Михаил Задорнов

В один прекрасный день 1969 года ко мне на кафедру в МАИ пришел Миша Задорнов. Веселый, жизнерадостный, громкоголосый и жутко активный молодой человек. Он перевелся из рижского института в наш и пришел ко мне знакомиться. После этого Миша стал ходить ко мне в авторскую группу. Ничего он там не писал, рассказывал байки, анекдоты и сам же громогласно хохотал.

Он мне показал свои очерки о рыбной ловле на Дальнем Востоке, это было интересно, ярко. Рассказывал он и о своем отце, знаменитом писателе Николае Павловиче Задорнове.

Н. П. Задорнов был лауреатом Сталинской премии за роман «Амур-батюшка». Писатель был знаменитый. Классик советской литературы. После войны он приехал в Ригу из Сибири и создавал в Латвии Союз писателей и даже какое-то время руководил им.

Николай Павлович был человеком трудолюбивым, написал очень много о флоте, о Дальнем Востоке. В книгах Д. Гранина есть ссылки на Задорнова, он использовал книги Задорнова как справочный материал для своих произведений – так много литературы по истории флота и освоению Дальнего Востока проштудировал Н. П. Задорнов. От своего отца Миша унаследовал и трудолюбие, и писательский талант.

Возможно, он и стал бы серьезным писателем, если бы не попал в рижский КВН. А потом, переведясь в наш МАИ, попал в нашу маёвскую самодеятельность. Он сам признавался потом, что ему очень нравилось, как я выступаю, и ему хотелось тоже выступать и иметь такой же успех. И Миша стал выходить на маёвскую сцену, но успеха вначале не имел. Я сам видел, как Задорнов, исполняя горинскую «Массовку», бегал по сцене и кричал, но зал не смеялся. Однако Миша человек упорный. Он создал свой студенческий коллектив и стал там играть студенческие миниатюры. Поскольку у него еще и явный режиссерский дар, Миша эти спектакли сам и ставил.

Первый спектакль «Шпион в МАИ» он написал по моей идее, которую мы пытались осуществить еще в авторской группе.

И спектакль у него получился. И авторски, и постановочно. Он провел огромную работу. Создал свою авторскую группу, и совместно ребята написали хорошие тексты. А потом Миша это все поставил, причем, в отличие от того, как простенько все решалось в обычной самодеятельности, Миша использовал и звук, и свет и даже разработал особое цветовое решение костюмов. Ведь до него все миниатюры игрались стандартно: стол, три стула, преподаватель и два-три студента. И все.

Успех у спектакля был очень большой.

Миша стал ездить со своей бригадой по стране, быстро завязал связи в ЦК ВЛКСМ и через какое-то время поставил спектакль по повести Н. Островского «Как закалялась сталь».

И за этот спектакль его агиттеатр «Россия» получил премию Ленинского комсомола. Параллельно Миша писал рассказы и пытался напечатать их в «Клубе «12 стульев» «Литературной газеты». Его довольно долго не печатали. Он мне показывал эти вещи. И мне они тоже не казались такими, чтобы их можно было напечатать.

Почему-то мы все время с ним повсюду сталкивались, хотя и не были близкими друзьями. То вдруг я встречал его в подмосковной электричке, и мы долго болтали, едучи в Москву. То вдруг оказались рядом на конкурсе в Театре эстрады. То виделись на выступлениях.

Однажды я выступал в МВТУ. Читал какой-то монолог, меня хорошо принимали, и вдруг на главной репризе – в зале молчание. Меня как будто по голове ударили. Оказалось, что Миша в МВТУ вел сатирический коллектив и эту репризу передо мной исполнил участник коллектива. Тогда в этом не было ничего особенного. В самодеятельности принято было исполнять чужие репризы. Тем более в нашей маёвской самодеятельности исполнялось много моих текстов.

Миша и в этом смысле был человеком уникальным: все, что только он слышал смешного, он тут же тащил на сцену. Очень много реприз он брал из «Крокодила». Тогда там была рубрика «Нарочно не придумаешь» – и Миша ее как следует пользовал.

В 1979 году появилась передача «Вокруг смеха». Мишу туда порекомендовал его отец, и Миша с успехом стал там сниматься. У него тогда появился хороший номер «Аутогенная тренировка», и Мишу с этим номером публика заметила. А потом он исполнил свои знаменитые «Два девятых вагона». Эту историю кто-то привез с гастролей. Но Миша ее написал, досочинив как следует. Миниатюра стала хитом. Миша понимал, что «Вагоны» публика запомнила лучше, чем его самого, и потому, выходя на сцену, всегда вставлял в свою речь слова о том, что он – автор «Двух девятых вагонов», чем, собственно, умножал свой успех.

