Глава 12 КЛАССИЧЕСКАЯ КОМАНДА

В 6.45 утра по римскому времени в квартире Софи зазвонил телефон. Это был Гэри Грант, который оставался дома в Беверли-Хиллз в эту ночь и смотрел церемонию вручения "Оскаров" по телевидению у себя в спальне.

"Дорогая, ты знаешь?" — спросил он.

"Знаю о чем?" — вскричала Софи.

"О, дорогая, я так рад первым сообщить тебе. Ты выиграла!"

Софи в пижаме начала прыгать от радости, едва не сбив с ног вбежавшего Пьера Луиджи, который тут же принялся яростно щелкать своим "Роллифлексом". Понти, взяв телефонную трубку, все время спрашивал Гранта: "Софи выиграла? Софи выиграла? Это правда? Правда?"

После Гранта последовали звонки от Джона Левина, Уильима Холдена, Фрэнка Синатры, Петера Селлерза, Тони Перкинса, Джона Уэйна, Клифтона Уэбба и многих других. Но хотя приз "Оскар" принес славу ее родной стране, президент Италии никак не поздравил актрису, что, впрочем, вряд ли могло удивить, учитывая неопределенность ее супружеского положения.

Огромное число бутылок с шампанским было откупорено в тот день, когда Витторио Де Сика и родственники Софи приехали к ней, чтобы отметить это событие, поцеловать и обнять новую королеву кино (по крайней мере, на год этот титул останется за ней, до следующего вручения "Оскара"). Позже мать Софи говорила, что все было похоже на незабываемую сказку. "Я получила вознаграждение за все те страдания, которые испытала в жизни".

Как и многие "театральные мамы", Ромильда Виллани тоже почувствовала себя звездой, которую она помогла создать, по крайней мере в своем представлении. "Оскара вручили не только Софи, но и мне. Софи — это я сама. Ее аплодисменты — это мои аплодисменты. Я их заслужила… Все, чего я хотела для себя, произошло с Софи. Я жила в ее отражении, и это делало меня счастливой", — сказала она однажды.

Для Софи утро прошло как в угаре радостного опьянения. "Я смутно помню момент, когда ребята с телеграфа принесли мне кучу посланий из всех уголков мира, а репортеры и фотографы заполонили всю квартиру. Под конец, измученная, я легла в постель между мамой и Марией. Нам не нужны были слова. Мы знали, что думаем об одном: о нашем первом доме в Поццуоли и о том пути, который все мы прошли за это время".

Днем Софи решила, что она должна что-нибудь сделать, как-то отблагодарить своих зрителей во всем мире, и отправилась в Красный Крест, чтобы сдать поллитра крови, "прекрасной неаполитанской крови", как сказала она сестре, помогавшей ей. "Крови сожительницы", — съехидничал один из репортеров в римской католической газете.

"Оскар" Софи дал возможность провести показ "Чочары" с максимальным размахом, что в США и Британии означало выпуск дублированного варианта, благодаря чему фильм смог пойти в основных кинотеатрах страны, таких как "Одеон". Студия "Эмбасси пиктчерз" временно приостановила версию с субтитрами, что помешало зрителям увидеть именно тот вариант на итальянском языке, за который она и получила "Оскара", — хотя жаловались на это немногие. Дублированные "Две женщины" только в США принесли ее создателям свыше 6 миллионов долларов против 2,5 миллиона от варианта с субтитрами.

Босли Кроутер из "Нью-Йорк таймс" нашел, что английская версия "Двух женщин" "выдающаяся по результату работа", и порекомендовал все качественные иностранные фильмы дублировать таким же образом, чтобы их можно было показать широкой американской аудитории. Он доказывал, причем довольно убедительно, что в большинстве иностранных фильмов звуковое сопровождение все равно "поддельное", так как голоса обычно записываются после съемок, и нередко другими актерами. В оригинальной версии "Двух женщин", например, Жан-Поль Бельмондо "говорил" голосом итальянского актера. Кроутер также полагал, что иностранные фильмы обычно имеют так много субтитров, что слишком отвлекают внимание. Он сказал, что никогда бы не получил полного удовольствия от "Чочары" и "Сладкой жизни", если бы не видел их дублированные версии.

Большинство коллег Кроутера, однако, не согласились на этот раз с его мнением, и споры о том, что лучше: дублирование или субтитры, продолжаются и до сегодняшнего дня, так как решение этой проблемы пока не найдено.

После "Оскара" Софи получила множество предложений сниматься в новых фильмах, однако никто не выразил готовности платить актрисе миллион долларов, а именно во столько оценил ее гонорар Карло Понти. Между тем Софи отчасти имела соглашение со студией "XX век Фокс" на фильм "Затворники Альтоны", и в этом году могла отказаться работать с кем-либо еще. Понти занимался сразу несколькими работами, которые он осуществлял вместе с Левином, но без участия Софи. Среди его проектов был фильм Жана-Люка Годара "Отверженные" с Брижит Бордо, и поэтому он часто летал в Париж и Нью-Йорк по делам.

Понти и Джо Левин к тому времени закончили "Боккаччо-70". Они решили проталкивать фильм тем же способом, который применили в отношении к "Двум женщинам", и начали с международного кинофестиваля в мае 1962 года. Огромное гала-представление для прессы и особо важных деятелей кино было устроено в честь Софи, чтобы компенсировать тот холодный прием, который она получила от итальянского правительства после выигрыша "Оскара".

К сожалению, показ "Боккаччо-70" в Каннах сопровождался шиканьями и демонстрациями протеста за стенами кинотеатра, хотя они не имели отношения непосредственно к Софи Лорен. Киноманы были возмущены тем, что Понти и Левин проделали с фильмом во время монтажа. Так, эпизод режиссера Марио Моничелли исчез полностью, а тот, который делал Федерико Феллини, сократили с девяноста до сорока четырех минут. Продюсеры утверждали, что тем самым стремились достичь приемлемой продолжительности, чтобы не делать перерыва во время показа, однако фанатики Моничелли и Феллини не удовлетворились таким объяснением. Еще до выхода на экраны "Боккаччо-70" стал любимым объектом нападок кинокритиков.

Даже в сокращенной версии из трех эпизодов фильм продолжался около трех часов, что требовало специального маркетинга. В июне Джо Левин договорился об американской премьере в новых нью-йоркских кинотеатрах "Синема-I" и "Синема-II", которые представляли собой два отдельных зала, построенных один на другом. Их можно назвать предшественниками больших кинокомплексов, которые пришли в киноиндустрию позже, в 80-е годы. "Боккаччо-70" с субтитрами показывался в обоих кинотеатрах одновременно, но с разрывом в девяносто минут.

Откровенно показанная "анатомия" Софи Лорен, Аниты Экберг и Роми Шнайдер побудили Национальный католический легион благопристойности присвоить "Боккаччо-70" рейтинг "проклятой" категории, что вместе с рекламной кампанией сексуального характера привело, возможно, к тому, что фильм вышел на уровень супербоевика. Обозрения, которые были обычно решающим фактором в определении судьбы фильма — пойдет ли он в престижных кинотеатрах, дали крайне отрицательные оценки, особенно в отношении Софи.

Босли Кроутер обругал и звезду и режиссера заключительного эпизода:

"Де Сика явно вульгарен… в показе прелестей мисс Лорен в эпизоде "Лотерея", который затянут настолько, что вызывает скуку, а демонстрация хрюкающих поклонников героини скорее свидетельствует о неопытности, чем о комическом мастерстве создателей фильма.

Как Карло Понти, муж актрисы и продюсер этого кинофильма, мог позволить, чтобы она и синьор Де Сика опустились до такой антихудожественной грубости, и это после того, как они создали незабываемую "Чочару".

Однако "Боккаччо-70" в дублированной на английский язык версии прошел в США с большим успехом. Он также стал первым кинофильмом из "проклятой" категории, который когда-либо шел в кинотеатрах, принадлежащих Лойе, что доказывало, насколько сильно изменился моральный климат в стране и что зрителям не хватало по-настоящему коммерчески успешных картин.

