Энн Бонни (ок. 1690 – после 1721)

Одна из немногих женщин-пиратов, известных в истории Европы. Вместе со своим любовником Джеком Рэкхэмом совершала набеги на северное побережье Ямайки. В 1720 году была схвачена и признана судом виновной.

Известный немецкий историк пиратства вице-адмирал Хайнц Нойкирхен называет годом рождения Энн 1690-й, а местом рождения – небольшой город Корк в Ирландии. Ее отец был преуспевающим адвокатом и не счастливым человеком в браке. Он очень хотел иметь детей, но их не было. И тогда адвокат завел любовную связь со своей служанкой, от которой и родилась дочь, названная Энн.

По другой версии, Энн родилась не в 1690 году, а на десять лет позже, в марте 1700-го. И ее отец, адвокат Уильям Кормэк, вовсе не изменял жене.

Просто его жена умерла, и он женился вторично на своей служанке. Как бы там ни было, в обеих версиях именно служанка считается матерью Энн.

Когда дочери исполнилось пять лет, Уильям Кормэк уехал в Америку и поселился в Южной Каролине, обзавелся там обширной плантацией. Центром ее был богатый особняк, построенный в староанглийском стиле. Там, в окружении слуг и служанок, и прошло детство Энн.

Ее ласково звали Энн-тигренок, поскольку девушка отличалась резким нравом и тяжелой рукой. Однажды в приступе гнева Энн ударила кухонным ножом чем-то не угодившую ей служанку.

Энн грозил суд, и только влияние и авторитет отца спасли положение. Но тут открылась и другая сторона натуры Энн – ее не знавший предела любовный темперамент. Уже в шестнадцать лет она стала чуть ли не ежедневно менять любовников. А ими по капризу Энн мог стать любой – и плантатор, и контрабандист, и завсегдатай портовой таверны.

В один из дней она представила отцу красивого, атлетически сложенного молодого человека по имени Джеймс Бонни. Обрадованный адвокат рассчитывал, что молодой человек окажется из хорошего общества, но выяснилось, что Джеймс – простой матрос. Это расстроило мистера Кормэка, но в совершеннейшее негодование его привело признание дочери о том, что она уже обвенчана с Джеймсом. После такого признания вконец оскорбленный адвокат отказался признать брак Энн и выставил чету Бонни из своего дома.

По всей вероятности, Энн не слишком расстроилась, так как ее уже давно тяготила атмосфера родного дома. Решив искать счастья на стороне, супруги Бонни отправились на остров Нью-Провиденс, расположенный в цепи Багамских островов. Выбор, конечно же, был не случаен. Нью-Провиденс с давних времен являлся прибежищем пиратов всех мастей, и Джеймс и Энн рассчитывали пополнить их ряды.

Правда, дело несколько усложняло одно обстоятельство: незадолго до прибытия Энн и Джеймса в Нассау (главный город Нью-Провиденс) была объявлена правительственная амнистия, по которой всем пиратам, добровольно отошедшим от своих дел, обещалось полное прощение и предоставлялась возможность заниматься полезной деятельностью. Многие «рыцари удачи» воспользовались случаем и осели в разных местах Карибского бассейна, в том числе и на Нью-Провиденс, где все они находились под рукой известного пирата Вудса Роджерса.

Однако не всем пиратам пришлась по вкусу оседлая жизнь, в которой средства к существованию нужно было зарабатывать собственным трудом. Привыкшие к беззаконию, к большим и быстрым деньгам, эти люди дожидались момента, чтобы возвратиться к старому промыслу. Нужен был человек, который увлек бы их за собой. И такой человек нашелся. Им был некто Джек Рэкхэм, прозванный Ситцевым Джеком из-за своего пристрастия к одежде из хлопчатобумажной ткани.

С ним-то и свела судьба Энн и Джеймса. Встреча оказалась роковой. Ситцевый Джек, едва увидев Энн, воспылал к ней любовными чувствами и поклялся во что бы то ни стало завладеть красавицей. И завладел.

Так как женщины во все времена на пиратские корабли не допускались, Рэкхэм предложил Энн переодеться в мужскую одежду и выдавать себя за мужчину – только в таком случае они могли плавать вместе. Энн без колебаний приняла предложение своего нового дружка.

Официальный муж – Бонни, раздосадованный тем, что жена открыто наставляет ему рога, обвинил ее в прелюбодеянии и потребовал от губернатора официального разбирательства. Власти постарались замять дело, предлагая Бонни развестись, но оскорбленный муж наотрез отказался от развода. Тогда любовники предпочли отправиться в море на промысел, тем самым окончательно поставив себя вне закона. В это время к пиратам присоединилась другая авантюристка, Мэри Рид, тоже переодетая в мужское платье. Мэри узнала секрет Энн, когда та пыталась соблазнить ее, приняв за красивого юношу.

