Глава 12 О политике и межнациональной розни

Глава 12

О политике и межнациональной розни

В городе Грозном у меня жил родственник – двоюродный брат моего отца. Он был министром химической промышленности. Сейчас живет в Израиле, и, когда я приезжаю, мы разговариваем о прошлом и у него наворачиваются слезы. Он долгое время прожил в Грозном, и для него этот город очень дорог, как и для тех, кто долго жил там во времена Советского Союза.

Это был город, богатый своими традициями, многонациональный. Как, например, Баку, где жили и чеченцы, и русские, и белорусы, и евреи, и грузины, и украинцы. И очень гостеприимный был город, зеленый, театральный, концертный. Мы ездили туда с гастролями, выступали и в Зеленом театре, и в цирке работали. Известный танцовщик Махмуд Эсамбаев принимал нас с Кобзоном у себя дома. Ниже этажом, помню, жил Власов, секретарь обкома, которому Махмуд с балкона кричал:

– Зайди ко мне в гости, у меня Кобзон с Винокуром.

Нас на улицах узнавали, все было очень цивилизованно; по ночам гуляли после концертов. Спокойно шли по улицам, и не было ничего, предвещавшего беду. Не было такого антагонизма, ненависти не было. Мало того, Дудаев – человек, ставший знаменем сепаратистского движения, это советский офицер, воспитанный в нашей армии. Настоящий боевой офицер, участвовавший в афганских событиях, с Руцким в одной дивизии воевал.

Я помню, что Руцкой был одним из тех, кто предлагал Ельцину провести переговоры с Дудаевым, как с вменяемым человеком. Но, видно, с другой стороны были советники посильнее, и началась бойня, которая задержалась на много лет по одной простой причине: состояние войны на Кавказе выгодно многим силам за рубежом. И это естественно.

Все исторические войны на Кавказе были столетними. Потому что сосуществовать и соседствовать эти гордые люди умеют. А вот быть завоеванными, покоренными – нет. Поэтому другая политика должна проводиться в этом регионе. Дай бог, чтобы сегодня умный, самодостаточный и состоявшийся молодой политик Александр Хлопонин сумел стабилизировать обстановку на Кавказе. Поскольку не самая радужная атмосфера и в Дагестане, и в Ингушетии… Нужно продумать и решить этот вопрос самым мирным путем. Зачем столько жертв, обездоленных семей, сирот?

Кстати, афганские события – тоже не правое дело было, потому что понятие интернационального долга здесь неприменимо. Я понимаю, когда интернациональный долг имел место в борьбе с фашизмом, когда все страны выслали своих лучших сынов по доброй воле защищать мир. А здесь что?

Жаль, что сильное огромное государство – Союз Советских Социалистических Республик – было разрушено. Я могу высказать свое субъективное мнение, как гражданина, что Балтийские страны, присоединенные силой и являвшиеся до этого самостоятельными государствами, пошли естественным курсом на отделение.

Что касается остальных республик, таких как, например, Грузия, которая была спасена много раз русскими воинами и от набегов турок, и от татар; Грузия, с которой нас связывает многолетняя братская дружба, – и вдруг такие жуткие отношения! Это для меня дико.

А самое удивительное – Украина и Белоруссия. Это выдуманные границы, потому что с ними мы всегда существовали как единое славянское государство. Понятно, языковые моменты, но разве подобное мешает оставить наши три государства объединенными на равных условиях? Сегодня Украину разрывает борьба за власть – даже школьнику ясно, о чем идет речь, потому что все претенденты видны как на ладони.

Наша задача, я считаю, сохранить не просто дипломатические, а близкие отношения с Белоруссией. С уходом огромной страны, разрывом Союза, пускай неправомочного в чем-то, но имеющего огромное хозяйство и сильную армию, мы многое утратили. Сегодня можно сказать, что армия разрушена. Плановое хозяйство развалено, пострадала промышленность, которая была разделена на отдельные отрасли, сконцентрированные в различных республиках. Потому остановилось развитие самолетостроения, военной промышленности и так далее. Это настоящая беда, которая пришла неожиданно из Беловежской Пущи. Встретились три человека, которые не совсем адекватно, видимо, себя чувствовали, и одним махом решили проблему многих миллионов.

Сегодня я послушал первого президента Украины Леонида Кравчука – он говорит, что сейчас Россия навязывает им свою волю, а они должны говорить на своем языке и так далее. А когда он при Союзе был партийным деятелем, почему он об этом не говорил? Почему он не говорил этого в ЦК, в Москве, в Кремле на совещаниях? Показатель самостийности – это геройская звезда Бандеры? Не надо быть историком, чтобы понять, что происходило во время войны. Повстанческое движение на Украине имело одну понятную, благородную цель: освобождение Украины и война с захватчиками до победного конца; а вторую непонятную – сотрудничество с фашистами и уничтожение мирных жителей. Даже сопротивление Советской власти оправдать можно было, но эсэсовские дивизии, состоящие из украинских националистов, не лучшая биография, чтобы оправдать Степана Бандеру и дать ему Героя сегодня, когда жалкое существование влачат настоящие герои войны, защищавшие Украину и всю Советскую страну.

