Глава XV Деятельность флота под знаком подводной войны
Глава XV
Деятельность флота под знаком подводной войны
Наряду с непосредственным содействием, которое флот оказывал оперирующим лодкам, начиная с момента их выхода из отечественных баз, у флота же была позаимствована весьма значительная часть личного состава, который требовался для замещения новых должностей. При укомплектовании подводных лодок особая нужда была в подготовленных кораблеводителях и механиках. Командирами лодок могли быть только офицеры, обладавшие достаточным опытом для того, чтобы уметь самостоятельно управлять лодкой и плавать на ней в трудных навигационных условиях. Это вынуждало в самых широких размерах использовать состав вахтенных начальников флота, так как и по служебному положению, и по возрасту они являлись наиболее подходящими для этого кандидатами. Флот сам должен был позаботиться об их замене; на места вахтенных начальников назначались более молодые офицеры. Ускорялось обучение гардемаринов, которые также подготавливались непосредственно во флоте, получая там свое первое обучение. С этим были связаны довольно значительные перемены во всех служебных инстанциях, которые должны были неблагоприятно отражаться на боеспособности флота.
Намеченная на март 1917 г. активная операция в Хуфдене, для нападения на конвойное сообщение между Голландией и Англией, не состоялась. Вплоть до 11 марта непрерывно удерживалась неблагоприятная погода; но в то же время это был период светлых лунных ночей, что являлось необходимым условием для успеха операции. Предположения о дальнейшем состоянии погоды неизменно ухудшались, так что нельзя было рассчитывать на производство воздушной разведки с помощью [411] цеппелинов. Пришлось также отложить ночной крейсерский набег, так как Гельголанд показал ветер OSO силой 7–9 баллов с тенденцией к дальнейшему усилению.
VII и IX флотилии были посланы в Балтийское море для обучения их тралению, так как тральщиков не хватало для очистки от мин выходных фарватеров и для проводки самих подводных лодок. Я считал также необходимым производить выходы флота для эволюции, чтобы новые командиры могли проверить свои способности управлять кораблем в составе крупного соединения. Охрану Северного моря я мог временно возложить на крейсера, так как при том образе действий, которого придерживался неприятель, нападение его на Германскую бухту становилось невероятным.
Тем временем линейный корабль «Баден» стал флагманским кораблем командующего флотом, и штаб командования флотом поместился на этом корабле. В то время как флот занимался практическими упражнениями в Балтийском море, в Северном море можно было обойтись без III и IV флотилий миноносцев, которым нашлось лучшее применение в Зеебрюгге, куда они были посланы для выполнения операций в Канале.
Неприятель все больше и больше забрасывал минами Северное море, и почти ежедневно мы несли потери в тральщиках. Среди минопрорывателей, которые приходилось применять для предохранения выходивших в море подводных лодок, также имело место много потерь, отчего в марте флот располагал всего четырьмя подобными судами. Я просил статс-секретаря по морским делам вновь довести их состав до двенадцати, чтобы обслуживать флот четырьмя группами, по три судна в каждой группе.
5 марта во время эволюции, производившихся в Гельголандской бухте, произошло столкновение линейных кораблей «Кронпринц» и «Гроссер Курфюрст»; оба получили повреждения, потребовавшие нескольких недель для ремонта. Поэтому до [412] окончания его нельзя было думать о более крупных операциях флота.
21 марта, когда флот занимался упражнениями в Балтийском море, крейсер «Меве» дал о себе знать из Каттегата; 22-го он возвратился в Киль. В течение своего четырехмесячного крейсерства он уничтожил или захватил 27 судов с общим тоннажем в 123 444 бр. — рег. тонн. Один из его призов, «Яроудэл», был уже приведен 31 декабря 1916 г. в Свинемюнде и доставил сведения об успешной деятельности «Меве», о котором мы ничего больше не слыхали со времени его ухода в конце ноября 1916 г. Благополучное возвращение корабля из успешного крейсерства было встречено с большой радостью.
29 марта наткнулся на мину и затонул лидер особой группы сторожевой корабль «Бисмарк», занимавшийся охотой за подводными лодками в Германской бухте.
О степени участия флота в организации подводной войны можно судить по записям в военном дневнике Флота Открытого моря. Привожу отрывок из этого дневника, начинающийся с 9 мая 1917 г.
«9 мая 1917 г.
