Глава 5 Почему гунны Аттилы были непобедимы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 5

Почему гунны Аттилы были непобедимы

Давайте-ка подсчитаем: гунны покорили аланов, разбили наголову остготов, блестяще разгромили вестготов. Причем ни разу за все время они не встретили сколь-либо серьезного сопротивления.

Но что именно позволило гуннам одержать все эти победы?

Какое средство они нашли, чтобы сокрушить своих соперников?

Кстати, заметьте, что соперники у гуннов были весьма серьезные!

Взять хотя бы тех же аланов.

Вот что сообщает о них небезызвестный Аммиан Марцеллин.

«Истр, пополнившись водой притоков, протекает мимо савроматов, область которых простирается до Танаиса, отделяющего Азию от Европы. За этой рекой аланы занимают простирающиеся на неизмеримое пространство скифские пустыни. Имя их происходит от названия гор. Мало-помалу они подчинили себе в многочисленных победах соседние народы и распространили на них свое имя, как сделали это персы. Из этих народов нервии занимают среднее положение и соседствуют с высокими крутыми горными хребтами, утесы которых, покрытые льдом, обвевают аквилоны. За ними живут видины и очень дикий народ гелоны, которые снимают кожу с убитых врагов и делают из нее себе одежды и боевые попоны для коней. С гелонами граничат агафирсы, которые красят тело и волосы в голубой цвет, простые люди – небольшими, кое-где рассеянными пятнами, а знатные – широкими, яркими и частыми. За ними кочуют по разным местам, как я читал, меланхлены и антропофаги, питающиеся человеческим мясом. Вследствие этого ужасного способа питания соседние народы отошли от них и заняли далеко отстоящие земли. Поэтому вся северо-восточная полоса земли до самых границ серов осталась необитаемой. С другой стороны поблизости от места обитания амазонок смежны с востока аланы, рассеявшиеся среди многолюдных и великих народов, обращенных к азиатским областям, которые, как я узнал, простираются до самой реки Ганга, пересекающей земли индов и впадающей в южное море.

Аланы, разделенные по двум частям света, раздроблены на множество племен, перечислять которые я не считаю нужным. Хотя они кочуют, как номады, на громадном пространстве на далеком друг от друга расстоянии, но с течением времени они объединились под одним именем и все зовутся аланами вследствие единообразия обычаев, дикого образа жизни и одинаковости вооружения. Нет у них шалашей, никто из них не пашет; питаются они мясом и молоком, живут в кибитках, покрытых согнутыми в виде свода кусками древесной коры, и перевозят их по бесконечным степям. Дойдя до богатой травой местности, они ставят свои кибитки в круг и кормятся, как звери, а когда пастбище выедено, грузят свой город на кибитки и двигаются дальше. В кибитках сходятся мужчины с женщинами, там же родятся и воспитываются дети, это – их постоянные жилища, и, куда бы они ни зашли, там у них родной дом. Гоня перед собой упряжных животных, они пасут их вместе со своими стадами, а более всего заботы уделяют коням. Земля там всегда зеленеет травой, а кое-где попадаются сады плодовых деревьев. Где бы они ни проходили, они не терпят недостатка ни в пище для себя, ни в корме для скота, что является следствием влажности почвы и обилия протекающихрек. Все, кто по возрасту и полу не годятся для войны, держатся около кибиток и заняты домашними работами, а молодежь, с раннего детства сроднившись с верховой ездой, считает позором для мужчины ходить пешком, и все они становятся вследствие многообразных упражнений великолепными воинами. Поэтому-то и персы, будучи скифского происхождения, весьма опытны в военном деле. Почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у нихрусоватые, взгляд если и не свиреп, то все-таки грозен; они очень подвижны вследствие легкости вооружения, во всем похожи на гуннов, но несколько мягче их нравами и образом жизни; в разбоях и охотах они доходят до Меотийского моря и Киммерийского Боспора с одной стороны и до Армении и Мидии с другой. Как для людей мирных и тихих приятно спокойствие, так они находят наслаждение в войнах и опасностях. Счастливым у них считается тот, кто умирает в бою, а те, что доживают до старости и умирают естественной смертью, преследуются у них жестокими насмешками, как выродки и трусы. Ничем они так не гордятся, как убийством человека, и в виде славного трофея вешают на своих боевых коней содранную с черепа кожу убитых. Нет у них ни храмов, ни святилищ, нельзя увидеть покрытого соломой шалаша, но они втыкают в землю по варварскому обычаю обнаженный меч и благоговейно поклоняются ему, как Марсу, покровителю стран, в которых они кочуют. Их способ предугадывать будущее странен: связав в пучок прямые ивовые прутья, они разбирают их в определенное время с какими-то таинственными заклинаниями и получают весьма определенные указания о том, что предвещается. О рабстве они не имели понятия: все они благородного происхождения, а начальниками они и теперь выбирают тех, кто в течение долгого времени отличался в битвах».

