Н. Дорошин [135] УРАЛЬСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО [136]

Н. Дорошин[135]

УРАЛЬСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО[136]

Отречение Государя и переход власти к Временному правительству прошли в Уральске без всяких потрясений. Еще до революции, во время войны, Уральский наказный атаман генерал Хабалов [137] был отозван в Петербург и назначен командующим Петербургским военным округом. Нового наказного атамана не прислали, и временно должность войскового атамана исполнял уральский казак генерал В. П. Мартынов. [138]

После Февральской революции Уральское казачье войско стало управляться войсковым съездом и избранным им войсковым правительством. Генерал В. П. Мартынов вскоре по возрасту вышел в отставку, а вместо него выбрали уральского казака генерала А. К. Еремина. Спустя две недели после выборов генерал Еремин скоропостижно скончался. После него войскового атамана не выбирали, а управлялись войсковым правительством. В остальном все у казаков оставалось по–старому: все власти остались на своих местах, и жизнь текла спокойно, по–прежнему. Война продолжалась, готовились и посылались пополнения на фронт. Никаких происшествий, насилий ни в Уральске, ни в станицах не было. Только с течением времени перемены в стране стали чувствоваться и в войске, и то только в городе Уральске, где было много иногороднего населения, которое стремилось включиться во всероссийское разрушение основ прошлого. Пока это было местной проблемой, казаки с ней справлялись без особых затруднений. В этом сказалась вековая самобытность казачьего уклада жизни, совершенно отличного от жизни крестьян в соседних губерниях и вообще в России.

Между тем на германском фронте весна и лето проходили в митингах, боевой деятельности почти не было, кроме неудачных попыток Керенского двинуть армию в наступление. На фронт подвозили орудия, снаряды, снаряжение как своего производства, так и от союзников, но воевать было некому. Во всех частях вводились солдатские комитеты, офицеры замещались выборными командирами, в большинстве рядовыми солдатами–активистами. Участились случаи отказа частей выполнять распоряжения командования. Братание с немцами, дезертирство солдат с фронта домой — «делить землю!» — безудержно прогрессировали. Казачьи части являлись островами в этом бушующем море разложения фронтовых частей и часто посылались высшим командованием для наведения порядка в отдельных пехотных полках и дивизиях. Во всех уральских казачьих полках все офицеры остались на местах, комитеты занимались хозяйственно–бытовой деятельностью, дисциплина сохранилась, какая была и раньше.

Осенью дезертирство солдат с фронта, поощряемое большевистскими лозунгами о прекращении войны, разделе помещичьей и государственной земли между крестьянами и т. п., — с каждым месяцем усиливалось и к началу зимы приняло стихийные размеры, фронт фактически рухнул, так как с фронта начали уходить даже целые части, сохранившиеся неразложенными.

Большевикам сразу же после захвата власти 25 октября (ст. ст.) удалось организовать на больших станциях вооруженные отряды, которые отбирали винтовки, патроны и другое оружие у дезертиров, а также разоружали проезжающие отдельные части и команды, сохранившие при себе оружие. Так было и с нашими казачьими полками, возвращавшимися с разных мест фронта через бушующую страну домой, на Урал. Происходили стычки и форменные сражения, где полкам приходилось с боем захватывать паровозы и очищать станции от большевиков, чтобы провести эшелоны и двигаться дальше домой с оружием. Но не всем полкам это удавалось. Такой большой заградительный пункт, как Саратов, некоторым нашим полкам удалось миновать; они выгрузились из вагонов за десятки верст от него и походным порядком обошли город с севера, перешли Волгу по льду и на левом берегу, в Покровске, снова погрузились в вагоны железной дороги, чтобы добраться до Уральска. Некоторые отряды доезжали железной дорогой до Царицына или Астрахани и оттуда отправлялись степью, походным порядком, в пределы войска. К небольшому отряду генерала Толстова [139] в Астрахани присоединилась батарея оренбургских казаков с орудиями, которая шла походным порядком с генералом Толстовым до пределов войска. В Чижинской станице оренбуржцы оставили свои пушки и верхами возвратились к себе в Оренбург. Когда началась гражданская война, уральцы привезли эти орудия к себе в Уральск на вооружение своей армии. Пришли в полном составе и с оружием 1–й, 3–й, 4–й, 5–й, 8–й и 9–й полки, а остальные полки, гвардейская сотня и батареи пришли разоруженными. Кроме того, прибывали отдельными небольшими группами офицеры и казаки, оказавшиеся по каким?либо причинам разлученными со своими частями и отставшие. Тянулось это «возвращение» с фронта домой ноябрь, декабрь 1917 года и начало января 1918 года.

