Мировоззренческие последствия поездок за рубеж

По образному выражению Альфреда Шюца, «каждый возвращающийся домой вкушает магические плоды отстраненности, будь они сладки или горьки»[757]. Культурный опыт знакомства с жизнью за пределами СССР имел для советских туристов достаточно противоречивые мировоззренческие последствия. Выше уже были охарактеризованы основные мифы и стереотипы о загранице, характерные для официального советского дискурса. Именно их воспроизводство с использованием всех возможных каналов публичной коммуникации (беседы, доклады, лекции, публикации в прессе, выступления по радио и телевидению) воспринималось как общественно ожидаемое поведение после возвращения гражданина СССР из-за рубежа. Однако материалы анкетирования участников зарубежных путешествий в советском периоде (преимущественно в 1970—1980-е годы) рисуют принципиально иную картину восприятия ими заграницы. Отвечая на вопрос 12.2 «Анкеты советского туриста…»: «Насколько то, что Вы увидели за границей, соответствовало Вашим ожиданиям?» – большинство информантов признались, что жизнь в капиталистических и даже социалистических странах Европы оказалась гораздо более привлекательной, чем они ожидали увидеть. Вот лишь несколько характерных ответов: «Побывал как в раю. Было с чем сравнить, хотя в Молдавии у меня было все, я работал на хорошей должности…»[758]; «Осталась в восторге. Особенно впечатлило отношение к пешеходам, движение транспорта, обслуживание в магазинах»[759]; «Обалдела, что есть так много всего красивого, о чем мы не знали. Понравилась красота жизни, праздник жизни, сервис, яркость, удобства»[760]; «Увидел, насколько хорошо можно жить даже в социалистическом мире»[761].

Одним из мировоззренческих результатов поездок за рубеж являлось также критическое переосмысление тезиса о монолитности стран социалистического лагеря и непререкаемом авторитете СССР у жителей социалистических стран. Например, научный работник М.С. Качан, посетивший ГДР в 1963 г., впоследствии так характеризовал свои впечатления: «Я видел, что хотя это была страна социалистического лагеря, она была другой. Она оставалась частицей Запада. И я понял, что здесь у людей совершенно другие жизненные устои, другие ценности и совершенно другое отношение к жизни»[762].

Однако если говорить о довольно распространенных поездках в страны Ближнего Востока, Северной Африки, Южной и Юго-Восточной Азии, а также на Кубу, то их посещение для советских туристов имело положительный «психотерапевтический» эффект, давая им определенный заряд патриотизма и уверенности в правильности выбранного пути. Во время этих путешествий они могли лично убедиться, что на карте мира существуют государства с намного более низким уровнем жизни, чем в СССР. Например, едва ли вызывает сомнение искренность работницы одного из заводов, которая после посещения в середине 1970-х годов Египта так охарактеризовала свои впечатления: «…Люди, освободившиеся от колониального гнета, живут в нищете, ютятся под заборами роскошных вилл и домов. А я, простая труженица, бесплатно отдыхаю за рубежом и живу в предоставленной государством трехкомнатной квартире»[763].

В данном случае источники советского периода не противоречат материалам «Анкеты советского туриста…», заполненной людьми, посещавшими страны Азии, Африки и Латинской Америки: «В Индии впервые увидела нищих. Стоял великолепный дом, а рядом люди жили в картонных коробках. Среди них было очень много калек, они просили подаяние», – вспоминает уже в наши дни участница одной из поездок, состоявшейся в первой половине 1980-х годов[764].

Таким образом, можно констатировать, что во время поездок за рубеж впечатления и эмоции советских туристов часто выходили за рамки дозволенного. Под воздействием даже непродолжительного и ограниченного соприкосновения с несоветской действительностью могло происходить разрушение мифов и стереотипов, связанных с предыдущим, советским жизненным опытом туристов. В мировоззренческом отношении картины реальной жизни за рубежом, особенно при посещении развитых стран Европы и Северной Америки, заставляли часть туристов усомниться в тезисе о безусловном превосходстве социалистической системы и советского образа жизни. Однако такого рода впечатления не принято было высказывать публично, они находили отражение в сфере неформальной коммуникации, в кулуарных разговорах, полунамеках, анекдотах.