В 1980 году я пригласил Мишу Задорнова и Ефима Смолина на гастроли в Кишинев. Руководителем у нас негласно был A. M. Арканов. Гастроли были веселые. Но мне на них приходилось туго. Я, как более опытный, шел после Задорнова, а он 20 минут исполнял «Нарочно не придумаешь», которые имели бешеный успех. Однако на тот момент я выступал посильнее Задорнова и эту конкуренцию выдерживал. Но Миша рос не по годам, а по месяцам. Он прибавлял с дым днем, и уже года через три соревноваться мне с ним стало не под силу.

Во-первых, у него быстро росла популярность. Его чаще всех показывали в передаче «Вокруг смеха». Во-вторых, у него увеличилось количество сильных номеров. Уже появились такие крепкие номера, как «Шпион», пародия на «Что? Где? Когда?» и другие. Ну, и конечно, нравился он зрителю благодаря вставкам «народного юмора», который Миша неизменно собирал.

Мы в середине 80-х гастролировали с ним по Юрмале и Риге, и я уже не мог идти после него, так сильно он проходил.

А к концу 80-х годов Миша стал самым популярным сатириком нашей страны. Он запросто собирал огромные дворцы спорта. Я помню, он меня позвал в начале 90-х выступать в «Лужники». Весь Дворец спорта, а это 12 тысяч, пришел на Михаила Задорнова. Был аншлаг. Концерт длился более трех часов. Я в этом концерте занял всего 20 минут, и куплетисты Е. Динов и С. Щеголихин тоже 20 минут, а все остальное время работал Задорнов и доводил зал просто до истерики.

Я иногда думаю, почему же именно Задорнов стал самым популярным сатириком нашей страны? Ведь в конце 90-х в самом расцвете своих творческих сил были и Г. Хазанов, и М. Жванецкий, и другие сатирики и юмористы.

Конечно, он человек безусловно талантливый. Однако первые десять лет он не мог соперничать даже со мной по юмору. Но в дальнейшем он у меня выигрывал благодаря своей работоспособности.

В 1980 году они появились почти одновременно – Задорнов и Смолин. И надо сказать, что номера у Смолина были на то время смешнее и интереснее, чем у Задорнова. И в смысле работоспособности Смолин вряд ли уступал Задорнову. И показывали Смолина по ТВ достаточно много в то время. Однако Задорнов – гений поведения. Он умел наладить отношения с кем угодно.

А Е. Смолин мог поссориться с кем угодно. Более того, Задорнов абсолютно целеустремленный человек. Он идет к цели, сметая все препятствия на своем пути. В этом смысле Смолину до него тоже было далеко.

И наконец, Жванецкий. На мой взгляд, просто гений в своем деле. Тут все сошлось – и трудолюбие, и талант, и целеустремленность. Но когда меня в передаче «Без протокола» Б. Берман спросил, кто из них популярнее: Задорнов или Жванецкий, я ответил: «Конечно, Задорнов. Ну подумайте, кто еще из наших сатириков сегодня может собирать три дня подряд зал Кремлевского дворца – только Задорнов».

Если вы спросите меня, кто из них пишет лучше, я, не задумываясь, скажу – Михаил Жванецкий. Но популярнее, конечно же, Михаил Задорнов.

В чем же тут дело? Во-первых, в том, что Жванецкий пишет тоньше, интеллигентнее. Виртуознее. В его текстах больше игры ума. Это не для всех (я имею в виду не все творчество Жванецкого). У Задорнова – для всех. Для всех слоев населения. Он понятен всем – от дворников до академиков. И второе: Жванецкий никогда не позволит себе такое количество народного юмора. Он никогда не вставляет в свои номера анекдотов. Было как-то, он просто несколько анекдотов рассказывал. Но в номерах, в монологах этого нет. А у Задорнова есть. Он может час-полтора рассказывать со сцены всякие истории, почерпнутые в народе. Он на концертах, да и по ТВ, просил присылать ему разные смешные, курьезные истории. И конечно же, когда он их рассказывает со сцены, зал просто рыдает от смеха. Другими словами, против лома нет приема. Невозможно соревноваться с целым народом.

И еще одно обстоятельство – энергетика. Он, Задорнов, конечно же обладает невероятной энергетикой. Причем он, работая перед залом, подзаряжается от него. Иначе как бы он стоял подряд три-четыре часа на сцене и выходил после концерта свежий как огурчик?

Это действительно так.