Ветер в Германской бухте Ost до NNO, сила 3–4 балла, погода ясная, видимость хорошая. Авиаразведка во внутренней части Германской бухты результата не имела. Обследование тралами фарватеров и уничтожение заграждений по плану. IV разведывательная группа прикрывает тральные работы, выполняемые на западе. При поисковых работах Эмской сторожевой флотилии сторожевой корабль „Меттелькамп“ наткнулся севернее Боркума на мину и затонул.
Из дальних операций возвратились: U-82, UB-22, UB-21 и U-93, которая с 13 по 30 апреля потопила 27 400 тонн, 30-го вступила в бой с судном-ловушкой (железная трехмачтовая [413] шхуна)[126], при этом командир, рулевой и 1 унтер-офицер были сброшены за борт и 3 матроса были тяжело ранены. Сильно поврежденная, неспособная к погружению и лишившаяся радио лодка была приведена в Лист старшим лейтенантом Циглером.
U-46 идет с конвоирами на N.
U-58 сообщает место и доносит о выполнении задания по постановке мин; два парохода потоплено, три повреждено; на меридиане Г W постоянное сильное движение конвоя.
Безрезультатная авиаразведка; 10 мая воздушные корабли не поднимались. Обследование фарватеров и вытраливание заграждений по плану. IV разведывательная группа охраняет на западе тральщики, уничтожающие заграждение. Линейный крейсер „Гинденбург“ вступил в строй.
UC-76 при приемке мин в Гельголандской гавани была сильно повреждена взрывом мины и затонула. Спасательное судно „Оберэльбе“ идет из Эмса в Гельголанд для участия в работах по подъему.
UC-77 возвратилась из дальнего похода; U-46 проходит опасную зону, U-30 вышла на N через Тершелинг.
11 мая
Ветер Ost, сила 4–5. При авиаразведке ничего подозрительного. Из-за восточного ветра воздушные корабли охранения не несут. Траление по плану. Полуфлотилия тральщиков, прокладывающая проход в заграждении на западе, при продвижении вдоль заграждения на N вышла за пределы назначенного ей района; при этом были обнаружены новые мины, причем ведущий тральщик 5-й полуфлотилии наткнулся на мину и затонул. Четыре человека погибли. [414]
Таким образом выясняется, что англичане заградили минами подход к этому району от NW, от Хорнс-рифа. Командующий разведывательными силами получил приказ поставить заграждение, которое закроет также подходы, ведущие сюда от NO и W; это заграждение явится для англичан препятствием в том районе, от которого мы могли отказаться. Еще одно заграждение к N от плавучего маяка Виль должно помешать постановке мин в Норманстифе.
Ночью одна группа минопрорывателей уходит по пути подводных лодок вдоль голландского берега на W, а другая группа — по такому же пути на N.
U-30 проходит опасную зону; U-58 возвратилась из дальнего похода; U-93 на буксире у V-163 вышла в Вильгельмсгафен.
12 мая
Ветер Ost, сила 6. Авиаразведка — без результатов. Подъем воздушных кораблей из-за непогоды невозможен. Обследование фарватеров и очистка их от мин из-за сильного волнения выполняются лишь в ограниченных пределах. Прикрытие работ на западе ведется IV разведывательной группой. В первой половине дня обе группы минопрорывателей возвращаются из ночного похода; никаких происшествий. Сторожевой корабль флотилии сторожевых кораблей Северного моря сообщает о неприятельской подводной лодке; на поиски высланы свободные полуфлотилии миноносцев, при этом взрывается противолодочная буксирующая бомба. Успех сомнителен.
13 мая
Ветер NW, сила 2. Поиски мин и вытраливание заграждений по плану. IV разведывательная группа в прикрытии на западе. Ночью командующий разведывательными силами со вспомогательным минным заградителем „Цента“ согласно распоряжению ставит оборонительное минное заграждение у Хорнс-рифа и к N от плавучего маяка Виль. [415]
Для дальних операций выходят: UC-33 на W и UC-41 к Бель-Року.
