Шульженко Клавдия Ивановна (род. в 1906 г. – ум. в 1984 г.)

Знаменитая эстрадная певица лирического жанра. Народная артистка СССР (1971 г.). Награждена орденами Красной Звезды (1945 г.), Ленина (1976 г.) и медалью «За оборону Ленинграда» (1942 г.).

«У нас была великая эпоха. Отдадим должное самой блистательной певице того времени Клавдии Ивановне Шульженко. При звуках ее голоса, странно отдаленного, откуда-то из сердца распространяется по телу нервная сыпь. Самая банальная страсть заставляет сжиматься сосуды, и слезы выступают из глаз…» – так проникновенно написал о своей землячке ниспровергатель общепризнанных ценностей, одиозный Э. Лимонов.

Клавдия появилась на свет 24 марта 1906 г. в Харькове. Отец, Иван Иванович Шульженко, и мать, Вера Александровна, а вслед за ними все близкие звали маленькую «принцессу с Москалевы» Куней, Кунечкой. Девочка была хорошенькой: налитые, как яблочки, щечки, губки бантиком, очаровательный, чуть приплюснутый носик. Первое «художественное впечатление» будущей эстрадной знаменитости было связано с отцом: «От него я впервые услышала украинские народные песни. Он приобщил меня к пению. Бухгалтер управления железной дороги, отец мой серьезно увлекался музыкой: он играл на духовом инструменте, как тогда говорили, в любительском оркестре, а иногда пел соло в концертах. Его выступления, его красивый грудной баритон приводили меня в неописуемый восторг».

Но прилежная гимназистка женской гимназии Драшковской о певческой карьере не помышляла. Она бредила театром и в учебе делала упор на словесность, хорошо знала поэзию и французский язык. С особым удовольствием Клава принимала участие в дворовых инсценировках сказок. «В каждом спектакле были песни и танцы. Помню, играла я русалку или Пьеро, обязательно пела – либо по ходу пьесы, либо в дивертисменте, концертном отделении». На крыльях этого детского увлечения в марте 1923 г. Клавдия вместе с подругой Милой Катаринской решила вступить в лучшую театральную труппу города – прекрасный театр под руководством Н.Н. Синельникова (ныне – русский драматический театр им. А.С. Пушкина). «Могу петь, танцевать, декламировать», – уверенно заявила девушка режиссеру. К роялю подошел молодой концертмейстер Дуня (Исаак Дунаевский), и Клавдия легко и свободно спела свою любимую «Распрягайте, хлопцы, коней», а затем жестокий романс «Шелковый шнурок», русскую народную песню «По старой калужской дороге» и «Эти платочки» из репертуара звезды Изы Кремер (именно с ней долгое время будут сравнивать молодую певицу).

Так Шульженко была принята в актрисы. Ее самой «выдающейся» драматической ролью стала Настасья Филипповна в «Идиоте»: на протяжении целого акта она лежала на постели, изображая убитую, картинно свесив ручку и… ожидала дивертисмента. Но зато практически в каждом спектакле Синельников придумывал и оставлял за Клавдией музыкальные номера. Режиссер также настоял на ее занятиях вокалом с профессором консерватории Н.Л. Черемшовым.

Но переворот в судьбе Шульженко, по ее словам, произошел после встречи с оперной певицей Л. Липковской. Она, прослушав привычный песенный набор молодой актрисы, порекомендовала ей иметь «собственный репертуар» – лирический, «соответствующий дарованию». И Клавдия загорелась этой идеей. В театре ей стало скучно. Привычный успех у публики в дивертисментах уже казался не столь важным. Наконец, у нее появился и свой автор. Поэт П. Герман, написавший слова знаменитого «Авиамарша», принес тексты лично ей: «Вы первая в нашей стране будете петь не всякую там чепуховину, простите, а наши советские песни про наш советский быт!» В конце сентября 1925 г. Шульженко на сцене Червонозаводского драматического театра (где она в это время работала) исполнила две песни из «своего репертуара» – «Шахта № 3» и «Песня о кирпичном заводе». Последняя, названная в народе «Кирпичиками», с незатейливым сюжетом и примитивной мелодией вальсочка на мотив «Двух собачек» стала первым «хитом» Шульженко. И вскоре вся страна напевала: «На окраине, где-то в городе/ Я в рабочей семье родилась,/ Лет шестнадцати, горе мыкая,/ На кирпичный завод подалась». Высшую похвалу песне дала мама Клавдии, сравнив ее с «Маруся отравилась».