Рассчитывая на большие поступления, Карло Понти спешил. Успех фильма несколько вскружил ему голову, и он объявил планы о создании "Боккаччо-71", на этот раз с Софи в каждом эпизоде, однако с разными режиссерами и сценаристами. Чтобы сделать проект международным, он пригласил режиссеров Де Сика, Жака Тотти и Билли Уэдлера. Однако вскоре идея нового "Боккаччо" отошла на второй план и вовсе забылась, так как у Понти появились другие планы.

К сентябрю Понти был готов начать сотрудничество с Де Сика как режиссером и Софи в главной роли — сделать их первый фильм на английском языке. Студия "XX век Фокс" настаивала на этом, хотя единственный фильм Де Сика, снятый на английском, "Конечная станция", оказался неудачным как в кассовом отношении, так и по отзывам критиков, хотя, возможно, вины самого Де Сика тут не было. Дэвид Селзник, продюсер фильма, его жена Дженифер Джоунз и Монтгомери Клифт, игравшие главные роли, при подготовке варианта к прокату в США, где он прошел под названием "Нескромность американской жены", вырезали очень много эпизодов.

Понти пригласили стать продюсером фильма "Затворники Альтоны" Де Сика, который присутствовал на премьере драмы Сартра в Париже в 1956 году и с тех пор пытался сделать ее кинематографическую версию.

"Один критик однажды назвал меня поэтом страдания, — сказал Де Сика в 1962 году. — Несомненно, ужасы, боль и страшные испытания военных лет очень сильно повлияли на мое отношение к жизни, поэтому, думаю, совершенно естественно, что, когда я увидел пьесу Сартра, я немедленно загорелся перевести ее на язык кино. Сделанное в послевоенной Германии исследование нацизма останется обвинением против любой формы диктатуры".

Понти считал тему слишком тяжеловесной, однако он хотел отплатить Де Сика за его бесценную помощь Софи. Недавний оглушительный успех "Нюрнбергского процесса" со звездным составом исполнителей еще больше убедил Понти и "XX век Фокс", что можно приступить к работе. Понти удалось получить достаточно средств от итальянских и французских компаний, поэтому проект стал евро-американским и мог рассчитывать на правительственные субсидии.

Однако Понти хотелось изменить название фильма, которое многих смущало, включая президента студии "Фокс" Спироса Скоураса, назвавшего его "Затворниками Алтуны" во время речи на ежегодном собрании акционеров. Сюжет фильма развивается в Германии в поместье Альтона возле Гамбурга, принадлежащем семье Герлах. Папа Герлах, которого Сартр писал с Густава Круппа, контролировал гигантскую промышленную империю, служившую нацистам во время Второй мировой войны. Он не только сумел выжить в этой войне, но даже стал богаче, чем прежде.

Софи играла роль Джоаны Герлах, театральной актрисы, бывшей замужем за младшим сыном Герлаха Вернером, который, как предполагалось, должен был возглавить семейный бизнес, после того как его отец уйдет на пенсию. Однако этого молодого человека смущало прошлое компании. Старший брат Вернера Франц, который фактически занимался делами компании во время воины, был якобы расстрелян как военный преступник после Нюрнбергского процесса. Неудивительно, что сюжет фильма напоминал в какой-то степени "Пять миль к полуночи". Как и там, Франц оказывается живым, хотя находится в тяжелом нервном состоянии и прячется на чердаке поместья Альтона. Ему помогает сестра Лени. Когда Джоана раскрывает их тайну, это приводит к странной цепочке событий. Ее романтически тянет к Францу, живущему вымышленной жизнью, который убеждает Джоану, что он не виновен в смерти сотен русских крестьян, за что его приговорил Нюрнбергский суд.

Эбби Манн, который написал сценарий "Нюрнбергского процесса" и сотрудничал с Чезаре Дзаваттини в работе над "Затворниками Альтоны", старался убедить Спенсера Трейси, звезду мирового кино, сыграть роль Герлаха-старшего. Однако Трейси отказался, утверждая, что не может играть роль неамериканца. Его ближайший друг Фредерик Марч, снимавшийся вместе с Трейси в "Наследнике ветра", согласился на эту роль, однако он не был столь популярен у публики, в результате чего коммерческий успех фильма оказался под угрозой.

На роли Франца Герлаха Понти пригласил Максимилиана Шелла, австрийца по происхождению. В ту же самую ночь, когда Софи выиграла "Оскара", Шелл получил своего как лучший актер года за роль немецкого адвоката в фильме "Нюрнбергский процесс", поэтому выбор исполнителей многими объяснялся именно полученными призами, хотя на самом деле договоренность о партнерстве готовилась заранее. Шелл был любимчиком Эбби Манна, который дал ему его первую большую роль в первоначальной телевизионной версии "Нюрнбергского процесса".

По настоянию студии "XX век Фокс" ее актер-контрактник, Роберт Вагнер, получил роль мужа Джоаны Вернера Герлаха. Если девушка из Поццуоли могла изображать известную немецкую театральную актрису, почему бы парню из Детройта, штат Мичиган, не стать немецким аристократом? Но смесь многих акцентов главных исполнителей, игравших в фильме немцев, могла вызвать впоследствии море критики у специалистов и соответствующую реакцию зрителей.

Чтобы удовлетворить требования компаний, принявших участие в финансировании фильма, роль Франца и сестры Вернера Лени отдали французским актерам. Когда "Фокс" предложила Жанну Моро, Понти подумал, что она может оказаться серьезной соперницей Софи на экране, и отказался утвердить ее. В конце концов согласились на Франсуа Прево, актрису с достаточно сомнительными претензиями на звездность.

По просьбе Де Сика большую часть "Затворников Альтоны" снимали в Чиначитте в Риме, поэтому он мог привлекать к работе своих постоянных итальянских сотрудников. Действие фильма в основном происходит в доме, причем часто идут длинные монологи — любимый прием Сартра, — которые произносит то один, то другой главный персонаж.

Натуру снимали на черно-белой пленке "синемаскоуп" в Гамбурге и Берлине. Хотя американским кинокомпаниям до этого никогда не дозволялось работать в восточном Берлине, Понти удалось получить разрешение снять две сцены в театре Бертольта Брехта, где Софи (Джоана) участвует в репетиции со знаменитым "Берлинер Ансамбель" в брехтовской пьесе "Карьера Артура Уи". Софи никогда раньше не играла на сцене театра, однако Елена Вайгель, вдова Брехта и режиссер "Берлинер Ансамбель", поработала с ней, и она сделала эту сцену так, что Де Сика не потребовалось слишком много дублей.

На протяжении всех съемок фильма "Затворники Альтоны" Софи пришлось выслушивать сплетни, что у ней завязался роман с Максимилианом Шеллом. Легко было понять почему. С густой шевелюрой темных волос, которые для фильма пришлось осветлить, Шелл был очень симпатичным мужчиной, которого обожали все женщины, и, как говорят, по числу побед на любовном фронте он обошел даже Уоррена Битти. Одним из тех, кто действительно верил этой сплетне о Софи и Шелле, был Петер Селлерз, все еще мечтавший о ней и следивший за ее жизнью через знакомых и друзей. Любовь Селлерза к Софи и его ревность обернулись ненавистью по отношению к Шеллу. Когда актеру предложили сниматься вместе с Шеллом в "Топкапи", он отказался от роли. Возможно, гнев Селлерза стоил ему "Оскара", который получил Питер Устинов, сыгравший вместо него.

Известный своим друзьям как Р. Дж., Роберт Джон Вагнер еще и подлил масла в огонь. "В ночь перед решающей сценой, — вспоминал Вагнер, — Шелл завел со мной длинный разговор о наших коллегах и объяснил мне сущность отношений между нами, — ну, знаете этот актерский треп. На следующий день, когда я начал мою сцену, Шелл взял сценарий, зашел за камеру и отрицательно покачивал головой, пока я работал. Можете вы себе это представить. За все годы в кино я никогда не видел, чтобы кто-нибудь из актеров позволял себе такое. Знаете, что его злило? То, что у меня с Софи все было прекрасно. Она любила меня, и это выводило Макса из себя".