В Уральске, где проживала основная масса иногородних, уже вскоре после Февральской революции организовался краевой Совет рабочих и солдатских депутатов, который проводил все время в городе митинги, но пытаться захватить власть в городе остерегался, так как в распоряжении войскового правительства находился 10–й запасный казачий полк, представлявший внушительную вооруженную силу для поддержания порядка в городе. В конце осени, после октябрьского переворота, большевики из краевого Совета открыто устраивали митинги и расклеивали по городу прокламации с призывом установить советскую власть. В городе становилось беспокойно. Войсковой съезд держался выжидательной политики по отношению к иногородним во время возвращения казаков с фронта.

В начале ноября (ст. ст.) казачьими офицерами была организована из юнкеров и реалистов, казаков старших классов Уральского реального училища, Белая гвардия, которая стала патрулировать на улицах города по ночам и в одну из ночей, в конце ноября, напала на большевистскую военную команду Совета, обезоружила ее и арестовала многих членов Совета. Но оставшийся «подпольный» Совет рабочих и солдатских депутатов, воспользовавшись «нейтральным» настроением многих казаков–фронтовиков, утомленных войной и стремившихся уехать из города по своим станицам, и тем, что запасный полк стал разъезжаться с фронтовиками по домам, — возобновил свою деятельность. Опять стало в городе беспокойно, опять появились на стенах прокламации. Вооруженные патрули Белой гвардии продолжали обходить улицы города по ночам, следя за порядком, отбирая оружие у отдельных лиц, главным образом у иногородних. Бывали по ночам стычки со стрельбой и жертвами с обеих сторон, но порядок поддерживался. В это время, на Рождество, по распоряжению войскового правительства, ночью были выпущены на винокуренном заводе спирт и водка из цистерн в подвалы и на землю, в канаву. Население «учуяло» запах спирта. Сбегались с ведрами и разной посудой и черпали из канав и подвалов спирт. Не обошлось без опившихся насмерть, но беспорядков не допустили. Также и пиво, находившееся на складах пивного завода в бочках, было роздано населению в принесенную посуду бесплатно, под наблюдением Белой гвардии. Несмотря на принятые меры, в городе чувствовалось двоевластие. В начале января был созван войсковой съезд — 66 депутатов от станиц. Было избрано новое войсковое правительство: председатель Г. М. Фомичев, [140] агроном, товарищ председателя Ф. Л. Еремин, врач, член Государственной думы, и генерал В. И. Акутин. [141] Стало очевидным, что казачье население не сочувствовало большевистской пропаганде и не разделяло их идей. Казакам чужой земли было не нужно — была своя в их распоряжении. Казаки занимались земледелием, скотоводством и рыболовством, за счет чего и жили. Классовой розни у казаков не было — все были равны по правам. Были среди казаков, конечно, бедные и богатые, но большинство жило зажиточно.

Сочувствующие большевикам были, но единицы, никакого значения они среди казаков не имели и примыкали к иногородним. После разъезда казаков–фронтовиков домой, по станицам, большевики, судя по листовкам, явно готовились после нового года к выступлению в городе. Население города Уральска состояло на две трети из иногородних (не казаков). Из них состоял весь рабочий класс города, занятый на разных предприятиях. Было несколько паровых мельниц и просорушек, лакричный завод, большой убойно–холодильный комбинат, несколько кожевенных и шубных заводов по переработке кож забитого на бойне скота, пимокатный завод, мыловаренный, клеевой и несколько других, в том числе механический завод по обслуживанию ремонтом всех машин указанных предприятий. Затем большое железнодорожное депо конечной станции Уральск Рязано–Уральской железной дороги и ее мастерские. Вся торговля производилась иногородними. Служилая интеллигенция в учебных заведениях и в администрации, кроме казачьих управлений, состояла из иногородних. Весь обслуживающий персонал во всех заведениях, учреждениях, в торговле и у частных лиц состоял из иногородних.