Но с первым успехом пришла и критика. Ярлык «похабщины», «мещанства и примитивизма» часто сопровождал репертуар Шульженко. И чем больше песни нравились публике, тем ожесточенней были нападки истинных «пролетарских» поэтов и музыкантов. Но это не помешало простой девчонке с Москалевки стать самой популярной певицей Харькова. Клавдия с помощью поэта Е. Брейтингама и композитора Ю. Мейтуса расширяла свой репертуар советской песни («Шуточка», «На санках», «Гренада»). А еще благодаря наставлениям профессиональной пианистки Е.А. Резниковой, взявшей на себя опеку над молодой певицей, Шульженко прекратила исполнять жестокие романсы и цыганские песни, так не соответствовавшие ее внутреннему миру и лирическому дару. Некоторые «явно свои вещи» она «позаимствовала» у других исполнительниц, которые тут же исключили их из своего репертуара.

В 1928 г. Резникова решила представить юную певицу ленинградской публике. В город на Неве Клавдия уезжала, поигрывая обручальным колечком на левой руке. Она считала себя помолвленной с Иваном Григорьевым. Это был странный человек. То ли поэт, то ли карточный шулер, впоследствии ставший строителем Магнитки. Их отношения от резкого неприятия перешли в бурную страсть, и Клавдия даже переехала к нему жить. Единственное, что огорчало ее, – это пренебрежительное отношение любимого человека к ее творчеству, чаще походившее на издевательство. Но девушка верила, что любовь, а в будущем семья усмирит его.

Харьковская провинциалка не затерялась в самодостаточной северной столице. Более того, ее первое выступление 5 мая 1928 г. в сборном концерте на сцене Мариинского театра прошло на бис. Вместо положенных двух песен Шульженко исполнила шесть. Пережив «тряски нервное желе», Клавдия поняла, что экзамен прошел успешно. Ее наперебой приглашали с концертами в кинотеатры (по обычаю того времени), а затем она стала выступать в Ленинградском мюзик-холле с Леонидом Утесовым. Благодаря программе «Аттракционы в действии», которая в Ленинграде прошла более сотни раз, Шульженко стала одной из самых популярных актрис в городе. Но приехав на гастроли в Москву, она оказалась на грани провала: жесткая цензура запретила практически все ее песни, даже включая «Гренаду» М. Светлова. Положение на некоторое время спас Утесов, но вскоре певице пришлось подготовить новую программу на основе народных песен. Над каждой из них она, как всегда, много и упорно работала и впоследствии постоянно включала в концерты, помимо русских и украинских, лирические испанские, итальянские и кубинские песни. Так в ее репертуаре появилась «Голубка».

А в конце 1920-х – начале 1930-х гг. певица «копила» песни с лирической интонацией, которые впоследствии критики назвали «жульничествами». Она уже нашла свой стиль исполнения: проникновенное пение сменялось задушевным разговором-исповедью, неожиданными паузами. Иногда фразы произносились чуть ли не шепотом, и зал, замерев, вслушивался в каждое слово. Но исполнение «Встречи», «Портрета» грозило «пожизненной дисквалификацией». Шла борьба за чистоту советской эстрады.

В этот период изменился не только репертуар Шульженко. На гастролях в Нижнем Новгороде в 1929 г. она вновь повстречалась с Владимиром Филипповичем Коралли (настоящая фамилия – Кемпер), популярным куплетистом и чечеточником. Клавдия понимала, что этот мягкий, предупредительный и веселый человек ей более близок, чем мрачный и непонятный, ершистый Григорьев. Но долгое время она не могла излечиться от былой страсти. Соперники встретились за кулисами одного из харьковских театров. Обычная драка чуть не закончилась убийством: Коралли имел право на ношение оружия. Но выстрелить он не успел. Клавдия, услышав слова Григорьева: «Жалкий актеришка!» – сделала свой выбор. Она вернула кольцо и спустя несколько месяцев вышла замуж за Коралли.