Вагнеровское "у меня с Софи" скорее всего лишь его стремление представить ситуацию так, как ему хотелось. Однако, похоже, на самом деле их отношения никогда не выходили за пределы дружбы, хотя он недавно развелся с Натали Вуд (в 1972 году они поженились снова) и был свободен для новых связей. "Их, очевидно, влекло друг к другу, — говорил позже сценарист Эбби Манн. — Но мужем Софи был продюсер, что всегда им сильно мешало. Я думаю, Р. Дж. боялся работать в этом фильме, потому что Понти тогда был большой шишкой в европейской кинопромышленности. Контракт Р. Дж. с "Фоксом" подходил к концу, и он хотел начать новую серию работ в Европе. Однако, если бы Понти что-нибудь узнал о его отношениях с Софи, ему пришлось бы в европейском кино несладко".

Во время съемок фильма чета Понти отметила пятую годовщину своего заочного мексиканского брака. Хотя законность их союза все еще вызывала сомнения в Италии, они были самой известной парой, о которой много судачили в мире кино. Каждый, кто видел эту высокую Афродиту рядом с коротеньким и пузатеньким пожилым человеком, не мог поверить, что ее влекло к нему не богатство, а его власть.

Однако Софи всегда отвечала тем, кто пытался задавать ей подобные вопросы: "Могу одно сказать вам по этому поводу: когда я без него, я словно без кислорода". Она никогда не забывала упомянуть и то, что Понти был для нее как бы и отцом, которого она не знала в детстве.

"С первого момента, когда я встретила Карло, у меня возникло чувство, словно я знала его всю жизнь, с самого рождения, — утверждала она. — Каждый день я вижу много мужчин, которые внешне гораздо красивее, чем он, но по сравнению с моим Карло они как плоские фигуры, вырезанные из фанеры".

Скептики из европейской скандальной прессы продолжали распространять инсинуации, что их брак — всего лишь прикрытие, что на самом деле Понти — охотник за юбками и что Софи остается с ним только для того, чтобы играть роль обожающей жены, так как он полностью контролирует ее богатства. В колонках для сплетен часто говорили о связи Понти с другими актрисами, которых он открыл, и больше всего об известной Сильвии Косчине, экзотическому диву из Югославии, и Вирне Лизи, последней в ряду голубоглазых блондинок, которая появилась в поле его зрения даже раньше, чем Мэй Бритт.

Хотя это может показалось невероятным, "Затворники Альтоны" был пятидесятым фильмом Софи с тех пор, как она впервые снялась в массовке в " Quo vadis" в 1950 году. Конечно, первые десять или около того фильмов за этот двенадцатилетний период она в основном снималась в эпизодах, но в возрасте двадцати восьми лет актриса добилась в своей кинематографической карьере практически всего, на что у других кинозвезд порой уходит полжизни. Теперь, когда Софи стала обладательницей "Оскара", казалось, она получила право требовать гонорар в один миллион долларов. Именно об этом Понти и вел переговоры, готовясь к следующему фильму — "Падение Римской империи".

Проект появился в какой-то степени благодаря счастливому случаю. Общемировой успех "Сида" заставил продюсера Самуэля Бронстона срочно готовиться к съемкам еще одной исторической эпической ленты с теми же звездами и режиссером. Еще до того как сценарий передали Софи и Чарльтону Хестону, Бронстон начал масштабную реконструкцию древних римских храмов и зданий, которые остались на его студии возле Мадрида.

К сожалению для Бронстона, Хестону очень не понравился сценарий Филиппа Джордана, и он отказался от приглашения, пообещав согласиться на любой другой фильм продюсера. Софи тоже не одобрила сценарий, однако теперь, когда Хестон отказался участвовать в фильме, у Понти появились преимущества при заключении соглашения. Если Софи также выпадет из числа исполнителей, у Бронстона возникнут проблемы, потому что Софи Лорен и Римская империя подходили друг другу настолько естественно, как спагетти и кусочки мяса. Бронстон первоначально планировал заплатить Софи и Хестону по 750 тысяч каждому, но теперь был вынужден согласиться на один миллион долларов для Софи, что позволяло ему предложить только 500 тысяч ее партнеру по фильму.

В конце концов Бронстону удалось собрать необходимые деньги. Вместо Хестона он пригласил Стефена Бойда, ирландца по рождению, который играл вместе с Хестоном в "Бен-Гуре" и был очень похож на него, но стоил гораздо меньше — в то время он получал по 300 тысяч долларов за картину. Оставшиеся 200 тысяч пошли Алеку Гиннессу, что могло показаться слишком мало для одного из самых известных актеров мира, однако в этом фильме он работал всего две недели.

Защищая интересы Софи, Понти настаивал на приглашении Базилио Франчины, их давнего помощника и бывшего профессора истории, чтобы переделать некоторые куски сценария, а также в качестве технического консультанта. Фактически Франчина стал соавтором сценария вместе с Филиппом Джорданом и Беном Барцманом. Основой для их работы послужила шеститомная "История упадка и разрушения Римской империи" английского историка Эдварда Гиббона, прежде всего потому, что ее хорошо знали в обществе.

Софи получила в этом фильме единственную более менее важную женскую роль, хотя по сюжету именно она послужила причиной падения Римской империи. Актриса играла Лючиллию, дочь императора Марка Аврелия, философа-стоика, который предпочел сделать наследником своего приемного сына Ливиуса. А Коммодус, его собственный сын и законный наследник, был слишком слаб умом, чтобы ему можно было доверить власть. Однако один из сторонников Коммодуса, который хотел посадить его на трон, убивает Марка Аврелия до того, как тот успевает передать полномочия приемному сыну. Лючиллия, любовница Ливиуса с ранней юности, пытается убедить того поступить так, как хотел ее отец, однако Ливиус предпочитает остаться военачальником. Коммодус провозглашает себя императором и превращается в безнравственного распущенного правителя, настоящего монстра, чего и опасался Марк Аврелий. Чтобы Лючиллия не вмешивалась в его планы, он выдает ее замуж за Сохамуса, царя варваров из Армении. Последующая история развивается сложно и запутанно на протяжении более трех часов экранного времени. Лючиллия в конце концов становится вдовой, возвращается обратно в Рим и принимает активное участие в политической жизни страны. Коммодус обнаруживает, что он на самом деле не сын Марка Аврелия, а значит, только Лючиллия является единственной законной наследницей трона Римской империи. В последний момент Ливиус успевает спасти Лючиллию и убивает Коммодуса, однако вновь встретившиеся влюбленные понимают, что Рим обречен, и поэтому они покидают его, чтобы искать счастья где-нибудь в другом месте.

По иронии судьбы из всех актеров Софи оказалась единственной римлянкой. Помимо Стефана Бойда и Алека Гиннесса, который должен был играть роль Марка Аврелия, но едва ли голосом мог передать глубину образа, владея чисто театральной безупречной дикцией, среди исполнителей были Кристофер Пламер (Коммодус), Джеймз Мезон, Энтони Куэйл и Мэл Феррер. Омар Шариф — звезда из Египта, который вскоре получит международное признание после второстепенной роли в "Лоуренсе Аравийском", играл роль армянского мужа Софи, хотя большинство сцен, в которых он снялся, впоследствии были вырезаны, чтобы сократить общую продолжительность картины.

Имея бюджет в 20 миллионов долларов, "Падение Римской империи", как сообщалось, было в то время самым дорогим кинофильмом за всю историю кино ("Клеопатра" стоила дороже, но из-за опоздания с началом съемок, которые потом отложили еще на год, пока Элизабет Тейлор восстанавливалась после очень тяжелой болезни, ее стоимость определили позже). Самуэль Бронетон получил кое-какие финансы от своего давнего партнера американского магната Пьера Дюпона, хотя основная часть денег поступила от продажи прав на прокат фильма, данных ему в качестве аванса. "Парамаунт пикчерс" и "Рэнк организэйшн" были среди самых крупных компаний, принявших участие в проекте. По договоренности, после того как фильм окупит вложенные в него средства, им причиталось пятьдесят процентов прибыли.

Хотя Софи платили вдвое больше, чем за съемки в "Сиде", Карло Понти заключил такой же контракт с условиями, по которым вся ее работа должна быть закончена за двенадцать недель. Так как предполагалось, что она будет участвовать только в четверти всех эпизодов, режиссер Энтони Манн мог без труда уложиться в отведенный ему срок.