Рабочая масса и часть интеллигенции и обслуживающего персонала в основном являлись сторонниками большевизма. У войскового правительства к этому времени (конец января 1918 года) не оказалось организованной военной силы: казаки–фронтовики разъехались по своим станицам, в том числе и запасный 10–й полк, городские жители–казаки были заняты своими хозяйственными делами.

В начале февраля генерал М. Ф. Мартынов, [142] с одобрения войскового съезда, организовал офицерский отряд и в одну из ночей начала февраля арестовал почти всех активных членов большевистского подполья и посадил их в городскую тюрьму. После этого в Уральске стало спокойно. Но вскоре из Саратова от тамошнего комиссара Антонова стали поступать требования войсковому правительству — освободить арестованных членов большевистского совета и признать советскую власть. Войсковое правительство вело с Саратовом переговоры, затягивая их для выигрыша времени, и не освобождало арестованных. Одновременно войсковое правительство мобилизовало молодых казаков призыва 1918 — 1919 годов и сформировало из них 3 учебных конных полка. Офицерского состава с опытом войны было достаточно.

В начале марта из Оренбурга советский комиссар Цвиллинг прислал телеграмму войсковому правительству с ультиматумом — принять советскую власть! Войсковое правительство ответило отказом.

Утром в субботу 10 марта 1918 года старого стиля в станицу Илек пришел неожиданно отряд красной гвардии из Оренбурга, около 800 человек пехоты, полсотни конницы при трех пулеметах и с запасом оружия для возможных добровольцев. Отряд расположился в городке и выставил патрули по окраинам. После полудня комиссар отряда приказал собрать станичный сход, который и собрался на станичной площади. Комиссар, окруженный вооруженными красногвардейцами, предъявил свои требования казакам:

1. Принять советскую власть.

2. Сдать все оружие.

3. Заплатить контрибуцию 3 миллиона рублей.

Казаки заявили, что у них есть своя власть — войсковой съезд, — к нему и надо обращаться. Если съезд примет советскую власть, то и мы примем. Оружия у казаков нет: все сдали при демобилизации. Платить контрибуцию они не будут. Так сход ничем и не кончился, несмотря на всяческие угрозы комиссара. Тогда комиссар распустил сход.

В ночь на воскресенье казаки тайно собрались и выбрали Комитет обороны, который пригласил проживавшего в Илеке после демобилизации полковника Балалаева [143] руководить восстанием. В воскресенье, 11 марта, утром, были посланы гонцы в соседние станицы с просьбой о помощи: требовалось обложить Илек со стороны Урала и по набату в станице его атаковать. Кроме того, Комитет обороны вынес постановление: предъявить комиссару ультиматум — покинуть станицу к 12 часам дня во вторник, 13 марта. Ультиматум был вручен комиссару утром, в понедельник, 12 марта, но комиссар ответа не дал. Как после выяснилось, он ожидал подкреплений.

В эти дни красные произвели несколько арестов среди казаков за нежелание платить контрибуцию. Потом они арестовали нескольких офицеров и держали их под охраной в своем штабе, занимавшем здание клуба. Начались обыски, поиски оружия у казаков, реквизировали коней, седла, шашки. Был застрелен сотник Юткин за попытку побега от арестовавшего его конвоя.