Война в Чечне разжигает, разжигает и разжигает националистические настроения и в остальных республиках. И в Азии, и на Кавказе. Для меня разрушенный аэропорт в Грозном, где мы на двух машинах с Сашей Розенбаумом выступали несколько лет назад перед нашими военными, стал колоссальным стрессом.

Я вообще не люблю политику и не хотел бы ею заниматься. Мне удалось пожить в огромной стране, которой можно было гордиться, и были претензии к этой стране, потому что на самом деле был не железный, а стальной занавес. Может быть, мы жили скудно, перенашивая за старшими одежонки, но были сыты. Пускай все было недорого, но особой радости не видели. Особенно это касается наших родителей, которые, кроме послевоенной разрухи и тяжкого процесса восстановления народного хозяйства, ничего не застали.

Когда я вижу в Америке пожилых людей, которые в 70–80 лет путешествуют в Италию, в Испанию, то, закрывая глаза, понимаю: если бы не я, мои родители никогда не смогли бы съездить ни в Венгрию, ни в Германию, ни в Израиль. Больше они нигде не были. Они не были в тех странах, где есть на что посмотреть, где люди много лет живут в достатке.

Но ведь настоящая демократия не в свободе слова, а в том, чтобы люди, прожившие огромную жизнь, в старости имели достаток и доживали не в нищете, а в радости. Как в Швеции, в Америке, там, где даже наши эмигранты чувствуют себя защищенными, имея пенсию и различные социальные выплаты. В Израиле сложилось очень выгодное для стариков положение вещей. А у нас? Грешат на кризис, и вроде сейчас не до стариков, но нельзя забывать, что они в свое время заботились о нас! Те же ветераны войны. Конечно, звучат обещания поднять пенсию, но это холостой ход, шаг на месте.

Одна надежда на то, что к власти в стране пришли состоявшиеся, молодые, интеллектуальные люди. Что у нас один из самых молодых в мире президентов. Были же у руля руководители, которые даже передвигаться не могли без посторонней помощи. Но, хорошо передвигаясь, нужно еще свои умственные способности, образование бросить на то, чтобы резко изменить положение в стране.

Сейчас, например, у нас в прессе антимилицейская истерия. Я, конечно, понимаю, что какой-то майор Евсюков – это не вся милиция. Не все милиционеры мерзавцы, которых надо клеймить позором. Огромное количество честных, нормальных людей, многие из которых рискуют жизнью. Совсем недавно ребята погибли на посту, а сколько их гибнет в горячих точках? Не проще ли заслуженно увеличить им зарплату, как это сделано во всем мире? Попробуй в Америке предложить полицейскому взятку, тут же в наручниках окажешься. А все потому, что у него не только зарплата большая и соцпакет лучший, но еще он и его семья защищены государством. В случае гибели главы семьи, жена и дети получают достойное содержание, и он знает, что они не будут голодать и бедствовать. В Израиле государство полностью обеспечивает семьи офицеров, погибших на войне. И так должно быть, потому что это правильно. А «оборотней» придумала пресса и в один миг развенчала наших доблестных милиционеров. Всех втоптали в грязь, и виновных, и невиновных. Зачем же это делать?

Я дружу со многими работниками внутренних дел, а за шефскую работу в милиции был награжден знаком отличия. У меня никогда в жизни не было нарушений за рулем. Никогда не пил за рулем. И понимаю, что после некоторых событий в стране, если мы хотели обнародовать такую информацию в СМИ и президент дает указание поменять что-то, грядут реформы… После таких событий в любой стране мира министр бы подал в отставку. Но у нас это не принято. Получается – лебедь, рак и щука.

Везде должны быть профессионалы. Беда наша в том, что часто не своим делом занимаемся. Например, не совсем военный руководит ведомством армейским, и так далее. А грехов полно. Вот мое министерство – это Министерство культуры. Были разные у нас руководители, настрадались мы. Нормальный был мужик Михаил Швыдкой. Театровед, искусствовед, понимающий и разбирающийся в искусстве, прекрасно знал театр… Ну чего не жилось? Вдруг меняют его на человека, у которого прежняя должность звучала как секретарь парторганизации консерватории. Соколов некто.

Средний музыкант не может быть хорошим министром. У него настроение того человека, который СРЕДНИЙ. Да он всегда средним будет, потому что вокруг него выдающиеся деятели культуры и искусства. Сегодня у нас министр – человек из Министерства иностранных дел. Дипломат. Ну почему же Михаил Швыдкой не был назначен на место Лаврова? Потому что Лавров на месте. Он человек, которого я помню по Нью-Йорку и который говорит по-английски как по-русски, он авторитет в мире. До него Игорь Иванов был, один из выдающихся дипломатов. Почему так везет ведомствам, которые представляют нашу страну за рубежом? Потому что там иначе никак, а вот внутри страны, видимо, как угодно можно.