Когда Софи узнала, что ей придется работать с Алеком Гиннессом, она была немного напугана. "В конце концов оказалось, что он блестящий актер и один из немногих, кто имеет приставку "сэр" перед своей фамилией, — вспоминала она. — Я представляла его себе напыщенным человеком, вроде "сэра Эрика Гуднесса", которого Петер Селлерз изображал на нашей пластинке. Но он оказался совсем другим. Это был чудесный человек, и мы очень подружились. На одной вечеринке мы вместе танцевали твист. Он у него здорово получался".

Софи и Гиннесс выяснили, что скорее всего они уже встречались раньше. В 1943 году, когда Гиннесс был лейтенантом на английском вспомогательном судне, он провел какое-то время в Поццуоли и часто заходил в бар на набережной, где солдатам и морякам продавали кофе и поддельное бренди. Местные дети шмыгали между посетителями, выпрашивая шоколад и жевательную резинку. Два десятилетия спустя, после того как Гиннесс рассказал эту историю Софи, она знала обо всем очень хорошо, потому что сама была одной из тех девчонок.

Однажды ночью во время съемок фильма Гиннесс пригласил Софи пообедать в один из лучших ресторанов Мадрида. Когда он прибыл за ней в арендованном лимузине и поднялся в ее квартиру, неожиданно подул сильнейший ветер, почти шторм. Софи спустилась в коридор в блестящем длинном белом платье. "Новое, — с гордостью объявила она. — Я надела его в первый раз. Для вас!"

Гиннесс раскрыл зонтик, чтобы проводить актрису по широкой лестнице к автомобилю. По дороге Софи поскользнулась и упала в огромную лужу, испачкала платье, получила ссадины на обеих руках и поранила лицо. Гиннесс помог ей встать. В течение какой-то секунды она была в шоке, но затем сказала: "Я пойду поменяю платье".

Когда Гиннесс отвел Софи обратно в квартиру, он попытался отговорить ее выходить из дома в такую ужасную погоду, но она и слышать ничего не хотела. "Нет, нет, — сказала она. — Я хочу пойти. Дайте мне, пожалуйста, всего пять минут".

"Не прошло и десяти минут, — вспоминал Гиннесс, — как она снова появилась, уже в другом великолепном наряде, с другой прической, умытая, надушенная и с небольшим пластырем на подбородке. "А это платье вам нравится?" — спросила она. Когда я ответил, что оно мне действительно нравится, она растянулась в довольной улыбке, заявив: "Я думаю, оно симпатичней, чем то, предыдущее. Вообще-то у меня много платьев, и все очень хорошие, милые".

Они вышли и чудесно провели вместе время, однако Гиннесс настаивал, чтобы отвезти Софи в ее апартаменты пораньше. Он думал, что несчастный случай накануне плюс его компания окажутся для нее слишком большой нагрузкой.

Впоследствии критики выражали сожаление, что так мало сцен между Софи и Гиннессом, Марком Аврелием, который умирает чуть не в самом начале. Им хотелось, чтобы лучше это произошло с Ливиусом — Стефеном Бойдом, одним из тех невыразительных актеров, которые совершенно теряются на экране, особенно когда там царит Софи.

Когда Софи заканчивала сниматься в "Падении Римской империи", стало понятно, что запас фильмов актрисы, ожидающих выхода на экран, пополнится еще одним. "Мадам Сен-Жан" и "Пять миль до полуночи" начали свой путь по экранам европейских кинотеатров и вначале оказались коммерчески очень успешными, особенно во Франции, где исторический фон первого фильма и псевдохичкоковский стиль второго оказались достаточными основаниями для успеха. По мнению французских зрителей, Софи заменила Брижит Бордо в роли самой популярной кинозвезды этой страны (на втором месте была Бордо, за ней следовали Жанна Моро и Мишель Морган).

Но, к сожалению, ни один из этих фильмов не имел успеха в англоговорящих странах. Критики, от мнения которых в значительной степени зависела прокатная судьба любой картины, резко прошлись по "Пяти милям до полуночи", назвав сценарий очень слабым, а дуэт Софи с Тони Перкинсом — очередной неудачей. Один критик заметил, что партнеры играли как бы в разных фильмах и что Перкинс "ходит как человек, получивший удар электрическим током". Даже Босли Кроутеру пришлось признать, что Софи Лорен предоставили слишком мало возможностей показать свой талант.

Когда название другого фильма сократили до многозначительного "Мадам", что сразу вызывало у зрителей совершенно неправильные аллюзии, "наполеоновскую" эпоху постиг тяжелый удар, и фильм не смог собрать даже шести миллионов долларов, затраченных на его производство. Поскольку специалисты посчитали, что картина слишком коммерческая для престижных кинотеатров и слишком скучная для массовой аудитории, она была выпущена в США только в дублированной версии. В Нью-Йорке, традиционной стартовой площадке для запуска в прокат иностранных фильмов, Джо Левин не смог организовать ее показ на Бродвее или Ист-Сайде, и поэтому ему пришлось согласиться на сдвоенный сеанс в сети кинотеатров, владельцем которых был Лойе. Нью-Йорк тогда переживал длительную забастовку газетчиков, однако обозрения в других средствах массовой информации оказались плохими, и Левин отложил прокат. Как выяснилось позже, большая часть зрителей в США так никогда и не увидела "Мадам".

Софи закончила работу в "Падении Римской империи" накануне отлета в Лос-Анджелес на вручение призов Американской академии, которое должно было состояться 8 апреля 1963 года. Как победительница приза "Оскар" в номинации "Лучшая актриса 1961 года", ожидалось, что она вручит награду лучшему актеру 1962 года, согласно традиции "перекрестного" награждения, которая существовала с 1930 года. Хотя это и необязательно, Софи хотела извиниться перед устроителями церемонии за свое отсутствие на вручении приза в прошлом году. Понти сопровождал ее. Ни один из его фильмов в этом году не номинировался, однако он хотел заставить Джо Левина, который работал с продюсером Франко Кристальди, помочь ему стать номинантом по нескольким категориям за его "Развод по-итальянски".

Друг Понти Марчелло Мастроянни тоже выдвигался на "Оскара", однако предпочел остаться дома, так как считал, что у него нет никаких шансов. Он поручил Софи, которая должна была открыть конверт с именем победителя, получить награду, если вдруг окажется, что жюри выберет его.

Телевизионный репортаж этой ночью вел Фрэнк Синатра; во время трансляции вручения призов, когда Софи появилась на сцене, Синатра представил ее "как величайшую в мире мастерицу по изготовлению пиццы".

Смеясь, она обещала прислать Синатре свой любимый рецепт, а затем, повернувшись в сторону жюри, поблагодарила их "за награду, которую вы вручили мне и моей стране в прошлом году". Затем она зачитала список номинантов на звание лучшего актера, среди которых, помимо Мастроянни, были Берт Ланкастер за "Птицелова из Алькатраца", Джек Леммон за "Дни вина и роз", Петер О’Тул за "Лоуренса Аравийского", Грегори Пек за фильм "Убить пересмешника".

Пек находился на своем месте прямо перед Софи, когда она объявила его победителем. Она поцеловала его в щеку, когда он принимал "Оскара", после чего актер вытащил из кармана речь и по бумажке прочитал ее. Уходя со сцены, Софи спросила его: "Когда мы сможем вместе сняться в кино?" Если бы Пек мог предсказывать будущее, то ответил бы: "Через два года".

Софи осталась за кулисами, чтобы узнать, кто станет ее преемницей в категории лучшей актрисы. Так получилось, что представлять победительницу в этой номинации выпало лучшему актеру прошлого года Максимиллиану Шеллу, что, может быть, давало Софи еще один повод не отходить далеко от сцены. На этот раз победительницей назвали Энн Бэнкрофт за фильм "Чудесная работница", которая опередила Бетт Дэвис ("Что случилось с ребенком Джейн?"), Кэтрин Хепберн ("Длинная поездка в ночь"), Джеральдину Пейдж ("Сладкоголосая птица юности") и Ли Ремик ("Дни вина и роз").

