Еще одна история про новый и старый дом
Еще одна история про новый и старый дом
Раньше мы жили в хорошем доме, потому что он был коперативный. Я не знаю, что это значит, вроде как с «пленными немцами», но в нем не писали в подъезде, там был лифт, даже целых два лифта, правда, они часто ломались, и тогда нам приходилось подниматься пешком. Лестница была грязноватой, с надписями на стенах, разбитыми лампочками и запахом мочи, но первые пять этажей идти было даже интересно, следующие три я ныла и просилась на ручки, остальные три мы преодолевали с плачем и угрозами оставить меня ночевать на лестнице и последние три меня все-таки несли на ручках. Мы жили на последнем этаже. Но все-таки лифт чаще работал, чем не работал. И все соседи, набивавшиеся в лифт, каждый день говорили одно и то же. «Как выросла! Какая большая! На кого же она похожа?» Я не понимаю, как можно за один день вырасти или измениться так, что надо опять спрашивать, на кого же я похожа! Еще там была лифтерша Пелагея Степановна. Почему она называлась лифтершей, я не знаю, в лифте она с нами никогда не ездила, а сидела в стеклянной будочке внизу, напротив входа в подъезд, и вязала на спицах, вернее, делала вид, что вяжет, как настоящий разведчик (потому что на день Победы она пришла к нам в школу с орденами и рассказывала, что в войну она была разведчиком). Пелагея Степановна знала всех жильцов в лицо, со спины, и по звуку закрываемой двери, знала, кто отхватил к празднику копченую колбасу, во сколько Ирка из 7-ой возвращается домой, на каком месяце Раиса из 17 и во сколько уходит по ночам из 75-ой «слесарь». Всех посторонних она сначала подвергала рентгенологическому обследованию, после чего голосом, в котором слышалось «мы начеку! враг не пройдет!» спрашивала: «Вы к кому? В какую квартиру?»
А потом мы переехали в пятиэтажку от останкинского мясокомбината. Там жили одни пьяницы, в подъезде пахло кошачей мочой, а вместо лифтерши были бабки на скамейке. И у нас был спаренный телефон. Я думала, что спариваются только насекомые, я сама видела на даче жуков и стрекоз, а про телефоны узнала только когда захотела один раз позвонить бабушке, а вместо гудков в трубке было какое-то потрескивание. Я думала, что он выключен из сети, но он был включен. Тогда мама мне объяснила, что наш телефон спаренный, и когда алкаш Витя разговаривает, мы позвонить не можем, и нам никто не может дозвониться. Когда мне кто-то не мог дозвониться и потом телефон наконец освобождался, я нарочно снимала трубку и клала ее на стол, чтобы отомстить Вите. И вот один раз родители ушли голосовать, а мы с сестрой остались дома одни и сняли трубку. Вдруг в дверь стали яростно звонить и с такой силой бить ногами, что мы думали, она вылетит вместе с дверной коробкой. Мы тихонько подкрались к глазку. И увидели бешеного Витю. Он размахивал ножом и орал: «Положите трубку Ссуки, убью!!» мы ужасно испугались и побежали звонить в милицию. По-моему, его все-таки забрали, но потом он что-то там нахимичил с проводами, и телефон у нас совсем перестал работать.
Теперь, когда у нас с Машкой была своя комната, мы очень долго укладывались спать. Сначала мы целый час спорили, когда гасить свет: если ей хотелось еще почитать, мне хотелось спать немедленно, и наоборот. Иногда мне хотелось поболтать, тогда мы не спорили из-за света, а гасили свет и болтали в темноте, пока от моего занудства сестра не засыпала. Но главная часть ритуала — это пожелание «Спокойной ночи» — чтобы, не дай Бог — не послышалось «Покойной». Мне в этом слове мерещился покойник, и я тут же начинала бояться, что я этой ночью умру. Иногда я долго размышляла, как она произнесла «покойной» или все-таки «спокойной»? Когда сомнения оказывались неразрешимыми, или склонялись в пользу первой версии, я начинала будить сестру, и требовать произнести как следует, выделив буку С многократным повторением «Сссспокойной ночи». Иногда она начинала меня шантажировать: «Я скажу СССпокойной ночи, если мы еще почитаем». Я не уступала, тогда она назло говорила «Ну, ПППокойной ночи». Какое-то время я терпела, уговаривала себя, что это все ерунда, глупости, предрассудки и пр, но потом не выдерживала, и разрешала ей включить свет. Потом придумала выход получше: шла к маме и просила ее пожелать мне СССпокойной ночи.