Ну что можно сказать?

Народ жестокий, отважный, отменно опытный в военном деле, да и степь для них является совершенно обычной средой обитания.

Почему же они, да и все прочие степные народы уступили гуннам?

А ведь потом гунны не менее лихо расправлялись и с римскими легионами!

В чем же тут секрет?

Пожалуй, секрет имелся.

Точнее говоря, даже целых четыре секрета!

Историк Джон Мэн выделяет 4 основных характеристики, которые, по его мнению, позволили гуннам занять первенствующее положение среди народов и покрыть себя славой неисчислимых военных триумфов.

1. Владение древним искусством стрельбы из лука на скаку.

2. Новый тип оружия – особый изогнутый лук.

3. Принципиально новая военная тактика.

4. Новый тип вождя.

Чтобы понять значение каждой из этих характеристик, необходимо остановиться на каждой из них в отдельности, что мы сейчас и сделаем.

Итак, стрельба из лука на скаку.

В сущности, именно благодаря изысканиям Джона Мэна мы узнали во всех деталях об искусстве конных лучников и о том, кто его сумел возродить в наши дни. Когда в 1242 году монголы окончательно оставили Европу, вместе с ними сгинуло и их умение стрелять из лука верхом. Но нашелся человек, которому удалось практически невероятное: он возродил эту уникальную древнюю военную методику. Благодаря его открытию ученым удалось пролить свет на многие моменты вооруженных противостояний былых времен. Человека, ставшего конным лучником, зовут Лайош Кашаи.

Он венгр.

А ведь как раз на территории Венгрии и обосновались гунны вследствие миграции из степей. Венгрия стала их новой средой обитания. Именно отсюда они совершали набеги на окрестные государства. Кстати, лучник Кашаи всерьез полагает себя... реинкарнацией Аттилы. Так это или нет – не столь важно, но что имеет для нас первостепенный интерес, так это то, что Кашаи действительно овладел древним искусством, которым славились Аттила и его воины. Венгр приложил недюжинные старания для этого. Джон Мэн особо обращает внимание на трансформацию личности самого неофита, свершившуюся в ходе постижения им канонов мастерства. Кашаи не только перебрался жить на коне, подобно древним гуннам. Кашаи стал сильным, непоколебимо уверенным в себе и целеустремленным человеком. По мнению Джона Мэна, именно таковыми были основные качества гуннов и самого Аттилы. Право же, с ним не хочется спорить. Все выглядит более чем убедительно.

Однако давайте обратимся к фактам.

Не будет преувеличением сказать, что ему пришлось все начинать буквально с нуля. Поворотным моментом его судьбы стало прочтение романа Гезы Гардоньи о гуннах и Аттиле. Прочитав его, совсем еще юный Лайош решил посвятить свою жизнь постижению тайного искусства гуннов. Так решилась его судьба. Джон Мэн, лично знающий Кашаи, заметил: «В нем есть что-то от воина Дзэн – бойца, добивающегося внутреннего баланса для совершенствования своих боевых навыков,– если не считать, что ему пришлось стать собственным Учителем и создать собственную религию. Это заняло у него свыше 20лет».

Да, это сейчас у Кашаи собственное поместье-полигон, отборные скакуны, целый ряд учеников, последователи в разных странах. Это сегодня энтузиасты ежегодно прибывают в лагерь Кашаи для того, чтобы насладиться неповторимым шоу. Кто-то из них впоследствии поступает в учение.

А когда Кашаи начинал, ничего подобного не было и в помине.

Прежде всего, Кашаи необходимо было стать лучником.

Он справился с этой задачей.

Поскольку Кашаи изначально мечтал о том, чтобы открыть тайну военной доблести гуннов, ему пришлось посвятить много времени подбору правильного лука. Точнее, его созданию. Ведь луки гуннов были особенными, они стали новым типом оружия.