14 мая
Ветер от Ost до NNO, сила 3. Для охранения вылетают L-22 на W, L-23 на N. Поиски мин и вытравливание заграждений по плану. II разведывательная группа идет к Восточному Эмсу для прикрытия работ, выполняемых на западе. Грозовые разряды. В 18 ч. штаб флота переходит на линейный корабль „Баден“. Флот Открытого моря готов к походу. II разведывательная группа со 2-м начальником миноносцев в течение вечера сосредоточивается на рейде Шиллиг для предположенных на 15 мая практических упражнений в Германской бухте. С L-22 с момента его подъема нет никаких известий. На западе гроза; возможно, что ввиду этого он убрал антенну и не может ничего передать. По всей Германской бухте к вечеру густой туман, поэтому поиски с помощью авиации и надводных морских сил невозможны. Самолет № 859 в 9 ч. 50 мин. наблюдал взрыв и черное облако дыма. В 19 ч. 40 мин. начальник воздушных кораблей донес, что по телефонным сведениям из Боркума это наблюдение следует поставить в связь с весьма вероятной гибелью L-22. Телеграммой, полученной ночью от Адмирал-штаба, это предположение подтверждается; по этим сведениям L-22, вероятно, должен был снизиться из-за грозы и был сбит англичанами (так как находился недостаточно высоко над поверхностью моря).
В 23 ч. 40 мин. тральщик 3 полуфлотилии „Орион“ доносит, что при проводке в море подводной лодки U-59, эта лодка и тральщик „Фульда“ наткнулись на мины и затонули. На помощь „Ориону“ будут высланы сторожевики группы Листа, тральщики флотилии Краха[127] и 17-я полуфлотилия миноносцев. Одновременно этим кораблям дается [416] распоряжение встретить UC-51 и UC-42, находящиеся западнее Хорнс-рифа на пути домой. UC-44 и UC-50 идут в дальние операции на W. UC-51 возвращается домой, показывает свое место. Задание по постановке мин выполнено, потоплено около 4000 тонн, ход 5 узлов (характер аварии остался неясным вследствие искажения радиограммы).
15 мая
Ветер NNW, сила 2–3. L-16 и L-37 поднимаются для воздушного охранения. Густой туман вынуждает их возвратиться. Временами — незначительная видимость, поэтому предположенные тактические упражнения переносятся на 16-е. 1-й начальник миноносцев доносит, что у части миноносцев I флотилии повреждены вспомогательные механизмы и остальные миноносцы нельзя больше высылать за пределы Германской бухты. 1-я полуфлотилия миноносцев направляется для ремонта в Киль, на завод. Командующий разведывательными силами выслал, для установления места гибели U-59, группу Аиста флотилии сторожевых кораблей Северного моря, водоотливное судно и буксир, а для контрольного обследования тралами выходного фарватера для подводных лодок выслана полуфлотилия миноносцев.
Из донесений с тральщиков, посланных для определения границ неприятельских минных заграждений, нельзя составить себе представления о том, как далеко эти заграждения простираются на севере. Сторожевой корабль „Генрих Ратьен“, при попытке установить связь с U-50 путем перестукивания, натыкается на мину и тонет. Погибли 1 унтер-офицер и 3 матроса. Командующий разведывательными силами получает распоряжение временно приостановить работы по прокладыванию прохода через пояс минных заграждений на W и со всеми наличными силами вновь обследовать и очистить от мин выходной фарватер для подводных лодок на N. С отсрочкой работ по прорыву пояса минных заграждений на западе откладываются на отдаленное будущее и более [417] крупные операции флота. Я решаюсь поэтому использовать время и выслать в Балтийское море для практических упражнений III эскадру (вскоре после эволюции), а также V флотилию миноносцев после возвращения II флотилии. Оба соединения настоятельно нуждаются в практике.
UC-42 и UC-51 возвратились из дальних операций. UC-41, вышедшая 11 мая к западному берегу (Англии. — Прим. ред.), из-за аварии в механизмах вынуждена прекратить операцию.
16 мая
Ветер от NO до NNW, сила 3–6. Авиаразведка без результатов. Из-за свежего NO-гo ветра разведка воздушным кораблям невозможна. Тактические упражнения Флота Открытого моря в Гельголандской бухте. По их окончании III эскадра отряжается в Балтийское море. Во время отсутствия III эскадры I и IV эскадры должны поочередно нести службу охранения[128]. Линейный корабль „Кайзер“ отпущен в Киль для ремонта на заводе. Командующий разведывательными силами для установления причины гибели U-59 приказал: I флотилии тральщиков обследовать и очистить от мин квадраты 132, 117, 133 и 116; полудивизиону миноносцев обследовать тралами квадраты от 134-го до 84-го, вспомогательной флотилии тральщиков найти место гибели U-59 и попытаться вступить с ней в связь путем перестукивания. При выполнении этих работ тральщик М-14 натыкается на мину, а при попытке оказать ему помощь та же участь постигает миноносец V-78. Оба корабля тонут. По этой причине приходится отказаться от попытки вступить в связь с U-59.