Молодожены теперь выступали вместе, но, несмотря на большую популярность Владимира, Клавдия безоговорочно стала лидером в их творческом дуэте. И чем злее была критика, тем восторженней принимала Шульженко публика. Замечательная программа «Условно убитый», поставленная в 1931 г. Л. Утесовым, в прессе была названа «халтурой», но Клавдию это мало интересовало. Она жила в предчувствии материнства и в мае 1932 г. родила в харьковском роддоме (где когда-то появилась сама) своего единственного сына Игоря. А через несколько месяцев уже снималась в фильме «Кто твой друг». Из-за недофинансирования Клавдия лишилась в картине самого главного для нее – звука, а значит, и песен. Этот опыт ей не понравился, и она зареклась сниматься. Единственный раз Шульженко пожалела о своем решении, когда узнала, что вместо нее в «Веселых ребятах» вместе с ее другом Утесовым будет играть и петь песни «Дуни» Любовь Орлова. Но зато в это же время вышла первая граммофонная пластинка: на ней была запись фонограммы «Песни Тони», а за ней последовали «Песня о юге» (или «Утомленное солнце») и «Силуэт». И вообще, уже в предвоенное время билеты на сольные концерты Шульженко раскупались за месяц вперед. Лирические песни «От края до края», «Если Волга разольется» и «Встречи», «Руки», «Вашу записку», «Андрюшу», «Дядю Ваню» и «Челиту» редчайший дар певицы превращал в маленькие спектакли.

И именно с «Челитой» (и «Запиской») Клавдия рискнула выйти на Первый Всесоюзный конкурс артистов эстрады в 1939 г. Ее песню исполняли почти все певицы, но затмить Шульженко никто не смог. Правда, ей досталось всего четвертое место и звание лауреата. А. Райкин, тоже принимавший участие в этом конкурсе, писал: «Для получения первого места ей не хватило нескольких голосов. Время показало: места распределяются не голосованием, а жизнью». Но эта победа позволила Шульженко уйти из джаза Я. Скоморовского и вместе с Коралли создать свой джаз-оркестр. И теперь ее имя знал весь Союз, тиражи пластинок стали миллионными, а потоки писем поклонников достигали неимоверного количества. А с 1940 г. к ним добавились письма и открытки, скромно подписанные инициалами «Г. Е.». Шульженко почему-то относилась к ним с особенной нежностью и даже не подозревала, что их автор, посетив лишь один концерт, стал ее страстным поклонником, покупал все пластинки. И даже через всю войну пронес эти записи в круглой металлической коробке из-под кинопленки.

Война застала Шульженко на гастролях в Ереване. Муж был, как всегда, рядом, а вот сын Гоша гостил у маминой подруги в Харькове. Их поезд еле пробился к родному городу, который немцы, не прекращая, бомбили. Коралли видел, как с каждым взрывом жена, как и все, запертая в вагоне, теряет силу духа. К счастью, Гошу передали под опеку Райкину, и тот благополучно доставил мальчика в Ленинград.

Коллектив Шульженко и Коралли был прикреплен к Дому Красной Армии и стал именоваться Ленинградским фронтовым джаз-ансамблем. В блокадном Ленинграде, в госпиталях, на линии фронта и даже на Ладожской трассе звучал ее голос. И те, кому доводилось видеть и слышать Шульженко в годы войны, и через много лет платили ей трогательной любовью. От «плотненькой хохлушки» не осталось и следа. Постоянный голод, смерть отца от дистрофии, волнение за сына, которого она брала на все выступления, истощили Клавдию Ивановну. Но выходя на импровизированную сцену в темном концертном платье с блестками, она пела как никогда. Только за первый год войны Шульженко дала 500 концертов, а в 1942 г. была награждена медалью «За оборону Ленинграда». «Синий платочек», «Вечер на рейде», «Давай закурим»… Этим песням и их исполнительнице не суждено забвение, пока жива память о страшных военных годах. Один из журналистов написал, что если бы Шульженко за весь свой 60-летний путь на эстраде исполнила только один «Синий платочек», она бы уже обессмертила себя. Но во время войны был снят еще фильм «Концерт фронту» (1943 г.) и создана программа «Города-герои».

В 1945 г. Шульженко было присвоено звание заслуженной артистки РСФСР, и она с семьей переехала в Москву. Этот год стал одним из самых тяжелых в ее жизни. В «черный список» опять попало большинство ее песен. Даже «Синий платочек» и «Давай закурим» были обвинены в «кабацких мотивах» и «цыганском надрыве». Вернуться к «идейным» песням юности она уже не могла. Впервые в жизни Клавдия Ивановна написала отчаянное письмо в партком ВГКО, и не столько в свою защиту, сколько в поддержку Коралли. Никогда раньше, да и позже, Шульженко не искала поддержки у высокопоставленных чиновников, она не подписала ни одного «письма-обвинения» в адрес своих коллег.

Нетерпеливость, зависть, стремление «поприжать» другой талант и выслужиться были абсолютно чужды певице. И хотя характер у нее был несдержанный, тяжелый, но она умела признать свою неправоту, знала, как ответить на чужое хамство. Когда позднее Шульженко единственный раз изменила своему принципу ничего не просить в высших кабинетах и обратилась к министру культуры Е. Фурцевой с просьбой помочь ей с жильем, та продержала артистку в приемной больше часа. Клавдия Ивановна, не выдержав, сообщила секретарю (и всем присутствующим): «Передайте вашей начальнице, что она плохо воспитана!»

