10

И вот она сидела за столом. Ничуть не изменилась, не постарела, такая же прекрасная, как и много лет назад.

Я поцеловал ее в щеку, поприветствовал Виктора Марковича крепким рукопожатием и уселся за стол. Мне мигом налили добрый стакан вина, и я осушил его добрым глотком. Затем пошли обычные застольные разговоры, о настоящем, прошлом и будущем. Все пребывали в отличном настроении, а престарелый француз включил музыку и, опираясь на трость, принялся вытанцовывать.

Чуть позже приехали на такси бабушка с дедом. Я поговорил с тетей, и она рассказала, что приехала в Приднестровье, дабы уладить дела с документами и квартирой, которая ей досталась от матери. Я говорил со всеми, кроме Светы. Рядом с ней я превратился в застенчивого пугливого паренька. Виктор Маркович постоянно спрашивал:

– И что ты себе думаешь? Что ты себе думаешь?

Я пожимал плечами и улыбался.

Скажу правду, Леночка, ты совсем вылетела у меня из головы, а если бы я про тебя вспомнил в тот новогодний вечер, то был бы вынужден признаться себе, что совсем тебя не люблю.

Я снова полюбил Свету, боковым зрением я следил за ней: как она ест, как пьет, как раскраснелись ее щечки.

Мой дед, хорошо дав вина, тоже принялся выплясывать рядом с французом.

Француз танцевал прекрасно, даже на своих немощных ногах. Периодически он отхлебывал коньяк из рюмки и что-то кричал на французском.

А тетя смеялась и говорила:

– Жан-Филипп сегодня как молодой! Ох, Жан-Филипп!

Из Киева позвонил отец, он сказал:

– Был у тебя дома. Паспорт лежит на столе. Дурья ты башка. Сейчас буду думать, как тебе его выслать. А даже если вышлю, то пограничники поймут, что ты пересек границу незаконно… и что делать?

Связь оборвалась.

Виктор Маркович предложил мне попробовать самогон с ореховой настойкой собственного производства. Естественно, я, как благодарный гость, не мог отказаться и выпил, пожалуй, слишком много.

Это я понял, когда обнаружил себя танцующим вокруг елки.

Я спросил сидящих за столом:

– Через сколько там Новый год начинается?

Мне ответили:

– Так Новый год уже как час идет!

Я взглянул на мобильный, время показывало час ночи. Ужас какой.

Каждый раз, как Света смотрела в мою сторону или пыталась со мною заговорить, я отворачивался и беседовал с крестной и Виктором Марковичем.

Выйдя на балкон, я закурил. С балкона была видна главная площадь. Площадь наводнили люди, громко играла музыка, на деревянной сцене ведущий кричал нечто нечленораздельное. И в толпе я увидел свою тетку, которая еще днем ушла срывать объявления. Она помахала мне рукой и пропала.

На балкон пришла Света, она попросила у меня сигарету. Я дал ей сигарету и хотел было подкурить, но вместо этого поцеловал ее в губы. Она ответила на мой поцелуй и прильнула ко мне грудью. Как и много лет назад, ее груди были упругими, желанными. Наши горячие языки переплелись.

После долгого поцелуя я спросил ее:

– У тебя кто-нибудь есть?

Она ответила:

– Да так, ничего серьезного. Год замужем провела. Не понравилось. Мы разбежались. Может, со мной что-то не так?

Я снова поцеловал ее.

Она спросила:

– А у тебя на личном фронте как дела?

– У меня никого нет, – соврал я.

– Почему? – спросила она.

– Потому что я всю жизнь только тебя любил.

– Это правда? – спросила она.

И вместо ответа я опять ее поцеловал.

Гости расходились, Виктор Маркович улегся спать, а тетя мыла посуду на кухне и поздравляла кого-то по телефону.

Света взяла меня за руку и повела в ванную.

Мы закрылись в ванной и долго смотрели друг на друга безо всяких там чертовых слов.

– Можно на них взглянуть? – спросил я Свету.

Она стянула свитер, сняла лифчик и показала мне самые прекрасные груди на земле.

В этот момент на мобильный позвонила Лена.

Она сказала:

– С Новым годом, любимый!

Я ответил:

– К черту Новый год. Вся жизнь моя – обман. Я тебя больше не люблю и никогда не любил.