Ночью сторожевой корабль S-27 (Эмской флотилии сторожевых кораблей) при проводке U-86 в дальний поход на W натыкается на мину и тонет. U-86 возвращается [418] поэтому с остальными конвоирами на рейд Боркума. Поступили радиотелеграфные донесения от U-62, вышедшей в море 21 апреля: показывает место; в апреле потоплено 10 000 тонн, в мае — 13 000 тонн; 30 апреля взят в плен командир судна-ловушки Q-12[129].
Дальнейшие радио: UC-55, вышедшая 28 апреля к западному берегу, показывает свое место; U-40, вышедшая в море 5 мая, выполнила задание по постановке мин, слышала два взрыва, никого не потопила; U-21, вышедшая 19 апреля, показывает свое место, потоплено 13 500 тонн; UC-49, вышедшая в море 2 мая, показывает свое место, мины поставлены, потоплено 3365 тонн.
17 мая
Ветер от Ost до ONO, сила 3–6. Воздушные корабли не поднимались. Авиаразведка без результатов. Поступившие до сих пор донесения относительно границ неприятельских минных заграждений, поставленных к S от Хорнс-рифа, все еще не дают ясной картины. Новое неприятельское заграждение стоит как будто южнее заграждения у Сента, по направлению Ost — W. Поэтому все свободные силы по-прежнему должны оставаться там как для выяснения обстановки, так и для поддержания этого важного фарватера в исправности. Это еще раз свидетельствует о том, как мало тральщиков находится в нашем распоряжении; поэтому вновь делается попытка убедить высшее командование в необходимости передать Флоту Открытого моря новые тральщики типа „М“, находящиеся в подчинении главнокомандующего в Балтийском море. Взамен их можно предложить сторожевые корабли флотилии Северного моря или рыболовные пароходы вспомогательной флотилии тральщиков.
Чтобы облегчить опознание места плавучего маяка у Листа и навигационные условия плавания в районе этого маяка, [419] будет установлен в соответствующей точке буй, а на ночь будет высылаться в эту точку сторожевой корабль. Кроме того, чтобы помочь в навигационном отношении выходящим в море подводным лодкам, в районе к W от места расположения этого маяка будет крейсировать пара сторожевых кораблей.
Ночью выходят две группы минопрорывателей, одна на N, а другая — из Эмса на W.
UC-49 и UC-41 возвратились из дальних операций; U-86 уходит под конвоем на W, UB-41 уходит под конвоем к Флэмборо-Хэд; UC-75 показывает свое место по радио через Брюгге; потопила 3500 тонн и английский военный корабль „Лавендер“. 17-я полуфлотилия миноносцев выходит в море, чтобы встретить поврежденную UC-40 и провести ее ближайшим фарватером через Норманстиф».
Так протекали дни за днями. Под давлением требований, которые предъявлялись в течение войны к соединениям тральщиков, их организация развернулась следующим образом.
При начале войны имелись три дивизиона тральщиков; они базировались на Куксгафен. Из них 1-й и 3-й дивизионы сосредоточили свою деятельность в Северном море, а 2-й дивизион — в Балтийском море[130]. В составе каждого дивизиона были один ведущий тральщик, восемь тральщиков [420] (Minensuchboote — искатели мин. — Прим. ред.) и два, а позднее четыре тральщика-маяка (последние обозначают для идущих сзади соединений более крупных кораблей протраленную тральщиками и очищенную от мин полосу). Все три дивизиона состояли исключительно из устаревших малых миноносцев (№№ 38–80). При осадке в 2,7 м они имели скорость хода 17–18 узлов и были вооружены одним 5-см орудием. Позднее вошла в строй вспомогательная флотилия тральщиков Северного моря; она состояла из рыболовных пароходов и малых миноносцев.
В конце 1915 г. и в начале 1916 г. было приступлено к замене старых малых миноносцев тральщиками типа «А» и «М», вновь построенными в течение войны. Корабли типа «А» имели скорость хода 23–25 узлов, осадку 1,9–2 м, водоизмещение от 210 до 345 тонн; их вооружение состояло из двух 8,8-см орудий. Корабли типа «М» имели скорость хода 16 узлов при осадке от 2 до 2,2 м, водоизмещение от 450 до 520 тонн и вооружение из трех 8,8-см или двух 10,5-см орудий.
