О современных судебных исках и судебных прецедентах

Автор данной публикации еще 10 лет назад в статье, посвященной законопроекту, предложенному фракцией ЛДПР в Государственной думе «О реабилитации Белого движения», рассматривая доводы противников данного законопроекта, отмечал, в частности: «Первый (довод). Белое движение в реабилитации не нуждается, потому что оно выше этого. Кощунственно поднимать вопрос о «снятии обвинений». Чьих? Безбожной власти? Так она предана анафеме. А павшие герои Белого дела «сраму не имут». Второй. Не Жириновскому и не ЛДПР предлагать законопроекты о реабилитации Белого движения. Не им сие дано будет. А те, кто в «чистоте риз» выше этого, – они еще свое слово скажут (только когда – непонятно) … Судебные решения в отношении белых не отменялись, сегодня их изучают будущие юристы в качестве примеров «истории судопроизводства первых лет советской власти» (цитата из одной вузовской программы).

Как написано в пояснительной записке к проекту, «красных никто и не осуждал за деяния, совершенные в этой войне». И всегда можно спросить: а чего это вы тут Белым движением занимаетесь, уголовных преступников, террористов защищаете, изучаете борьбу с собственным народом? Советская власть в реабилитации не нуждается. ПАСЕ чего-то сказало про «коммунизм», так это же «чуждый Запад», он нам не указ…»[1].

«Много воды утекло с тех пор»… Очень легко было оказаться плохим пророком в той, десятилетней давности, публикации. Но летом прошлого года сначала в интернет-сообществах, а потом и в юридически оформленных исках проявилась достаточно ясно обозначенная позиция: нельзя «реабилитировать» Белое движение и Колчака по причине совершенных ими военных преступлений. Юридически оформленные иски относились и к снятию памятной доски в Санкт-Петербурге, установленной, как следовало из аргументации ее противников, отнюдь не «выдающемуся русскому офицеру, ученому и исследователю Александру Васильевичу Колчаку», а «изменнику Родины», «палачу Сибири», «британскому агенту» и т. д., и т. п.

Следует отметить, что многие правовые моменты, касающиеся состава, статуса, полномочий и компетенций следственных структур Иркутского ревкома, подробно рассматриваются в монографии московского историка С.?В. Дрокова «Адмирал Колчак и суд истории», вышедшей в издательстве «Центрполиграф» в 2009 году. Поэтому к данным вопросам обращаться еще раз, очевидно, не стоит.

Важно проанализировать два правовых акта, значение которых, несмотря на очень большой временной разрыв, по сути своей схоже. А именно: отмеченное выше постановление Иркутского ревкома и решение Смольненского районного суда, дело № 2а-185/17 от 24 января 2017 года[2].

Но сначала приведем полный текст одного документа:

«Постановление № 27, принято Военно-революционным комитетом 6 февраля 1920 г.:

Обысками в городе обнаружены во многих местах склады оружия, бомб, пулеметных лент и пр.; установлено таинственное передвижение по городу этих предметов боевого снаряжения; по городу разбрасываются портреты Колчака и т. п. С другой стороны, генерал Войцеховский, отвечая на предложение сдать оружие, в одном из пунктов своего ответа упоминает о выдаче Колчака и его штаба.

Все эти данные заставляют признать, что в городе существует тайная организация, ставящая своей целью освобождение одного из тягчайших преступников против трудящихся – Колчака и его сподвижников. Восстание это безусловно обречено на полный неуспех, тем не менее может повлечь за собою еще ряд невинных жертв и вызвать стихийный взрыв мести со стороны возмущенных масс, не пожелающих допустить повторение такой попытки.

Обязанный предупредить эти бесцельные жертвы и не допустить город до ужасов гражданской войны, а равно основываясь на данных следственного материала и постановлений Совета Народных Комиссаров Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, объявившего Колчака и его правительство вне закона, Иркутский военно-революционный комитет постановил: 1) бывшего Верховного правителя адмирала Колчака и 2) бывшего председателя Совета министров Пепеляева расстрелять. Лучше казнить двух преступников, давно достойных смерти, чем сотни невинных жертв»[3].

И принципиально важная для наших публикаций выдержка из другого документа:

«…Определением Военного суда Забайкальского военного округа № 3—11 от 26.01.1999 года Колчак А.?В. признан не подлежащим реабилитации, а вынесенное в отношении него постановление Иркутского военно-революционного комитета от 06.02.1920 года обоснованным (том 3, л. л. 25–29).