Софи стала очевидицей образцового случая бахвальства, когда Джоана Кроуфорд продефилировала на сцену, чтобы принять "Оскара" вместо отсутствующей Энн Бэнкрофт. Говорили, что Кроуфорд сильно завидовала, что ее партнерша по фильму "Ребенок Джейн" Бетт Дэвис была среди номинанток, а она нет. Теперь Кроуфорд получила возможность для отмщения и размахивала "Оскаром" так, словно он принадлежал ей, а не Энн Бэнкрофт.

Позже на балу в честь победителей, устроенном Американской академией кино, Карло Понти удалось провернуть небольшое дельце. Под впечатлением семи "Оскаров", которые получила картина "Лоуренс Аравийский", он подошел поздравить режиссера Дэвида Лина и как бы случайно спросил его, не заинтересуется ли он работой в фильме "Доктор Живаго". Лин ответил согласием, причем выразил его очень горячо. Мужчины договорились встретиться позже, чтобы обсудить детали.

Понти поторопился назад к Софи с хорошей новостью. Фильм Лина "Мост на реке Квай" в 1957 году также завоевал семь "Оскаров", в том числе и в категории лучшего кинофильма. Может быть, через два года они снова приедут в Голливуд получать призы за "Доктора Живаго".

Тем временем у Понти появились проблемы со студией "XX век Фокс" из-за "Затворников Альтоны", который вызвал такое резкое осуждение в прессе, что студия пыталась отказаться от своего контракта прокатывать фильм в стране. Что бы ни случилось, Понти понимал, что в свете будущего сотрудничества Софи и Витторио Де Сика этот фильм был ошибкой. Им следовало работать с материалом, который они хорошо знали, вроде "Чочары", хотя, может быть, не столь трагическим.

После "Развода по-итальянски", который имел бешеный успех в Америке, Марчелло Мастроянни подошел вплотную к уровню признания, которое необходимо актеру, чтобы завоевать "Оскара", а тем более за лучшую игру на иностранном языке. Поэтому Джо Левин убедил Понти присоединить Марчелло Мастроянни к дуэту Лорен — Де Сика и придумать для них что-нибудь новенькое. Понти и Де Сика посидели вдвоем, поломали головы и выдали идею фильма "Вчера, сегодня, завтра", комедию, состоящую из трех новелл, в стиле "Боккаччо-70". Но в отличие от него все главные роли исполняли Софи и Марчелло Мастроянни, а Де Сика выступил режиссером всех эпизодов.

Поскольку продюсером "Вчера, сегодня, завтра" был муж актрисы, фильм должны были снимать так, чтобы показать Софи в максимально благоприятном для нее свете. Каждый эпизод назывался по имени героини. В "Аделине", написанной великим актером и сценаристом Эдуардо Де Филиппо и Изабель Куанантотти, рассказывается о жительнице трущоб Неаполя, которая продает контрабандные сигареты и избегает ареста только потому, что постоянно беременна, и так продолжается до тех пор, пока "производительные силы" ее мужа не иссякают. Поэтому она больше не может пользоваться лазейками в законе, запрещающими отправлять в тюрьму беременных женщин. В "Анне" Чезаре Дзаваттини адаптировал рассказ Альберто Моравия о неверной жене миланского магната и ее любовнике, писателе, отчаянно борющемся за место под солнцем, которого она бросает, когда узнает, что он не может обеспечить ее "Роллс-Ройсом" и другими предметами роскоши, ставшими для нее уже привычными. Сюжет "Мары", сценарий для которой также написал Дзаваттини, вращается вокруг римской девушки по вызову и одного из ее постоянных клиентов, суперсексуального плейбоя, который негодует, когда она проводит время с молодым соседом, изучающим богословие.

Со времени последней работы с Софи в фильме "Счастье быть женщиной" в 1955 году Марчелло Мастроянни стал почти таким же международно известным актером, как и она, и подняться на более высокий уровень ему мешал только постоянный отказ работать за пределами Европы. Мастроянни еще только предстояло сниматься в англоязычных фильмах или подписать контракт с Голлливудом. В США он был известен только тем зрителям, которые любили ходить на элитные кинофильмы или видели дублированные варианты "Сладкой жизни" и "Развода по-итальянски" — первые его фильмы, которые шли в широком американском прокате.

Карло Понти был убежден, что Софи и Мастроянни могут стать итальянским эквивалентом Кэтрин Хепберн и Спенсера Трейси в серии грубоватых, на грани непристойности комедий. Он уже договорился с Де Сика и Эдуардо Де Филиппо написать сценарий для первой из них по феноменально успешной пьесе Де Филиппо "Филумена Мортурано".

"Вчера, сегодня, завтра" начали сниматься летом 1963 года. Каждый из эпизодов должен был происходить именно в том городе, как и написано в сценарии. Де Сика решил начать с "Мары", в котором события разворачиваются в Риме, чтобы покончить с беспокойством Софи по поводу финальной сцены, где она исполняет страстный стриптиз перед Мастроянни. Актриса никогда не видела настоящей стриптизерши в действии, однако по сценарию требовалось, чтобы она была настолько сексуальной и провоцирующей, чтобы ее единственный зритель (Мастроянни) взвыл, как койот.

Де Сика попросил Жака Руэта, хореографа знаменитого шоу "Крейзи хос-салун" ("Горячие кобылки") в Париже, прилететь в Рим и научить Софи нескольким профессиональным приемам. "У меня с ним было три или четыре урока. Он объяснил и показал основные движения и приемы, как вызывающе двигаться, соблазнять и дразнить, — вспоминала актриса. — Но, используя эти приемы, я должна была впитать в себя общий стиль поведения и с помощью Де Сика сделать их органичными для себя".

Софи также получила большую помощь от дизайнера Пьера Този, который изготовил ей двухслойное нижнее белье, включающее лифчик и подвязки для длинных чулок, а также очень "скромный" (с точки зрения затраченного материала) бюстгальтер и коротенькие трусики. В день репетиций актриса настояла на том, чтобы на сценической площадке не было никого, кроме Де Сика, Мастроянни и минимума работников, участвующих в съемке.

"В этой сцене полностью одетый Мастроянни лежит, растянувшись на постели, музыка из магнитофона заполняет всю комнату, — вспоминала Софи. — Я улыбаюсь ему. Он улыбается мне. Затем я начинаю… Медленно, чувственно, с вызовом, я снимаю одежду, провокационно помахивая каждой вещицей перед его глазами, а мое тело двигается волнообразно под ритмичную музыку… Де Сика все это прекрасно запечатлел: начало игры, нарастание страсти, сексуальный подъем и плотское вожделение поддавшегося соблазну Марчелло. Ни одна сцена никогда раньше не доставляла мне большего удовольствия".

Самое замечательное развитие сюжета связано с неожиданным его поворотом: после того как стриптиз Софи вызывает чувственную реакцию у Мастроянни, она неожиданно останавливается и говорит ему, что больше не может этим заниматься, так как обещала студенту, который готовился стать священником, что в течение одной недели останется целомудренной, если он не покинет семинарию. Невероятный взгляд Мастроянни на эти слова и единственное слово, которое у него вырывается: "Cosa?" ("Что?") — делают эту сцену одной из самых запоминающихся во всей истории итальянского кино.

Когда все были готовы начать работу над неаполитанским эпизодом фильма "Вчера, сегодня, завтра", партнерша Софи в "Аделине" Кончето Мусскардо, приглашенная из "народа", пригрозила прекратить участие в съемках, если не получит "компенсации". Мусскардо, известная среди своих соседей как "ас черного рынка", была колоритнейшей фигурой неаполитанского фольклора, и казалось справедливым выполнить ее требование, так как именно ее судьба легла в основу сюжета: когда наступало время исполнения судебного решения об отправке ее в тюрьму, она вновь оказывалась беременной. Кроме того, поскольку ходили слухи, что у Мусскардо друзья в коморре, неаполитанской мафии, Понти согласился выложить героине сюжета два миллиона лир (около 3200 долларов), чтобы утихомирить ее и избежать возможного выкручивания рук со стороны ее дружков.