1 сентября 1916 г. из 1-го и 3-го дивизионов тральщиков были образованы I и III флотилии тральщиков, состоявшие, соответственно, из 1-й и 2-й и из 5-й и 6-й полуфлотилий. 6 октября 1916 г. прежний 2-й дивизион тральщиков был переименован во II флотилию тральщиков с подразделением на 3-ю и 4-ю полуфлотилии.
В мае 1917 г. в состав I и III флотилий тральщиков было включено еще по одной (третьей) полуфлотилии из тральщиков типа «М».
В июне 1917 г. 2-й дивизион траления мин с пароходом-маткой «Аммон» и двенадцатью моторными катерами был выделен из состава морских сил Балтийского моря и передан в распоряжение морских сил Северного моря. Эти катера, обозначавшиеся литерой «F», имели скорость хода 11 узлов, осадку 1 м, длину в 17,5 м, водоизмещение в 19 тонн и 1 пулемет. Позднее, в январе 1918 г., из 3-го и 4-го дивизионов траления [421] мин была образована III флотилия траления мин; II флотилия тральщиков также получила 3-ю полуфлотилию (№ 9).
Вспомогательная флотилия тральщиков Северного моря (Краха) с августа 1918 г. именовалась IV флотилией тральщиков, а рыболовные пароходы, из которых она первоначально состояла, в большинстве были заменены новыми тральщиками.
Все соединения тральщиков и уничтожителей мин были тогда же подчинены особому начальнику.
В дальнейшем была сформирована VI флотилия траления мин, состоявшая из одного ведущего тральщика и двух полуфлотилий; в их составе были один тральщик «М», как плавучая база, шесть катеров типа «F», 11 катеров типа «U-Z» (малые быстроходные моторные катера) и три больших моторных катера. Тральщики типа «F-M» (плоскодонные тральщики типа «М») имели скорость хода 14 узлов при осадке в 1,3 м, водоизмещение 170 тонн, длину в 40 м и вооружение из одного 8,8-см орудия. Катера типа «U-Z» могли буксировать трал со скоростью 18 узлов при осадке в 1,5 м; они имели 20 тонн водоизмещения, длину в 26–30 м и одно 5-см скорострельное орудие.
При заключении перемирия в Северном море в распоряжении службы траления находились семнадцать миноносцев, двадцать семь тральщиков «А», семьдесят один тральщик «М», четыре тральщика «F-M», двадцать три рыболовных парохода, пятьдесят восемь моторных катеров и двадцать два катера «U-Z», четыре матки и одна плавучая мастерская, между тем как в момент начала войны в распоряжении командования имелось всего тридцать три устаревших малых миноносца.
Наши собственные мины в начале войны были представлены тремя типами мин с весом заряда от 70 до 150 кг и с предельной глубиной постановки от 90 до 115 м. За время войны у тех же мин после усовершенствования их конструкции предельная глубина постановки достигла 345 м, [422] а к существовавшим ранее трем типам прибавились еще следующие типы мин:
1) противолодочные мины с весом заряда в 20 кг и с предельной глубиной постановки в 95 м;
2) мины торпедообразной формы, которые могли ставиться подводными лодками типа «U» на ходу (в погруженном состоянии) путем выбрасывания из торпедного аппарата[131];
3) мины для постановки с подводных лодок типа «UC», с весом заряда от 120 до 200 кг и с предельной глубиной постановки до 365 м; лодки «UC» могли ставить от 12 до 18 мин.
4) мины, которые предназначались для постановки с первых крупных подводных заградителей, перестали выпускаться после того, как были построены лодки «UC».
Тральные приспособления были улучшены в том отношении, что ширина захватываемой тралом полосы с 45 м была доведена до 300 м, углубление трала увеличилось до 30 м, а скорость хода с тралом, благодаря введению в строй новых тральщиков, повысилась до 15 узлов.
В качестве противоминной защиты, в первую очередь, конечно, на тральщиках, а позднее на всех вообще кораблях устанавливались особые приспособления, которые выдвигались впереди форштевня и должны были перерезать минреп прежде, чем корабль наткнулся бы на мину. Они принесли кораблям большую пользу.
В качестве средства борьбы с подводными лодками были введены глубинные бомбы, которыми можно было забрасывать погрузившуюся лодку. Заряд имел вес около 50 кг; воспламенение [423] происходило под водой через определенный промежуток времени.