Я тоже довольно часто выступаю с сольными концертами, и если все идет хорошо, то есть меня хорошо принимают, то через два часа не чувствую усталости.

Но если принимают плохо, то есть ощущается сопротивление зала, после концерта нет сил, руки как свинцовые.

Что еще можно рассказать о М. Задорнове в плане работы. За последние десять лет он не сдал позиций. Он очень дозирует свои появления на экране, заботясь о том, чтобы не надоесть зрителям, и в то же время следит, чтобы не забыли.

У него на телевидении три раза в году идут большие, по два часа, концерты. Несколько раз он делал большие представления, куда приглашал и других артистов.

Конечно, живя в Юрмале, трудно писать о проблемах российской глубинки, но он как-то пока что ухитряется.

Правда, молодые уже наступают на пятки. Я имею в виду С. Дроботенко, М. Галкина, еще пару сатириков. Пока что Мише удается удерживать первенство, но, думаю, что это ему с каждым годом дается все труднее и труднее.

Многие сатирики уже используют Интернет, а там народного юмора полным-полно. Более того, молодые теперь стали умными и не только сами хорошо пишут, но еще и покупают тексты у других.

Кроме того, характер у Михаила Николаевича становится все сложнее и сложнее. Но он человек мудрый и, думаю, сообразит, что лучше быть добрым и счастливым… Чего я ему от всей души желаю. А если что, я всегда готов помочь.

В качестве приложения – моя речь, зачитанная на концерте, посвященном пятидесятилетию М. Задорнова.

«И зачем он только свалился на мою голову осенью 1969 года! Перевелся из Риги к нам, в МАИ, и пришел ко мне на кафедру знакомиться? А ведь мог стать серьезным писателем, как его отец. При его упорстве – точно мог. Нет, он, глядя на то, как я выступаю в МАИ, решил стать сатириком. Вот и заявился ко мне на кафедру: рыжий, шумный, веселый. Потом он стал ходить ко мне в авторскую группу. Вроде бы учился писать. На самом деле по два часа рассказывал нам анекдоты и сам над ними оглушительно хохотал.

Затем он создал в МАИ свой театр «Россия» и получил премию комсомола за спектакль о Павке Корчагине, где выставлял этого Павку диссидентом.

Мы с женой пришли к нему на спектакль, и моя жена сказала:

– Он – единственный из твоих друзей, кто одевается со вкусом.

Ну, мне это нужно было, чтобы он понравился еще и моей жене?

Первые десять лет в самодеятельности он исполнял мои тексты, постепенно вытесняя их своими. Потом он изобрел свой способ производства юмора. Все, что он видел или слышал смешного, он тут же перерабатывал в свое выступление.

Как-то я позвонил ему домой. Жена его, Велта, сказала:

– Миши нет, что ему передать?

Я сказал:

– Передай ему три рубля.

Через неделю он это уже исполнял со сцены.

Однажды мы с ним были на рынке. Я спросил продавца:

– Почем помидоры?

– По десять рублей.

– А за двенадцать не отдашь?

Вы бы видели лицо продавца. Он так растерялся, что сказал:

– Нет, только за десять.

Через три дня Задорнов это уже исполнял со сцены.

Однажды он мне сказал, что купил жене веер за триста рублей.

– Ничего себе, – сказал я, – лучше бы тремя сотнями обмахивалась.

В тот же день он эту фразу исполнял со сцены. Но это было только начало. Надо сказать, что Задорнов – потрясающе самообучающаяся система. Если он за что-то берется, он обязательно это дело доведет до абсурда. Когда он работал на кафедре в МАИ, вместо диссертации он так модернизировал институтскую аэродинамическую трубу, что она перегоняла брагу в спирт со скоростью звука. У нас с ним все время случались какие-то смешные истории. Когда-то в Баку мы вместе с ним зашли в хозяйственный магазин и обомлели: на прилавке магазина стояли три кастрюли: одна большая, вторая средняя и третья совсем маленькая. Под большой было написано: «Гаструл». Под средней: «Гаструлка», а под маленькой – «Гаструлчонок».

– Это еще что, – сказал Задорнов, – вчера в кондитерском отделе я видел конфеты «Гусиные лапки». А на ценнике было написано: «Лапки Гусейна».

И в тот же вечер мы все это оба исполнили со сцены. И еще десять лет спорили, кто первый дурацкие надписи заметил.

После выхода в передаче «Вокруг смеха» истории о двух девятых вагонах популярность его возросла настолько, что он мог делать с залом все что хотел.

