Среда 24 октября

Следующие утро явило лишь один пример отважного поведения. Сообразив, что противник нарушил соглашение о прекращении огня, командир нашего сектора в Адабии провел контратаку имевшимися в его распоряжении силами. Они включали одну пехотную роту и семь древних танков Т-34. В разных углах нашей базы ВМС в Адабии вели бой окруженные противником отдельные группы наших солдат. Эта небольшая команда отправилась им на помощь. Противнику не хватило решительности и храбрости, чтобы вести с ней бой. Чтобы справиться с семью старыми танками, он призвал на помощь самолеты, которые прилетели с грузом напалма и ракет. Семь танков и рота пехоты были уничтожены. Через несколько дней я поехал посмотреть их обгорелые останки. Я испытывал гордость за них и боль за слабость, тщеславие и ложь, которые привели к таким жертвам.

К 24 октября наше положение было хуже некуда. Третья армия — две усиленные дивизии, около 45 000 солдат и 250 танков — была полностью отрезана. У личного состава оставалось воды и продовольствия на 4 дня. Путь из окружения им преграждали танки противника и наши собственные насыпи на западном берегу. Поскольку армия находилась вне зоны действия наших ЗРК, ее позиции были открыты для налетов ВВС противника. Она не могла пробиваться на запад: авиаударами уже была уничтожена большая часть мостового оборудования на этом участке. Помочь ей не представлялось возможным: превосходство противника в бронетехнике и самолетах было таковым, что мы не могли прорваться к ней. И когда ВВС противника начали систематически бомбить ее позиции, в Третьей армии вскоре было уже 600 раненых, нуждающихся в эвакуации. Положение было безнадежным.