Кроме того, была спроектирована противолодочная буксируемая бомба с весом заряда около 12 кг. Она буксировалась кораблем на тросе, служившем в то же время проводником электрического тока, который являлся источником воспламенения и включался тотчас после того, как буксируемая бомба ударялась о подводную лодку.
Для защиты от подводных лодок применялись разного рода сети, которые устанавливались на буйках, чтобы преградить лодкам проход, а также легкие сети со светящимися поплавками, которые указывали путь прорвавшейся лодки и место прорыва.
Большие требования предъявлялись к легким кораблям со стороны проводки подводных лодок, для которой было предназначено около ста миноносцев и малых пароходов.
Они подразделялись на две конвойные флотилии. I флотилия состояла из трех полуфлотилий по две группы миноносцев в каждой.
II конвойная флотилия состояла из шести полуфлотилий по десять — двенадцать пароходов в каждой.
Тральщикам и конвойным флотилиям принадлежит большая заслуга в деле создания возможности ведения подводной войны. Они приняли на себя большое число потерь, которые иначе выпали бы на долю подводных лодок. Это не мешало им из года в год при любых условиях погоды нести преисполненную опасности службу. Офицеры и команда подводных лодок отличались во флоте исключительной храбростью и выдающимися военно-морскими способностями.
На долю подводных лодок выпал род деятельности, который непосредственно вел к успеху, а линейные корабли совместно с крейсерами и миноносцами, и особенно соединения тральщиков, должны были выполнять вспомогательную задачу по преодолению неприятельских оборонительных мероприятий. Прежде всего необходимо было разрушить воздвигнутый Англией барьер в виде пояса минных заграждений для [424] затруднения выхода наших подводных лодок в Северное море. О тех размерах, в каких Германская бухта забрасывалась минами, позволяет судить приложенная карта (схема 31).
При большом протяжении загражденного района невозможно было очистить его полностью от мин. Едва хватало сил на то, чтобы вообще выяснить, где именно стояли мины. Наши усилия были направлены к тому, чтобы обеспечить нам обладание двумя-тремя безопасными путями: одним, идущим вдоль берега на W, другим — посередине между Тершелингом и Хорнс-рифом и третьим, ведущим на N вдоль датских берегов. Последний путь обладал тем преимуществом, что при пользовании им облегчались навигационные условия плавания для подводных лодок, которые при возвращении за пределами загражденного англичанами района приближались к ютландскому берегу (для обсервации. — Прим. ред.) и избирали затем безопасный от мин путь, проходивший вдоль этого берега в Германскую бухту. Путь вдоль голландского берега являлся кратчайшим для тех подводных лодок, которые, при выходе в море, намеревались пройти через Канал, чтобы занять свои позиции к западу от Британских островов. Если этот путь и являлся кратчайшим, то на нем встречались и наибольшие опасности ввиду исключительно сильно развитой охраны Канала и установки там препятствий в виде сетей и мин. Протраленные пути должны были быть настолько широкими, чтобы подводные лодки могли их найти даже при отсутствии надежной обсервации, затрудненной неблагоприятной погодой, и чтобы морские силы, охранявшие работающие тральщики, имели там достаточную свободу действий. Учитывалось, что работы тральщиков по всей вероятности находились под наблюдением английских подводных лодок, для которых охраняющие крейсера, стесненные в своем маневрировании, являлись бы великолепным объектом для атаки. На этом основании позади пояса минных заграждений, примерно против его середины, старались создать более широкое очищенное от мин маневренное пространство, занимавшее центральное положение относительно всех выходных фарватеров. Однако [426] абсолютной безопасности на этих фарватерах все же не существовало, поэтому лодки всегда сопровождались конвоирами (тральщиками), которые и должны были устранять попадавшиеся еще мины.
В июле 1917 г. англичане еще более расширили пределы объявленного ими загражденного района, который распространялся на севере до широты Ханстхольма (северо-западный берег Ютландии), на западе — до меридиана 4° Ost и на юге — до параллели 53° N. Таким образом, длина безопасных проходов, которые должны были прокладываться силами Флота Открытого моря, в самых узких местах возросла до 20–25 миль.
Несмотря на продолжавшуюся несколько месяцев работу всех тральщиков, до конца июня 1916 г. не удалось пробиться к прежним границам опасного района. Связанная с этим необходимость в каждом случае высылать конвой (для проводки подводных лодок за тралами через загражденный район до границ безопасных вод), естественно, являлась причиной, по которой нарушался нормальный ход повседневных тральных работ.