Однажды мы втроем – я, Ефим Смолин и Задорнов – выступали в доме отдыха «Елочка». Начинал я и доводил зал до скандежки, потом шел Смолин, и зал покатывался со смеху. А затем вышел Задорнов, и я впервые в жизни увидел, как весь зал визжал и топал ногами. А одна женщина смеялась так, что просто… Ну, в общем, ей пришлось уйти.

Когда мы на другое утро втроем вошли в столовую на завтрак, все сидящие там зааплодировали. Пустячок, а приятно.

У каждого человека бывают в жизни трудности. Был тяжелый период и у меня. Сижу дома, концертов нет. Все, кому я помогал утвердиться на эстраде, а таких немало, про меня забыли. И вдруг звонок. Задорнов. Не забыл. Позвал выступать с собой в «Лужники». Это был замечательный концерт. Двенадцать тысяч зрителей. Зал – битком. Я выступал минут двадцать. Имел успех. Концерт длился три часа. Можете сами подсчитать, сколько выпало на долю Задорнова.

Где бы я ни оказывался, наши пути обязательно пересекаются: в МАИ, «Литгазете», в Америке, в Израиле.

Помню, выступал в Израиле. В тот период кого там только не было: Пугачева, Рязанов, Карцев, Задорнов… Захожу в магазин, подошла какая-то женщина, узнала меня, стала рассказывать, как они тут живут. Приятно, что в другой стране, а все же узнают. И уже в конце, прощаясь со мной, она сказала:

– Мы вас очень любим. Желаю вам счастья, Миша.

Все это время она разговаривала с Задорновым.

Нас иногда путают. Хотя у нас нет ничего общего, кроме того, что мы оба рыжие с детства; оба закончили МАИ; оба писатели; оба сатирики, написали одну общую книгу, чего остальные сатирики себе не позволяют; жили в соседних домах на одной улице; оба смешливые, смеемся даже над чужими репризами и оба очень любим женщин, правда, к счастью, разных.

А однажды он так насмешил всю нашу компанию, что эту историю даже много лет рассказывал со сцены Влад Листьев. Дело было в Баку. Задорнов рассказывал со сцены миниатюру про ручечку. Как одна тетечка имела золотую ручечку, она умерла, ее похоронили, и один дядечка решил откопать могилочку и взять себе золотую ручечку. И вот темной ночечкой он пришел на могилочку, стал копать и увидел, что тетечка сидит на соседней могилочке и смотрит на него. А у нее только одна ручечка. «А где твоя вторая ручечка?» – спросил дядечка. «А вот она!» И Задорнов выкидывал вперед руку. Зал – в шоке, а потом все долго смеются. Мы с Аркановым решили разыграть Задорнова и сказали, что в этот день к нам на концерт должна прийти семья Алиева. Вот ты так выкинешь свою руку, и охрана тебя пристрелит. Задорнов пошел к охране и долго им объяснял, что это за миниатюра и ничего в руке нет. На концерте мы все стояли за кулисами и смотрели, что будет. Когда Задорнов дошел до кульминации, он не стал выбрасывать руку, а тихо протянул ее и сказал ласково:

– А вот она!

В зале была тишина, зато мы умирали со смеху.

В 1997 году Задорнов поставил свой личный рекорд для закрытых помещений. В городе Санкт-Петербурге он в течение года дал 28 концертов в зале «Октябрьский» на четыре тысячи человек, 28 аншлагов – такого не было ни у кого в нашем жанре.

На сегодня – это самый популярный в нашей стране сатирик. Кто-то может сказать мне, что Жванецкий тоньше, а Хазанов как актер выше. Но никто не будет спорить с тем, что Задорнов – самый известный, самый популярный и, главное, самый любимый сатирик в стране. У него на концертах смеются так, как никогда и ни у кого. Он три часа разговаривает с залом, и это уже не просто мастерство, это какое-то колдовство, шаманство. К концу выступления в зале – истерика. Задорнов вводит зал в гипнотическое состояние и доводит его до экстаза. «Вот бы так с женщинами», – думает про себя Задорнов.

У него была детская мечта: стать генсеком страны. По-теперешнему – президентом. И она у него осуществилась в ночь на 1 января 1992 года. Он вместо Ельцина был президентом страны. Дело в том, что президент в тот день занемог и еще несколько дней не мог, и Задорнов по телевидению поздравлял российский народ с Новым годом. Он был ведущим «Огонька». Но поскольку ему надо было ехать в Ригу, к маме, то в 4 утра он сказал мне:

– А дальше веди ты.

И уехал в Ригу. Мама для него значительно дороже. И это мне в нем нравится больше всего.