В 1947 г. певица подготовила камерную сюиту «Возвращение солдата». В ней прозвучала знаменитая песня «Друзья-однополчане». В зале плакали даже мужчины. Год спустя на песенном небосклоне вспыхнула неповторимая сюита «Встреча с поэтом», где Шульженко предстала с неожиданной для своих почитателей стороны, продемонстрировав не только высочайшую технику исполнения, но и редчайшую глубину души.

Ее лирический дар продолжали шельмовать, но Клавдия Ивановна не изменила себе – «Простая девчонка» и «Голубка», «Молчание» (из фильма «Веселые звезды», 1953 г.) стали теми песенными шедеврами Шульженко, где слились прекрасная музыка, хорошие стихи и тончайшее, проникновеннейшее исполнение. А песня «Три вальса», над которой певица работала почти год, потрясла глубокой драматургией исполнения. Шульженко всегда оставалась истинной женщиной (хотя многие песни исполняла от имени мужчины). И в «Трех вальсах» сердце сжималось от тоски и грусти, от мысли, что прощание с жизнью не за горами. Фактически с 1956 г. певица вступила в полосу «третьей молодости». Чувства к мужу давно остыли, его ревность стала раздражать. Супруги, прожив вместе четверть века, развелись. Здесь «джентльменство» Коралли дало сбой, и он начал делить имущество и жилплощадь, в результате чего певица вынуждена была жить в «уплотнении» с чужими людьми. Но с другой стороны, это было счастливое время. Последней любовью Клавдии Ивановны стал один из ведущих операторов-документалистов Георгий Епифанов. Тот самый «Г. Е.». Но теперь пришел черед ей пережить чувство глубокой ревности. Епифанов был моложе на двенадцать лет, а Шульженко, хотя и привыкла к изнурительным тренировкам, начала терять форму. Редкие седеющие волосы она прикрывала париком, а появляющиеся морщины – толстыми слоями пудры. По-настоящему выстраданная сольная программа «Песни о любви» (1965 г.) была пронизана глубокими личными переживаниями. Певица словно раскрывала свой внутренний мир, зрителей окутывала присущая только ей лирическая аура. А Шульженко в ответ постоянно ощущала волны удивительной сопричастности зала.

И все же в последние годы Клавдия Ивановна осталась одна. Несдержанная в словах, она оттолкнула от себя Епифанова. Он не держал зла на женщину, в которую влюбился еще пареньком. Они часто перезванивались. Епифанов сопровождал ее в Кремль, когда певица получила звание народной артистки СССР (1971 г.) и орден Ленина (1976 г.), но вернуться в дом (купленный, кстати, за его деньги), где его обидели, не смог.

В застойные брежневские времена Клавдия Ивановна пользовалась почетом. Ее постоянно приглашали на торжественные концерты. Юбилейный вечер в Колонном зале Дома союзов, посвященный ее 70-летию, стал для певицы триумфальным. Семь минут она стояла у микрофона, сжимая в руке синий шифоновый платок, пережидая шквал аплодисментов. А затем проворковала своим неповторимым голосом: «"А снег повалится". Композитор Григорий Пономаренко, стихи Евгения Евтушенко, исполняет Клавдия Шульженко». Это тройное сочетание фамилий украинского звучания словно вернуло ей молодость.

С конца 70-х гг. певица почти прекратила выступать, большей частью из-за боязни забыть слова (склероз). Легенда эстрады жила на 270 рублей пенсии. Привыкшая к достатку, Клавдия Ивановна не замечала, куда исчезали деньги. Она постепенно распродала свои драгоценности и антиквариат, который собирала всю жизнь. Конечно, ей пытались помочь деньгами многие артисты, особенно И. Кобзон и В. Кикабидзе. Но как истинная женщина, она принимала только подарки. И лишь А. Пугачевой удавалось припрятать под салфетками приличные суммы, чтобы «забывчивая» старушка могла их случайно найти и порадоваться.

На последних гастролях одесситы завалили Шульженко цветами. По просьбам зрителей она исполняла песни своей молодости и удивлялась, что их помнит не только она.

17 июня 1984 г. Клавдия Ивановна Шульженко умерла. Но в Харькове силами Б.С. Агафонова открыт клуб друзей певицы. В нем много молодежи. И ежегодно в ее любимом городе проводят фестиваль песни имени К. Шульженко.