В крайних случаях можно было привлекать для траления флотилии миноносцев, но они являлись, в конце концов, не менее ценными кораблями, чем те, кого они предохраняли от мин; к тому же новейшие миноносцы имели слишком большую осадку, не позволявшую им самим безопасно проходить через заграждения. Вступлением в строй вновь построенных тральщиков не покрывались понесенные за последние месяцы потери, и все еще не удавалось довести количество тральщиков до штатного состава, предусмотренного командованием флота. Мы нуждались в протраливании фарватеров не для одних лишь подводных лодок, но и для поддержания сообщения между Роттердамом и Эльбой или Эмсом. Так, в середине июля в Роттердаме стояли 15–20 пароходов, ожидавших извещения о том, что они могут безопасно совершить переход. Флот должен был гарантировать им возможность плавания по прибрежному фарватеру и, встретив их сторожевыми кораблями, благополучно провести к месту назначения. [427]
Несмотря на все трудности, удавалось все же добиться того, что не происходило задержек в проводке подводных лодок. В общем, можно насчитать лишь очень немного дней, когда мы в целях безопасности отказывались от непосредственного выхода в Северное море и избирали обходной путь через Кильский канал и Каттегат. Незначительная потеря времени не имела значения по сравнению с достигавшейся при этом безопасностью, а так как лодки могли пополнить в Киле запасы горючего, то едва ли существенно укорачивался при этом и срок их пребывания в районе операций. В конце концов англичане не остались в неведении относительно того, что наши подводные лодки пользовались этим выходным путем через Каттегат. Произошло это несколько позже, когда в Киле была создана флотилия подводных крейсеров, по большей части пользовавшихся путем через Каттегат и для выхода и для возвращения. Это заставило флот распространить сферу применения траления и на Каттегат и принять ряд контрмер после того, как англичане понаставили мин в районе от Скагена вплоть до шведского берега.
Какой огромный размах приняли английские минные постановки, видно из того, что англичане приступили к постановке мин во всем районе моря от Шетландских островов до Норвегии. Как нам стало впоследствии известно, в этом деле участвовали преимущественно американские корабли и американские мины. Если бы действительно удалось в достаточной мере густо заградить минами этот район, то перед нашим флотом предстала бы в высшей степени трудная задача по прокладыванию там необходимых проходов. Однако большие глубины позволяли уклоняться от поставленных в этом районе мин путем форсирования заграждения при погружении лодки на достаточную глубину. Насколько удалось выяснить, ни одна из наших лодок не погибла на поставленных там минах. Лодки после выхода в море и перед возвращением в базу показывали свое место, благодаря чему командование флота и начальник подводных лодок получали уверенность в том, что первоначальные трудности преодолены и лодка вошла в пределы назначенного [428] ей для операций района или же, выполнив задачу, находится на пути в базу. Таким способом можно было с большой точностью установить, в течение какого примерно отрезка времени должны были произойти несчастья с лодками, которые считались погибшими. Флот считал своей важнейшей обязанностью предоставить все свои силы для обеспечения надежной проводки, чтобы отвратить опасности, угрожавшие подводным лодкам при их выходе и возвращении. С них довольно было и тех опасностей, с которыми им приходилось бороться в районе своих операций. Таково было воззрение, господствовавшее на соединениях тральщиков, которые несли все новые и новые потери и прилагали тем не менее все усилия к тому, чтобы принять на себя главную долю опасностей, угрожавших подводным лодкам.