Во время съемок "Аделины" Софи должна была большую часть времени носить под платьем нечто вроде набитой круглой подушки, имитирующей беременность. Но как только начались съемки этого эпизода, актриса стала чувствовать себя так, словно она беременна на самом деле. Сначала Софи списывала это на то, что слишком глубоко вошла в образ героини. Однако на нее было не похоже болезненно чувствовать себя каждое утро, поэтому она позвонила своему доктору в Рим и договорилась, чтобы тот приехал в Неаполь осмотреть ее.

Оказалось, что Софи действительно беременна. "Для меня это был момент величайшей радости в жизни", — вспоминала актриса. Когда тем же вечером она рассказала Понти обо всем, он радовался, но тут же начал беспокоиться о судьбе будущего ребенка. В глазах итальянского закона и католической церкви родители не были женаты, и поэтому их потомству грозило бесчестие.

Софи позже как-то проговорилась, что в течение длительного времени они с Карло не практиковали контроля за рождением детей. Она приписывала неспособность забеременеть напряженному графику работы, когда в среднем в год снималась в трех или четырех картинах. Почему же это должно было случиться теперь, для всех оставалось загадкой.

Ее гинеколог не видел причин, почему Софи не может закончить съемки "Вчера, сегодня, завтра", — оставался месяц работы в Милане после Неаполя. Они с Понти решили временно держать все в секрете, чтобы не навлечь атаку репортеров. "НЕЗАКОННОРОЖДЕННЫЙ ребенок Софи?" — это не тот заголовок в газете, который они хотели бы увидеть.

За два дня до переезда из Неаполя в Милан Софи почувствовала себя гораздо хуже, чем обычно, и попросила, чтобы ее отвезли к доктору в Рим. Он не обнаружил ничего серьезного и высказал предположение, что такое состояние вызвано излишне напряженной работой. Доктор посоветовал ей полежать в постели в течение нескольких дней и хорошенько отдохнуть, а также более внимательно относиться к себе, когда возобновятся съемки фильма.

Софи последовала его советам, однако через несколько часов после прибытия в Милан у ней начались сильные боли. Позже она вспоминала об этом: "Когда я впервые поняла, что беременна, я почувствовала себя женщиной в полном смысле этого слова. Вскоре должен был появиться мой первый в жизни ребенок — наглядное выражение моей любви с Карло. Я кричала от радости. Я думала, что все, что у меня было в жизни до сих пор, не может сравниться с этим даром божьим. Я молилась за моего младенца. Я дала обет, что после того как стану матерью, никогда не буду у Него просить ничего больше. Затем неожиданно я почувствовала такую острую боль, словно чьи-то грубые руки пытались вырвать ребенка из меня".

Позвонил Карло, и через несколько минут прибыл местный доктор. Он сделал Софи укол и порекомендовал оставаться несколько дней в постели. Затем прислал сестру, которая должна была проводить с ней и ночи — на всякий случай.

"Тем вечером резкая боль началась снова, — вспоминала Софи. — Я сказала сестре, что, наверно, мне немедленно надо отправиться в клинику. Я очень испугалась и поймала себя на мысли, что все время кричу: "Боже мой, не дай мне потерять моего ребенка".

Но Софи все-таки не хотела вызывать "Скорую помощь", потому что знала, что за этим обязательно последует толпа репортеров. Пока Понти отдавал распоряжения прислать за ними автомобиль, сестра помогла Софи одеться, и они спустились на служебном лифте отеля вниз, на улицу. Софи мучительно страдала и почти теряла сознание, но собралась с силами и села в машину, которая стремительно помчалась в приемный покой клиники. К сожалению, слишком поздно.

"Я чувствовала ужасную опустошенность, — говорила потом Софи. — Во мне была новая жизнь, но неожиданно она ушла. Мир вокруг меня тут же потерял всю свою красоту. Он выглядел совсем другим, чем всего несколько дней назад, когда я ждала моего младенца".

Софи любила описывать себя тогда, как опустошенную Мать-землю, женщину, которая никогда не будет счастлива, если не родит по крайней мере одного ребенка. Однако ее волнение после выкидыша могло усиливаться и из-за страха вообще остаться бездетной, и тогда она не получит причитающейся ей по праву доли богатства Понти, когда тот умрет. Говорили, что Понти в своем завещании выделял ей такую же долю, как и двум своим детям от первого брака.

Некоторые из друзей утверждали, что с самого начала их отношений все гонорары Софи поступали в компанию, принадлежащую Понти, и у нее не было собственных денег. Все, включая банковские счета, инвестиции, дома, коллекции художественных произведений и прочее, было записано на имя Понти. Из-за скрытности своего мужа Софи никогда не знала, какая часть его богатства создана ее трудом, однако перспективы унаследования только одной трети не делали ее слишком счастливой.

Через несколько часов после выкидыша из Рима приехал гинеколог Софи. Сделав ей чистку, он не обнаружил никаких серьезных причин для пессимизма. Доктор прописал постельный режим и посоветовал Софи вернуться к работе, как только она почувствует себя лучше. Он полагал, что, если привычное занятие поможет развеять ее депрессию, тогда беременность окажется, возможно, более успешной.

Когда Софи появилась на съемках, Де Сика приветствовал ее со слезами на глазах. Мастроянни, которому сказали, что Софи больна и не более, реагировал не так эмоционально, когда она рассказала ему всю правду. В течение секунды он смотрел на Софи, а затем ушел, не сказав ни слова. И никогда в будущем он не затрагивал эту тему, возможно, чтобы не травмировать ее тяжелыми воспоминаниями.

Однако в новелле "Анна" никто не смог бы заметить, что Софи пережила тяжелые личные дни. Это был заключительный эпизод фильма. По крайней мере, для актрисы появилась хотя бы одна причина порадоваться. Роскошный "Роллс-Ройс" "Серебряное облако", который использовался в некоторых сценах, после съемок стал ее собственностью — одно из дополнительных преимуществ быть женой продюсера, который умеет проворачивать такие дела. Производитель также был не в накладе: отдав автомобиль всего за 28 тысяч долларов, получил всемирную рекламу своей продукции, которая в ином случае стоила бы для него миллионы.

Однако, к удивлению многих, когда наступило Рождество, Софи решила отдать "Роллс-Ройс" Джо Левину в знак признательности за все, что он сделал для нее и для Понти за эти годы. Подарок, конечно, ничего не стоил Софи, однако самому Левину пришлось заплатить 3 тысячи долларов за доставку автомобиля в Нью-Йорк и еще 15 тысяч в качестве налога на импорт. Конечно, эти затраты неизмеримо меньшие, чем если бы он покупал ту же самую модель "Роллс-Ройса" непосредственно в США.

После завершения съемок "Вчера, сегодня, завтра" Софи взяла наконец столь необходимый ей отпуск, однако, имея такого партнера, как Карло Понти, можно ли отдохнуть от кинобизнеса? Их совместные дела, а также те, которые Понти вел в одиночку, всегда требовали какого-то вмешательства, согласований, а это постоянные телефонные звонки, сообщения по телексу — и так двадцать четыре часа в сутки, что во многом объяснялось разницей во времени между Римом, Лондоном, Нью-Йорком и Лос-Анджелесом.

В октябре 1963 года "Затворники Альтоны" вышли на экраны в США, однако вскоре последовали неблагоприятные отзывы в прессе, а за ними почти пустые кинотеатры. Один из критиков назвал фильм "глупым и маловразумительным", а игру актеров и работу режиссера "такой же тяжеловесной, как и сценарий". Многие выразили сожаление, что Софи и Де Сика так низко пали после "Чочары". Понти еще раз убедился, что для главных голливудских студий ему необходимо производить больше фильмов у себя на родине.

Семейный снимок Ромильды Виллани и её дочерей Софи (слева) и Марии, сделанный накануне начала Второй мировой войны в 1939 году.

София Шиколоне перед первым причастием в возрасте семи лет.

София в юности: почти никакого сходства с будущей Софи Лорен.

Джина Лоллобриджида, первая из итальянских актрис, завоевавшая признание мировой кинозвезды в 50-е годы, была в конце концов вытеснена с ведущих позиций более молодой Софи.

София Лаццаро, обнаженная по пояс, в роли рабыни из гарема в фильме "Это он… да, да!"

Софи в первой своей звездной роли в "Аиде" Верди. На актрисе густой темный макияж и парик.