Комитет обороны при участии полковника Балалаева выработал план действий. Утром 13 марта казаки Студеновской и других станиц обложили Илек со стороны Урала. В полдень в Илеке раздался набат, и казаки по льду повели атаку на Илек, главным образом на Челышевскую мельницу, где была сосредоточена главная часть пехоты красных. В городе все посты красных были сняты илецкими казаками, а клуб — штаб отряда — был взят приступом. Казаки ворвались в помещение клуба, перебили всю охрану, освободили арестованных. Среди убитых был и красный комиссар Чукан. Пехота красных, выбитая студеновскими казаками из Челышевской мельницы, отступала по улицам Илека к своему штабу в клубе, не зная, что клуб уже занят казаками. Гонимые наступавшими студеновцами, красные искали укрытия в казачьих дворах, но там их встречали с шашками, вилами и топорами. К 6 часам вечера все было кончено, ускакать удалось только нескольким конным — по дороге в Оренбург. После боя было выловлено несколько беглецов, прятавшихся по дворам, — эти только и были пленные. Послан был гонец на перекладных в Уральск с донесением о случившемся. По получении сообщения казаки Уральской станицы отслужили молебен у старого собора и принесли присягу на верность войску.

Войсковой съезд отправил гонцов во все станицы с извещением о событиях в Илеке. Из станиц получались постановления о верности войску. Выяснился недостаток в войске оружия и боеприпасов. Войсковая оружейная мастерская начала отливать бронзовые пули и заряжать стреляные патроны охотничьим порохом. Командирован был артиллерист, офицер Н. А. Дорошин, с командой казаков и верблюжьим обозом на санях в поселок Чижинский за пушками, оставленными Оренбургской батареей. По последнему снегу на санях были доставлены в Уральск 4 полевых орудия с зарядными ящиками и небольшим количеством к ним снарядов.

В конце марта илецкие казаки и казаки из соседних станиц под командой полковника Балалаева атаковали ближнюю к Илеку железнодорожную станцию Новосергиевку на линии Самара — Оренбург — Ташкент, находившуюся за пределами земель войска. Они заняли эту станцию после боя с красным отрядом. Там был захвачен районный склад оружия и боеприпасов красных.

1 апреля 1918 года вновь созванный войсковой съезд объявил всеобщую мобилизацию казаков до 55 лет, старшие приглашались как добровольцы. Каждая станица должна была сформировать дружину под командой офицера. В каждой станице, хуторе, форпосте были организованы комитеты обороны, на обязанности которых лежало все снабжение сформированных дружин, организация транспорта, охрана и первая оборона селения.

Ввиду невозможности держать военные части по всей границе войска, были сформированы ударные группы–кулаки из дружин на направлениях: Уральск — Саратов, Уральск — Бузулук, Илек — Новосергиевка, Сламихинская — Александров Гай, Гурьев — Богатинские нефтяные промыслы.

Вначале дружины оставались дома и выступали на свой фронт по тревоге. Сторожевую службу несли 3 учебных конных полка. В марте восстали против большевиков оренбургские казаки и соединились с отрядом полковника Балалаева. Войсковой съезд послал туда в начале апреля генерала Л. В. Загребина [144] (илецкого казака) для командования двумя объединенными силами в этом районе. Он освободил общими силами уральских и оренбургских казаков город Оренбург (около 100 верст от Новосергиевки) от красных.

В это время казаки совместными силами двинулись по железной дороге на Самару. Самару в это время заняли чехословаки, которые наступали по железной дороге на восток. В городе Бузулуке красные были зажаты с запада чехами, а с востока казаками и были разбиты. Чехами был также занят Иващенковский военный завод в 40 верстах на юг от Самары. В Самаре возник Комитет Учредительного собрания и организовывалась добровольческая народная армия.

Уральцы не замедлили войти в сношения с чехословаками и Комитетом Учредительного собрания, так как нужно было сговориться о совместных действиях и добиться получения оружия и боеприпасов, попавших в Самаре, Казани и других городах в руки чехословаков и Комитета.

Чехословацкие и русские добровольческие отряды Комитета действовали на Волге под Казанью, Симбирском и Сызранью. Оренбуржцы наступали вдоль Ташкентской железной дороги на Туркестан и совместно с башкирскими частями помогали чехам и добровольцам теснить красных за Волгу и Каму. Уральцы образовали самостоятельный фронт в сторону Саратова.

