СУМЫ ПОДВОДНАЯ ПОВИННОСТЬ

СУМЫ

ПОДВОДНАЯ ПОВИННОСТЬ

Интендантских повозок для перевозки грузов не существовало или было недостаточно. Все грузы перевозились на частных повозках. Это называлось подводная повинность, и ложилась она на население тяжелым бременем. Постой солдат не был очень обременителен, потому что войска все время двигались и редко ночевали два раза в том же доме. Постой солдат гарантировал крестьян от грабежа. Если войска оставались дольше в деревне, то кормили из походной кухни, и крестьяне ели вместе с солдатами. Крестьяне ныли, но больше по привычке ныть. А вот подводная повинность была очень тяжела.

В батарее было всего несколько казенных повозок: санитарная двуколка и четыре вещевых повозки, а все остальное перевозилось на обывательских подводах. Из-за недостаточной организованности интендантства получилось так, что каждый эскадрон и каждое орудие было отдельной хозяйственной частью и заботилось о себе, не отдавая отчета никому. Части реквизировали повозки в деревне и везли на них поклажу очень далеко. Сменить повозку и отпустить крестьянина домой было трудно — все повозки были уже взяты красными и нашими, — да и некогда. Когда наконец несчастного отпускали, почти наверняка его перехватывала другая часть и уводила его еще дальше. Случалось, доведенные до отчаяния, крестьяне бросали повозку и лошадей и сами убегали.

При нашем приближении к деревне мы иногда видели крестьян, бегущих в лес, прятать повозки и лошадей. Подводчику ничего не платили и редко заботились о корме для него и для лошадей. Это зависело от командира части. Только при Врангеле в Крыму стало лучше. Обязали платить подводчику поверстно, и это распоряжение сразу уменьшило обозы.

До этого обозы разрастались ужасно, несмотря на приказания сократить их. Тогда генерал Барбович останавливался около моста и инспектировал повозки, следующие за частями. Излишние грузы просто вываливались и обрадованного подводчика отсылали домой. Но даже эти драконовы меры были ненадежны: вскоре обозы снова разрастались.

Если у крестьянина была хорошая лошадь, ее у него забирали или в лучшем случае обменивали на худшую. Бывало, что крестьяне сами приходили и просили обменять хорошую лошадь на раненую — эту они имели шансы сохранить. Но иногда это была хитрость: крестьянин обменивал лошадь, украденную в имении, чтобы ее не узнали.

При постоянном движении войск развивалась безнаказанность. Военные делали что хотели, и крестьяне фактически не имели возможности жаловаться. Конечно, если крестьянин тотчас же обращался к командиру части, то следовал приказ отдать взятое, но если часть ушла, где искать виноватого?