ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ U-106
ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ U-106
Капитан-лейтенант Герман Раш, сменивший Эстена на посту командира «девятки» U-106, вышел в поход 20 октября 1941 года. Его первый выход ознаменовался печальным событием: совершенно неожиданно Раш потерял сразу всю смену вахтенных, стоявших на мостике.
Произошло это на третий день похода при выходе лодки из Бискайского залива. Стоял тихий солнечный денек, однако именно в этом районе такая погода заставляла особенно настораживаться из-за возможной встречи с подводными лодками и авиацией противника, патрулировавшими здесь, у ворот атлантических баз германского подводного флота. Наслаждаться спокойствием пришлось недолго: через пару часов ветер с четырех баллов усилился до восьми, а на месте тихо плещущихся волн выросли громадные крутые валы.
Вахтенные на мостике, похоже, не ожидавшие такого оборота дела, даже не закрепились с помощью лямок. Первая же накатившаяся гигантская волна, появившаяся словно призрак, смыла за борт трех человек. Рулевой, не подозревая о случившемся, продолжал удерживать лодку на заданном курсе, совсем недавно установленном вахтенным офицером. Плотно задраенный рубочный люк больше не открывался, и никаких указаний сверху не поступало.
Пропажу вахты заметили только тогда, когда прибыла ее смена. Оказалось, что все это время лодка шла вслепую.
Взволнованный Раш тотчас же приказал приступить к поискам, которые, однако, не дали никаких результатов, хотя и продолжались восемь часов. Распределив по-новому состав вахт, командир привлек к выполнению обязанностей сигнальщиков-торпедистов, основная обязанность которых прежде сводилась в основном к перезарядке торпедных аппаратов.
Несмотря на потерю, Раш продолжил следовать в район боевых действий. Он чувствовал, что сейчас нужно как можно скорее добиться какого-нибудь успеха, чтобы укрепить в команде уверенность в своих силах.
Такая возможность вскоре представилась, и лодка настолько удачно вышла навстречу одиночному транспорту, что без труда отправила его на дно.
Позже на борт поступила радиограмма, в которой сообщалось о том, что из Англии к берегам Америки следует быстроходный конвой SC-89 в составе 20 транспортов и пяти кораблей охранения. Кто-то из «серых волков», вероятно, капитан-лейтенант Кентрат на своей U-74, уже был рядом и старался войти в контакт с противником.
Командир U-106 принял решение идти на сближение с конвоем, хотя и находился не в лучшей позиции. На установление контакта должно было уйти не меньше двух с половиной, а может быть, и трех суток, даже при условии, что дизеля будут работать на предельной мощности. При этом пришлось бы, конечно, израсходовать лишнее топливо и тем самым сократить общую продолжительность похода. Вскоре Раш сделал вывод, что конвой направлялся к Ньюфаундленду.
На борт регулярно поступали радиограммы от других четырех подлодок стаи, уже вошедших в контакт с противником, и Раш имел возможность, не теряя лишнего времени, следовать в соответствии с каждым изменением курса конвоя, продвигавшегося со скоростью около 11 узлов. Пока дизеля U-106 безотказно выдерживали непрерывную максимальную нагрузку.
Широкий шлейф дымов показался над горизонтом только к исходу третьего дня. Море было на редкость спокойным, однако сейчас это вызывало лишь сожаление. Если атаковать конвой ночью, то лодке придется врезаться прямо в хвост колонны. Чтобы выйти в голову, времени уже не оставалось.
Тем временем транспорты продолжали путь под охраной сильного эскорта, и «волки» пока вели себя осторожно. Каждый раз в самый решающий момент лодкам приходилось уклоняться от кораблей. Выждав, пока месяц, ярко освещавший все вокруг, скрылся за темными пятнами облаков, U-106 начала подходить ближе. Вскоре после того, как стемнело и конвой растворился в сумерках, где-то на юге внезапно вспыхнуло зарево от осветительных снарядов. Похоже, там дали себя обнаружить другие германские лодки, действовавшие в этом районе. А может быть, и конвой тоже там?
