрашивает, когда я к ним приеду? Кроме того, прислал мне некоторые свои рисунки. Главное, что им там хорошо, и это меня очень радует»[43]. Последний раз он получил от Пелагеи перевод 24 июня 1933 года.
Он отсидел свой срок «от звонка до звонка». 16 ноября 1933 года — день в день — ему выдали его вещи и немного денег, чтобы он мог купить себе пачку самых дешевых сигарет. Но, как только Тито вышел за ворота тюрьмы, его снова арестовали и вернули обратно. Таким издевательским образом полиция отыгралась за то, что он скрылся от нее в 1927 году, когда его выпустили на свободу до решения апелляционного суда. Ему предстояло отсидеть еще четыре месяца. Их он провел в тюрьме города Огулин. 16 марта 1934 года Броз наконец-то вышел на свободу.
Через 20 лет, когда бывший подсудимый Броз уже был маршалом Тито и президентом Югославии, трое из пяти судей, засадивших его в тюрьму, были еще живы и получали от правительства пенсию. Еще раньше, в 1946 году, к Тито обратился сын начальника мариборской тюрьмы. Его отец теперь сам находился за решеткой, и он просил облегчить его участь. Тито распорядился его освободить, что сильно удивило тех, кто сидел вместе с ним в Мариборе и помнил начальника тюрьмы как «настоящего садиста». Но Тито никогда не отличался мстительностью и злопамятностью. Особенно по отношению к людям, которые в политическом отношении ему уже не были опасны.
Пока Тито сидел за решеткой, разразился мировой экономический кризис. В 1933-м в Германии пришел к власти Гитлер. В Советском Союзе полным ходом шли индустриализация и коллективизация, а также «строительство» культа личности Сталина. Америка признала СССР, а в Испании произошла революция — там свергли короля.
В январе 1929 года адвокат из Загреба Анте Павелич в ответ на установление королевской диктатуры объявил о создании «Хорватской повстанческой революционной организации». Так как «повстанец» по-хорватски «усташа», то и организация Павелича вошла в историю как движение «усташей». Сам же Павелич носил титул «вождя» — «поглавника». Главная цель усташей состояла в создании независимой Хорватии, и добиваться этого они решили с помощью террора — прежде всего против сербских политиков.
Павелич эмигрировал в Италию и оттуда планировал теракты. Самым громким из них стало убийство в Марселе 9 октября 1934 года короля Югославии Александра и министра иностранных дел Франции Луи Барту. Считается, что покушение совместно организовали усташи и македонские и болгарские националисты, которые боролись за независимость Македонии от Сербии. По другой версии, за покушением стоял Берлин, стремившийся предотвратить югославо-французское сближение и привести к власти в Белграде «германофилов»[44].
После смерти Александра королем стал одиннадцатилетний Петр II, но вся фактическая власть сосредоточилась в руках принца-регента Павла. Все эти события еще окажут немалое влияние на жизнь Тито, а с усташами ему предстоит столкнуться буквально лицом к лицу. Но пока же он вернулся в родной Кумровац.
Правда, долго он здесь не задержался. В один прекрасный день Броз попросту исчез из села и снова ушел в подполье. Вскоре он уже был в Вене.
В Вене тогда находился ЦК КПЮ. Он пытался руководить оставшимися коммунистами в Югославии. В 1932 году временным главой ЦК по решению Коминтерна стал Иосип Чижинский (псевдоним — Милан Горкич). Он долгое время прожил в эмиграции в Москве, работал в Коминтерне.
В июле 1934 года Броз отправился с отчетом в столицу Австрии. В Вене ему подыскали небольшую квартиру. На следующий день к нему пришел чуть ли не весь ЦК. «Горкич и остальные члены ЦК набросились на меня как пчелы на мед — вспоминал Тито. — Они хотели как можно больше узнать о том, что происходит в Югославии»[45].
Он пробыл в Вене несколько недель и за это время узнал, что его кооптировали в члены ЦК. Вернувшись в августе 1934 года в Югославию, он принялся за работу — ему предстояло провести партийные конференции в Хорватии и Словении.
В Словении он впервые увидел Эдварда Карделя — 24-летнего школьного учителя, который уже успел два года отсидеть в тюрьме за коммунистическую деятельность. Кардель станет вторым человеком в титовской Югославии. Тогда же он познакомился с 22-летним сыном профессора Люблянского университета Борисом Кидричем. Кидрич к тому времени тоже успел побывать в тюрьме — он провел в ней год. Кидрич будет считаться одним из главных теоретиков «социалистического самоуправления» в Югославии.
Затем Тито снова направился в Вену. В кармане у него лежал поддельный чешский паспорт. В столице Австрии должно было пройти заседание ЦК, но из-за преследований австрийской полиции его решили провести в Чехословакии, в городе Брно. Броз пересек границу с очередным фальшивым паспортом — на этот раз на имя чешского парикмахера Еричека.
Пока проходили все эти переезды, в Любляне состоялась IV общеюгославская конференция КПЮ. Впрочем, «конференция» — это, наверное, громко сказано. Она проходила в глубоком подполье под предлогом празднования Рождества. Всю партию представляли 11 человек, которые тем не менее избрали 12 членов ЦК и 9 кандидатов, а также 5 членов политбюро. В политбюро был избран и Иосип Броз. Политическим секретарем ЦК избрали Милана Горкича.
29 декабря 1934 года политбюро решило направить Иосипа Броза на работу в Москву.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.