В указанном определении указано, что 07.02. 1920 года Колчак А.?В. был расстрелян на основании Постановления Иркутского ВРК от 06.02. 1920 года.

Военный суд пришел к выводу о том, что имеющиеся материалы свидетельствуют о том, что в 1918–1920 годах по распоряжению и с ведома Колчака А.?В. проводились военные действия против Советской России, массовые репрессии в отношении мирного населения, красноармейцев и сочувствующих им войск. Предпринятая в отношении Колчака А.?В. мера воздействия в виде расстрела, несмотря на его предыдущие заслуги, касалась именно этой стороны его деятельности и, в сложившейся на тот период ситуации, была обоснованной.

Признавая Колчака А.?В. не подлежащим реабилитации, суд сослался на положения статей 4, 9 и 10 Закона «О реабилитации жертв политических репрессий».

Согласно ст. 4 Закона РФ от 18.10.1991 года № 1761—1 «О реабилитации жертв политических репрессий», не подлежат реабилитации лица, перечисленные в статье 3 настоящего Закона, обоснованно осужденные судами, а также подвергнутые наказаниям по решению несудебных органов, в делах которых имеются достаточные доказательства по обвинению в совершении следующих преступлений: совершение насильственных действий в отношении гражданского населения и военнопленных, военные преступления, преступления против мира, против человечности и против правосудия.

Таким образом, реабилитации не подлежат лица, совершившие действия, которые не укладываются в общепринятые моральные стандарты.

Деятельность Колчака А.?В., которая, по мнению военного суда, позволяет признать обоснованной такую примененную к нему меру воздействия, как расстрел, при решении вопроса об увековечении памяти о нем подлежала оценке наравне с его заслугами.

Суд полагает, что, принимая решение об увековечении памяти кого бы то ни было, компетентный орган должен оценивать все стороны личности и деятельность данного лица на протяжении всей его жизни, поскольку очевидным является то, что вечной памяти заслуживает только человек, имеющий безупречную репутацию, принесший безусловную пользу обществу, при этом вклад его в развитие общества должен быть выдающимся. Установление государством памятного знака является актом признания государством выдающихся заслуг данного лица, накладывающим на всех без исключения граждан государства обязанность чтить память о нем…

Несмотря на то, что решение Совета по мемориальным доскам носит рекомендательный характер, суд полагает, что отсутствие информации о признании Колчака А.?В. не подлежащим реабилитации повлияло на решения, принятые как Советом, так и в последующем Правительством Санкт-Петербурга…

Довод представителя заинтересованного лица о том, что расстрел Колчака являлся актом внесудебной расправы, не имеет правового значения в рамках настоящего дела, поскольку сам по себе не характеризует личность Колчака А.?В. и не является основанием для увековечения его памяти.

Не опровергает выводов суда о незаконности оспариваемого Постановления и довод административного ответчика и заинтересованных лиц об установлении памятников и мемориальных досок Колчаку А.?В. в различных городах, а также возвращение исторического названия острову Колчака…»

Так как в изучение нашей отечественной истории оказались вовлечены решения судебной власти, то придется обратить внимание на целый ряд сугубо правовых моментов, связанных как непосредственно с адмиралом Колчаком, проводимой им репрессивной политикой и политико-правовым статусом повстанческого движения в Сибири и советской власти вообще, так и с оценкой советского уголовного права и правовой характеристикой знаменитого постановления № 27, принятого Военно-революционным комитетом 6 февраля 1920 года.

И, что также важно, с теми «насильственными действиями в отношении гражданского населения и военнопленных, военными преступлениями, преступлениями против мира, против человечности и против правосудия», информацию о которых имели судьи Забайкальского военного округа и, вероятно, не имели представители Комитета по культуре Санкт-Петербурга.

И, приступая к политико-правовому анализу, будем помнить слова из Федерального послания Президента Российской Федерации В.?В. Путина (декабрь 2016 года): «…Недопустимо тащить расколы, злобу, обиды и ожесточение прошлого в нашу сегодняшнюю жизнь, в собственных политических и других интересах спекулировать на трагедиях, которые коснулись практически каждой семьи в России, по какую бы сторону баррикад ни оказались тогда наши предки. Давайте будем помнить, что мы единый народ, мы один народ и Россия у нас одна…»