Активность нового супруга Энн быстро дала свои результаты. В короткий срок к нему примкнули два десятка бывших пиратов. А вскоре решилось и дело с кораблем. Они похитили его на якорной стоянке неподалеку от Нассау. Шлюп принадлежал ловцу омаров.

И тут главную роль сыграла Энн. Переодетая в мужскую одежду, она под видом матроса, желающего устроиться на какой-нибудь корабль, несколько раз побывала на шлюпе и выяснила все, что необходимо было знать Ситцевому Джеку: численность команды, время смены вахт, наиболее удобные подходы к якорной стоянке.

Обсудив полученные сведения, Ситцевый Джек погрузил в одну из ночей десяток сообщников в шлюпку и поспешил к месту событий. Спящая команда была захвачена Энн и еще одним пиратом; другие же в это время спешно выбирали якоря и занимались постановкой парусов.

С общего согласия захваченный шлюп окрестили «Драконом», а театром своих действий решили сделать район Багамских и Антильских островов, где плавало много торговых судов, которые и должны были стать объектами нападений.

Первые же разбои показали, что, кроме Ситцевого Джека, на «Драконе» есть еще один человек, к которому прислушивается команда, – молодой матрос по имени Андреас. Никто не знал, в каких морях и под командой каких капитанов он проходил практику, но вскоре все признали его первенство в умении владеть любым пиратским оружием, в абсолютном бесстрашии и беспощадности в бою. Андреас первым спрыгивал на палубу вражеского корабля, и под его неистовым натиском отступали самые опытные воины.

Этим молодым головорезом была Энн. Обладая, видимо, врожденными талантами, она в кратчайший срок постигла все премудрости пиратской профессии, научилась метко стрелять и виртуозно обращаться с любым холодным оружием. Ей по плечу была даже тяжелая алебарда, драться которой умели лишь самые сильные бойцы. Впрочем, Энн и была таким бойцом – высокая, хорошо развитая физически.

Но ее тяжелый характер проявлялся не только при абордажах – она стала записным бретером, утверждая свое первенство постоянными дуэлями и кровавыми разборками, так что все на «Драконе» старались обходить стороной «матроса Андреаса».

Но не только на этом держался авторитет Энн среди пиратов. У нее еще очень неплохо работала голова, и Ситцевый Джек внимательнейшим образом прислушивался к советам Энн.

Режим террора, установленный Ситцевым Джеком на торговых путях Карибского моря, не мог не вызвать активного противодействия со стороны испанских колониальных властей. Под угрозу разграбления попадали суда Золотого и Серебряного флотов, возившие драгоценные металлы из Вест-Индии в Севилью, а этого Испания допустить не могла. За «Драконом» началась охота. На всех торговых путях испанцы выставили патрульные корабли, блокировали входы и выходы морских баз и прибрежных городов. Рэкхэму пришлось пустить в дело всю свою изворотливость, чтобы уходить от погонь и засад. А тут еще выплыло пренеприятнейшее обстоятельство: выяснилось, что Энн беременна. До поры до времени это скрывалось, но подошло время, когда команда могла уже заметить нечто неладное в облике «матроса Андреаса», что грозило обернуться громким скандалом. Требовалось разрубить узел, и Ситцевый Джек нашел выход из положения. Он привел «Дракон» в одну глухую бухту, где стоял дом его тайного поставщика продовольствия, и там высадил «матроса Андреаса» под предлогом его нездоровья.

Но, как ни маскировал Рэкхэм свои действия, видимо, кто-то из команды заподозрил, что тут что-то нечисто, и среди матросов пошли разговоры. Ситцевый Джек плавал без Энн почти полгода. Потом она, родив ребенка, который остался в доме сообщника Рэкхэма, вернулась на корабль. Команда встретила ее сдержанно, особо горячие поклонники старинных пиратских законов требовали удаления Энн с «Дракона», но до открытого неповиновения Ситцевому Джеку дело не дошло. А вскоре произошел случай, после которого даже самые рьяные недоброжелатели Энн сменили гнев на милость и признали правомочность ее пребывания на борту.

Началось с того, что на «Драконе» кончились продукты и вода. Чтобы пополнить их, Рэкхэм зашел в одну из бухт, расположенную на побережье Кубы. Не успели пираты отдать якорь, как в бухту вошел еще один корабль – испанский. Его капитан уже давно подозревал Рэкхэма и его команду в пиратстве, а потому решил проверить, так ли это. «Испанец» был кораблем военным, прекрасно вооруженным и оснащенным, поэтому у Рэкхэма, попробуй он сопротивляться, никаких шансов на успех не было.

А тем временем испанский капитан поставил свой корабль посреди фарватера, перегородив тем самым выход из бухты. «Дракон» оказался в западне, но испанцы не спешили с его досмотром, решив отложить дело до утра. Но глаз с «Дракона» не спускали, следя за каждым шагом пиратов.