Томимый страстью аристократ (Витторио Де Сика) старается соблазнить юную красотку (Софи) в фильме "Прекрасная мельничиха", одном из наиболее успешных в их сотрудничестве как исполнителей.

Чарльз Бойер был первым из романтических кумиров Голливуда, который флиртовал с героиней Софи в итальянском фильме "Счастье быть женщиной" (1955).

Софи и Гэри Грант репетируют испанский танец для фильма "Гордость и страсть".

К моменту завершения съемок фильма они оба влюбились друг в друга.

Мир впервые узнал о связи Софи Лорен с Карло Понти после появления в прессе фотографий, сделанных в аэропорту Афин, когда актриса снималась в фильме "Мальчик на дельфине" в 1956 году.

Костюм Софи — ныряльщицы за жемчугом производил неизгладимое впечатление, когда она выходила из моря.

Софи и Джон Уэйн прибывают в Ливию для съемок фильма "Легенда о затерянном".

Джейн Мэнсфилд едва могла удержать себя в рамках приличий, приветствуя Софи в Голливуде. Королева сплетен Лоуэлла Парсонс (справа) наблюдает "войну бюстов" двух актрис.

"Плавучий дом" стал самым популярным из голливудских фильмов Софи Лорен. Сцена бракосочетания из этого фильма могла повториться и в ее реальной жизни, и тогда она стала бы миссис Гэри Грант.

Сам "король" Голливуда Кларк Гейбл ухаживал за Софи в фильме "Это началось в Неаполе". Съемки позволили актрисе вновь побывать в местах, где она провела детство.

Перед началом съемок фильма "Миллионерша" Питер Селлерз желает актрисе удачи, однако через месяц ожерелье и сережки, в которых она сфотографирована, будут похищены вместе с другими ее драгоценностями. Их общая стоимость — 480 тысяч долларов.

В таком наряде Софи соблазняет "доктора" Селлерза и завоевывает его сердце, причем не только в кино, но и в реальной жизни.

"Сид" стал одним из самых кассовых фильмов Софи Лорен за всю карьеру актрисы, однако критики приписывали успех в основном ее партнеру Чарльтону Хестену.

Свадьба младшего сына Бенито Муссолини на Марии, единственной сестре Софи, в марте 1962 года. Эта новость обошла все СМИ мира. Стоящая в глубине свадебной фотографии Софи кажется довольно приветливой, однако мама Ромильда выглядит не столь счастливой.

Софи и Элеонора Браун в сцене после изнасилования в фильме "Чочара". Ранее предполагалось, что роль дочери сыграет Софи, а матери — Анна Маньяни, но этого не произошло.

Продюсер Джозеф Левин, который провел широкую рекламную кампанию фильма "Чочара", что очень помогло Софи выиграть приз "Оскар" за лучшую женскую роль, прилетел в Рим для вручения актрисе статуэтки с золотой пластинкой. Сама актриса не присутствовала на церемонии награждения — смешно сказать — из-за страха.

На гала-представлении в Нью-Йорке в 1962 году у Софи наконец-то появился шанс встретиться с идолом своего детства, актрисой Ритой Хэйворт, которой в то время было сорок семь лет.

Софи могла шутить по поводу "приспособления" в роли Аделины — вечно беременной героини фильма "Вчера, сегодня, завтра", однако она пролила много слез, пока сама впервые стала матерью.

Прозрачный наряд Софи для роли проститутки борделя в фильме "Брак по-итальянски" сильно обеспокоил цензоров кино, но помог ей стать одной из секс-символов в 60-е годы.

Витторио Де Сика дает последние указания Софи перед ответственной сценой с Марчелло Мастроянни в заключительном эпизоде фильма "Брак по-итальянски". За эту работу актриса номинировалась на Оскара, но проиграла Джулии Эндрюс в роли Мэри Поппинс.

Так ли будет выглядеть Софи Лорен в восемьдесят лет? Специалисты по макияжу тратили по многу часов, чтобы превратить ее в старую женщину для фильма "Леди Л".

На вечеринке, посвященной семидесятисемилетию Чарли Чаплина, которая проходила на съемочной площадке фильма "Графиня из Гонконга", чтобы развеселить Софи Лорен и Типпи Хедрен, юбиляр изображает, как он перережет себе горло.

В центре стоит восьмилетняя дочь Хедрен, будущая звезда кино Мелани Гриффит.

"Доктор Живаго" с Омаром Шарифом стал самым успешным фильмом Карло Понти как продюсера. Понти хотел, чтобы в главной женской роли (Лары) снялась Софи Лорен, но режиссер Дэвид Лин отговорил его от этой идеи.

Женщины на фотографии выглядят как сестры…

Софи и ее мать, которой в то время было пятьдесят семь лет, на премьере фильма в Италии в 1967 году.

Врачи приготовились к пресс-конференции, чтобы представить репортерам Карло Понти-младшего, которому исполнился один день. Слева от счастливого отца стоит доктор Хуберт де Ваттевилль, который помог Софи преодолеть долго мучившие ее проблемы с рождением детей.

Редкая фотография — Софи и Карло Понти с Алексом и Гвендолиной Понти, его детьми от первого брака, на благотворительном балу в Монте-Карло в 1969 году.

Софи осматривает окрестности с террасы трехэтажных апартаментов семьи Понти в Париже недалеко от Елисейских полей.

Софи и Марчелло Мастроянни выглядят очень странной парой в фильме "Жена священника" (1970) — восьмом по счету из двенадцати, в которых они снимались вместе.

Интересно, что шепчет Ричард Бартон на ушко Софи во время перерыва в съемках семейной сцены телевизионного ремейка "Короткой встречи" в 1974 году?

Софи и ее заметно постаревший муж выглядели озабоченными, когда он встречал ее в парижском аэропорту в марте 1977 года, куда актриса прилетела из Рима, где ее долго задерживали власти по обвинению в неуплате налогов и незаконном вывозе валюты.

Во время Каннского фестиваля 1977 года папарацци долго уговаривали Софи сфотографироваться со своей давней подругой принцессой Грейс из Монако.

К 1980 году Софи Лорен, которой было сорок шесть лет, стала ходячей рекламой оправы очков, в дизайне которых она сама принимала участие. На фотографии Софи сопровождает своих сыновей: 11-летнего Карло Понти-младшего и 7-летнего Эдоардо в аэропорту Лондона Хитроу, когда они прилетели в Великобританию на каникулы.

55-летняя Софи в роли главы семьи в фильме "Суббота, воскресенье, понедельник". Минимум косметики на лице, однако она по-прежнему ослепительно красива.

Софи выливает на головы "сердитых старичков" Уолтера Мэтхью и Джека Леммона огромную банку томатной пасты в самой популярной комедии в 1995 году "Ворчливые старики". Эта работа стала первой для нее в американском кино после семнадцатилетнего перерыва.

На гала-шоу при вручении "Золотого глобуса" Софи вместе со своими повзрослевшими сыновьями и их подругами, невестой Карло Понти-младшего — Одилией Родригес де ла Фуэнтес (слева) и девушкой Эдоардо — Элизабет Губер.

У него появились проблемы и с некоторыми работами, которые он вел вместе с Джо Левином. Оба пришли в ужас от "Отверженных" Жан-Люка Годара и требовали от него сокращений скучных драматических сцен, а также больше съемок обнаженной Брижит Бордо. Годар отреагировал на их требования обращением во французский суд. В конце концов кинофильм появился в трех разных версиях: французской, итальянской и английской. И все три провалились.

Софи оказалась вовлеченной в скандал Понти с Бетт Дэвис, снимавшейся вместе с Хорстом Буххольцем и Кэтрин Шпак в его совместной с Левином работе "Пустой холст", который снимался в Риме той осенью. Это был первый опыт работы Дэвис в европейской студии и с режиссером, который говорил на очень плохом английском, итальянцем Домиано Домиани. Неудивительно, что темпераментная легенда Голливуда очень скоро разочаровалась во всем, начиная от предложенного ей гардероба, который она решительно отвергла. Когда Понти не смог ни о чем с ней договориться, он попросил Софи помочь ему. Софи отвела Дэвис в салон своего друга дизайнера Симонетто и помогла ей выбрать новые платья и другие наряды.

