Из фармацевта — в нефтяные короли и коллекционеры мировых шедевров

Свой бизнес Арманд Хаммер начал с карликовой фармацевтической фирмы, располагавшейся на чердаке дома в негритянском квартале Нью-Йорка. Но в 1921 году по совету своего дальнего родственника-одессита Семёна (Сэма) Шапиро Хаммер переключился на операции с нефтью. Для этого они прикупили в Калифорнии дышавшую на ладан фирму по добыче и продаже нефти — «Оксидентал петролеум». Смысл затеи состоял в том, чтобы как можно меньше платить в казну государства. Дело в том, что в соответствии с тогдашним американским законодательством, если деньги истрачены на бурение нефтяной скважины, их можно было вычесть из суммы налога как потери, если скважина оказывалась сухой. Это была лазейка, позволявшая уйти от налогообложения, — ну кто будет считать, сколько скважин оказалось сухими, а сколько нефтеносными? Авантюристу, коим всегда был Хаммер, затея пришлась по душе, и он принялся за дело с присущей ему энергией и напористостью.

Вложив в начале 20-х годов в покупку дышавшей на ладан «Оксидентал петролеум» $100 тысяч, Хаммер в конце пятидесятых стал хозяином нефтяной монополии, объём продаж которой составлял $5,5 миллиарда, а чистая прибыль — около $200 миллионов в год! До самой смерти владелец «Оксидентал петролеум» входил в двадцатку самых крупных нефтяных магнатов мира.

Преуспевающий бизнесмен Арманд Хаммер не уставал приумножать своё состояние и делал деньги на всём, что сулило хоть малейшую прибыль. Его конкуренты зло шутили, что он сможет заработать даже на собственных похоронах.

* * *

После смерти Ленина по ходатайству Анастаса Микояна, бывшего в то время наркомом внешней торговли СССР, Хаммер стал доверенным лицом Сталина по отбору из бездонных запасников Эрмитажа, Русского музея и Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина картин всемирно известных голландских, итальянских, испанских мастеров, французских импрессионистов, икон и драгоценных предметов старины, составлявших наше национальное богатство.

Отбор драгоценностей и картин проводился с целью последующей их продажи по демпинговым ценам на западноевропейских и североамериканских аукционах — первые пятилетки строящегося в СССР социализма требовали основательной валютной подпитки.

Достаточно сказать, что на деньги, вырученные от продажи бесценных шедевров, были возведены Днепрогэс, Магнитогорский металлургический комбинат и другие промышленные объекты. А Хаммер за продажу на аукционах драгоценностей, картин, всемирно знаменитых пасхальных яиц Фаберже и других произведений искусства получал огромные комиссионные, на чём настоял всё тот же Микоян.

Сколько миллионов долларов осело в американских банках на личных счетах «Большого Друга» Советского Союза и его протеже, Анастаса Ивановича Микояна, об этом не знает никто.

При всём том Хаммер, не довольствуясь комиссионными, постоянно надувал своего высокого покровителя. Делал он это так.

Вывезя из СССР очередную партию шедевров, он не спешил выставлять их на аукционах. Сначала американец, втайне от своего протеже-подельника, демонстрировал наши богатства в Западной Европе и в Америке на выставках под названием «Сокровища царей Романовых». Выставки имели феноменальный успех. И хотя вход туда стоил немалых денег, но кто же поскупится ради того, чтобы своими глазами увидеть, в какой роскоши жили русские императоры?!

Кроме того, Хаммер за счёт нашего национального достояния не забывал пополнять свои личные коллекции и галереи, которые ласково называл «Моя Малая Грановитая Палата».

Словом, Арманд Хаммер по воле Сталина и с помощью Микояна превратил СССР в дойную корову, из которой в течение трёх десятилетий за бесценок выкачал рукотворные богатства, столетиями накопленные императорским двором и российскими коллекционерами.

* * *

Коммерческая деятельность Хаммера по сбыту на закордонных аукционах принадлежавших нам шедевров, а по сути, разграбление нашего национального достояния продолжилась и с приходом к власти Никиты Хрущёва. Осуществлялась она с его благоволения и по личному указанию первой женщины в Политбюро, министра культуры Екатерины Фурцевой. Разумеется, не безвозмездно.

Однажды Фурцева, несмотря на то, что имела государственную дачу, решила обзавестись ещё и собственной. Для этого за счёт государства возвела в Подмосковье особняк, в убранство которого, по утверждениям всесведующих американских журналистов, Хаммер вложил $100 тысяч. Один из особо рьяных репортёров, пытавшийся придать огласке этот факт, поплатился жизнью, а щедрость Хаммера при обустройстве нового «гнёздышка» Фурцевой была сполна вознаграждена.

Когда Хаммер в очередной раз находился в Москве, Екатерина Алексеевна пригласила его к себе на дачу (ту самую, отделку которой профинансировал американец). Там за чашкой чая хозяйка, как бы невзначай, сказала гостю, что из достоверных источников ей стало известно, что в его коллекции отсутствуют работы Казимира Малевича.

«Поэтому, — с пафосом произнесла министр культуры, — я, проконсультировавшись у экспертов Третьяковской галерии, решила от имени советского правительства подарить вам, «Большому Другу» Советского Союза, одну из лучших работ Малевича периода супрематизма».

Услышав это, гость чуть не свалился со стула. Ещё бы! Любая картина всемирно известного русского художника-авангардиста, написанная им в манере супрематизма, на Западе стоила не менее 1 миллиона долларов!