Post scriptum

Post scriptum

В «Литературной газете» 5 октября т. Сергиевский[1240], стяжавший лавры Герострата в качестве редактора, собравшего в пушкинском сборнике «Литературного наследства» ряд статей, в которых Пушкин характеризовался как лакей и предатель, неожиданно выступает ныне в роли защитника великого поэта. Кто же обидел Пушкина? Обидчик — это я, Георгий Чулков. Чем же я снизил и умалил значение великого вождя русской поэзии? Я — видите ли — повинен в том, что не утаил от читателей «донжуанского» списка поэта. Тов. Сергиевский не заметил будто бы в опубликованных мною главах биографии Пушкина ни моего рассказа об идейных муках поэта, ни об его мятежном сердце, ни об его страстной борьбе с тогдашней политической реакцией, ни об его счастливых поисках народного языка, ни об его могучем реализме. Все это есть в моей биографии Пушкина. Но тов. Сергиевский ничего этого не увидел. Он увидел только имена женщин, в которых был влюблен Пушкин. Тов. Сергиевскому нет дела до того, что я с величайшей осторожностью и лаконизмом касаюсь этой темы, отстраняя сознательно огромный материал, накопившийся в этой области пушкинианы. Вероятно, тов. Сергиевскому очень памятна моя статья «Ревнители пушкинской славы», и ему захотелось получить реванш за проигранную партию в «Литературном наследстве», но он увлекся и захотел играть «наверное». Но за такую игру получают соответствующее возмездие.

Грамотных людей не обманешь. Мою биографию Пушкина читают сотни тысяч людей, и, кроме журналистов такого типа, как Сергиевский, никому в голову не может прийти, что я в огромном культурном явлении «Пушкин» вижу одно только его «донжуанство». Но биограф был бы шарлатаном, если бы он старался умолчать об этих фактах из жизни великого человека. «Упрямые факты» не умаляют истины. Гримировать Пушкина под добродетельного буржуа так же неразумно, как гримировать его под «лакея» и «предателя». Партийное руководство ударило по рукам этих гримеров. Но им все еще хочется как-нибудь солгать на новый лад. Я буду очень рад, если серьезные критики укажут мне на мои фактические ошибки. Они возможны. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Я буду благодарен всем, кто внесет какие-нибудь поправки в мою биографическую работу, пока что единственную, но жалкие инсинуации никому не нужны и всем противны. Ими нельзя заменить ни таланта, ни компетентности, ни хорошего вкуса. Кстати о вкусе. Тов. Сергиевский обиделся за Каченовского, известного гонителя Пушкина. Я допустил, по его мнению, оплошность, назвав рецензию Каченовского «глупой». Эта обидчивость понятна. Свой своему поневоле брат. В утешение тов. Сергиевскому напомню эпиграмму Пушкина на «умного» зоила:

Как! Жив еще Курилка журналист?

— Живехонек! Всё так же сух и скучен,

И груб, и глуп, и завистью размучен —

Всё тискает в свой непотребный лист…

Георгий Чулков.