10 апреля 1918 года красные со стороны Саратова перешли «грань» (границу войска) и повели наступление по линии железной дороги на Уральск. Навстречу им были брошены учебные полки, объявлена тревога для дружин. Красные были разбиты и отогнаны за «грань», но дальше казаки не пошли. Показали: не троньте нас, и мы вас не тронем. Такое заблуждение было у казаков в начале гражданской войны. После неудачной атаки красных на Уральск со стороны Саратова в апреле крупных операций до середины июня не было. Местами красные заходили за «грань» к казакам небольшими силами — их прогоняли или уничтожали. В казачьих частях, вследствие подвижности конницы, применялась тактика окружения и внезапных нападений, обычно на заре. При небольших потерях захватывались у красных вооружение и боеприпасы, в которых казаки нуждались. В конце мая был командирован генерал М. Ф. Мартынов с отрядом казаков и большим обозом на Иващенковские заводы, около Самары, чтобы привезти оружие и патроны для казачьей армии.

* * *

В середине июня 1918 года красные опять перешли «грань» со стороны Саратова и наступали крупными силами вдоль железной дороги на Уральск с броневиками и бронированным поездом. Несмотря на сопротивление, оказываемое казаками, красные продвигались вперед, подавляя численностью и огневой мощью бронепоезда и броневиков, и, заняв станции Шипово, Зеленую и Переметную, подошли к хутору Халилову в 12 верстах от Уральска.

Красные продвигались тремя последовательными густыми пехотными цепями с большим количеством пулеметов, двигаясь по обе стороны железной дороги, загибаясь на флангах назад для охраны тыла и сопровождающих поездов, перевозивших пехоту. За пехотными цепями двигались красные автомобили–броневики, а бронированный поезд сзади поддерживал атакующие цепи красных артиллерийским огнем. Все эти дни шли ожесточенные огневые бои, но казаки вынуждены были отступать, так как атака казаков была невозможна вследствие ровной местности и подавляющего огня красных. Стояли очень жаркие дни, и старики–казаки развозили в бочках воду по казачьим цепям.

Положение столицы войска Уральска становилось критическим. Тогда старики из Уральской и Круглоозерновской станиц в возрасте от 60 до 70 лет собрались в числе нескольких сот человек, взяли себе командиром отставного полковника Н. В. Мизинова, [145] такого же старика, и образовали резервный полк! Твердо решили защищать Уральск, хотя «вооружение» полка состояло в основном из шашек времен турецкой войны, пик и вил! Полк стоял в конном строю в ближайшем тылу, ожидая своего часа!

Наконец спешенному 1–му учебному полку удалось прорваться через цепи в тыл правого фланга красных и вызвать замешательство в цепях красных. Заметив это, первым бросился в конную атаку полк стариков, а за ним и другие полки и дружины. Старики первыми доскакали до красных цепей левого фланга, несмотря на большой урон от огня, и смяли первую цепь! А там подоспели и молодые казаки, и цепи красных были смяты и уничтожены. Даже старики, возившие воду в бочках по фронту, распрягли своих коней и без седел помчались тоже в атаку, хотя оружия у них не было. Такой был порыв!

Видя уничтожение своей пехоты, броневики, отстреливаясь, стали отходить к поезду под защиту его пушек. Этот бой получил название «Атака стариков». Много их погибло, в том числе и их командир, полковник Мизинов, был смертельно ранен и умер от ран.

Как раз в это время возвращался генерал М. Ф. Мартынов из рейда на Иващенковские заводы около Самары со своим отрядом и обозом в 220 подвод, нагруженных оружием и патронами. Он оставил обоз под охраной станичной дружины, а сам со своим отрядом обошел красных с севера в их тыл и начал разрушать полотно железной дороги, грозя отрезать красных. Тогда красные починили поврежденное полотно железной дороги, погрузились в поезда и отошли за «грань», куда казаки за ними не последовали.