С целью обретения особой изогнутой формы лука Кашаи пришлось заниматься испытанием различных пород дерева на прочность, долго экспериментировать с расщеплением жил и рога; подготовка стрел также потребовала изрядных сил, смекалки и времени. В итоге у Кашаи был необходимый ему гуннский лук и соответствующие стрелы. Несколько слов о самом гуннском луке, чтобы вы смогли представить себе, чем он вообще отличался от прочих. Он не только был асиммитричен (верхняя часть длиннее нижней); кстати, это делалось гуннами для того, чтобы лук не упирался в шею лошади. Мелочь, казалось бы, а каков практический результат! Ведь луки гуннов вообще превосходили по размерам все остальные. Кроме того, в процессе изготовления им придавалась особая кривизна. Все это позволяло добиваться более мощного выстрела. Как вы понимаете, у степных народов панцири были не в большом ходу, а вот в европейских регионах они были гораздо более распространены. Поэтому гуннам был необходим не стандартный, а гораздо более мощный лук, чтобы выпущенная из него стрела была способна пробить любые доспехи. На концах лука имелись трехсантиметровые роговые удлинения («крылья»), к которым, собственно, и крепилась тетива; именно эти крылья увеличивали убойную силу. Важное уточнение, сделанное Джоном Мэном: «Это позволяло лучнику натягивать тетиву более тяжелого лука, прилагая меньшее усилие, поскольку загибающиеся „уши“ работали, как если бы являлись частью колеса большого диаметра. Когда лучник натягивал тетиву, „уши“ разгибались, удлиняя ее. При отпускании тетивы „уши“ снова загибались, укорачивая тетиву и увеличивая ускорение стрелы, благодаря чему отпадала необходимость в более длинных стрелах и слишком сильном натягивании стрелы». Да, такой лук да в опытных руках... Просто страшно представить себе результат!

Н о вернемся к Кашаи.

Как вы помните, гунны стреляли, не сходя с коня.

Кашаи предстояло научиться сначала скакать на коне, а потом еще и стрелять на скаку. Ему было всего 20 лет, и он еще ни разу не сидел на коне!

Найдя себе наставника в лице некоего Пранкиша, Кашаи начал упорно заниматься. Почти одновременно он взял в аренду участок земли в 15 га и, не жалея сил, стал трансформировать его в... гуннскую степь. Он мечтал воссоздать все в мельчайших подробностях, иначе пропадала чистота эксперимента, а точнее – искажалась сама идея.

Именно на этом полигоне Кашаи приступил к работе с лошадьми; сначала у него была вообще всего одна лошадь, а потом появилась и вторая. Ее уже предназначили на бойню, а Кашаи выходил ее и превратил в холеное и необыкновенно восприимчивое животное.

Научившись скакать, Кашаи смог приступить к главной своей задаче – научиться стрелять на скаку. И вот тут его ждали очень серьезные проблемы.

Кашаи уже был к тому времени знатным лучником, победившим на многих соревнованиях. Умел он и отменно скакать – штудии Пранкиша и нечеловеческое упорство самого Кашаи сделали свое дело. Но соединить оба этих умения в одно ему никак не удавалось!

Он чуть не лишился рассудка, экспериментируя с различными техническими методиками. Увы, все было безнадежно.

И тут его постигло озарение: он понял, что ему надлежит заглянуть в глубь самого себя, постичь свою внутреннюю природу. Если он сможет добиться внутренней гармонии, то сможет совладать практически со всем.

Он постигал искусство «расслабленной концентрации», старался ездить вообще без седла (для гуннов это было сущим пустяком), учился чувствовать тело самой лошади в надежде стать с нею одним целым. И... все время падал и падал. Как заметил Джон Мэн, «боль стала для него образом жизни».

Постепенно стали происходить чудеса.

Кашаи научился ездить без седла и, пуская лошадь рысью, мог держать в вытянутой руке стакан с водой, не расплескав при этом ни капли...

Постепенно Кашаи начал овладевать изысками.

Он освоил технику «парфянского выстрела», при котором верхняя часть туловища всадника стремительно разворачивается на 180 градусов, в то время как он не перестает вести стрельбу. Крепко пришлось потрудиться Кашаи и над достижением скорострельности. После первого года тренировок Кашаи уже был способен выпустить три стрелы за 6 секунд!

Кто из нас сегодня толком умеет стрелять из спортивного лука?