На протяжении всех съемок Софи старалась подружиться с Дэвис, сопровождая ее по магазинам и показывая достопримечательности Рима, а также приглашая на обед к себе домой. Однако стареющая пятидесятипятилетняя Дэвис, казалось, отвергала все попытки более молодой и красивой актрисы, и женщины никогда не стали близкими подругами. Как ни обхаживали актрису, "Пустой холст" стал самым большим провалом в карьере Дэвис, которая запомнилась в нем только эксцентричным светлым париком и растянутой манерой речи, типичной для Техаса и Луизианы, когда она изображала богатую американскую мать своей немецкой партнерши.

Помимо европейских проектов, которые Понти осуществлял вместе с Джо Левином, он искал место для съемок "Доктора Живаго", требовавших многомиллионного финансирования, предоставить которое могла только одна из основных студий Голливуда. После того как Дэвид Лин согласился быть режиссером, решать остальные вопросы стало легче. "Метро-Голдуин-Майер", сидевшая на мели в последние годы, старалась вернуться к своему прежнему положению, особенно после того, как кресло президентом студии занял Роберт О’Брайен, очень хотела участвовать в съемках фильма. Когда Понти это понял, он составил проект договора с "МГМ" еще на три кинофильма, помимо "Живаго", тематику которых решили согласовать позже.

Понти дал понять Дэвиду Лину, что надеется видеть Софи в роли Лары. "Чудесно, при условии, если вы сумеете убедить меня в ее способности изобразить семнадцатилетнюю девственницу", — отреагировал Лин. Озадаченный Понти оставил решение вопроса на усмотрение президента "МГМ". О’Брайен согласился с Лином, в результате эту роль поручили Джулии Кристи, после того как Лин увидел отснятые материалы с ней в еще продолжающейся работе над фильмом "Дорогая".

Лин был жестким британцем, не терпевшим приказов от продюсеров. Как только Понти понял это, он предоставил Лину полную свободу в принятии решений, и за все время двухлетней работы он старался не вмешиваться в процесс съемок. "Я почти не видел его до того вечера, когда состоялась премьера", — однажды пошутил Лин.

С новым соглашением Понти с "МГМ", помимо того, которое у него было с Джо Левином, жизнь Софи и Карло стала еще более сложной, чем раньше. Актрисе пришлось распределять время между своими проектами и теми, с которыми Понти занимался самостоятельно. К этому времени она заключила контракт еще на один фильм с Де Сика и Мастроянни и готовилась принять участие в некоторых из фильмов Понти по договору с "МГМ".

"Юнайтед артистс" также приглашала Софи снова сниматься вместе с Петером Селлерзом в "Выстреле в ночи", мистической комедии, которая с успехом шла на бродвейской сцене в 1961 году с Джули Хэррис в роли французской девушки из салона мод, подозреваемой в убийстве, и Уильямом Шетнером в роли детектива. Однако Селлерзу эта пьеса не нравилась в том виде, как она была поставлена, и он хотел связать ее с "инспектором Клузо", которого Селлерз очень успешно сыграл в фильме "Розовая пантера". Софи, прочитав новый вариант, в котором ее роль резко сократили, отказалась принимать участие в проекте. Вместо нее в фильме снималась Элк Зоммер.

Франко Дзеффирелли поговорил с Софи о том, чтобы сняться вместе с Мастроянни в шекспировской "Укрощение строптивой", которую режиссер предполагал снимать непосредственно в тех местах в Италии, где по сюжету развивается действие. Софи согласилась, однако Мастроянни отклонил это предложение из-за своего плохого английского. Спустя несколько лет Элизабет Тейлор и Ричард Бартон искали проект, в котором они могли бы работать вместе, и Дзеффирелли снял их в этом фильме.

Через шесть недель после завершения "Вчера, сегодня, завтра" Понти был готов начать новое сотрудничество с Софи, Мастроянни и Де Сика. Так как фильм "Развод по-итальянски" с Мастроянни прошел в Америке с огромным успехом, Джо Левин настаивал, чтобы новый фильм назывался "Брак по-итальянски", — вполне разумно с точки зрения привлечения зрителей. Однако любой, кто ожидал продолжения предыдущего фильма, был бы разочарован, так как эти две картины не имели ничего общего по содержанию, за исключением разве что грубоватого юмора.

Учитывая двусмысленное супружеское положение Софи и Понти, название "Брак по-итальянски" могло выглядеть слишком личным и намеренно спровоцировало бы их итальянских преследователей на злобные комментарии. Несмотря на то что в основе сценария лежала пьеса, написанная в 1947 году, то есть задолго до того, как Софи и Карло встретились в первый раз. Да и сюжет не имел ничего общего с их отношениями, хотя некоторые эпизоды в какой-то степени могли связать с их ситуацией.

"Брак по-итальянски" уже экранизировался раньше, в 1951 году, под названием "Филумена Мартурано". Ведущие роли играли ее автор Эдуардо Де Филиппо и Тамара Лиз. Теперь Де Филиппо перенес действие в современный Неаполь, однако основной героиней фильма по-прежнему оставалась Филумена, фигура очень колоритная. Пьеса не сходила со сцен многих театров. Перед Софи стояла сложная проблема ее исполнения после трех относительно простых ролей, которые она играла во "Вчера, сегодня, завтра".

Филумене в начале этой истории двадцать лет, но далее действие все время перескакивает из настоящего в прошлое, из сегодняшнего дня в военный 1943 год, когда девушка начала работать проституткой в неаполитанском борделе. Ее первым клиентом становится Доменико Сориано, преуспевающий бизнесмен, превратившийся затем в ее пылкого поклонника. Доменико — убежденный холостяк и плейбой, у которого нет никакого желания жениться на Филумене. Однако он содержит ее как любовницу, обеспечив квартирой и работой в закусочной, которой он владеет. Проходит время, но Филумена не отказывается от надежд, что рано или поздно Доменико женится на ней, однако он все время находит какие-то предлоги. Филумена пыталась заарканить его несколько раз, но все окончилось для нее тем, что она поселилась в его доме как домоправительница и компаньонка его больной матери.

Когда Доменико увлекся более молодой женщиной и объявил о своем намерении жениться на ней, Филумена разработала сложный план заполучить своего давнего любовника в мужья. Притворившись смертельно больной, Филумена убеждает Доменико жениться на ней, поскольку находится на смертном одре, чтобы ее душа могла попасть на небеса. Однако как только Филумена стала синьорой Сориано, она тут же возвращается к жизни и начинает требовать все права, причитающиеся законной жене. Доменико обвиняет ее в мошенничестве и клянется аннулировать их брак. Однако Филумена загоняет его в ловушку, предъявляя ему троих сыновей, которых она прятала от него в течение многих лет. Он сначала отказывается верить, что это его дети, но, предприняв расследование, приходит к заключению, что эти ребята вполне могли быть его детьми. Когда в конце концов он примиряется и убеждает себя, что теперь у него настоящая семья, Филумена рыдает от счастья.

Вышедший вскоре после "Вчера, сегодня, завтра" "Брак по-итальянски" оказался тяжелой нагрузкой для Де Сика, который в свои шестьдесят два года уже не был таким энергичным, как прежде. "Во время съемок Витторио выглядел очень усталым, — вспоминал Мастроянни. — Однако он все же находил время для Софи. У ней была трудная роль, и он делал все возможное, чтобы помочь ей с ней справиться. Они всегда испытывали доверие друг к другу, с одинаковым пониманием относились к происходящему, их роднило похожее чувство юмора, — словом, они были настоящими неаполитанцами".

В этом фильме не было ни одной сцены, подобной той, где Софи разыгрывает стриптиз перед Мастроянни. Однако костюм, который Пьер Този разработал для некоторых сцен в борделе, не уступал по сексуальности ее облегающему костюму ныряльщицы за жемчугом в фильме "Мальчик на дельфине". Прозрачная узкая черная ночная рубашка и маленькие черные трусики под ней не скрывали ее прекрасную фигуру и длинные точеные ноги. Фотографии и рекламные плакаты Софи в этом одеянии продавались сотнями тысяч спустя еще десятилетия после выхода фильма на экран.