Однако на палубе «Дракона» царило полное спокойствие. Но испанцы и не подозревали, что оно было показным, что в это же самое время на нижней палубе пиратского корабля происходили жаркие дебаты по выработке плана спасения из ловушки, в которую угодил «Дракон». Его положение всем представлялось безнадежным, и никто не мог сказать, чем бы все кончилось, если бы Энн не попросила слова и не предложила план по спасению.

Он был до предела дерзок и сводился к следующему. Энн обратила внимание пиратов на то, что в бухте, кроме «Дракона» и «испанца», стоит английское судно. «Если его захватить, – сказала Энн, – то мы обманем испанцев и спокойно уйдем из бухты».

План Энн был принят. Дождавшись ночи, группа захвата во главе с Энн и Рэкхэмом спустила шлюпки и бесшумно погребла к английскому судну. Там никакого нападения не ожидали и выставили лишь двух вахтенных, которых пираты так же бесшумно прикончили, после чего спустились внутрь судна, где спал остальной экипаж. Его взяли под охрану, приказав под угрозой расправы не поднимать никакой тревоги. Затем часть пиратов вернулась на «Дракон»; погрузив в шлюпки ценности, оружие, боеприпасы и остававшихся на борту товарищей, они доставили груз и людей на английское судно. Оставалось дождаться утра, что пираты и сделали. А утром «англичанин» снялся с якоря и, подгоняемый свежим бризом, пошел к выходу из бухты. Караулившие пиратов испанцы никакой подмены не заметили, и Рэкхэм, выйдя в море, через некоторое время высадил пленных англичан на глухом берегу.

Восхищение Энн было столь велико, что экипаж «Дракона» постановил: отныне она может быть тем, кто она есть в действительности, то есть женщиной, а также – законной женой Ситцевого Джека.

Дальнейшие события развернулись самым неожиданным образом. У берегов Северной Америки Рэкхэм захватил английское судно, приписанное к Нассау и являвшееся капером Вудса Роджерса, фактического губернатора Багамских островов, откуда начался «боевой путь» Энн Бонни. От команды капера пираты узнали, что объявлена очередная амнистия, и часть из них во главе с Рэкхэмом и Энн решили принять ее и возвратиться в Нассау. Поскольку большая часть команды «Дракона» не пожелала вернуться к мирным занятиям, Энн и Ситцевый Джек перешли на капер, но перед самым отплытием на Багамы его команда решила стать пиратами и выбрала своим предводителем Рэкхэма. Противоречить было бесполезно. Поскольку из двух кораблей лучшим был «Дракон», все отказавшиеся от амнистии перешли на него, а несогласные отплыли на капере в Нассау. Среди тех, кто перешел с капера на «Дракон», внимание Энн сразу привлек молодой матрос по имени Мак. Он был хорошо сложен, красив, а наша героиня, как известно, питала слабость к мужчинам такого сорта. Вдобавок оказалось, что Мак хорошо ведет себя в деле и отлично владеет оружием, и это вызвало очередной прилив симпатий к нему со стороны Энн.

Но Ситцевый Джек заметил взгляды, которые Энн бросала на молодого матроса, и однажды, подкараулив жену, когда она пылко признавалась Маку в своей любви, он вытащил нож, готовый покончить и с Энн, и с соперником. Однако ему не удалось выполнить задуманное, ибо Мак, опережая Рэкхэма, вдруг кинулся к нему с объяснениями, из которых изумленные муж и жена уяснили только одно: Мак – никакой не Мак, а Мэри Рид, женщина!

Осенью 1720 года корабль Джека был атакован превосходящими силами губернатора Ямайки. Люди Ситцевого Джека почти не оказали сопротивления, лишь два смельчака не сложили оружия: прежде чем их удалось захватить, троих противников они убили и еще с полдюжины ранили.

Пленных заковали в кандалы и доставили на Ямайку. Суд над капитаном Джеком и его людьми состоялся 19 ноября, все были приговорены к повешению. И тут выяснилось, что двое самых отъявленных головорезов – женщины. Однако окончательный вердикт в отношении пираток был все тот же – казнить через повешение. Когда судья спросил, есть ли какие-либо причины, из-за которых их нельзя приговорить к повешению, как предполагалось, Мэри и Энн ответили: «Мой господин, за нас просят наши чрева», – традиционная форма прошения беременных женщин о помиловании. Приглашенные врачи подтвердили, что обе женщины беременны, поэтому исполнение приговора отсрочили до родов. Бонни и Рид заключили в тюрьму.

Джек добился возможности увидеть перед смертью возлюбленную. Но сочувствия в ней не нашел. «Если бы ты сражался, как мужчина, тебя бы не повесили, как собаку!» – бросила ему в лицо Энн. Дальнейшая судьба отчаянной корсарки покрыта мраком: то ли ее казнили, то ли ей удалось откупиться и вернуть себе свободу.