В лучшем случае, единицы.

Чтобы осознать феномен Кашаи, позвольте привести здесь детальное описание самой процедуры стандартной стрельбы, сделанное Джоном Мэном: «Вы держите в левой руке пучок раздвинутых веером стрел, прижимая их к луку; просовываете руку между тетивой и луком и берете стрелу двумя согнутыми пальцами, прочно удерживая ее с двух сторон, и кладете на нее большой палец; отводите стрелу назад, чтобы тетива сдвинулась вдоль большого пальца и вошла в выемку стрелы; и натягиваете тетиву, одновременно поднимая лук». Все это куда сложнее осуществить, нежели прочитать. Теперь еще учтите, что все это нужно сделать на скаку! И конечно же: еще ведь и цель поразить необходимо!

Чтобы научиться попадать в цель на скаку, у Кашаи ушло 4 года...

Получаться стало только тогда, когда он интуитивно приблизился к пониманию того, как нужно поступить: «Он решил попробовать натянуть тетиву не к подбородку, а непосредственно вдоль линии вытянутой руки, подведя стрелу к груди, чтобы затем интуиция подсказала ему момент выстрела. ...Как вы прицеливаетесь? Да никак, потому что у вас нет для этого времени. Вы отключаете сознание и полагаетесь на интуицию».

И так он добился своего.

Он попал в книгу рекордов Гиннесса, добился учреждения нового вида спорта, поведал о себе в на редкость откровенной и невероятно поэтично написанной биографии; ну и, конечно, все это время трудился не покладая рук, поскольку заботился о том, чтобы отточить свое мастерство до блеска. И преуспел! Его шоу поистине безупречны.

Однако феномен Кашаи удивителен не только тем, что человек решил воплотить свою мечту в жизнь и добился этого; он мог остаться простым и заурядным, как миллионы вокруг него, но предпочел иное: он раскрыл всю глубину своего Я и смог реализовать весь имеющийся у него потенциал! Кашаи стал другим человеком, его личность трансформировалась, поскольку он взошел на более высокий уровень. Для окружающих и всех, кто о нем знает, Кашаи – легенда.

Своим жизненным подвигом и поразительными достижениями он помог ответить на вопросы, которые все это время не давали покоя историкам, занимающимся гуннами и пытающимся разгадать секрет их военного преимущества над прочими варварскими народами.

Получается, что и те и другие были умелыми наездниками и отличными стрелками, но гунны привнесли в ремесло нечто особенное, что позволило им выйти за рамки. Они словно переродились и стали жить в более быстром жизненном ритме, не позволяя всем остальным себя настичь.

Их удивительные навыки, тем не менее, не проявились бы в полной мере, если бы гуннами не была выработана особая, прежде не виданная методика боя.

И теперь самое время представить новаторскую военную тактику гуннов.

Пожалуй, это было действительно нечто!

Впрочем, судите сами.

Гунны пренебрегали доспехами, делая ставку на быстроту передвижения.

У каждого из гуннских воинов имелся колчан с 60 стрелами, а также меч.

Первая линия гуннского войска, как правило, представлена двумя (условно говоря) полками по 1000 человек каждый.

За ними – военные повозки, в которых содержатся сотни запасных луков и примерно около 100 000 стрел.

Когда начинается подготовка к атаке, оба полка постепенно начинают смещаться к флангам противника. При этом гунны пускают своих лошадей по кругу; те пишут концентрические окружности, поднимая тучи пыли, которая совершенно скрывает гуннов от их противников. Одновременно в ладони каждого из воинов порядка 6—7 стрел, которые они готовы моментально выпустить по врагам.

Начинается атака.

В ней участвуют примерно несколько сотен гуннов.

Скорость движения гуннов составляет 30—40 км/ч.

Они стремительно приближаются.

Противник различает гуннов на расстоянии 200 м и начинает осыпать стрелами. Выпущенные стрелы тратятся впустую – расстояние слишком далеко. Гунны невредимы.

С расстояния 150 м уже стреляют сами гунны.

Стрелы гуннов особенные, они снабжены миниатюрными трехгранными наконечниками. Скорость полета такой стрелы – 200 км/ч. Урон, который способен принести подобный обстрел, сложно себе представить.

Еще через 50 м гунны разворачиваются на 90 градусов и несутся вдоль рядов вражеского войска, стреляя вбок. Одновременно приближаются оставшиеся воины (скажем, около 1700—1800 человек) и тоже выпускают стрелы.