В августе кайзер дал знать о своем предстоящем посещении флота. Незадолго до его прибытия, 2 августа, среди команд отдельных кораблей IV эскадры («Принц-регент Луитпольд» и «Фридрих дер Гроссе») появились признаки неповиновения, принявшие характер мятежа; однако принятыми мерами волнения, считавшиеся сравнительно маловажными, могли быть подавлены в самом зародыше, прежде чем они могли бы оказать вредное действие на боеспособность кораблей. Расследование событий показало, что за этими «сравнительно маловажными» вспышками скрывалось весьма серьезное движение, поставившее себе целью добиться полного развала флота, как только политические заправилы сочтут момент подходящим. Судебным следствием было установлено наличие связи между членами независимой социал-демократической партии и вожаками движения во флоте. Зачинщики стремились добиться согласия большинства матросов на внесение их в списки, которые должны были на предстоявшем социалистическом конгрессе в Стокгольме послужить доказательством того, что матросы также не хотят продолжать войну и готовы принять участие в политическом движении. Имелось в виду добиться окончания войны путем ниспровержения государственного строя, существовавшего [429] во всех участвовавших в войне странах. Заговорщики искусно воспользовались недовольством, существовавшим на борту единичных кораблей, и мнимыми непорядками, в частности — в вопросах питания. Они не остановились даже перед угрозами применить насильственные меры по отношению к своим товарищам. Удалось раскрыть нити всего заговора, и зачинщики волнений подверглись заслуженному наказанию. В отдельных случаях военный суд высказывался за применение смертной казни, которой и подверглись наиболее виновные лица. Большинство участников плохо представляло себе последствия их согласия вступить в организацию, или, во всяком случае, от них старались скрыть эти последствия. По отношению к общему количеству матросов во флоте лишь небольшая их доля позволила вовлечь себя в это движение.
Нельзя было не признать большой опасности, которая была заложена в этих происках. К сожалению, обстановка на больших кораблях представляла особенно благоприятную почву для подобных выступлений, так как матросы долгое время находились в тесном контакте с тылом, и их нельзя было предохранить от упадочного влияния господствовавших в тылу настроений. Личный состав из года в год нес на больших кораблях все ту же службу, не имея возможности освежиться, т. е. проявить себя в бою с неприятелем, а с другой стороны он ежедневно питался духовной пищей из подсунутых газет и листовок, в которых твердилось об утомлении войной и осуждалась наша стратегия. К сожалению, на моральное состояние таких людей не трудно было повлиять до такой степени, чтобы довести их до забвения долга.
17 августа, за день до приезда кайзера, в Вильгельмсгафен прибыл статс-секретарь по морским делам. Я самым настоятельным образом убеждал его в том, что первейшей обязанностью правительства является стремление оградить флот от влияния этой организации, так как иначе усилия командования предохранить людей от этого гибельного влияния не будут иметь успеха. Адмирал фон Капелле сильно сомневался в том, [430] возможно ли, при господствующем в рейхстаге настроении, привлечь к ответственности вождей партии за их политические стремления, высказываемые с крайней осторожностью, поскольку они являлись революционными. Вместе с тем адмирал признал серьезность положения и обещал добиваться у правительства принятия охранительных мер. В этом же духе он докладывал на следующий день кайзеру после того, как я представил императору отчет о происшедших во флоте событиях. К сожалению, при состоявшихся вскоре прениях в рейхстаге правительство не смогло найти в себе нужной решимости, чтобы склонить на свою сторону мнение большинства народных представителей.
Флоту пришлось обходиться собственными силами в деле защиты духа и настроения команд от проникавших в их среду разрушающих влияний. Наилучшим отвлекающим средством во всяком случае являлась боевая деятельность, и перед ее необходимостью команды еще никогда не отступали. Мужество и готовность их к бою жили еще в прежней самобытной форме. Эти свойства были слишком глубоко заложены в характере германского народа и не могли исчезнуть при первом натиске извне.
Продолжительное влияние неприятельской пропаганды, использованное независимой социалистической партией для достижения ее особых целей, конечно, могло быть только ослаблено, но не устранено совершенно, и впоследствии оно проявило свое губительное действие. Весьма распространенное мнение, согласно которому справедливым поводом к недовольству матросов могло являться привилегированное положение офицеров, в действительности совершенно необоснованно. Именно к офицерам предъявляются на службе, на борту корабля, по меньшей мере одинаковые, а по большей части и значительно более серьезные требования, чем к большей части остального личного состава. На вахте и в любой иной отрасли корабельной службы с каждой группой команды принимают участие в соответствующем количестве и офицеры, которые не пользуются при этом [431] никакими послаблениями сравнительно с командой; наоборот, они в большинстве случаев в значительно большей мере подвергаются невзгодам погоды, а в отношении бдительности на походе в море к ним предъявляются более высокие требования. Офицеры в полном составе принимают участие даже в неприятной работе по погрузке угля и совершенно уподобляются при этом команде и в отношении ношения рабочего платья и в смысле неизбежного загрязнения. Это установившееся еще в практике мирного времени стремление добиваться наибольшей скорости погрузки угля и подавно удержалось во время войны, когда утомительная работа по наполнению угольных ям должна была производиться значительно чаще.