Если, вопреки предположениям Раша, конвой действительно изменил курс, то лодке придется начинать поиск заново и пытаться войти в контакт с противником до наступления следующей ночи.
U-106 в темноте следовала полным ходом. Видимость не превышала 300 метров, но продвигаться вслепую дальше было рискованно. Если рядом с лодкой вдруг окажется эсминец, ей несдобровать. Учитывая прежнюю тактику конвоя и все его маневры, Раш определил его генеральный курс и пришел к выводу, что транспорты должны находиться где-то на северо-западе. Стрельба же, которую открыли корабли охранения, видимо, имела целью запутать германские лодки и создать впечатление, что конвой якобы изменил курс на юг.
Командир в который уже раз спустился в центральный пост и склонился над картой. Циркулем прикинув примерное расстояние, которое конвой мог пройти за это время, Раш на карте проложил курс для ведения дальнейшего поиска конвоя. Вернувшись на мостик, он продолжил наблюдение, напомнив экипажу о готовности к атаке в любую минуту.
В тумане, скрывавшем все от жадных глаз ищущего добычи «волка», лодка продолжала идти целых два часа. Кругом ощущался запах дыма — первый признак того, что конвой где-то совсем рядом.
Прошло двадцать минут, туманная завеса рассеялась — и лодка оказалась… в самом центре конвоя. Несколько крупных танкеров находились прямо перед глазами командира.
Раш сблизился с одним из них, резко развернулся к нему кормой и с дистанции 300 метров выпустил две торпеды. Один за другим раздались два взрыва. Окутанное облаками дыма судно оказалось американским танкером «Салайнас»; несмотря на серьезные повреждения танкер все же остался на плаву и позже был отбуксирован в порт.
Не давая никому опомниться, лодка атаковала другой ближайший к ней танкер. Из аппаратов снова вырвались два «угря», однако на танкере успели отвернуть в сторону. Две смертоносные торпеды прошли у самого носа судна.
Раш приказал готовиться к следующему залпу, но на танкере уже открыли стрельбу трассирующими снарядами. В тот же самый момент по курсу лодки неожиданно выросли два эсминца.
Вахтенные один за другим посыпались в люк, даже не пользуясь ступеньками крутого трапа. Последним, как всегда, спрыгнул командир. Он еще не успел плотно задраить люк, а из балластных цистерн со свистом начал вырываться воздух. Старший механик — участник четырнадцати боевых походов — успел открыть кингстоны, даже не получив команды, которая должна была последовать после сигнала тревоги. Благодаря предусмотрительности старшего механика с момента сигнала тревоги на погружение ушло всего 18 секунд.
Один из эсминцев пронесся над лодкой, когда она находилась уже на двадцатиметровой глубине. Вслед за ним послышался знакомый до дрожи всплеск сбрасываемых глубинных бомб.
«Вабос» ложились не точно, иначе вода уже хлестала бы со всех щелей в корпусе лодки. Видимо, на эсминце имели лишь приблизительное представление о месте погружения подводной лодки, а та продолжала уходить все глубже. Наконец U-106 остановилась и повисла, покачиваясь в воде.
Бомбежка не прекращалась в течение девяти часов. В итоге лодка получила повреждения, но не серьезные. Перегорели предохранители, и пришлось откачивать воду при аварийном освещении. В кормовом отсеке вода стояла уже выше кожуха гребного вала. Нужно было начать откачку. Когда заработала помпа, по ее звуку противник сразу же уточнил пеленг на лодку. Теперь глубинные бомбы ложились совсем рядом.
И все же U-106 повезло. Через девять часов лодке удалось выбраться из зоны действия гидроакустических средств эсминцев. Последние прекратили преследование и вернулись к конвою, так ничего и не добившись.
В два часа прозвучал приказ всплывать. Словно радуясь возможности увидеть солнце, лодка вырвалась на поверхность пустынного океана.
Позже выяснилось, что конвой SC-89 потерял только два транспорта. Серьезное повреждение танкеру в 9000 тонн нанесла лодка Раша. Но едва ли можно было назвать успешным мероприятие, в котором три человека погибли, да и сама субмарина чудом осталась целой.