Как отмечает Джон Мэн, за 5 секунд 1000 стрел гуннов способна поразить 200 воинов противника! Отсюда несложно вычислить скорострельность гуннских лучников. Она составит 12 000 стрел в минуту!!!

Передовые сотни воинов внезапно разворачиваются и скачут, по-прежнему выпуская стрелы. Они успевают выстрелить один-два раза и вновь возвращаются – уже с новыми стрелами в ладони.

Следует шквальный обстрел.

За 45 секунд преодолеваются 400 м дистанции; гунны выпускают около 5000 стрел, уничтожая еще 200 врагов.

Проходит 10 минут сражения.

Находясь на расстоянии 100 м, гунны выпускают 50 000 стрел!

Это поистине феноменально.

Джон Мэн особо выделяет следующую деталь: гунны на флангах стреляют с разных рук, практически перекрывая весь сектор!

Противостоять им было невозможно.

Учтите также, что весь успех этой тактики гуннов базировался на том, что они действовали как один единый организм. В противном случае гуннам бы не удалось взять верх над другими народами.

Еще одной распространенной тактикой гуннов было ложное отступление.

Противник, посчитав, что гунны спасаются бегством, начинает их преследовать. При этом монолитность строя нарушается, что немедленно делает войско уязвимым. Дождавшись, чтобы в строю неприятеля возникло как можно больше брешей, гунны внезапно разворачиваются и бешено атакуют. Это теперь для них просто детская забава, потому что вместо монолита вражеская рать распалась на группы воинов, которые совсем легко уничтожить.

Теперь вы понимаете, почему гунны вселяли такой ужас остальным народам?

Те не могли поверить, что обычные люди способны столь стремительно передвигаться, одновременно стреляя и добиваясь при этом невероятного поражающего эффекта! Проще было счесть, что им приходится иметь дело с ратью демонов...

Однако, чтобы подобная военная машина гуннов четко функционировала, необходим вождь. Причем не простой вождь, а воитель, олицетворяющий собой новый тип вождя!

И он появился – в лице Аттилы.

Аттила дествительно олицетворяет собой новый тип вождя.

Он был первым владыкой гуннов, который осознал, что для его народа не будет покоя до тех пор, покуда существуют Рим и Константинополь – Западная Римская империя и Византия.

В отличие от своего старшего брата Бледы, предпочитавшего следовать жизненным шаблонам, Аттила понимал, что жить лишь сегодняшним днем, довольствуясь добычей от набегов – да и то от случая к случаю,– это порочная тактика. Он чувствовал, что замыкаться в пределах своего региона чревато серьезными проблемами, поскольку вокруг одни враги. Если они смогут объединиться, гуннов ждет смерть. Именно поэтому Аттила неустанно стремился к расширению границ своей империи. Он знал, насколько важно распространить свое влияние на окружающие территории. Аттила не просто завоевывал новое жизненное пространство, он уже заранее знал, как максимально выгодно для гуннов его можно использовать.

Аттила также отдавал себе отчет, что гунны достаточно давно оставили степь; на батальных полях Европы недостаточно было использовать лишь прежнюю тактику и вооружение; следовало искать, экспериментировать, учиться у цивилизованных европейских государств. И гунны под руководством Аттилы действительно учились!

Некогда сугубо степной народ, они научились пользоваться таранами и осадными орудиями и уже могли штурмовать вражеские города.

Аттила, однако, понимал, что не всегда разумно действовать силой, иногда целесообразнее уступить поле для дипломатов. Такого количества ученых секретарей, толмачей и т. д., как у Аттилы, никогда не было ни у одного гуннского царя.

Будь Аттила подобен своему брату Бледе, гуннам было бы суждено исчезнуть куда раньше. Благодаря Аттиле его народ жил и благоденствовал целых 20 лет.

Песчинка в океане времени, что и говорить... Однако в плане жизни целого народа это довольно-таки значительный срок.

Единственный промах Аттилы заключался в том, что он не оставил преемника. Без вождя империя очень скоро перестала существовать. Но с этим ничего нельзя было поделать. Харизматичность личности Аттилы была столь изрядна, что до его уровня практически никто не мог надеяться подняться.

Увы, в истории не однажды случалось подобное.

Поистине нет ничего нового под луной...

Данный текст является ознакомительным фрагментом.